Редактируя любовь

Глава 40 Чтение закаляет нервы

Трижды я безуспешно пыталась дозвониться Адриану на мобильный. При этом я знаю – он видит мои звонки, просто игнорирует. И тогда я отправляю сообщение:

         Я в машине перед твоим домом, пожалуйста, открой мне гараж!
         

И считаю секунды. На сто четырнадцатой ворота наконец поднимаются. Пока я паркуюсь, меня начинает почти тошнить от волнения. Приходится какое-то время посидеть в машине, чтобы успокоить выворачивающийся желудок.

Не задумываясь, я вхожу в стеклянный лифт. И когда двери закрываются, несколько раз помахиваю руками и расправляю плечи, словно готовясь к поединку. В каком-то смысле он мне и предстоит. Потом еще раз обдумываю, с чего я начну.

«Ты не имеешь права так со мной обращаться!»

«Ты мог бы бережно меня подготовить!»

«Ты…»

И тут двери открываются.

Передо мной стоит Адриан, и внезапно все подготовленные слова исчезают, потому что он выглядит так, будто недавно рыдал. При виде его страданий мне становится нестерпимо больно.

– Брин, – хрипло говорю я, и внезапно мне хочется просто крепко прижать его к себе, но он отстраняется.

– Ты не должна была сюда приходить.

В глазах у него буря эмоций, однако голос звучит безжизненно.

За последние сутки я испытала немало страданий, но больнее всего оказалась невозможность его сейчас обнять.

Я вздергиваю подбородок и делаю к нему единственный шаг. Мне до смерти хочется преодолеть оставшееся расстояние, но усилием воли я заставляю себя остаться на месте.

– Перестань приписывать мне чувства, которых у меня нет.

– Я тебе ничего не приписываю. Но ты должна осознать, что я наделал.

Голос у него по-прежнему холодный и безжизненный и будто режет меня изнутри.

– И что же ты наделал?

Я уже почти кричу, и при этом наш словесный поединок еще даже толком не начался.

Он начинает загибать пальцы.

Большой.

– Я скрыл от тебя свою личность, чтобы стать к тебе ближе, сначала в переписке и комментариях, а потом при встрече.

Указательный.

– Я солгал тебе об Аманде, чтобы ты как можно дольше оставалась со мной.

Средний.

– Я спекулировал на твоем сочувствии, дав понять, что переживаю кризис и весь мир сговорился против меня. Чтобы ты почувствовала, что ты мне нужна.

Безымянный.

– Ты далеко не первая, кто на это клюнул.

Мизинец.

– Я тебя просто использовал.

Как ему могло прийти в голову, что эта лекция произведет на меня впечатление?

– Видимо, я не единственная, кто за последние несколько часов выучил что-то наизусть. – Мне удается говорить уже более сдержанно, что само по себе меня немного успокаивает.

– И не пытайся сказать, что ты мне не веришь. Разве ты уже не поняла? Я прекрасно умею создавать правдоподобные версии, и в той, которую я придумал для тебя, я, наверное, зашел слишком далеко.

Сейчас как никогда мне были нужны все якобы типичные для меня качества. И я собираю всю свою непоколебимость, свой страстный гнев и свою безоглядную любовь. Я должна быть сильной – ради нас обоих.

– Ты облек в целую книгу рассказ о страданиях из-за несправедливой потери репутации.

Он качает головой:

– Книгу я написал, чтобы осознать: в отличие от Ноя, я не безвинно пострадавший. Можно сказать, я выдал желаемое за действительное. Попытался создать реальность, где главный герой не впадает в безумие от успеха и не начинает брать все что хочется.

– Твои рассуждения неубедительны. Нисколько. Ты хороший рассказчик, но лжец из тебя никудышный. Может, пора уже перестать врать?

– Зачем мне лгать тебе, Клио?

– Потому что ты меня любишь.

– Здесь я был с тобой честен и с самого начала говорил, что это не будет иметь значения.

Теперь Адриан все-таки добился своего. Его слова причинили боль и пробудили сомнения, которые я не могу себе позволить.

– Честен? – Я качаю головой. – Что с тобой не так, если ты называешь это честностью?

– Ничего! – внезапно орет он. – Со мной все в порядке, неужели ты до сих пор этого не поняла?!

Вот он, момент, когда человек перестает контролировать спор.

Мне просто нужно еще чуть-чуть продержаться. А потом я смогу без особых усилий преодолеть его баррикады.

– А почему тогда слезы, раз ты такой паршивец?

– К тебе они никакого отношения не имеют.

– Ну да, конечно. Тогда следующий вопрос: ты действительно хочешь меня практически заставить с тобой расстаться? Просто чтобы никто никогда не узнал, кто я, и чтобы люди не набросились на меня, как стервятники?

Адриан молчит. Только сейчас я замечаю, что у меня дрожат пальцы, – это страх, что я не смогу спасти положение. И я с трудом нахожу последние, возможно, самые важные фразы:

– Я доверяю тебе… и именно поэтому знаю, что ты никогда не предавал Аманду. Я просто это знаю.

В наступившей после моей речи тишине раздается сдавленный всхлип. Все это время Адриан не отрывал от меня взгляда, но теперь уставился в пол.

Мне невыносимо видеть такие его страдания.

Минуту назад я считала, что все высказала, но теперь вспомнила еще кое-что очень важное:

– Я понимаю тебя, потому что я на твоем месте попыталась бы сделать то же самое. Защитила бы тебя, чего бы мне это ни стоило. Но позволь мне самой решать, останусь ли я с тобой. И я с тобой останусь.

– Клио…

Адриан произносит это очень тихо. Как будто мое имя – это волшебное слово, секретный код или ключ к счастью.

– А теперь подойди ко мне.

На мгновение мне кажется, что его страх не пропал, что я его не победила. Но потом Адриан оказывается рядом со мной, и напряжение, которое сковывало меня со вчерашнего дня, в его объятиях немедленно спадает.

– Я поклялся себе отпустить тебя, как только они выйдут на наш след, – бормочет он мне на ухо.

– Ты поклялся меня оттолкнуть, – поправляю я.

– А сейчас я уже не могу этого сделать.

– Ну и хорошо.

Я кладу руки ему на шею и поворачиваю голову, пока наши губы не соприкасаются.

Адриан понимает и целует меня, сначала очень нежно, а потом совершенно отчаянно. Я чуть не подпрыгиваю от счастья.

– Привет, – шепчу я, чувствуя на губах соль. – Эй, пожалуйста, перестань плакать.

Он шмыгает носом, выпрямляется и вытирает глаза тыльной стороной ладони.

– Я попробую. Это просто… Ты… Я был совершенно уверен, что мне больше никогда не удастся тебя поцеловать. Что я смогу быть с тобой достаточно жестоким, и ты спишешь меня со счетов раз и навсегда.

Больше всего на свете мне хотелось бы его встряхнуть. Но, к его счастью, я не в состоянии этого сделать, когда он смотрит на меня из-под мокрых от слез ресниц.

– Ты от меня не избавишься. Понял? – Я толкаю Адриана в бок. – Понял?

– Да, – шепчет он, и это робкое, еле слышное «да» для меня дороже всего мира.

– А теперь расскажешь мне, как все было на самом деле?

После большой порции утешительного шоколада и десятков утешительных поцелуев со вкусом этого шоколада мы располагаемся на диване, моя голова лежит у Адриана на коленях, и я вопросительно на него смотрю.

– Какая часть истории тебя больше интересует?

Он перебирает мои волосы, и я позволяю ему расслабиться. Причем я даже не уверена, что он делает это сознательно.

– Лучше кратко рассказать все сразу, а потом я буду задавать кучу вопросов. Очень много вопросов – примерно столько, сколько у тебя денег.

– Если бы можно было все это выкинуть вместе с воспоминаниями, я бы это сделал. – Адриан берет меня за руку и переплетает наши пальцы. – Так странно, что несколько лет можно описать несколькими предложениями… На самом деле все начиналось очень многообещающе. Я еще в школе начал заниматься тестированием разной продукции. В то время я сам покупал вещи, игры или даже просто брал что-то из дома… И старался делать все это с юмором. Постепенно число подписчиков у меня росло, и компании начали присылать мне товары, чтобы я их рекламировал, тестируя как можно более остроумным способом. Ты наверняка видела какие-нибудь мои публикации…

Адриан выглядит немного смущенным. Наверное, думает, что я нахожу то, в чем он прославился, совершенно нелепым. При этом надо признать, что виденные мной его публикации были действительно веселыми. Уверена, ему удавалось вызвать интерес покупателей.

– Аманду я тогда – тут я не лгал – встретил на одном мероприятии. Она в основном работала в области моды и тоже жила в Лондоне. Мы записали несколько совместных видео, потом объединились, и что ж… так все и получилось. Мы стали парой к большому восторгу фанатов, и Эрик подписал с нами общий контракт. Мне всегда это казалось чем-то роковым.

Я думаю о том огне у него в глазах, который замечала во всех публикациях в первое время их совместной жизни. У нее глаза тоже светились. Они были одержимы своим делом и друг другом. Конечно, это была первая большая любовь.

– Знаешь, что особенно тяжело?

Я сажусь, беру с журнального столика свой телефон и открываю его давно заброшенный канал. Будто время остановилось в изображенной там жизни.

– Существование бывших подруг всегда немного нервирует, но большинству людей не приходится переживать еще и при просмотре кучи задокументированных моментов счастья.

Адриан вздыхает:

– Именно что задокументированных. Знаешь, когда начинаешь изображать счастье, оно и в самом деле улетучивается.

Я обдумываю это признание, а потом позволяю себе несколько неприятное замечание:

– И несмотря на то что вы больше не были счастливы, вы обручились?

Мы оба смотрим на фото, где Адриан и Аманда держатся за руки с только что надетыми кольцами, глядя на закат над морем.

– Для меня это было естественным продолжением всего. – Адриан морщится. – Думаю, для нее тоже, и поэтому она сказала «да». На самом деле все уже было не очень хорошо и в последующие недели потихоньку шло под откос. Но она так умело это скрывала, что я не замечал. Она не… Позже, когда мы расстались, она заявила, что давно хотела меня бросить и просто не знала, как это сделать.

Я перехожу в аккаунт Аманды, где уже нет их общих фото. Даже на снимках из времени с Адрианом можно увидеть только ее одну. Об их отношениях можно узнать (интересно, что Аманда не заметила иронии ситуации) из публикаций после истории с Фэй, где описываются страдания Аманды от разрыва. Самые яркие из них она на полном серьезе сохранила.

– Значит, после всех этих романтических публикаций она для разнообразия решила переключиться на красоту и спа?

Аманда рекламирует пляжную одежду, гимнастические ленты, лосьоны и многое другое, в промежутках между ними ее можно увидеть на вечеринках или в экзотических местах. Время от времени она сообщает, что чувствует себя одинокой.

Я продолжаю прокручивать страницу вниз, скептически комментируя содержание:

– Не доверяю никому, кто рекламирует бритву с секретной подпиской на сменные лезвия и дает код скидки со своим именем. Да еще обещает, что я почувствую себя богиней любви. И при этом я должна игнорировать, что даже с этим кодом я в невыгодном положении – практически те же товары для мужчин намного дешевле, ведь это у меня кожа должна быть гладкой как шелк.

Адриан вздыхает:

– К сожалению, это и могло стать причиной разрыва. Во всяком случае, я так думаю. Или ты можешь себе представить, что я рекламирую шелковистые ноги, нижнее белье и кремы?

– Это я особенно не могу себе представить. А теперь честно – что ты имеешь в виду? Что она была для вашего менеджера важнее?

– Постепенно я понял – Эрик видел, что Аманда готовилась к разрыву. Для него это означало бы прежде всего менее выгодное сотрудничество. Больше всего прибыли мы приносили ему как пара, и это изменилось бы. Но что еще хуже, фанаты разделились бы на два лагеря. Аманду могли возненавидеть, потому что как она посмела бросить своего жениха? Разорвать отношения мечты?

Кусочки головоломки начинают складываться.

Я пытаюсь развить его мысль:

– И он решил вместо этого принести в жертву тебя. Потому что Аманда более значима и у нее более широкий ассортимент.

– Доказать я этого не могу, но предполагаю, что так.

Я сжимаю его руку. Наверное, ужасно получить от кого-то, с кем ты долго работал, такой удар в спину.

– А Фэй?

До сих пор я не решалась о ней заговорить. Я помню это видео, это предполагаемое доказательство, и оно кажется очень… настоящим.

– С ней точно не знаю. Она сама связалась с Эриком? Или он ей это предложил? Возможно, она просто хотела привлечь к себе внимание. Фэй терпеть не могла ни Аманду, ни меня – и от этого еще больнее, что Аманда поверила ей, а не мне. Фэй утверждала, что я был в нее влюблен и что мы с Амандой только притворялись парой, чтобы соблюдать условия контракта. – Адриан откидывает голову и смотрит в потолок. – Видео измены было снято на Наксосе. Мы с Амандой поссорились, и, вместо того чтобы улететь на остров с ней, как планировалось, я отправился туда с другом. Как оказалось, он тоже был частью заговора. В первый день мы выпивали вместе у частного бассейна. Аманда написала, что хочет поговорить и уже летит ко мне. Я заснул, и меня разбудил поцелуй, очень похожий на попытку примирения.

– Но это была не она, а Фэй, – догадываюсь я.

– Точно. Я спал достаточно долго, чтобы можно было снять замечательное видео. Если верить слухам, которые после этого пошли, она была всего лишь одной из двадцати пяти моих тайных любовниц. И всем стало ясно, какой я негодяй.

В голосе у него опять слышна горечь, которая так часто поражала меня в начале нашего знакомства, – и я начинаю его понимать. У Адриана Шербурна больше не было шансов, после того как Фэй поцеловала его перед объективом камеры. Люди, в которых он был уверен, просто пустили его под нож. Из-за денег.

– Вот почему ты сказал, что работа над «Чем-то вроде государственной измены» стала для тебя спасительным якорем.

Он медленно кивает:

– Да. Я всегда много работал с текстами, и замысел «Шрамов прошлого лета» возник у меня еще в самом начале кризиса с Амандой. Но творческий прорыв произошел только после всего этого ужаса с Фэй. Это помогло мне перестать сомневаться в себе и вырваться из настоящего ада. До того как я решил перестать жить онлайн, я постоянно размышлял обо всех событиях последних лет и спрашивал себя, кем я на самом деле был. Сколько в том парне было фальшивого, а сколько настоящего.

Как это возможно, когда все, что вы построили, рушится сразу, как карточный домик? Когда вы вдруг больше не можете играть роль, которая стала важной частью вашей личности? То же самое может случиться и со мной. Кем бы я была, если бы не работа в «Сюжетном повороте»? Я прекрасно понимаю – все, что делает меня такой, реально и может быть разрушено.

– Ты с самого начала знал, что хочешь публиковаться? – спрашиваю я, стараясь не показывать, насколько я огорчена.

– Даже не могу это как следует объяснить. – Адриан задумывается на несколько секунд, потом продолжает: – Но, несмотря ни на что, я почему-то не мог держать роман в себе. Я подумал, что просто попробую. Это был первый раз за целую вечность, когда у меня была возможность получить обратную связь от людей, которая бы не касалась моей якобы испорченной личности. И с тех пор это стало практически единственным способом что-то сказать миру.

– Понимаю…

Смогу ли я себя простить, если Адриан из-за меня потеряет и это?

Я поглаживаю его по плечу:

– Эрик, Фэй, этот фальшивый друг и предавшие тебя фанаты теперь входят в список людей, которых я ненавижу. Но хоть это и глупо, кое за что я им благодарна.

Адриан кивает с грустной улыбкой:

– Без них мы бы не встретились.

– Перестань думать, что так было бы для меня лучше.

– Можно?

После моего кивка он берет мой телефон, открывает один из репостов нашей фотографии и зачитывает:

– «Насколько низким должен быть ай-кью этой женщины». «Что за сука». «Какая-нибудь простушка всегда западет на Адриана». «Ее можно только пожалеть».

Эти комментарии для меня не новость, я читала и худшие, и в некоторых из них на меня навешивали самые неприятные ярлыки, которые я когда-либо видела. Могу понять, почему Адриан хотел держать меня от этого подальше. И все же мое решение непоколебимо.

– Если они хотят сломать тебя, им придется сломать и меня.

Он качает головой:

– Эта перспектива меня нисколько не успокаивает.

Я снимаю руку с его плеча и глажу его по щеке:

– Тебе не нужно обо мне заботиться. Я достаточно сильна, чтобы это выдержать.

– Никто не может быть достаточно силен, чтобы это выдержать. Это травля, Клио.

Я сглатываю.

Теперь он тоже гладит меня по щеке:

– Все еще может утрястись. Никто не знает, кто ты такая.

А это значит, что мы должны сделать так, чтобы это не изменилось.

Я хочу остаться здесь, с ним. Я хочу забыть о внешнем мире и заняться тем, чем должны заниматься мужчина и женщина. Но от всего, что я узнала, у меня сумбур в голове. Опасность катастрофы еще никогда не была такой реальной. Наверное, это как настоящее соревнование: удастся ли им еще раз поймать нас вместе?

– Мне нужно ехать домой. – Во мне все сопротивляется собственным словам, но я думаю о наставлении Челси и хочу его придерживаться. – После сегодняшнего дня мне нужно кое-что обдумать, и… нам лучше не встречаться, пока не уляжется буря.

Это предложение противоречит моей натуре. Вся эта ситуация меня не устраивает, но иначе нельзя. Нельзя, если я хочу остаться редактором. Если Адриан и дальше хочет быть писателем, а его книги в будущем не оценивались как произведения опального инфлюэнсера. Нельзя, если мы хотим, чтобы поток ненавистнических комментариев когда-нибудь прекратился.

Адриан кивает и тихо вздыхает:

– Мне так жаль.

– Мы как-нибудь с этим справимся, верно?

Он прижимается лбом к моему лбу:

– Я очень этого хочу.

– Мы как-нибудь с этим справимся, – уверенно заключаю я, потому что как вопрос это прозвучало бы далеко не так обнадеживающе.

При этом я сама не понимаю, насколько долго нам удастся сохранять все в секрете. Но я точно знаю одно: то, что есть между нами, стоит любых усилий. Ведь я твердо решила быть на всех новых страницах, которые в будущем он захочет открыть.