Редактируя любовь

Глава 41 Чтение всегда означает, что в какой-то момент вы достигнете дна истории

– Я скоро вернусь.

Глянув на Кейдена и Джоша с легкой улыбкой, я перевожу взгляд на маму, улыбаюсь чуть шире и смотрю на нее чуть дольше.

Мы впервые за очень долгое время собрались под этой крышей вчетвером, и это нелегко.

Но надо сделать так, чтобы мама не испытывала беспокойства. Они с Джошем захотели провести этот воскресный день как семейную встречу перед свадьбой, и хотя для нас с Кейденом это было непросто, мы согласились, и мы здесь.

В итоге – пирожные, намеки на праздничные приготовления и поразительное количество моментов, когда никто не знает, о чем можно непринужденно поговорить.

Все наверняка подумали, что я отправилась в туалет, но мне просто нужно ненадолго выйти на улицу, перевести дух и поговорить по телефону с Адрианом. Прошло более двух недель после нашей последней встречи, и с каждым днем невозможность видеться лично выносить все труднее. Да, у нас есть наши разговоры и переписки, но было бы легче, будь хоть какой-то обратный отсчет, крайний срок, после которого интерес к тому, как и с кем Адриан проводит свое время, полностью бы угас.

Когда мы сможем позволить себе снова жить без оглядки, если это вообще произойдет? Через несколько месяцев? Через год? Еще позже?

Как можно тише я открываю входную дверь, ключа от которой, к сожалению, у меня с собой нет. Беру один из ботинков Кейдена и вставляю его в щель, чтобы дверь не закрылась.

Потом иду по подъездной дорожке и вдыхаю мягкий воздух с ароматом цветов из соседнего палисадника.

Завтра у Адриана снова назначена встреча с адвокатом, перед которой он хочет, как он выразился, как следует сосредоточиться.

Возможно, мне удастся мягко его обо всем расспросить. Пока я знаю лишь, что он подал в суд на своего бывшего менеджера, на Фэй и на несколько особенно агрессивных распространителей слухов. Пока это, похоже, было безрезультатным, ведь прошло уже немало времени. Хотя Адриан надеется, что по крайней мере Эрик Лэнгуэй будет осужден за клевету.

Я подношу палец к экрану, и загорается дисплей мобильника.

Двенадцать пропущенных звонков, тридцать семь сообщений.

Мое тело все понимает раньше меня. Меня прошибает пот, нервы напрягаются, а кровь бурлит.

На панели есть еще одно уведомление. Поле зрения у меня сужается и сужается, пока я не начинаю видеть только «the_real_amanda_d_fanpage и 231 765 других людей теперь следят за тобой».

Вот и начался кошмар – это единственное, что я четко осознаю. Мысли у меня мечутся и перебивают друг друга, и все они довольно бессмысленные. Интересно, я ничего не ощущаю, потому что у меня шок?

На моей странице бесчисленное множество личных сообщений, и миллион раз кто-то где-то меня отмечал. Я кликаю на несколько первых попавшихся ссылок, где я отмечена. Любопытствующие расспросы чередуются с оскорблениями, ничего подобного я никогда в жизни в свой адрес не получала. Плюс обсуждение нескольких фото в моем аккаунте и неприятные сравнения с Амандой – разумеется, она намного умнее, красивее и успешнее меня.

Я что, упала? Похоже на то, потому что сижу на тротуаре, по-прежнему глядя в телефон.

Как на автопилоте я устанавливаю приватность на все свои профили в соцсетях и, хотя это может занять несколько часов, начинаю удалять новых подписчиков – как ненавистников, так и поклонников.

В этом есть нечто почти медитативное. Минуту, а почему я просто не удаляю свои аккаунты? Может, я сейчас все делаю неправильно? Может, лучше было все это игнорировать и не заходить в свои профили? Теперь они знают, что я реагирую, напугана и пытаюсь от всего этого скрыться.

Я заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов и при этом не смотреть в телефон.

Потом проверяю, кто из моих контактов мне написал. Первой была Мелли – предупреждение, которое, к сожалению, все равно опоздало. Две трети пропущенных звонков были от нее, треть – от Лорна. Адриан не объявлялся. Значит, он еще не знает? Логично, ведь он старается избегать социальных сетей.

Только сейчас мне приходит в голову, что я так и не знаю, откуда им стало все известно.

– Что ты здесь делаешь? Тихо сходишь с ума? Если да, давай вместе. Сегодня самый странный вечер за последние десять лет. Хотя у меня было много странных вечеров.

От входной двери слышатся приближающиеся шаги Кейдена.

Да, я схожу с ума. Да, это самый странный день за последние десять лет.

– Э-ээ, Клио.

Брат обходит меня и приседает, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Мое, похоже, его очень встревожило, потому что он хватает меня за плечи и с беспокойством на меня смотрит:

– Что случилось?

Я отрицательно качаю головой, хотя отрицать тут нечего.

– Они меня нашли.

Прозвучало это как цитата из криминального триллера. Я начинаю хохотать – так, будто у меня почти истерика. Потом, запинаясь, рассказываю брату, кто именно мой друг, но, поскольку он уже подозревал, что моя история с Брином Сперлингом на встрече в отеле не закончилась, он не слишком удивлен.

– Но как они о тебе узнали? – хмурится он.

– Пока не понимаю.

Он смотрит, как я звоню Адриану – и не могу дозвониться.

– Блииин, – тихо выдыхает Кейден, который тем временем посмотрел в свой телефон.

– Можешь сказать это громче.

Он снова обнимает меня за плечи и пристально разглядывает:

– Посиди здесь минутку, хорошо? Не двигайся с места. Я схожу в дом и сообщу, что нам нужно уйти. Мы поедем ко мне и для начала оценим полную картину бедствия.

И когда мой младший брат успел стать таким хорошим психотерапевтом?

Я слышу его торопливые удаляющиеся шаги и не двигаюсь с места, как он и сказал. Впрочем, что мне еще делать, кроме как сидеть на земле, ведь ноги меня не держат.

Я опять задерживаю дыхание и пытаюсь выловить самые важные мысли из бури в голове.

Нужно выяснить, насколько все плохо. Тут важны два вопроса: они раскрыли псевдоним Адриана? И еще: кто выставил наши отношения на всеобщее обозрение?

Поскольку первый вопрос пугает меня больше, я задам его после второго. Но не так просто определить, кто первым запустил камень. Везде видна только старая фотография – с той разницей, что теперь на ней отмечен мой аккаунт. Наконец я нахожу заявление, что мою личность раскрыл конфиденциальный источник. И запрещаю себе даже думать о том, знаю ли я этого человека.

Вместо этого я делаю над собой усилие и открываю новую вкладку, чтобы вбить в поиск «Адриан Шербурн Брин Сперлинг». Уже сам ввод обоих имен вместе выглядит небезопасным.

От облегчения у меня на глазах выступают слезы. Ничего. Пока ничего.

– Эй, пойдем.

Кейден вернулся и тянет меня за руку, чтобы поднять и отвести к своей машине.

– А что с моей машиной?

– Позже заберем.

Он открывает передо мной пассажирскую дверь.

– Игнорируй мобильник, пока мы будем ехать. За исключением случаев, когда он зазвонит и это будет твой парень, ладно?

– Хорошо, – еле слышно говорю я, выключаю дисплей и засовываю телефон в карман.

Кейден садится в машину и трогается с места.

Спустя какое-то время я все же пишу Адриану, рассказываю, что произошло, и настоятельно прошу его немедленно со мной связаться.

И тут приходит голосовое от Кайры. Конечно, она тоже уже все знает.

Я проигрываю запись и сразу же слышу, как моя соседка по квартире рыдает:

– Клио, я не хотела, чтобы так вышло. – И только судорожно прокашлявшись, она продолжает: – Это… это был Люк. Он клялся мне, что никому не скажет. Я не должна была ему рассказывать. Пожалуйста, ну пожалуйста, прости меня. И береги себя!

Я бью кулаком по приборной панели.

– Пожалуйста, не обижай мою машину! – умоляющим голосом вскрикивает Кейден.

– Я просто не могу поверить!

– Уже не так важно, кто это был. Важно то, что происходит сейчас. Домой возвращаться тебе нельзя!

Пожалуй, его попытки утешить уже менее эффективны. Почему-то мне было бы легче, если бы причиной катастрофы стал кто-то посторонний. Но нет, это должен был оказаться парень, с которым я делю квартиру. Благодаря ему теперь все знают, как меня зовут и чем я зарабатываю на жизнь.

Пока мы едем, мне становится все страшнее, и этот страх побеждает первый шок и ошеломление.

В памяти всплывают некоторые самые пышущие ненавистью комментарии обо мне, которые я успела прочитать.

Адриан не отвечает. Если даже фото, на котором меня никто не мог узнать, заставило его так резко отступить – как он отреагирует сейчас?

Я обхватываю себя руками и пытаюсь выкинуть из головы все мысли и сосредоточиться только на шуме мотора и собственной дрожи.

Потому что есть и другой вопрос, который я даже не хочу себе задавать: что со мной теперь будет?

Я подношу руку к экрану ноутбука и слегка касаюсь его, потому что в активном окне только что появилось лицо Адриана.

– Клио… Я бы хотел быть сейчас с тобой. И даже в какой-то момент собирался к вам поехать. Но… – Он не договаривает.

«Это невозможно» – эти слова будто повисли в комнате.

Невозможно нам сейчас увидеться. Невозможно выйти из этой истории целыми и невредимыми.

– Я так надеялся, что этого никогда не произойдет. Что со мной этого никогда больше не произойдет – сейчас все точно так же, как тогда с Амандой. И самое главное, я надеялся, что тебе никогда не придется через это пройти. – Он прижимает ко рту кулак.

Кейден бросает на меня сочувственный взгляд с другого конца комнаты. Поскольку в его квартире всего одна комната, он предложил оставить меня одну во время видеозвонка – но раз Адриан не может быть рядом, пусть останется хотя бы брат.

– Я недооценивала, насколько это тяжело, – тихо признаюсь я… и тут же хочу взять свои слова обратно.

Я не хочу, чтобы Адриану причинили страдания моя боль из-за ненависти всех этих незнакомцев и мой страх перед последствиями, к которым все это неизбежно приведет.

А ведь я утверждала, что достаточно сильна, чтобы перенести все, что бы ни случилось. Он предупреждал меня, он точно это знал – но я пыталась убедить его в обратном и сейчас чувствую себя ханжой.

Теперь и Адриану, и мне не хватает слов. Мы просто смотрим друг на друга, и у меня на груди тяжесть, стремящаяся выжать из меня всю жизнь.

Вот мои чувства к нему, и они такие сильные. Но похоже, впервые их оказалось недостаточно.

Мы боролись – друг за друга, друг против друга, ради друг друга. Тогда почему мы сейчас оказались в такой ситуации? Словно мы преодолели наши собственные препятствия – но лишь для того, чтобы теперь нас сокрушили препятствия извне.

Он явно хочет что-то сказать и наконец произносит:

– Мы можем все опровергнуть. Нет никаких явных признаков любовных отношений.

Я откашливаюсь, потому что своему голосу уже давно доверять не могу.

– Но тогда их не должно быть и в будущем. Что это для нас значит?

Адриан прикрывает глаза:

– Ты знаешь, что это значит.

Вот он, наихудший выбор, который мог перед нами встать. Я хочу идти прямо, но там каменная стена.

У нас есть выбор, но он очень жестокий: мы можем остаться вместе, заплатив чрезвычайно высокую цену, или утихомирить бурю, но дальше жить по отдельности.

– Я знаю, ты бы выдержала, если бы это было необходимо. – Адриан снова смотрит на меня этим печально-решительным взглядом, от которого у меня земля уходит из-под ног. – То же самое относится и ко мне. Но ужасная правда в том, что… отношения рушатся и под гораздо меньшим бременем, чем то, которое нас ожидает и нести которое пришлось бы прежде всего тебе.

Уже неважно, что я могу потерять работу и репутацию во всей отрасли и далеко за ее пределами. Я пойду на это. Я пойду на это, если мы не нажмем кнопку «стоп».

Он посылает мне в чат разбитое красное сердце, и я горько улыбаюсь этому эмодзи, очень уместному и в то же время кажущемуся неуместным – какие смайлики в этот момент.

Адриан тихо выдыхает:

– Я знаю, что ты останешься со мной, если я тебя попрошу, и люблю тебя за это. Но поскольку я тебя люблю, то не могу об этом просить.

– Ты хочешь быть вместе? – спрашиваю я.

Он медлит с ответом. Пока я жду, внутри у меня разрастается огромное ощущение потери. Тело и душа уже знают, чем все это закончится, даже если я не хочу этого осознавать.

– Не в этих обстоятельствах, – шепчет Адриан.

Я киваю.

Если бы наша история была книгой, которую я редактирую, я бы в этот момент вмешалась. Я бы сказала, что всем нужен хеппи-энд и главные герои должны выбрать любовь, а не оставшуюся жизнь. Но на самом деле я добилась бы этим спорного результата: распространила бы сказку о том, что любовь превыше всего. Иногда она может быть выше, но не тогда, когда решение в пользу любви приводит к тому, что ты перестаешь быть тем человеком, который так сильно любит и которого любят. Потому что я больше не была бы собой, если бы приняла ту роль, которую мне сейчас навязывают обстоятельства. Я стала бы уже не собой, если бы осталась его девушкой, – и поэтому я наверняка недолго бы ею оставалась.

Адриан сохраняет самообладание, и я не знаю, как ему это удается, потому что меня оно покинуло. Если я попытаюсь произнести еще хоть одно слово, я разрыдаюсь и больше не смогу взять себя в руки.

– Как можно скорее я приеду в издательство, и мы обсудим дальнейшие действия, желательно с руководством.

Книга. Во всей этой суматохе я больше не смела о ней даже думать.

– Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь, Клио.

Я киваю, опять или просто продолжаю это делать, уже не знаю.

И на его «спасибо за все», и на его последний ласковый взгляд, и даже когда окно чата уже давно погасло.

Безмолвный кивок перед лицом огромной катастрофы.

Как я могла верить, что мы никогда не потеряем друг друга?