Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 22

На следующий день приехал Никита, а Лена собирала вещи.

Я хотела обратиться к нему, чтобы он забрал дочку, когда я лягу на операцию. Но это никогда не подразумевало окончательный переезд. В итоге всё обернулось именно так, как есть.

Лида, с трудом сдерживаясь, оставалась на кухне всё утро, а когда пригласила нас с дочерью обедать, ушла из комнаты.

Бывший муж подошёл к моему кабинету, где я намеренно пряталась, чтобы не видеть того, что разрывало сердце, и постучал.

– Входи.

Он замер сразу же, как закрыл за собой дверь, и прислонился к ней спиной.

Я едва кинула на него взгляд, прежде чем снова посмотреть в окно.

– Это ничего не значит, Олесь, – первое, что сказал Никита.

Слова, которые ничего не значили для меня. Отвечать не было смысла.

– Она просто ребёнок…

– Не надо, – мой голос стал напряжённым и грубым. – Я спускала ей очень много, говоря, что она просто ребёнок. Но, как оказалось, очень зря. Вы оба поступили одинаково. Она просто повторила за тобой.

– Олеся…

– Как ты мог так поступить? Как у тебя это получилось сделать – вот этого я не понимаю.

– О чём ты?

– Сначала сам откололся от семьи…

– Ты решила всё за нас.

– О, ну разумеется. В твоём понимании всё так просто должно было быть. Я же инвалид – куда денусь, пока ты изменяешь? Верно?

– Прекрати… Я всё оборвал, – прикрикнул он. – Закончил эту связь.

– А она вдруг оказалась беременной. Господи, Никита, мы что, на первом канале? Мне плевать, что у тебя личная жизнь бурлит фонтанами. Ты дочь познакомил с этой женщиной. Это наши общие дети. Наши. Мы развестись не успели, а ты… Я не стала устраивать сцен на День города, где ты вышагивал с ней и Леной по площади. Но сейчас не смей строить из себя жертву.

– Прости, – перебивает. – Прости, ясно? Всё это… То, чего я не хотел.

– Уже и неважно. Мне всё равно ложиться на операцию. Я дома появлюсь только к началу ноября.

– Я в курсе. Потому что в бухгалтерию прислали счёт. Вчера.

Мы замолкаем, и молчание длится очень долго. Пока я не обретаю способность снова начать говорить.

– Ты не имел права делать этого и тем более поощрять. Мы воспитывали наших детей сообща.

– Знаю. Но я делаю то, что должен был. По крайней мере, пытаюсь.

– Должен? Знакомить нашу дочь с женщиной, которая разбила нашу семью? Ты… Господи, ты меня убиваешь своей простотой.

– Это знакомство всё равно произошло бы. Я… с ней. Я хочу поступить правильно, нести ответственность за ребёнка, раз уж так вышло.

– Теперь будешь нести ответственность за двоих детей. У меня, как видишь, забот немало.

Никита больше не говорит ничего. Он просто… просто стоит у той же двери и молчит. А я сижу в кресле и начинаю ощущать, как одиночество дышит в спину, и не могу сделать с этим, по сути, ничего.

Голос дочери донёсся откуда-то издалека, и, вздрогнув, я услышала, как Никита открыл дверь.

– Пойду помогу ей, – сообщает и уходит, словно я спрашивала или просила остаться.

Когда меня от шума снова отделяет закрытая дверь, я делаю вдох. Затем ещё один и… ещё.

Я не могу ничего изменить. Не могу повлиять… И пусть так. Но я всё ещё хочу продолжать то, что делала. Хочу быть той женщиной, которой была.

Взгляд опускается на нижнюю часть моего тела, и злость пронзает каждый сантиметр души.

«Пора вспомнить о тех чашах, Олеся, – приказываю себе. – Вспомнить и создать баланс».

Терпение, любовь и самоуважение. Как будто их опустошили разом.

– Боже, – тру устало лицо, услышав, что в кабинет снова кто-то входит.

– Не возражаешь? – голос Лиды донёсся до меня прежде, чем я успела обернуться и посмотреть на гостя.

– Нет. Я вроде как прячусь тут.

– Пришла за тем же, – подруга поджимает губы и садится на диванчик.

– Уже придумала, чем будешь заниматься два месяца? Кроме отдыха от меня, – усмехаюсь, не чувствуя радости от своих слов.

– Скучать по усталости от тебя.

Мы усмехаемся, и на этот раз улыбка искренняя.

– Она вернётся, ты же это знаешь? – Лида смотрит на меня серьёзно.

– А я задаюсь вопросом, как так вышло, что изменяли мне, предавали меня, но именно я в итоге сижу здесь одна? Вселенная умеет удивлять.

– Дело не во вселенной, прекращай говорить о карме. Мы живём здесь и сейчас.

– Я всё равно была бы вынуждена отправить Лену к Никите. Или попросить его вернуться на это время домой. Но это должно было произойти.

– Я помню. Но это не меняет факта, что уходит она по своей воле.

– Увы, я с этим пытаюсь смириться. Хотела сказать, что я устала. Но на самом деле я устала от этой усталости.

– Верю. И подумала, что сегодня нам не помешает немного вина.

Я смотрю на неё ровно секунду, прежде чем рассмеяться и согласно кивнуть головой.

– И ты останешься у меня на ночь. Я не отпущу тебя.

Лида и бровью не ведёт, вытаскивая телефон.

– Коля, – говорит она мужу, дозвонившись почти сразу, – я у Олеси сегодня останусь… Ага… Передам. Давай.

Убрав мобильный, она хлопает в ладоши.

– Я в магазин.

Мы даже не обсуждаем, какое вино нам покупать, потому что дружим много лет и знаем вкусы друг друга в этом напитке.

– Пожалуйста, воспользуйся картой для покупок, – напоминаю ей, когда она доходит до двери. Благо Никита не заблокировал её.

– Хорошо.

Вслед за Лидой я всё же покидаю своё убежище и встречаюсь с Леной.

На её лице – довольное выражение, но, когда она смотрит на меня, не встретив того же энтузиазма, её улыбка меркнет.

– Мам?

– Ты собрала вещи?

– Почти. Осталось только загрузить в машину учебники, – её голос звучит с опаской, и она медленно подходит. – Мам, ты обиделась?

И мне почему-то хочется ответить на её вопрос.

– Ты посчитала меня скучной, когда я лезла вон из кожи, желая тебе угодить. Решила, что я не нуждаюсь в поддержке или малейшем сочувствии, когда я сижу в этом кресле, а ты гуляешь с любовницей твоего отца. Ты стесняешься того, что твоя мама в затруднительном положении и ждёт операции… Лена, я обижена. И очень давно.

– Мамуль… – она останавливается рядом и опускает голову. – Ну, хочешь, я…

– Не хочу, – звучит жестоко. – Нет.

Горло раздирает от боли. Но я держусь.

– Я готовлюсь к важной операции. У меня больше нет времени развлекать тебя и пытаться добиться твоего счастья.

– Готова? – в дом входит Никита, и Лена мечется с ответом.

– Она готова. Забери её учебники.

Он проходит мимо нас, поглядывая, но не вмешиваясь, пока я молчу.

Никита идёт к выходу, Лена – за ним, а я завершаю шествие.

– Если что-то забыла, отец потом заберёт или передам через Лиду.

– Я буду приходить…

– Началась учёба, Лена. И меня не будет дома до ноября.

– Так долго?

– Да.

– Ясно. Ну…

Она наклоняется, и мне приходится сильно зажмуриться, чтобы не расплакаться в этом объятии. Лена может считать меня не такой, как раньше, но моей дочерью быть не перестанет никогда. И тоски по ребёнку меньше не станет.

– Пока, – шепчу, обнимая, затем заставляю себя отпустить её.

Никита стоит рядом, и я обращаюсь к нему.

– Береги её.

– Конечно.

Они садятся в машину и уезжают.

Я оборачиваюсь к дому, который был для меня местом счастья, тепла и уюта. Теперь же я не хочу в него заходить. Поэтому остаюсь ждать Лиду на улице. Но ощущение пустоты и здесь наваливается бетонной плитой и уничтожает.