Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 14

Когда Никита и Лена вошли обратно в дом, показалось, что прошла вечность.

Дочка ушла в комнату. Я слышала, как закрылась ее дверь. Мне нужно поговорить с ней снова. Но позже, так как муж вошел в нашу спальню.

Я села ровнее и оперлась спиной на изголовье кровати, следя за каждым его шагом, которым он пересекал комнату.

Никита сел в кресло, расположенное у окна. Я любила этот уголок. Читала здесь, шила, говорила по телефону. Мы оборудовали его специально для двоих. Круглый столик и два кресла, стоящие напротив друг друга. Этот дом мы купили давным-давно. Сделали три капитальных ремонта.

Первый, когда только переехали. Я была беременна Артуром, и к его появлению, Никита подготовил все как следует. Я гордилась своим мужем, я любила его… больше всего на свете.

Второй капитальный ремонт мы сделали, когда карьера мужа пошла вверх семимильными шагами. Все изменилось в тот момент. Мы и раньше жили неплохо, но после того скачка, мы вышли за рамки среднего дохода. Никита сделал ремонт за короткий срок и увеличил площадь дома, пристроив гараж и еще одну комнату – мой кабинет. То чувство не передать словами, когда я вошла и увидела эти стеллажи, паркетный пол, идеальные стены жемчужно-белого цвета и гордо стоящее во главе интерьера пианино.

Третий ремонт был в прошлом году, когда жизнь изменилась. Пока я была в больнице, убрали пороги, ванную комнату переделали, заменили многую мебель и сделали перестановку, чтобы я могла на коляске перемещаться в любую часть дома. Этот ремонт восхищения не вызывал. Благодарность за заботу – да, но не радость от новизны. Как бы я ни храбрилась, я ненавидела свое положение. Я хотела ходить, а не кататься.

Этот уголок, мы сделали во время второго ремонта.

– Однажды в этом кресле мы будем качать наших внуков, – сказал как-то Никита, а я улыбнулась и ответила, что будет именно так.

Я видела это будущее своими глазами, даже не особо напрягаясь, чтобы представить подобное.

Многое из того, что я планировала теперь, обратилось в пепел. Словно кто-то обесточил наш райский уголок, и теперь здесь все превратилось в безжалостную пустыню.

Муж молчал, уперевшись на свои предплечья. Его голова повисла, будто была тяжелой. В моей душе было так же тяжко.

– Так значит, ты готовишься снова стать отцом, Никита? – прозвучало как вопрос, но им не было. Факты уже известны, остается принять.

Мой голос вывел его из этого странного транса. Но он лишь поднял голову и посмотрел на меня так, словно я его оскорбила.

– Думаешь, я этого хотел? – в его тоне было сожаление, если я не путала его с притворством, конечно. Ведь в последнее время, он научился умело лгать.

– Наши дети родились, потому что мы этого хотели, – напомнила ему.

– Это другое, Олеся.

– Ты прав. Это была измена. И это случайный ребенок, не так ли?

Горечь во рту приносила дискомфорт. И даже говоря об этом, я испытывала боль. Он сделал это со мной, и я не собиралась прятаться за маской силы. Пусть смотрит, как люди убивают родных людей своим предательством.

– Ты сказал, что это сложно объяснить, ты имел в виду положение своей любовницы?

– Олеся, – он выпрямился и закрыл глаза. – Я не хотел уходить из семьи, разводиться. Я хотел все прекратить.

Господи, как же это тяжело. Просить правду и, слыша ее, медленно умирать. Слышать о том, как он говорит о другой женщине, когда для тебя самой он единственный даже сейчас.

– Я правда хотел. Я не горжусь тем, что сделал. Но… она сказала, что беременна. Что я должен был сделать?

– Ты спрашиваешь у меня? У меня нет опыта в изменах, в решении подобных вопросов, Никита. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе решить этот вопрос?

– Ты можешь мне не верить, но я честен в своих чувствах. А чувствую я себя ничтожеством.

– Ты прав, я тебе не верю. С апреля Никита… – запинаюсь, вспоминая те первые дни, когда сердце разрывалось от боли его предательства.

– Что?

– Я знаю обо всем с апреля. Почти пять месяцев ты приходил домой, а утром выходил из дома на работу, к ней… Я не знаю…

– Олеся, прости, ради бога, – перебивает меня, но я не останавливаюсь и не обращаю внимания на сказанные им слова.

– Но это были очень долгие недели, для принятия решения. И я его приняла. Возможно, ты действительно хотел скрыть рождение ребенка, и попытаться остаться в семье. Возможно, поэтому просил не торопиться с разводом. И поверь, я даже не думала тебя прощать, теперь же… ты не можешь просить меня не торопиться. И не можешь просить прощения, словно ты забыл купить хлеб. Это конец, Никита.

Его плечи и голова снова опускаются.

– Я правда сожалею о том, что сделал.

Молчу. Сказать мне нечего.

– Нам придется продать этот дом, – произношу эти слова с болью и снова получаю его острый взгляд.

– Зачем?

– Никита, мы разводимся. Я не смогу его содержать одна. А жить мне с Леной нужно будет где-то… Только если, – в голову приходит мысль, которая буквально разрывает душу.

Муж будто поднимает, о чем я думаю, поднимается и подходит к кровати, садится с краю и касается моей руки.

– Олеся, я изменил тебе и позволил этому разрушить нас, но я бы никогда не…

В носу защипало. Его голос был таким родным. Голос, который я слышала на протяжении многих лет. С этим голосом связывало так много, он был поддержкой, радостью, лаской. Это был голос любви всей моей жизни.

– Вы будете жить здесь.

– Но… нам нужно разде…

– Это не обсуждается. Здесь все есть для детей и… тебя.

– Как только я встану на ноги…

– Прошу тебя, – он внезапно перебивает и берет мое лицо в свои руки. Глаза наполняются слезами, и живот скручивает от боли.

Он смотрит в мою душу, будто пытается договориться с самим сердцем.

– Никита…

– Прошу, не надо развод, Олеся.

– Что? – растерянно моргаю, и слезы стекают прямо на его большие пальцы.

– Я буду… я буду помогать ребенку, Олесь, но не…

– Ты не можешь меня об этом просить, – мои губы дрожат от эмоций, которые волнами заглатывают меня всю. – Ты не можешь…

– Я люблю тебя, понимаешь…

– Такой любви я не понимаю, Никита. Такой любви не бывает, – отрываю его руки от своего лица и отворачиваюсь.

Он встает и отходит в сторону, оборачиваясь к окну.

– Что ты сказал Лене?

– Правду.

– Какова твоя правда?

– Ребенок, измена. Она не хочет, чтобы мы разводились.

– Ни один ребенок этого не захочет. Завтра после массажа и встречи с врачом, я поеду и подам заявление.

– Так скоро? – он хмурится, смотря на меня.

– Я хочу к школе восстановить эмоции Лены и… Ей нужно спокойно пойти в девятый класс. Я за нее очень переживаю. Артур уехал, и у него тоже новое начало. Лена же здесь с нами, и от нее ничего скроешь. Не давай ей ложных надежд по поводу прощения. Мы разводимся, Никита.

Он опускает голову. Его грудь вздымается, и я слышу каждый его вдох и выдох.

– Я тебя услышал.

Он берется рукой за один из чемоданов и катит его из спальни. А мне… смотреть в его спину самое страшное, что я когда-либо могла представить в своей жизни. Смотреть, как мой муж уходит. И неважно какая причина. Он уходит, потому что семьи попросту больше нет. Ни семьи, ни верности… ни былой любви.