Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 42

– Да не хочу я! – возмущаясь и не понимая, всерьез ли говорит Вера, девочка смотрела на кричащую сестру в кроватке.

Признаться было сложно, но она ее раздражала. Ее бесило, что отец только о мелочи этой печется, а подруга Вера теперь была слишком далека от Елены. Ее заботила лишь ее сестра, и в то же время та никак не замолкала. Возвращаться домой теперь стало пыткой. Она задерживалась в школе как могла, но, когда переступала порог, от нее только и требовали, что присмотреть за сестрой.

Благо, когда приезжал с работы отец, от Лены отваливали все, и она спокойно сидела в комнате. Правда, Вера со своим ребенком и ужины почти не варила. Приходилось перекусывать бутербродами, а она и рада – Вера готовила плохо. Мама всегда радовала чем-то вкусным, но тетя Лида делала из ужинов настоящее волшебство.

Лена даже подумывала прийти в гости, повидаться, но сразу же эту мысль откидывала прочь.

Еще чего. Они все смотрели на нее как на врага. И только Артур был королем.

Лена до сих пор помнила, как он ее унизил тем, что выставил из дома.

Козел!

«Нет, туда ни ногой, чтобы ни случилось. Да и матери нет. Что толку?» – этот монолог она вела с собой бесчисленное количество раз, особенно в моменты, как этот.

– В общем, давай присмотри за ребенком, я вернусь быстро.

И на этом женщина, которую она обожала за каждую мелочь, что делала ее крутой подругой, поставила точку. Она просто ушла.

Крик сестры нарастал, и голова девчонки была готова взорваться.

– Ну чего тебе надо? – подошла она и посмотрела на мелкую строгим взглядом.

Та глянула на нее, словно поняла, что это был за вопрос, но Лена ошиблась. Лара продолжила орать.

Пришлось взять ее на руки. Ребенок был маленьким, весила она совсем немного, но руки быстро уставали таскать ее. И когда Лена опускала ее на кровать, та сразу принималась за старое.

На глазах девочки выступили слезы. То ли от бессилия, то ли от ненависти к младшей сестре.

Она не планировала становиться нянькой. Ее сделали такой, не спросив. А стоило. Лена бы ни за что не согласилась сидеть с ней. У нее были свои планы. Уроки, в конце концов. Но кто бы этим интересовался? Правильно?

Пока она стояла, насупившись, в поле зрения упал рукав ее кофты, который был мокрым от переполненного подгузника. Лена тут же застонала.

– Да не хочу я тебя переодевать! Пусть твоя мать тебя переодевает, ясно?

Малышка вновь заплакала, и Лена тоже. Сдерживаться не было причины. А кто ее услышит тут или увидит? Никому нет дела до того, что она сейчас делала: плакала или смеялась.

Крик сестры перешел в истерику. Старшей сестры – тоже.

Она схватилась за голову и забилась в угол, крича во все горло, зажав уши руками. Стало немного тише. Но все равно слишком шумно для покоя.

Сколько прошло времени, она не знала.

Крик сестры перешел в странные звуки – гораздо тише тех, что были до этого, – и Лена встала с пола. Подошла. Лара плакала, но была очень красной, и ее язык сворачивался на кончике каждый раз.

Из ее глаз стекли еще пара слезинок, и она подняла ребенка на руки. Но сестра уже не успокаивалась так просто. Наступила паника.

Поменяв подгузник, она опять принялась вышагивать по гостиной.

Ничего. Никаких результатов. Соска ей не была нужна. Как и бутылочка. Да и холодной она была. Ее всегда разогревали отец или мачеха. Ей почем было знать, как правильно?

– Ну прости… Прости, пожалуйста. Только не плачь…

Она ходила и ходила. Прошла, словно целая вечность, когда входная дверь наконец хлопнула.

Лена побежала туда, захлебываясь слезами, как и младшая сестра. Отец стоял на пороге, как всегда, с синяками под глазами, но, когда он увидел эту картину, тут же сбросил зимнюю одежду и, несмотря на то что был холодным, забрал ребенка.

– Что? Что ты сделала?

– Отвалите от меня! Все!

Лена развернулась и ушла в свою комнату. Там она переоделась в утепленные штаны, кофту и прошла мимо гостиной по коридору в прихожую.

Отец услышал, как она возилась с курткой, и стал останавливать. Но Лена уже открывала дверь и вышла из дома сразу же, как была надета шапка.

Девочка оказалась на детской площадке в парке прямо рядом с домом и села на качели.

Смеркалось, но ей было все равно. Не темнота – и ладно.

Она все еще плакала. Грудная клетка вздрагивала периодически. Последний раз она так плакала… наверное, когда узнала, что мама и брат в больнице.

За эти полтора года так много изменилось.

Казалось, она уже не помнила себя той, кем была.

Да и плевать ей было.

По дорожке шла с улыбкой на губах Вера и, заметив Лену, свернула в ее сторону.

– Ты что здесь делаешь? Где моя дочь?

– Отвали!

Она никогда не говорила так со взрослыми. Как бы ни обзывала в голове, вслух не произносила.

– Что ты сказала, я не поняла?

«Она ждала, что я откажусь от слов?» – усмехнулась Лена и повторила:

– Я сказала, чтобы ты отвалила от меня. Теперь услышала?

– Ах ты, дрянь малолетняя! Так ты мне на добро отвечаешь?

– Иди и сама смотри за своим ребенком, ясно? Я не нанималась нянькой.

– А кем ты нанималась? Нахлебницей? Ты в этом доме ничего не делаешь, ни за что не платишь, не убираешься и не готовишь, будь добра…

– А ты? Ты что по дому делаешь, нахлебница?

Она в ярости схватила ее за рукав куртки.

– Вот как?

– Пошла ты! – выругалась Лена, ощутив при этом странную силу, и толкнула от себя Веру.

Та чуть не упала, поскользнувшись на обледенелом бетоне. И пока восстанавливала равновесие, Лена ушла.

Она бы хотела уйти куда-нибудь далеко, но знала, что, если ее поймают, отец взбесится.

Поэтому Лена обошла по кругу квартал и вернулась во двор дома. Там ее встретил встревоженный отец.

– Ты что творишь?

Она попыталась пройти мимо него. Но папа был зол и не позволил ей этого сделать.

– Что с тобой такое?

– Мне надо делать уроки, не забыл?

– Поэтому пошла гулять?

– Я пошла гулять, чтобы избавиться от этого крика! – заорала она, тут же начав плакать.

Истерика началась за секунду. Бах, и снова сжимается грудная клетка.

– Отвалите вы уже от меня со своим ребенком, оба! Я не хочу за ней смотреть.

Отец, казалось, на мгновение проникся ее бедой. А это была именно беда.

– Она твоя младшая сестра. Тебя за ней смотреть весь день не просят. Но порой Вере нужно сходить в магазин или по делам. Она оставила тебя на полчаса, не более, а ты устроила тут…

– Что устроила? Она орала как сумасшедшая…

Ее слезы, казалось, не заметил отец. Словно ему это было неинтересно.

«Мама хотя бы обняла», – вдруг подумалось Лене, и слез внезапно стало еще больше.

– Марш в дом, и чтобы ни звука. Лара только уснула, а ты – за уроки.

– Я есть хочу.

– А потом поешь.

Он закончил разговор и отступил, чтобы она вошла.

Внутри ее встретила разгневанная Вера. Но Лене было наплевать на них всех. Она оставила свои вещи в прихожей по своим местам и ушла в свою комнату.

Шепот стал слышен тут же.

«Ты должен с ней быть строже, Никита. Она могла покалечить нашу девочку. Не спускай ей это с рук.»

«А что я должен был сделать, по-твоему?»

«Отними телефон, ограничь ее гульки и карманные деньги. Почему я должна тебя учить всему? Наша дочь чуть грыжу себе не накричала, а ты стоишь и смотришь на меня потерянно. Ты отец! Сделай что-нибудь.»

– Пошла ты, дура! – шепотом выругалась Лена и, вставив в уши наушники, легла на кровать.