Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 34

Каждый день на протяжении недели по часу или чуть больше я «ходила» с подвешенными ногами. Я чувствовала свои конечности. Занятия с током заканчивались, и наступало время длительного массажа.

Мышцы были слабыми, и я это понимала, но, Боже, как же мне хотелось встать на ноги и ощутить вес!

По моей просьбе сделали пару видео. Я хотела поделиться ими с Лидой, сыном… Лене я его отправила тоже. Но она не поняла смысла. Ей это показалось ерундой. Однако переубеждать смысла не было. Она попросту пока что не могла понять сути. Я и сама с трудом понимала. Но, как сказал врач, скоро пойму. Конечно же, дочь показала видео Никите, и он настойчиво мне названивал, чтобы узнать все новости.

До Нового года оставалось три недели. И я не имела понятия, каким будет очередной год – годом испытаний или побед.

Закончив очередной вечер, я была вымотана и ужасно хотела спать. Но если раньше я уставала от безучастия, от слез и негатива, то сейчас я двигалась вперед, и это не было похоже на прежнюю усталость. Даже когда мое тело ломало и требовался срочный отдых, я улыбалась.

Посмотрев видео с занятий снова, я отодвинула телефон и сосредоточилась на своем ужине. Теперь мне было позволено сидеть со специальными держателями, чтобы не перенапрягать позвоночник и не навредить самой себе, но иметь возможность тренировать спину.

Так заканчивался каждый день на этой неделе. Сейчас я была спокойна больше, чем за прошедший год. Мне не хотелось закрываться от мира, игнорировать жизнь и людей в ней. И отчаянно хотелось петь. Пальцами касаться черно-белых клавиш и петь.

Закончив с ужином, я взяла в руки стакан воды, и взгляд упал на красивый букет. Он ждал меня после занятий вчера в обед. Как только врачи ушли, медсестра принесла его и поставила на тумбу в дальнем углу, чтобы не мешал. Рядом со мной только вещи первой необходимости, и ваза с букетом никак не вписывалась в эти нужды. Но они радовали глаз – простые и очаровательные ромашки.

Эти цветы подарил мне Всеволод. После того как я их получила и отправила ему СМС с благодарностью, мы говорили. Очень долго говорили. А после того как я рассказала ему, на каком этапе мои занятия с врачом, он уговорил показать и ему видео.

– Очень похоже на то, что я тебе написал в СМС, – сказал он, усмехнувшись, а после вообще рассмеялся.

– Что? О чем речь? Не понимаю.

Я действительно не понимала, о чем он говорил. Быстренько стала перебирать в голове наши переписки. Но когда он не ответил, я уже догадалась сама и начала хохотать.

Конечно же, он имел в виду «побег от врачей» из своего сообщения. И, посмотрев снова, я рассмеялась до слез. Это действительно было похоже на побег от них. Может, этот юмор был черным, но, Боже, как же я смеялась! И даже когда скинула видео сестре Никиты, с которой мы по-прежнему замечательно общались – Ольге, и подруге Нонне, я подписала его именно так: «Убегаю от врачей».

За первой неделей закончилась вторая. И когда Данияр Русланович вошел в палату в понедельник, я знала: сегодня что-то изменится.

– Олеся Ивановна, как вы сегодня?

– Не уверена насчет физического состояния, но морально я готова ко всему.

– Отлично. Тогда приготовьтесь.

– К чему?

– «Ко всему», – он улыбнулся, и вслед за ним вошли двое медбратьев.

Я видела этих парней в зале тренировок, и меня кинуло в жар. «Неужели мы пойдем туда?»

– Все верно, – словно прочитав мои мысли, сказал нейрохирург. А может быть, я сказала их вслух. Не знаю. Но волнение поднялось до самого высокого уровня.

В зале мне прикрепили все пластинки снова, подвесили на специальных тросах и подали ток. Ноги пришли в движение, и мое тело опустили к беговой дорожке, включенной на минималку, по которой я «пошла».

– Боже мой.

Конечно, меня не опускали полностью, и я лишь слегка касалась пальцами полотна. Но это ни с чем не сравнимое чувство.

Я даже не заметила, как на моих щеках образовались крупные дорожки слез. Я все шла вперед и шла.

Это было схоже с ребенком в ходунках, когда они только-только осваивают хождение и на цыпочках носятся по дому. Я была ребенком. И я осваивала хождение впервые за долгие мучительные полтора года.

– Отлично. Все в порядке. Не устали, Олеся Ивановна?

– Что? Конечно же нет! Я могу так идти весь день, только принесите мне воды и оставьте в этой штуковине.

Я, смеясь, схватилась за трос. Парни, врач и медсестра – все они рассмеялись за мной.

– Давайте теперь поставим вас на полную стопу, но не будем геройствовать. Ваши мышцы только начинают вспоминать, для чего они существуют. Я не хочу, чтобы у вас были судороги.

– Как скажете, доктор.

На следующий день я ждала терапии как никогда. Если я думала, что эти «забеги» – что-то новое, то ошиблась. Теперь я хотела не «бегать», а ходить.

Легкий перекус закончился, и, прежде чем ко мне кто-то вошел, мой телефон зазвонил. «Никита».

– Да? Привет.

– Привет, Олеся. Я хотел узнать, как твои дела?

После моей просьбы не передавать ему никакой информации, кроме как через Лиду и Артура, он перестал ее получать. Поэтому звонил мне периодически. На самом деле сейчас, когда напряжение сошло, а успехи стали вдохновлять, я даже перестала злиться. Никита остался в прошлом, и там же я оставила боль, увядшую и ненужную теперь никому любовь и обиду на него за измену и предательство. Это тоже своего рода выздоровление.

Я была здорова. И я больше не злилась.

– Отлично, – мой ответ был переполнен воодушевлением.

– О… – он растерялся, словно, но взял себя в руки. – Я рад. Это хорошо. Я бы хотел зайти к тебе с Леной. Она чувствует себя виноватой.

– Виноватой? Я ни в чем ее не виню.

Это тоже было правдой.

Я долго размышляла над поведением дочери. Вела с ней беседы по вечерам, лежа в больнице. Когда я начинала пояснять, что важно, она замыкалась и отвечала односложно: «Поняла. Ага».

Она потерялась в своем выборе. Возможно, она стала одинока и нашла поддержку в лице новой женщины отца. Но я никогда не давала ей понять, что она потеряла меня. Она сама отказалась от моей любви. Но я по-прежнему ее не винила. Ни тогда, ни сейчас. Я лишь испытывала боль, что она сделала свой выбор не в мою пользу. Потому что моя любовь не имела ограничений, а любовь любовницы ее отца – да. Но я хотела ошибаться. Лучше я буду в своих мыслях плохой, чем моя дочь поймет, что такое неправильный выбор. А может быть, ей полезен этот урок. Лишь время нам расскажет, кто и в чем был прав.

– Она просто так подумала, – Никита перебил мои мысли.

– Приходите. Но у меня мало времени. Сегодня после обеда с часу до трех я буду свободна, потом снова занятия.

– Хорошо. Мы обязательно будем. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. У меня всегда все есть.

Я не могла отказаться от посещения Никиты. Иначе не пришла бы Лена. Но с ней мне поговорить хотелось с глазу на глаз.

Закончив разговор, вошла медсестра и предупредила о занятиях. Помогла переодеться.

– Ко мне сегодня придет дочь и бывший муж. Проводите их, пожалуйста.

– Конечно. Но помните о графике.

– Я их предупредила. Спасибо.

– Тогда все отлично.

Устав от занятий, насытившись обедом, я лежала на кровати и смотрела телевизор. Сегодня были выступления вокальных состязаний.

Моя ученица Варвара прошла первый тур, и я с удовольствием следила за ситуацией. На конкурсе было много сильных вокалистов, но моя девочка не показала и половины того, что умела. И я верила в ее сильный дух и талант. И до чего же было приятно услышать ее «привет» в интервью, а также свое имя, когда она отвечала на вопрос: «Кто твой преподаватель по вокалу?».

Передача подошла к концу, и я неожиданно уснула. Меня разбудила медсестра без четверти три, предупредив, что сейчас начнутся занятия.

– Подождите, а моя дочь приходила?

– Нет. Никого не было.

Я взяла телефон и увидела, что никаких пропущенных звонков или сообщений нет. Написала сама:

«Привет, дочь. Все хорошо? Твой отец сказал, что вы сегодня придете».

Ее ответ был молниеносным. И не очень приятным:

«Не придем. Мы в больнице. Вера рожает сестренку)».