Редактируя любовь

Глава 32 Чтение делает жизнь прекраснее

Эта неделя для меня – постоянное чередование неопределенности и напряжения. Мы с Адрианом все время общаемся, но переписываемся только о книге. Он спрашивает меня, как отреагировала бы Вайолет, если бы брат назвал ее лгуньей. Или что она ответит, если Ной спросит ее, какие у нее были бы планы на будущее, если бы ей ничто не мешало. Я сообщаю ему, что теперь в ее планы совершенно определенно входит Ной.

Наверное, на самом деле наша переписка касается не только книги.

Во вторник Адриан сообщает мне, что его знакомая, которую он считает очень талантливой, закончила свой первый роман и думает искать агентство или издательство. Поскольку она не знала, что он тоже автор, он не мог напрямую рекомендовать ее в «Сюжетный поворот», но, может быть, я сама могу ненавязчиво предложить ей сотрудничество.

Сесили Норман – это имя кажется мне знакомым, и требуется всего несколько кликов, чтобы понять почему: это молодая телеведущая с очень влиятельными каналами в соцсетях, где она публикует умный и иногда очень забавный контент на темы развития личности.

В своем предпоследнем посте она рассказала о своей книге, «социально-критическом развлекательном романе», как она его назвала. И я нахожу ее сайт и пишу ей через контактную форму сообщение.

А потом не могу удержаться и вбиваю в списке ее подписчиков поисковый запрос «Адриан».

Три результата я исключаю, там фото профиля других людей, и в итоге у меня остался только один пользователь: adrian_knight. Вряд ли это может быть совпадением, правда? Увы, личных фото на его странице нет. Как это на него похоже. На фотографии профиля изображена отвесная скала, в публикациях – снимки природы и города с отдельными строчками текста, например «Туда ли я попал?» или «Мир или тихий, или очень шумный, и никогда нет золотой середины».

Всего 156 подписчиков, и следят за ним 234 человека. У знаменитости все должно быть наверняка по-другому.

Может быть, он знаменит благодаря своей семье? Или своей бывшей девушке?

Я ищу у него в подписчиках Мэй, но не нахожу ни одной, – вероятно, они давно отписались друг от друга. Даже у Сесили я не встречаю светскую львицу с таким именем, лишь каких-то обычных Мэй.

Я сдаюсь. И вообще, зачем шпионить, раз я постоянно утверждаю, что мне не обязательно прямо сейчас узнавать, что он скрывает.

В среду Сесили присылает мне очень любезное письмо и свою рукопись. Это нечто великолепное. В тот же день я ее полностью просмотрела. В четверг утром она уже у Челси в почтовом ящике. В пятницу в конце рабочего дня начальница стоит у меня в кабинете, очень взволнованная. Это редкий случай, что Челси принимает решение так быстро и одобряет проект, тем более тут участвует известный человек.

– Идея написать ей была блестящей. Клио, ты невероятная!

Это действительно так, потому что я чувствую какую-то невероятность сегодняшнего прихода ко мне одного автора.

И это ощущение делает меня не блестящей и невероятной, а невероятно не блестящей, и, к сожалению, оно настолько мало связано с рассудком, что избавиться от него у меня не получается.

– Это Сперлинг посоветовал, – говорю я и только сейчас понимаю, что Адриан, наверное, хотел тем самым как-то передо мной извиниться.

– Ух ты, и что вы только сделали с этим человеком? Он вдруг стал для нас настоящим покровителем!

Я вдруг очень смущаюсь и бормочу что-то о значительно улучшившихся отношениях между редактором и автором.

Только одно неверное слово могло означать конец моей карьеры.

Что, если он не придет? А что, если придет?

До 19:30 еще целый долгий час. У Кайры и Люка гости, судя по смеху из гостиной, настроение у всех хорошее. Кайра сказала, что они будут рады, если я к ним присоединюсь, и я думаю, что так и сделаю, если… Раздается звонок в дверь, скорее всего, это наша хозяйка – она собиралась занести ключ от нового почтового ящика. У старого Кайра недавно нечаянно сломала ключ в замке.

Я с размаху открываю дверь. Но это не наша хозяйка.

Адриан одет в черную ветровку, на голове капюшон, хотя сейчас теплый сухой вечер.

– Смотри-ка, ты пришел.

Крутым жестом я опираюсь рукой о дверной косяк, однако внутри чувствую себя далеко не такой крутой.

Он окидывает меня взглядом – от моих уютных носков и почти готового наряда, состоящего из колготок в сеточку, темной юбки и светлой рубашки, до тюрбана из полотенца на голове – и почти с отчаянием выдавливает «привет».

– Прийти вовремя или опоздать – это нормально, – говорю я. – Но до встречи еще час. Что-то случилось? И почему ты в куртке?

Адриан отрывает мою руку от покрашенного белым дерева и целует ее.

– Приход заранее означает: мой ответ – абсолютное «да», хотя нужно сказать «нет». «Да» – это ответ на твой вопрос, потому что больно даже подумать о том, чтобы сказать «нет».

Я с облегчением вздыхаю. Как бы я пережила, если бы его решение было другим? Хотя это упростило бы ситуацию. Это было бы просто и больно. Потому что мне тоже больно при мысли о «нет».

Адриан натягивает капюшон на лоб еще немного ниже:

– А куртка, к сожалению, означает: все это в любом случае должно оставаться в секрете. Иначе у нас будут настоящие проблемы. То есть у меня уже есть проблемы, но если они затронут тебя, это меня уничтожит.

Согласна ли я на это? Встречаться тайно? Хочу ли я этого?

– И теперь мы просто запремся в моей комнате?

В глубине квартиры открывается дверь, и мы оба вздрагиваем. Кто-то молча проходит в туалет.

– Как бы заманчиво ни звучала эта идея… – говорит Адриан, и по его глазам видно, что он не имеет в виду никаких двусмысленностей.

– Мы можем спокойно отправиться куда-нибудь, где не так много народу, и не привлекать к себе внимания. Или можно просто обниматься каждый раз, когда кто-нибудь идет мимо, чтобы никто не видел твоего лица.

– Уж поверь, это катастрофический план. Конечно, если меня при этом узнают…

– Хорошо, хорошо. Но тогда нужно замаскировать тебя получше. Капюшон тут бесполезен.

– У меня еще есть очки без диоптрий.

Адриан вынимает из кармана ветровки футляр, открывает его и достает очки в толстой черной оправе. Посмеиваясь, я наблюдаю, как он водружает их себе на нос.

– Во-первых, сейчас мне все это кажется абсурдным. А во-вторых, и это действительно важно – ты в них выглядишь совсем по-другому.

– По-другому круто?

– Ах, сегодня мы жаждем комплиментов? Не думаю, что они тебе достанутся. Но знаешь, что мне в тебе действительно нравится?

Я подхожу на шаг ближе и пальцем поднимаю очки ему на лоб.

– Надеюсь, ты мне расскажешь.

Я становлюсь более серьезной и продолжаю смотреть ему в глаза:

– Как ты пишешь о любви.

Адриан краснеет, и я решаю его пощадить и не развивать эту тему.

– Еще у меня есть кепка Кейдена, сейчас принесу. И быстро высушу волосы феном.

И бодрым шагом я направляюсь в свою комнату.

– Кейдена? Я уж точно не буду надевать ничего из вещей твоего…

– Это мой брат, – объясняю я через плечо. – Ты не единственный, кто способен не упоминать о существовании других членов семьи.

Потом я маню Адриана за собой, чтобы никто не обнаружил его в коридоре, пока я буду в ванной.

– Давай сначала немного походим по магазинам? – предлагает он, входит за мной в комнату и уважительно присвистывает при виде моих книжных сокровищ.

Они чувствуют себя польщенными – не часто им удается произвести на кого-то такое впечатление.

– Походим по магазинам? – переспрашиваю я.

– «Блэквилл»[6] еще открыт. Можешь выбрать что угодно, я заплачу.

У меня перехватывает дыхание.

– Ничего себе, кто-то решил кутить так кутить. И это после того, как ты практически уже сделал мне подарок – издание книги Сесили. Кстати, спасибо.

Адриан улыбается и садится на мою кровать. Моя память немедленно начинает упражняться в импровизациях: красивая последовательность, где задействованы этот мужчина и матрас. Старинная мебель, одежда на полу, руки на моем теле…

Ладно, пора наконец заняться сушкой волос. Иначе мы можем вообще не попасть в книжный магазин.

– Моему другу – белое вино, а мне – сидр, сладкий, пожалуйста.

– Нет, не слушайте ее, никакого алкоголя, я за рулем! Кока-колу.

Официантка кивает и уходит, а я немного разочарована – Адриан явно не планирует оставаться на ночь.

Хотя он сидит в полумраке, потому что мы отошли в самый дальний угол паба, его лицо буквально светится от улыбки.

– Ты так запросто выдаешь нас за любовников.

– Почему бы и нет. Мы же совершили уже несколько поступков, которые обычно делают любовники.

Адриан смеется. Я пытаюсь побороть вспыхнувшее желание, которое у меня вызывает этот смех, иначе я не вынесу, что он живет в полутора часах езды от меня.

– Совершили? – интересуется он. – В смысле прошли через них? И они уже пройденный этап?

Я подвигаю стул так близко к столу, что могу толкнуть его колено своим.

– В смысле – торжественно осуществили.

Он опять смеется:

– Думаю, что сегодня нам лучше больше не заниматься поиском синонимов. Это не твой день.

Я показываю Адриану язык, и он смотрит на него так, что тот бы порозовел, если бы уже не был розовым. Коснувшись джутового мешка на столе, я поглаживаю его содержимое – три новые любимые книги для моей коллекции.

– Наверное, ты такой богач, что вполне мог бы купить мне целый дом для собственной библиотеки, да?

Адриан не отвечает и смотрит куда-то вдаль.

– Черт, это же шутка.

Я должна это осознать. Конечно, я понимала, что он наверняка богат, но… ой-ой. Похоже, он действительно способен создать частную библиотеку!

– Так, я отказываюсь от своего желания. Давай поговорим через несколько лет, когда ты будешь любить меня настолько сильно, что потеряешь всякую бдительность, хорошо?

Теперь уже Адриан коснулся своим коленом моего:

– Это уже и так давно произошло.

– Э-э… а?

Наверное, он прав. Сегодня я владею речью, скажем так, средненько. Возможно, еще и потому, что он только что подвинулся к краю стула, чтобы вытянуть руку под столом и незаметно погладить мое бедро.

– Я уже и так сильно тебя люблю.

– О… я… о.

– Она потеряла дар речи, – бормочет Адриан. – Что мне самому еще предстоит.

Свободной рукой он отодвигает в сторону маленькую подставку для меню, декоративную вазочку с искусственным цветком внутри, прибор с приправами и наклоняется ко мне.

Я растерянно моргаю, потому что это все невероятно. Как в моей жизни могло произойти то, что произошло? Сижу здесь с зашкаливающим пульсом и смотрю на этого человека.

– Возможность остается в течение пяти, четырех, трех…

Успев вовремя сбросить оцепенение, я наклоняюсь к нему. Поцелуй – это как тот ответ, который дает надежду. И он так много обещает. К тому же Адриан ласково проводит пальцами у меня по ноге, вперед и назад, и каждый раз немного выше. Как бы я хотела, чтобы на мне не было этих дурацких колготок.

– Стоп-стоп-стоп, – выдыхает Адриан мне в рот. – Не здесь. Не привлекаем внимания.

Кончик моего языка все еще быстро говорит его губам, как они ему нравятся.

– Ты первый начал, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо, и отодвигаю стул назад, подальше от него, что, по правде говоря, требует от меня почти нечеловеческой силы воли.

– Так хочется, чтобы люди нам аплодировали, а потом я бы назвала им твое имя.

Внезапно лицо Адриана темнеет, и виноват в этом незатененный угол, где мы сидим.

– Вряд ли найдутся люди, перед которыми ты могла бы мной похвастаться, – говорит он. – Большинство из них тебя скорее пожалеют.

– Значит, они не знают того, что знаю я. – Я понижаю голос, чтобы меня уж точно никто, кроме него, не услышал. – Что Адриан Найт, он же Брин Сперлинг, он же тот, кем бы ты ни был, – это потрясающий подарок. И вовсе не из-за денег, бестселлеров или каких-либо других достижений.

– Теперь мы весь вечер будем говорить друг другу милые комплименты?

Адриан пытается скрыть смущение, но, к его досаде, оно хорошо заметно у него на лице.

– Нет, сначала мы за нас выпьем, – говорю я, потому что вижу: наши напитки как раз уже несут.

Мы поднимаем бокалы, и тихий звон, когда мы чокаемся, звучит очень красиво – как звук, который сам по себе дарит ощущение совершенного счастья.

– И выпить все мы должны быстро, – добавляю я. – Чтобы поскорее убраться отсюда.

Адриан изучает мое лицо и усмехается:

– Нам необходим свежий воздух?

Демонстративно долгими глотками он допивает кока-колу. Только я сделать это со своим сидром не осмеливаюсь.

– Просто здесь мы привлекаем слишком много внимания. А мне хочется убедить тебя где-нибудь, где мы будем одни, что тебе не нужно сегодня никуда ехать.

Пальцами, которые недавно привели мою ногу в такое чудно расслабленное состояние, Адриан постукивает по моему бокалу. Я подношу его к губам и делаю несколько глотков.

– Не хочу отказываться от этой попытки убеждения – но, честно говоря, у тебя нет никаких шансов. Не в этот раз. У тебя в квартире сейчас слишком много людей, а завтра утром у меня назначена встреча с адвокатом, которую я не могу отложить.

– Очень жаль. Но я понимаю, что ж поделать.

Я машу официантке, чтобы она нас поскорее рассчитала.

Когда чуть позже мы оказываемся на улице, мне приходит в голову кое-что, то, что я полностью вытеснила до этого момента.

– Скажи… Ты серьезно говорил об эмиграции? Учитывая текущие события, я, наверное, должна это знать.

«Это „наверное“ надо вычеркнуть!» – стонет мой внутренний редактор. Ненужные слова-вставки, которые передают неуверенность.

При общении мне всегда было жаль, что в реальной жизни нельзя вносить в речь изменения, как в вордовском документе.

Адриан выглядывает в узкий пролет между пабом и соседним зданием.

Торжествующе улыбаясь, он втягивает меня внутрь и за груду поддонов, скрывающих нас от взглядов с улицы.

– Мое желание уехать как-то быстро растаяло, я не могу это объяснить, – сообщает он, беря мое лицо в ладони, но я быстрее, чем он, начинаю поцелуй, сначала просто игриво прикасаясь к его нижней губе, а затем более настойчиво.

– Это может закончиться очень плохо для нас обоих, – выдыхает Адриан после небольшой передышки.

Я прижимаю его руками к стене фасада и не даю ему двинуться.

– Но здесь никого нет, только мы с тобой. И нас никто не обнаружит, – говорю я куда-то ему в шею, а потом осыпаю ее легкими поцелуями и чувствую, как Адриан вздрагивает.

– Если я чему и научился, так это тому, что все всегда становится известным, – бормочет он.

– Что еще я должна сделать, чтобы ты хоть на мгновение перестал беспокоиться? Ах, подожди, у меня есть идея!

Плавным движением я стягиваю блузку через голову и бросаю ее на поддоны.

Адриан этого не ожидал. Это так прекрасно, что из-за меня у него перехватывает дыхание и во взгляде вспыхивает желание!

Наконец его руки ласкают мне талию и выше, а рот ищет и находит мои губы.

Если уж ему нужно ехать домой, пусть хотя бы отведает любовного зелья.