Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную

Глава 36

Джонатан

Слова Серафима все еще горят у меня в ушах, когда я выхожу из подвала.

«Сердце Пламени».

Не сказка. Не миф. Холодное, расчетливое оружие в сердцевине этой паутины лжи, что едва не погубила нас всех.

Ярость никуда не делась. Она все так же клокочет у меня в крови, горячая и требовательная. Но теперь она не слепой взрыв. Это сфокусированный поток расплавленного металла, который я направляю в одно русло. В нее.

Я выхожу из подвала и мои шаги твердые настолько, что земля проминается под ногами.

— Джонатан!

— Братец!

Кричат Амелия и Серафим мне вслед, но я уже их не слышу. Я ослеплен лишь одним единственным желанием. Взглянуть в ее глаза. Увидеть то, что не видел ранее. Убедиться, что все это лишь ее грязные игры.

Запрыгиваю на коня и срываюсь с места, оставляя Амелию на Серафима. Он защитит ее. Я это знаю.

Конь несет меня вперед, а я знаю только одно. Я должен услышать правду. Чтобы показать ей, что все кончено. Что я знаю о ее играх. Знаю о том, что она собирается сделать.

Несколько часов с взглядом, устремленным вдаль, и мои шаги гулко отдаются в каменных коридорах ее замка. Стражники у дверей ее покоев уже не ее люди, а мои. Я сменил охрану сразу после того, как Амелия нашла в себе силы рассказать мне о нападении. Они молча отступают, глядя на мое лицо, и распахивают массивные дубовые двери.

Эмма сидит у окна, в кресле с высокой спинкой, и смотрит в сад. Она одетая в простое, но дорогое платье, с идеально уложенными волосами. Картина невинности. Картина лжи.

Она оборачивается на меня, и на ее лице застывает сладкая, подобострастная улыбка. Та самая, что когда-то вызывала у меня уважение, а теперь сворачивает желудок от приступа тошноты.

— Джонатан! — ее голос звучит слишком звонко и радостно. — Я так надеялась, что ты меня навестишь…

Она замолкает, увидев мое лицо. Улыбка медленно сползает с ее губ, сменяясь настороженностью. Она видит. Видит не слепую ярость одураченного, которого можно обвести вокруг пальца, а холодную, беспристрастную расчетливость лорда Риваля.

Я не даю ей опомниться. Не даю возможности начать ее игру.

— «Сердце Пламени», — говорю я ровным, лишенным эмоций тоном. Он режет тишину комнаты, как лезвие.

Она замирает. Глаза чуть расширяются, в них на секунду мелькает неподдельный шок, который она тут же пытается скрыть за маской непонимания.

— О чем ты… Я не знаю…

— Не ври, — перебиваю я ее, делая шаг вперед. Я не кричу. Мой голос тише, чем шелест ее платья, но он заставляет ее вздрогнуть. — Ты ищешь его. Все это время. Свадьба. Подстава. Нападение на Амелию. Все ради этого. Ты хочешь силу, которую не сможешь контролировать.

Она вскакивает с кресла, ее лицо искажается. Притворная слабость испаряется, сменяясь знакомым мне по тому дню в беседке холодным презрением.

— О, она… моя мерзкая сестричка уже успела нашептать тебе свои сказки? — шипит она. — Бедная, сломленная Амелия и ее фантазии о…

— Амелия ничего мне не говорила, — снова перебиваю я и подхожу ближе, заставляя ее отступить к подоконнику. Я смотрю на нее сверху вниз, и в этот момент я не тот, кого она смогла одурачить. Я судья. — Я знаю о разделенном артефакте. Я знаю о роде Лаврейн. Я знаю, что твоя бабушка спрятала его, потому что чувствовала скверну в своей крови. В тебе.

Ее бледное лицо заливается краской. Мой удар попал точно в цель.

— Ты… Ты ничего не понимаешь! — ее голос срывается на визг. — Она всегда была любимицей! Ей все доставалось просто так! Даже бабушка… она прошептала ей что-то перед смертью! Только ей!

Так вот откуда ноги растут. Детская обида. Зависть, которая проросла, как ядовитый плющ, и задушила все остальное.

— И это дает тебе право пытаться убить ее? — мой голос все так же спокоен, но в нем появляется ледяная сталь. — Тени, которые ты послала за ней, похищение. Что еще ты планировала сделать?

— Я не хотела ее убивать! Я хотела, чтобы она исчезла! Чтобы она отказалась от всего этого! — она кричит, и в ее глазах горит настоящая, не наигранная ненависть.

— Но когда это не сработало, ты послала к ней убийц, — констатирую я. — Ты использовала темную магию. Тени, что могут раствориться в ночи. Откуда, Эмма? Откуда у тебя такие ресурсы?

Она замолкает, сжимая губы в тонкую белую полоску. Ее глаза бегают по комнате, ища выход, которого нет.

— Кто твой покровитель? — давлю я, делая еще один шаг. Мы сейчас почти касаемся друг друга. Я чувствую исходящий от нее страх. И злобу. — Кто рассказал тебе, как пробудить «Сердце»? Кто дал тебе этих тварей? Это не твой почерк. Ты паук, плетущий сети в тени. Но для такой охоты нужны зубы и когти. Чьи?

Она отворачивается, глядя в окно.

— Я не скажу тебе.

— Ты скажешь, — мой голос звучит как приговор. — Потому что если не скажешь, я не стану тебя убивать. Это было бы милосердием. Я отправлю тебя в Кремневые рудники. Туда, где никогда не светит солнце. Где ты будешь помнить о своем провале каждый день, с каждым вздохом, наполненным каменной пылью. Ты будешь молить о смерти, но не получишь ее. Потому что я прикажу охране следить за тем, чтобы ты жила. Долго. Мучительно.

Она медленно поворачивает ко мне голову. Ее глаза полны ужаса. Она верит мне. Она знает, что лорды Риваль не бросают слов на ветер.

— Ты не посмеешь… — ее шепот полон отчаяния.

— Я уже все потерял из-за тебя, Эмма, — говорю я тихо. — Мне нечего больше терять. Кроме нее. И ради нее я пойду на все.

Мы смотрим друг на друга. Палач и приговоренная. Воздух вокруг нас трещит от ненависти.

— Он найдет тебя, — внезапно выдыхает она. В ее голосе странная смесь страха и торжества. — Ты не понимаешь, с кем связался. Он… он придет за мной. И за тобой. И за ней.

«Он».

Значит, все-таки кто-то стоит за ней.

— Его имя, — требую я.

Она качает головой, и по ее щеке скатывается слеза. Но это не слеза раскаяния. Это слеза бессильной ярости.

— Нет. Я не скажу. Ты умрешь, не узнав. И твоя драгоценная Амелия умрет вместе с тобой. Он не оставит свидетелей. Никто не сможет встать у него на пути, когда «Сердце» будет его.

Она поворачивается к окну спиной, демонстративно разрывая наш разговор. Ее плечи напряжены, но поза выдает решимость. Она предпочтет рудники предательству этого таинственного «Он».

Я смотрю на ее спину, и холодная ярость внутри меня наконец находит выход. Не в крике. Не в ударе. В решении.

— Как знаешь, — говорю я тихо. — Охрана!

Дверь распахивается, и двое моих стражников входят в комнату.

— Лорд?

— Госпожу Эмму отправить в темницу. Подготовить все для конвоирования. Назначьте двойной караул. Никто не входит, никто не выходит. Никаких посланий. Как все будет готово к конвоированию, сразу отправить ее в Кремневые рудники.

— Слушаюсь, лорд.

Эмма не оборачивается. Она стоит, сжавшись, как пружина, глядя в свое отражение в темном оконном стекле.

Я разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь. Воздух за моей спиной кажется густым от ее ненависти.

Я не получил имени. Но я получил нечто более важное. Подтверждение. Заговор шире, чем я думал. Враг сильнее. И времени у нас меньше, чем я предполагал.

Нужно возвращаться к Амелии. Нужно найти «Сердце Пламени». Пока не стало слишком поздно.