Редактируя любовь

Глава 36 Чтение разнообразно: никто не увидит в истории то же, что видишь ты

– Хорошо, так и поступим. Обдумай все без спешки. До связи!

Когда я бросаю трубку на телефон, Шеннон вздрагивает.

– Извини. Это был трудный разговор.

– Я поняла.

После двух изданных у нас книг у Норы Конвей случился писательский кризис. Как она объясняет, ей больше не кажется правильным желание думать лишь о том, чтобы не отставать от конкурентов и зарабатывать. От ее последней идеи я была вынуждена отказаться, но сейчас она непременно хочет ее реализовать, что не даст ей возможности работать в другом проекте, который мы с ней уже обсудили. Хоть я и не писатель, мне нелегко представить ситуацию, когда история рвется быть описанной, а вы заставляете себя сдерживаться. Книги не хотят, чтобы их писали «когда-нибудь», но, несмотря на это, творческим процессам нужна свобода.

Шеннон мне ободряюще улыбается:

– Твои навыки заботливой тетушки все с удовольствием используют, но сегодня у тебя, похоже, слишком много своих забот. Не забивай себе голову. Нора так любит работать с тобой, что вряд ли с нами расстанется. Помнишь, как она хотела расторгнуть свой первый контракт, потому что ты якобы внесла в рукопись слишком много поправок и комментариев?

Я слабо улыбаюсь, однако это все-таки улыбка – первая после прошлой пятницы.

– Такое не забудешь.

– Она тогда написала, что благодарит тебя за усилия, но ее книга и так хороша, какой бы она ни была. Что было близко к истине – однако далеко от правильной работы над книгой. – Шеннон выдвигает один из ящиков стола и бросает мне шоколадную конфету. – Если тебе тоже понадобится заботливая тетушка, просто скажи, ладно?

– Спасибо.

Такой соблазн ей все рассказать! Но я не хочу обременять ее историей «Как коллега влипла по полной программе». Более того, Шеннон тогда стала бы уже третьим посвященным в наш роман лицом в издательстве. Похоже, мне передались панические настроения Адриана.

– Думаю, для начала мне лучше немного подышать свежим воздухом. Скоро вернусь.

Я беру с собой мобильник, хотя там по-прежнему нет сообщений ни от Мелли, ни от Адриана. Неужели оба думают, что я должна написать первой? Может, я действительно должна?

Позади одни из самых грустных выходных в моей жизни, и постепенно молчание моих друзей становится невыносимым.

У меня никогда не бывало, что я не в состоянии объясниться, так в чем же сейчас дело? Почему я не решаюсь извиниться перед Мелли? И по какой причине я не пишу Адриану, что мы плохо расстались?

Направляясь к выходу, я останавливаюсь и снова возвращаюсь, чтобы заглянуть к Лорну. На экране у него открыто более десяти начатых писем, но когда он видит мое лицо, он обо всем забывает. И тут же подходит и обнимает меня.

– Мелли меня возненавидела, – произношу я срывающимся голосом. – Из-за Брина я не проводила ее на операцию.

– Она тебя вовсе не возненавидела – поверь мне, я знаю признаки.

Лорн возвращается к своему столу и достает для меня шоколадный батончик.

– Почему здесь все кормят меня конфетами, когда мне грустно?

Батончик я, конечно, все равно взяла.

– Тебя она тоже не ненавидит. Кстати… Она на что-то намекнула. Между вами что-то было, о чем я не знаю?

Лорн слегка прищуривается:

– Если она тебе не рассказала, думаю, ничего.

Я начинаю серьезно сомневаться в своих способностях. Как я могла этого не заметить? Два моих близких человека по каким-то причинам оказались намного ближе друг к другу, чем я предполагала, а я постоянно отпускала глупые комментарии.

Лорн берет меня за руку:

– Пожалуйста, не обижайся, но если бы ты смотрела на окружающих тебя людей хотя бы вполовину так внимательно, как на рукописи, то это избавило бы тебя от многих неприятностей, Клио.

Это больно слышать, но он прав.

Я вздыхаю:

– А еще Мелли сказала, что я бесчувственная.

– Она сама тем более, – бормочет он.

Наверное, сейчас подходящий момент продемонстрировать, что у меня повысилась чувствительность, и не развивать эту тему.

– То, что было между вами… можно как-нибудь поправить?

Нет, видно, мне не удастся успокоиться.

Лорн пожимает плечами:

– Боюсь, уже нет. Но у вас это возможно. С моей точки зрения, вы лучший образец близких подруг.

– Спасибо.

Я еще раз его обнимаю и выхожу на улицу.

Моя спонтанная прогулка не должна быть слишком долгой. Быстрым шагом я обхожу квартал, чтобы прояснить мысли. Это не особенно помогает, но, вернувшись в офис, я принимаю решение, по крайней мере в отношении Мелли.

Только я села и начала печатать, как в нашей переписке появляется сообщение от нее:

         Сегодня я работаю дома, может, зайдешь поговорить во время перерыва?
         

Глубоко вдохнув, я удаляю начатое письмо и просто отвечаю:

Тоже только что начала тебе писать. Я приду к половине первого.

И добавляю сердечко, потому что очень растрогана и хочу напомнить, что я ее люблю, несмотря на то, что мы друг другу наговорили.

Когда я, наконец, возвращаюсь к работе, в почтовом ящике я обнаруживаю сообщение еще и от Адриана.

Мне удается сдержать сердитый вскрик лишь из-за Шеннон – она сегодня уже достаточно обо мне беспокоилась.

Лучшего ответа он просто не заслужил. Как еще я могу реагировать? Если бы только я перешла границы между работой над книгой и нашими отношениями, возможно, я и была бы к нему снисходительна, но так? Неужели он ожидает, что я перейду к нашей рабочей повестке дня без каких-либо обсуждений произошедшего, просто отредактирую его четыре главы и отправлю их обратно с припиской «с наилучшими пожеланиями»?

Что ж, по крайней мере он снизошел до немедленного ответа.

Действительно, очень забавно. Я печатаю несколько строк, осведомляясь, был ли он в ту ночь в отеле и вообще со мной.

Потом я вспоминаю, что решила больше так не поступать.

Так что я читаю эти четыре главы и понимаю, что Ной полностью отстраняет Вайолет, чтобы защитить ее от сумасшедшего брата, который пытается превратить ее жизнь в ад.

Нечасто мне приходилось читать нечто настолько глупое.

На это письмо ответа я не получаю. Надо же, какой сюрприз.

Мелли лежит на диване с электронной книгой и так поглощена чтением, что не замечает меня, пока я не покашливаю.

– Привет.

Я опускаюсь рядом с ней на корточки и беру ее за руку. Она не отдергивает руку и даже пожимает в ответ мою.

– Привет. – Она переключает ридер в спящий режим. – Извини, что я так накинулась на тебя в голосовом сообщении. А потом, когда ты ко мне пришла, я поступила еще хуже.

Я выдыхаю:

– Это ты извиняешься, а не я?

– Ну да, я не собираюсь уступать тебя этому незнакомцу, а это произойдет, если я продолжу с тобой ссориться.

Я сажусь на пол и прижимаюсь к дивану щекой так, чтобы ее видеть.

– Ты и так меня не потеряешь!

Мелли пожимает плечами, которые находятся почти у меня под носом, и от этого движения одна из длинных темных прядей падает ей на лицо.

– Но было похоже. Ты не приехала.

Я не приехала. Это случилось, и как бы мне ни хотелось об этом забыть, факт остается фактом.

Она заправляет прядь за ухо:

– Но я много думала и поняла, что в последнее время я тоже была не такой замечательной подругой.

Я выпрямляюсь, не отрывая взгляда от ее лица:

– Это ерунда! Почему ты так считаешь?

Мелли осторожно перекидывает ноги через край дивана, выпрямляется и садится.

– Ну, с тех пор как ты встретила Брина, я тебя только критиковала. Я не пыталась тебя понять – почему ты не соблюдала дистанцию, работая вместе, почему после такого короткого знакомства тебе непременно надо было лечь с ним в постель, почему он вдруг стал для тебя так важен…

Я так крепко вцепляюсь в пушистый ковер в гостиной, что пальцы даже немного болят, когда я потом их разжимаю. Все верно, я была совершенно безголовой, и на ее месте я бы тоже разволновалась.

– Но я знаю, что ты умеешь за себя постоять, – продолжает Мелли. – Кроме того, ты не из тех, кто легкомысленно отдает свое сердце. Какое-то время я в этом сомневалась, и мне очень за это стыдно.

У меня на глазах выступают слезы. Как такое может быть – она в меня верит, но при этом я вовсе не такая правильная? Разве я не сделала именно то, чего она боялась?

Легкомысленно отдала сердце парню, который не видит для нас общего будущего?

– Наверное, мои чувства во многом были связаны и с собственными сложностями.

Мелли произносит это очень тихо, и я немедленно отвлекаюсь от своих переживаний и внимательно прислушиваюсь. И некоторое время жду, она явно собирается с духом, чтобы продолжить.

– Между вами сразу возникло такое сильное влечение, да? Сначала это чувствовалось в переписке, а потом в отеле это сразу перешло на другой уровень. Ты находила его привлекательным и хотела его.

Откинувшись на спинку кресла, я смотрю на нее снизу вверх:

– Можно сказать и так.

Она медленно кивает:

– Я такого никогда не испытывала.

– У меня такой взрыв чувств тоже был впервые, – признаюсь я.

– Нет, ты не поняла. Я не только не испытывала такого «еще», у меня просто не возникает такого влечения. Вообще никогда.

Проходит мгновение, прежде чем до меня доходит, что она хочет сказать.

– Ой. Я… А это нормально?

Хм, такая реакция не делает мне чести.

– Естественно. Но это не всегда легко, когда ты не можешь сказать, что тебе нравится человек, но твое отношение к близости никому не подходит.

Не лучше ли было бы просто сказать: не подходит кому-то конкретному?

Я вспоминаю, как при мне с Мелли часто флиртовали, восхищенно на нее поглядывали, спрашивали у нее номер телефона. Конечно, я всегда замечала, что ей это было неприятно. Но я никогда бы не подумала, как много за этим стоит. Ведь для нее каждый раз это означает, что ее воспринимают таким образом, какой не совпадает с ее взглядами.

Почему-то мне вспоминается наш небольшой спор с Брином о пикантных местах в книгах. Мелли именно их имела в виду, когда говорила, что романтические сюжеты часто не для нее? Пролистывает ли она соответствующие сцены с ощущением, что для нее это запретная черта? Чтобы не примерять на себя истории любви? Ключевые слова «история любви»…

– Но ты же уже влюблялась, ведь так?

Эту тему я затрагиваю осторожно. Потому что абсолютно уверена – Мелли влюбилась. В кого-то, кто наверняка любит иначе, чем она.

– Я не очень уверена. И даже если и так… – произносит она полным неуверенности голосом. – То все, что мне нужно сделать, – это подождать, пока это чувство не исчезнет.

– Он должен об этом знать, Мелли.

По ее глазам я вижу, что, если это будет зависеть от нее, он никогда не узнает.

– Поверь, это ни к чему не приведет. Скажем так, я произвела на него совершенно иное впечатление о себе. А после этого обращалась с ним так плохо, как, наверное, ни с одним другим человеком в жизни.

Я со свистом выдыхаю. И постепенно начинаю догадываться, что именно могло произойти между Мелли и Лорном. Но хотя у меня остается куча вопросов, больше я ничего у нее не выпытываю.

Мелли хватает меня за руку и сжимает ее:

– Пожалуйста, оставь эту тему.

– Я так и поступлю, – обещаю я ей. – Но ты сама не должна так поступать. Скажу больше – ни в коем случае не должна.

В сумке у меня вибрирует мобильный.

Мелли подталкивает меня, явно испытывая облегчение оттого, что я сейчас отвлекусь.

– Посмотри, это наверняка твой драгоценный автор!

Я наклоняюсь и поднимаю с пола сумку.

Сообщение на самом деле от Адриана.

         Ты все еще сильно злишься?
         

Ну спасибо и на этом. Но все равно я решаю несколько часов его помариновать с ответом.