Редактируя любовь

Глава 25 Чтение вызывает бурю ощущений

Я просыпаюсь и слышу мерное постукивание клавиш ноутбука. Это один из моих любимых звуков, и мне хотелось бы просыпаться под него каждый день.

– Надеюсь, ты сейчас пишешь для меня любовную сцену, – бормочу я, позевывая.

Стук по клавишам стихает, и я выхожу из своего полумечтательно-полусонного состояния и оказываюсь в реальности с каким-то странным ощущением внутри, будто в ожидании неприятностей.

Адриан нажимает какую-то клавишу. Интересно, неужели это «отмена»?

– Ты не замечаешь, что твои сладкие любовные сцены начинают меня бесить – медленно, но верно?

– Отчего же, замечаю.

Я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Но они не поддаются и словно мне не принадлежат. Я шокирована и ошеломлена? Я сожалею о том, что произошло? Напугана? Как я только могла такое сделать?

– Это был самый непрофессиональный поступок, который я когда-либо совершала, – замечаю я и вспоминаю афоризм Лорна: «Чувствам плевать на профессионализм».

Адриан оборачивается через плечо и смотрит мне в лицо.

– Если тебе интересно мое мнение, самым непрофессиональным было твое второе отправленное мне письмо.

Конечно, обмен колкостями – это наш любимый прием, только сейчас юмор выглядит немного более напряженным, чем раньше.

– Уж кто бы говорил. В моем письме было больше чем одно предложение, и начиналось оно с приветствия.

Он покачивает головой и на какой-то момент выглядит так, будто хочет ко мне подойти. Но вместо этого опять поворачивается к экрану ноутбука.

– Сейчас напечатаю еще несколько предложений и соберу вещи. Завтракать не буду, сразу уеду.

Вот, значит, где мы оказались. В следующей главе под названием «Побег».

– Ну уж нет. Как это будет выглядеть, представляешь? Мы случайно оказались в двухместном номере, а потом ты скоропалительно уезжаешь. Лучше остаться. Хотя бы на завтрак.

– Ладно. Как хочешь. Пусть будет вынужденный завтрак перед тем, как мы попрощаемся, и никогда больше не будем обсуждать, что произошло.

Ух ты. Это даже более жестко, чем я ожидала.

– Уточню на всякий случай, действительно ли ты такая задница: мы ведем себя так, будто ничего не было?

– Думаю, так будет лучше, – говорит Адриан своему ноутбуку. – Можно придумать любую сюжетную линию. Давай выберем вариант, что мы оба просто были немного выбиты из колеи и нуждались в небольшой близости.

Я понятия не имею, чего сейчас можно ожидать от него, от меня или от нас обоих, и, наверное, именно это незнание заставляет какую-то часть меня протестовать.

– Это была не просто небольшая близость.

– Тогда чуть больше, чем небольшая близость.

Я откидываю одеяло и отмечаю, как у него заметно напрягаются плечи. Конечно, он помнит, что я по-прежнему без одежды.

– И какая же сюжетная линия соответствует истине? Какова исходная, правильная версия?

Догадывается ли Адриан, какого мужества мне стоил этот вопрос? Во всяком случае, с ответом он не торопится.

Я встаю. Ноги у меня кажутся мягкими, как масло, во всем теле слабость.

– Моя правда такова, – начинает он, – я стремлюсь сделать все, чтобы вернуть контроль над своей жизнью, а с тобой это намного труднее.

Сдается мне, что своей правды о сегодняшней ночи я не знаю, а его правды не понимаю.

– Ты что, женат? – осведомляюсь я.

Он тут же опять переводит взгляд на меня, хотя тут же отворачивается, потому что на мне ничего нет, и, наверное, для него это нелегко.

Тем не менее я успела увидеть у него на лице возмущение. Он рассержен, потому что я смогла предположить, что такое возможно.

– Я почти был женат, но так и не женился. И я бы не сделал такую гадость.

На самом деле я и не предполагала, что Адриан женат, хотя, по-моему, и без этого сейчас он ведет себя не менее гадко.

– Ты преступник?

– Что?..

– Так да или нет?

– Нет.

– Значит, ты просто плохой человек?

Он смеется, но это звучит вымученно.

– Многие люди готовы с этим согласиться.

– Приятно узнать.

Я опускаюсь на колени перед своей дорожной сумкой и вынимаю оттуда нижнее белье и носки, совершенно сбитая с толку.

Чего я хочу? Принять его предложение и ждать, когда мы, будучи пока лишь на полдороге к завершению, все же доделаем книгу? Что-то во мне протестует. Мои чувства к Адриану трудно понять и определить – но, конечно, не в момент, когда он пытается от меня избавиться.

– Еще один вопрос: почему ты так сильно хотел меня увидеть? Мы могли бы просто обсудить все по телефону. Эта идея с встречей была исключительно твоей.

Повесив на руку серые джинсы и кремовую блузку, я заставляю себя не проверять, по-прежнему ли он смотрит в свой ноутбук.

– Я подумываю о том, чтобы покинуть страну. Ну не прямо сейчас, в долгосрочной перспективе, я имею в виду.

– И что из того?

И прежде всего, что это за дурацкая идея?

– Я просто должен был узнать, что ты за человек.

Забавно, я вот до сих пор об этом понятия не имею.

– Рада, что ты так быстро это понял. Большинству людей требуется гораздо больше времени, чтобы меня как следует узнать, так что тут ты чемпион.

Как мне вынести эту его ужасную замороженность? Что мне нужно сделать, чтобы ее разрушить?

«Ты это прекрасно понимаешь. Только не поддавайся, ты же знаешь, как умело он умеет застывать в таком состоянии. Как Ной. А ты будь как Вайолет».

– Итак, Адриан… Или ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя Брин? Или мистер Найт? Да плевать, как бы тебя ни звали!

Он не замечает, как я стою с высоко поднятой головой и смотрю на него, потому что занят разглядыванием своих неподвижно лежащих на клавиатуре рук. Тех же рук, которые печатали «Шрамы прошлого лета» и «Что-то вроде государственной измены». Тех же самых рук, которые сегодня ночью рассказывали мне совсем другие истории на моем теле.

– Сделаем так. Больше никаких встреч, никаких личных сообщений, только касающиеся книги. С этого момента контакты ограничиваются работой, и, надеюсь, через год или два я не узнаю твой голос, если ты позвонишь.

Адриан прячет лицо в ладонях.

– Поэтому небольшой совет: сейчас я пойду в ванную, и это твой последний шанс снова увидеть меня раздетой. Так что или воспользуйся им, или забудь все.

Я не жду его реакции. Просто захлопываю за собой дверь и спрашиваю себя – неужели Кайра, когда скрывается в ванной, чувствует себя так же? Если да, я вдруг начинаю ее лучше понимать.

В душе я пытаюсь смыть с себя собственную глупость и злюсь на себя за то, что, как сказал бы Джош, я так сильно облажалась.

– Ты по-прежнему хочешь со мной завтракать? – спрашивает Адриан, когда я возвращаюсь.

– Да, с удовольствием! – отвечаю я как можно более любезно-официальным тоном. – На самом деле, именно сегодня я собиралась показать тебе обложку.

Вот, пожалуйста. Мы говорим лишь о книге.

– Конечно, тогда я не могу отказаться, – таким же любезно-официальным тоном отвечает Адриан, но у него это получается не так хорошо, потому что он явно очень заинтересован.

Тем временем он успел упаковать вещи. Они уже стоят у двери, и вскоре я ставлю рядом и свой багаж.

– Ты уже заплатил за номер? – кричу я, потому что теперь уже он пошел в ванную. Как раз послышался шум воды, но я даже не представляю обнаженного Адриана, стоящего под душем.

– Да, сразу как приехал.

Я достаю папку с распечаткой обложки и зажимаю ее под мышкой.

– Так не пойдет. Должно заплатить издательство, я вряд ли смогу объяснить, что ты меня пригласил. Сейчас выясню.

Ответа я от него не дожидаюсь. Все равно он сейчас не в состоянии отправиться следом за мной.

На стойке регистрации как раз оформляет прибытие группа пожилых дам, и одна из них расточает Таре нескончаемые комплименты по поводу такого «совершенно очаровательного отеля».

Когда мне наконец удается подойти к стойке, я уже рассержена. Отель вовсе не очаровательный, это всего лишь приманка.

– Доброе утро, чем могу помочь?

Мне уже ничем не помочь, моя хорошая.

– Доброе утро. Нам нужно урегулировать вопрос с оплатой и провести ее иначе, – объясняю я. – Не могли бы вы вернуть мистеру Найту деньги? Расходы за проживание должно оплатить издательство.

Администратор хмурится:

– Боюсь, это не так легко переделать.

– А я боюсь, что меня уволят, если выяснится, что я спала в одной постели с автором, чей проект веду.

Глаза Тары расширяются.

– Шутка, – быстро поясняю я. – Ну вы понимаете, образное выражение. Но мне нужен счет именно для издательства. Обязательно.

Она размышляет, а затем протягивает мне анкету:

– Тогда мы оформим новое бронирование. И мистер Найт может перед отъездом забрать свои деньги.

– Благодарю.

Я заполняю листок и все время чувствую на себе ее взгляд.

– Значит, вы редактор? – наконец спрашивает она.

Я утвердительно хмыкаю и с небольшой судорогой где-то в районе живота ставлю галочку, что поездка была деловой, а не личной.

– Я тоже пишу.

О нет, пожалуйста, только не это. Не сейчас.

– О, неужели?

– В основном романы.

На данный момент я сыта ими по горло.

– Как интересно. Может, вы нам что-нибудь пришлете? У нас на сайте есть список требований.

– Вы думаете, я совсем ничего не знаю?

Я останавливаюсь и отрываю взгляд от листа:

– Я этого не говорила.

– Мистер Найт уже публиковал что-то или это его первая книга?

– Первая в нашем отделе… и первая, над которой мы вместе работаем, – уклончиво отвечаю я.

Иначе рано или поздно Тара все сопоставит и догадается, что здесь был и даже еще продолжает оставаться Брин Сперлинг.

– Наверняка это будет бестселлер, – предполагает она, а я вспоминаю, как Адриан сказал, что никогда не хотел написать бестселлер.

– Надеюсь, что нет, – слышу я прямо за спиной, будто он специально выбрал этот момент для своего появления.

Как ему это удается, что в голосе у него совершенно не чувствуется напряжения и он напоминает шоколадный торт?

– Что это значит, Клио? Ты же сказала, мы спокойно позавтракаем.

– Я сейчас верну вам деньги, – говорит Тара.

– А я уже пошла завтракать, – объявляю я и удаляюсь. Пусть леди «я-тоже-хочу-стать-автором» пообщается с экспертом.

– Довольно неучтиво, что ты начала без меня, – с укором замечает Адриан, десять минут спустя подходя к моему столу.

– И довольно много еды для того, кто собирался пропустить завтрак, – парирую я, глядя на его полный поднос. – Наверное, ты просто осознал, что это последняя возможность побыть в моем обществе.

«Прекрати уже, что ты хочешь от него услышать? – спрашивает меня рациональная часть сознания. – У вас ничего не выйдет, и так даже лучше».

Адриан запихивает в рот две ложки запеченной фасоли и жует так энергично, словно собирается перемолоть ее зубами в пыль. Кончики волос у него еще влажные, и это чуть ли не хуже, чем этот его голос со вкусом шоколада.

И что я только здесь делаю? Обложку можно легко отправить по электронной почте. Надо было позволить ему уехать, если бы я подумала об этом раньше. Почему я этого не сделала?

Я беру распечатку из папки и кладу ее перед Адрианом.

Его лицо буквально светится:

– Это действительно очень красиво!

– Я очень рада.

Наверное, сейчас я немного завидую этой обложке, потому что Адриан смотрит на нее гораздо менее напряженно, чем на меня. Я убираю ее обратно в папку.

Аппетит у меня пропал, и хотя я продолжаю жевать, неловкость растет с каждой секундой.

Наконец Адриан делает глубокий вдох:

– Я часто хочу быть кем-то другим. Какое-то время это желание возникало каждый день, но никогда не было таким сильным, как сейчас.

Я добавляю в кофе сахар, хотя никогда не пью сладкий.

– Чтобы ты не был тем, кто начал то, что начал, чтобы сразу это закончить?

Он опрокидывает в себя кофе, словно виски, а затем со стуком ставит чашку обратно на стол:

– Дело не в этом.

– Для меня в этом.

Я не должна всего этого говорить. Наверное, у меня продолжают бурлить гормоны.

Адриан кладет руку поверх моей руки, которая почему-то просто безвольно лежит на столе, продолжая сжимать чайную ложку. Я ее не убираю.

– Мы слишком далеко зашли, – говорит он.

– Да.

На самом деле это странная формулировка – заходить «слишком далеко». Кому понадобится идти дальше, если он уже там, куда собирался? Если только он не перестает видеть цель. Но тогда можно просто вернуться в исходную точку.

– Мы ведь уже все выяснили. – Я надеюсь, что Адриан не расслышит в моем голосе желания ему возразить, которое там есть, и я не знаю, откуда оно взялось. – Будем считать это небольшой ошибкой в ходе работы.

«Ох, вот это ты зря сказала».

Рука Адриана оставляет мою руку и хватает пустую чашку.

На парковке ничего не меняется, там только мы двое и наше молчание.

– Почему ты устраиваешь писательские выходные и заканчиваешь их в воскресенье утром? – нарушаю я тишину. Вопрос я задаю таким тоном, будто мы едва знакомы.

– У моей сестры день рождения. Я хочу там появиться, но не слишком надолго, чтобы не испытывать отрицательных эмоций. Она-то хочет меня видеть, а вот остальные гости… хм.

– Ты не говорил, что у тебя есть сестра.

– Я много о ком не говорил.

– У меня тоже есть парочка секретов, – заявляю я. – Не секрет только то, что я ненавижу секреты.

Адриан улыбается. Я не ожидала еще раз увидеть его улыбку перед нашим расставанием, и она очень сильно на меня действует.

– Давай распишем план следующих двух минут, – предлагаю я. – Я не оставляю тебе свой телефон, хотя тебе этого хотелось бы. Ты садишься в свою развалюху, а я не машу тебе на прощание рукой и не смотрю тебе вслед. И даже подожду пять минут, чтобы мне не пришлось ехать прямо за тобой. Перед этим мы пожмем друг другу руки, как деловые партнеры.

Его улыбка гаснет.

– И это наша последняя встреча, – напоминаю я ему. – Ты же не хочешь видеть меня снова. Ты никогда больше ко мне не прикоснешься. Больше не будет совсем ничего.

Во всем это чувствуется обида. Словно я ее подчеркиваю. Я обижена?

– Давай сделаем это коротко и безболезненно, – говорит Адриан, хотя все это уже не так.

Он и в самом деле протягивает мне руку, и я пожимаю ее – коротко и безболезненно, но зачем-то чересчур крепко.

Иду за ним к его машине, которая почему-то припаркована довольно далеко от моей.

Адриан вставляет ключ и открывает водительскую дверь.

– А прощальный поцелуй?

«Ох, да дай ты уже всему этому спокойно закончиться, в чем дело-то?»

– Другого шанса в этой жизни у тебя не будет.

Адриан садится за руль, вставляет ключ зажигания, затем шепчет проклятие и снова выходит. Потом оглядывается по сторонам.

Я не понимаю почему, но тут он меня обнимает, и от неожиданности я отшатываюсь назад к его машине. Он меня целует, и я отвечаю на все: на объятия и поцелуй, на решимость и отчаяние.

– Пусть у тебя все будет хорошо, – говорит Адриан.

– Так и будет – к счастью, без тебя.

Он лишь бормочет что-то неразборчивое и снова садится в машину.

Я изменяю собственный план, который только что составила. Конечно, я не дала свой телефон, он сел и уехал, а я не машу вслед. Но я провожаю его взглядом. Даже когда задние фонари уже исчезают среди бескрайних просторов зеленых холмов.