Редактируя любовь

Глава 34 Чтение порождает мечты

В доме Адриана подземная парковка. Необычное ощущение – парковаться рядом с его машиной и потом подниматься на стеклянном лифте на первый этаж.

Поскольку Адриан открывал шлагбаум, он знает, что я приехала. И ждет меня за раздвижными дверями.

– Привет.

Он окидывает меня взглядом сверху донизу – я в светло-голубом платье-рубашке и лукаво улыбаюсь.

– Его можно просто расстегнуть. Я надела нижнее белье, которое предлагала для Вайолет.

И тут же я испуганно вскрикиваю, потому что в следующий момент Адриан хватает меня, поворачивает спиной к лифту, и мне приходится инстинктивно упереться обеими руками в стекло сзади.

И целует меня – так, будто для него это единственное и самое главное желание.

Прохлада от стекла у меня за спиной и тепло его тела спереди создают головокружительный контраст, и мне хочется большего, большего, большего!

Наконец Адриан прерывает поцелуй и чуть отходит, многозначительно улыбнувшись:

– Как приятно это знать.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, затем он забирает у меня сумку, и я следую за ним со все еще бешено колотящимся сердцем по красивому паркету коридора.

– Просто чтобы подстраховаться, мисс Хилдьярд: надеюсь, ваши намерения не носят чисто сексуального характера?

Мы входим в светлое открытое пространство с камином, абстрактными морскими картинами на всех четырех стенах и серой мягкой мебелью. За окном с белыми рамами раскинулся впечатляющий сад. Я присвистываю.

– Мои намерения? – переспрашиваю я, достаю мобильник и делаю вид, что звоню. – Мама? Привет, я просто хотела сказать тебе, что собираюсь замуж. Познакомилась с парнем, у которого есть вилла в Хайгейте. Многомиллионный особняк, а парень такой горячий… что? Есть ли у меня к нему чувства? Никаких! Но то, чего нет, всегда может появиться.

Смеясь, Адриан протягивает руку за телефоном, и я его отдаю. Он подносит его к уху:

– Привет, мама Клио. Да, точно, это я. Будьте уверены, ваша дочь в хороших руках. Что, простите? Вы просите, чтобы я не переживал из-за того, что она такая плохая девочка? Все в порядке, я это выдержу.

Он кладет телефон на ближайшую плоскость – белый дизайнерский столик – и благодаря этому движению избегает соприкосновения с моим локтем, которым я собиралась ткнуть его в бок.

И я просто протягиваю к нему руки, как только он снова поворачивается.

– Оууу. – Он притягивает меня к себе.

– Я скучала по тебе, – шепчу я в нагрудный карман его серой рубашки.

Адриан кладет руку мне на шею:

– Я по тебе тоже. Все это время.

Мне так хочется продолжить с того места, где мы только что остановились, но лучше пусть он не думает, что я пришла только для того, чтобы на него жадно наброситься.

– Как насчет экскурсии по дому?

Он вздыхает:

– Честно говоря, я пользуюсь только этой комнатой, спальней, ванной и садом. На самом деле я вообще не собирался сюда переезжать, думал сдавать в аренду. Но потом, к сожалению, кто-то узнал мой последний адрес. Это просто временное жилище. По крайней мере, так я всегда себе говорил.

– А я бы на твоем месте здесь по-настоящему поселилась… и ни в коем случае не сдавала бы в аренду. – Я подхожу к окнам и смотрю на красивую территорию и ухоженную улицу за ней. – Не можешь же ты одновременно быть богатым, талантливым и скромным в потребностях.

– Все относительно. – Он фыркает. – Мне как-то неудобно, что тут слишком много места для меня одного. Можешь себе представить, как это страшно, когда ты лежишь без сна по ночам и понимаешь, что ты – единственное человеческое существо на почти полутора тысячах квадратных метров?

Я прохожу мимо камина к дивану и замечаю рядом аквариум. Забираюсь на диван, встаю на колени и наблюдаю за оживленной суетой внутри:

– Ты в любой момент можешь попросить меня переночевать с тобой.

– Это было бы неплохо.

Мою усмешку видят только рыбы.

– Есть тут рыбка, названная в честь твоего последнего редактора? Эрин?

Я слышу, как он подходит ближе.

– Нет. Она не настолько выводила меня из равновесия, чтобы появиться в этом аквариуме.

– Но ты ее выводил, как я слышала. Наверное, ты был невыносим. Даже представить себе этого не могу, мое милое воплощение счастья.

Адриан опускается на колени рядом со мной на диван, опирается руками на спинку и тоже смотрит на заросли водных растений.

– Может, как-нибудь отправлю ей открытку с извинениями.

Он кладет руку мне на спину, и мне нравится, что он наверняка даже не подумал о том, можно ли это сделать.

Я смотрю на него сбоку и вижу, как он проводит пальцем по стеклу, повторяя траекторию движения огненно-красной рыбки.

– Значит, она предупредила тебя, когда выяснилось, что книгу курировать будешь ты? – интересуется он.

– Вообще-то, я бы предпочла сама составить о тебе мнение. Но признаюсь, что когда ты вдруг захотел со мной встретиться, я все же расспрашивала ее о тебе.

– И я оправдал свою репутацию, да?

– Можно сказать и так. Во всяком случае, сначала. Тогда я еще не знала, как хорошо ты целуешься.

– Верно. Однако Эрин об этом никогда не узнает, пусть продолжает меня недолюбливать. Кстати, тебе тоже не стоило об этом узнавать.

На мгновение я представляю, что бы это означало – не узнать этого. Прежде всего это было бы более безопасно. Мне не нужно было бы отгонять от себя все эти мысли: что моя команда может обо мне подумать или что стоит за беспокойством Адриана. Что может произойти, если все это перестанет быть тайной. Но возможность всех этих непредсказуемых последствий не отменяет того, что я невольно нашла человека, которого больше не хочу отпускать.

– Что, если я действительно человек, издевающийся над людьми, с которыми работает? – задумчиво спрашивает он. – Тщеславный, грубый, пренебрежительный и внутренне пустой?

– Адриан Брин Найт, кем бы ты ни был. Ни одно из этих определений к тебе не подходит.

Я трогаю его пальцами за подбородок, и он поворачивает ко мне лицо. Как можно выглядеть одновременно таким подавленным и таким счастливым? Думаю, он хотел таким выглядеть – недружелюбной личностью, которая никого к себе не подпускает.

Интересно, это из соображений самозащиты? Или чтобы защитить других? Или и то и другое? Это я тоже выясню.

Возможно, я наивна, думая, что могу доверять своим чувствам. Я только начинаю учиться его понимать, но не собираюсь делать ни шагу назад.

– А теперь покажи мне свои книги, хорошо? Хочу узнать, что ты читаешь.

Адриан вскакивает и хватает меня за руку, чтобы поднять с дивана:

– Точно, я совсем забыл тебе показать мою писательскую комнату!

Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, и он показывает мне помещение, где была написана часть его первого романа и почти весь текст «Что-то вроде государственной измены». Письменный стол стоит прямо у окна террасы, и при хорошей погоде – хотя, как известно, в Лондоне она бывает редко – Адриан работает на улице. Комната тоже немаленькая, но он отгородил себе стеллажами небольшой кабинет.

Я знакомлюсь с Рэпонссе, которая при виде меня спрыгивает со своего пьедестала с когтеточкой и трется о мои ноги. Затем внимательно изучаю читательский вкус Адриана. Пожалуй, у него примерно на десятую часть больше книг, чем у меня, и видна склонность к биографиям самых разных личностей. Плюс несколько психологических триллеров, названия которых почти все без исключения мне ни о чем не говорят. К моему удивлению, у него есть и несколько любовных романов – «унаследованных» от сестры, но, скорее всего, прочитанных.

После осмотра стеллажей Адриан приглашает меня на террасу к приготовленным буррито и лимонаду. Мне бы никогда не пришла в голову идея добавить в начинку буррито соленый арахис, но я чувствую, что смогу к этому привыкнуть. Так же как к совместным обедам.

Поскольку я сижу напротив него, это не кажется слишком навязчивым, когда я смотрю на его губы каждый раз, когда он что-то говорит. На его руки, держащие буррито. Время от времени мне кажется, что в его взгляде есть какое-то напряжение, но оно ни в чем не проявляется.

Я заставляю себя отвлечься от весьма откровенного фильма в сознании, действие которого происходит на этой самой террасе.

– Хочешь посмотреть на сад? – наконец спрашивает Адриан, подцепляя вилкой два последних листика салата, которые выпали из его буррито.

– Конечно! А сколько сейчас времени?

Он поворачивает запястье, чтобы я могла взглянуть на его часы. До моего отъезда остается еще около полутора часов, так что я успею к Мелли как раз вовремя.

Мы спускаемся на первый этаж, а оттуда на улицу.

Перед домом все тщательно пострижено и приведено в порядок, но в задней части сада все выглядит более естественным. Я снимаю свои римские сандалии и иду босиком. Неподалеку растут несколько раскидистых яблонь, и под одной из них я ложусь на траву и смотрю на летнее небо сквозь тень листьев. Адриан садится рядом со мной.

– Что? – Я поворачиваю к нему голову.

– В каком смысле «что»?

– Ты выглядишь так, будто хочешь что-то сказать.

Он вытягивает ноги, а затем опускается рядом со мной:

– Скорее, что-то сделать.

Поэтому так легко переключать режимы. Всего несколько незначительных слов, и разгорается такой пожар, который даже отсюда может заставить сработать детекторы дыма в доме.

Я тоже могу добавить.

– Со мной? – тихо и игриво шепчу я.

Его лицо приближается, и я так хотела бы запомнить этот момент, чтобы потом снова и снова его вспоминать. Как мне могло так повезти? Как мы вообще добрались до этого места после такого трудного старта, который у нас был!

Губами он прикасается и ласкает мой рот, пока я его не открываю и он не целует меня по-настоящему.

– Хочешь, я тебе кое в чем признаюсь? – спрашивает он, когда мы лежим лицом друг к другу, почти задыхаясь, словно после долгих минут под водой выбрались на поверхность.

– Это как-то связано со мной?

Его тихий смех будто говорит «да».

– У меня в кармане кое-что есть. Начинается на букву «п», и думаю, он может нам понадобиться в любой момент.

– О-о-о. Значит, все это время ты просто ждал подходящего случая, а меня упрекал, что я думаю только об одном? – Я пытаюсь, чтобы это звучало осуждающе, и одновременно у меня внутри разливается тепло.

– И да и нет.

Он поднимает руку, наклоняется надо мной, а затем кладет левую руку слева, а правую – справа от моей головы на траве.

– Скажи, это платье можно просто расстегнуть?

Теперь уже я смеюсь, будто произнося «да», почти не веря себе от счастья.

Адриан начинает и тратит огромное количество времени на каждую пуговицу.

– Это всего лишь шоколадное украшение на и без того идеальном шоколадном торте. – Он целует меня в середину бюстгальтера, и, несмотря на жару, у меня по коже пробегают мурашки.

– Это я – торт? – выдыхаю я.

– День с тобой.

Он расстегивает следующую пуговицу.

Я хватаю его за рубашку, и он останавливается, чтобы мы вместе смогли стянуть ее через голову. Затем обхватывает мои запястья и опускает их на землю.

– Держи так, хорошо? Иначе я не смогу сосредоточиться.

Адриан снова поднимает ко мне лицо, чтобы меня поцеловать, будто хотел сосредоточиться именно на этом.

– Если ты сможешь сосредоточиться, что-то может пойти не так, – замечаю я шепотом, как только у меня появляется для этого дыхание.

Он проводит пальцами от моей шеи до того места, где платье все еще застегнуто. Расстегивает еще две пуговицы, и его губы скользят по моему животу.

– Такого я еще никогда не испытывал, – шепчет он. – Я просыпаюсь и сразу улыбаюсь, потому что думаю о тебе. Твое имя звучит у меня в сознании. Что только твоя близость со мной делает.

И тут я радуюсь, что руки у меня пока на траве. Его взгляд, его прикосновения и его слова – все это сразу уже почти невозможно вынести; и если бы я сейчас до него дотронулась, у меня разорвалось бы сердце.

Адриан проталкивает последнюю пуговицу в петельку и раздвигает мое платье, как занавеску.

Впервые он смотрит на меня внимательно и при дневном свете, и я не знала, что может быть что-то настолько прекрасное – видеть, о чем говорит его взгляд.

Я приподнимаюсь, чтобы выскользнуть из рукавов и бюстгальтера, а Адриан тем временем расстегивает брюки и, попрощавшись с боксерами, помогает мне, чтобы с трусиками было быстрее.

Затем я снова опускаюсь на спину и впитываю в себя все – ароматы сада в летнем воздухе, и наши возбуждающие стоны, и чувство безграничной близости к Адриану, и ощущение его внутри себя. Я закрываю глаза, и солнечный свет, пробивающийся сквозь крону дерева, танцует у меня на веках, пока не превращается в световые точки.