Сладкий грех. Разрушение

Глава 34

Я резко сажусь на кровати, обливаясь ледяным потом от очередного кошмара. Вытираю мокрый лоб и обнимаю себя руками, отодвигаясь к изголовью кровати. Тру свои виски, чтобы боль прекратила стучать по ним. Это был всего лишь сон. Дарина мертва. Мертва. Каван показал мне свидетельство её смерти, мы нашли ту девушку, которая убегала от меня. Она была просто похожа на Дарину и испугалась моего вида. Она проспала свою смену, и когда я хотела её остановить, подумала, что из-за меня её уволят.

Я схожу с ума. Медленно. Всюду вижу мёртвых людей. Оглядываюсь и вижу их. Они преследуют меня.

Поднимаюсь с кровати и спускаюсь вниз. Вокруг меня темнота, я включаю свет в кухне и ставлю чайник. Мне нужен кофе. Ещё одна кружка кофе, чтобы не спать. Я стараюсь каждый день. Я жду. Боюсь. Я жду и жду, когда за мной придут, но ничего. Я сама готова пойти на эшафот.

Последний раз я видела Слэйна две недели назад в госпитале. После моей истерики, которую я там устроила, причинив сильную боль Кавану, упоминанием о его мёртвой сестре, он выгнал меня оттуда и сказал больше не появляться. Ему достаточно одного Слэйна, а истеричку, вроде меня, нужно лечить. Я и сама осознавала, что поступила очень плохо, но сделала это не специально, чтобы отомстить Кавану, а случайно. Но я, правда, думала, что видела Дарину. Её лицо я не забуду никогда. Конечно, было стыдно. Но пусть попробуют встать на моё место. Кто, вообще, сохранит разум в такой ситуации? Никто.

Слэйна я не видела. Никого из их семьи не видела. Знаю, что Слэйна уже должны были выписать, и он где-то рядом, но я не вижу его. Я его чувствую. Иногда я улавливаю аромат одеколона Слэйна в своём доме, ощущаю его запах на своей подушке. У меня пропало несколько вещей. Слэйн бывает здесь, пока меня нет, но держится от меня в стороне, и это глупо. Хотя я не уверена, что готова встретиться с ним. Я ещё не разобралась с этим. Ко мне приходил Киф и сообщил, что он взял Дейзи под своё крыло, и теперь она живёт в квартире, которую он снял для неё. Ей ничто не угрожает. Его отец очень медленно идёт на поправку. Его состояние стабильное, но выздоравливать он будет долго, и первое время ему придётся использовать инвалидное кресло. Это ещё одна причина, по которой я боюсь увидеть Слэйна. Тот день оставил слишком сильный отпечаток на мне.

Я схожу с ума.

Выхожу из дома и натягиваю улыбку для Мэйсона, ожидающего меня у такси. Мы идём в клуб, чтобы отпраздновать его день рождения. У него нет друзей. Он пригласил меня, считая своим другом, потому что я отвечала на его сообщения, чтобы немного отвлечься. Постоянно бояться тоже надоедает. Мне нужно было поверить, что нормальные люди ещё остались. Люди, которые не хотят меня подставить или убить. Я просто пытаюсь жить дальше. Постоянно думаю о Слэйне. У меня есть тетрадь, в которую я записала всё, что узнала. Я постоянно выстраиваю события прошлого, чтобы лучше всё понять. Но одних моих догадок и обрывков разговоров мало. Мне мало.

Я схожу с ума.

— Паршиво, да? — Мэйсон кривится, когда мы садимся за столик. Гремит музыка. Яркие зелёные и синие огни быстро проносятся по людям, танцующим напротив нас. Гул вызывает ещё более сильную боль в голове. Понятия не имею, зачем я согласилась. Но Мэйсон единственный нормальный парень из всех, кого я знала. Он не лезет ко мне с расспросами, не преследует меня. Он ничего не знает о моём прошлом. Он просто улыбается мне и приглашает в кино, прогуляться по парку, покормить лебедей. А я… я думаю о Слэйне. Вот это паршиво. Я понимаю, что люблю его, и это не меняется. Ещё понимаю, что любовь к нему отравляет меня. Она токсичная. И, конечно, понимаю, что ничто ещё не закончилось. Я боюсь. Слэйн где-то рядом. Конечно, я не хочу, чтобы Мэйсон пострадал, но сидеть постоянно дома надоело. Я имею право выходить на улицу и заводить друзей, коих в жизни у меня никогда не было.

Взвизгиваю, когда моего плеча касаются.

— Энрика? — Мэйсон удивлённо смотрит на меня и ставит две бутылки пива на столик.

— Прости, в последнее время я словно не в себе. Тебе ли не знать, да? — смущённо улыбаюсь.

— Это точно. Кого ты так боишься и ждёшь, а?

— Никого. Никого, а только пиво, — натянуто улыбаюсь.

— Здесь ты в безопасности, — уверяет он.

Вряд ли. Я буду в безопасности в гробу. Может быть, начать выбирать его?

— Какой гроб ты хочешь? — интересуюсь я у Мэйсона.

Он давится пивом и едва ли не выплёвывает его.

— Мне не так много исполнилось сегодня, чтобы думать о погребении, — смеётся он.

— И всё же? Белый? Чёрный? Дубовый?

— Хм. Ты серьёзно?

— Ага.

— Энрика, это немного странно.

— Ответь. Какой гроб тебе нравится? — не сдаюсь я.

— Понятия не имею. Но есть магазины, где их можно выбрать. Думаю, такие есть.

— Хочешь выбрать его? Я подарю тебе гроб, а ты мне? — предлагаю я.

Мэйсон открывает рот в шоке. Делаю несколько глотков пива, и оно такое противное. Как его пить можно? Моча разбавленная. Гадость.

— Так, ты меня пугаешь. Ты собралась помирать?

— А с чем чёрт не шутит. Хочу выбрать себе гроб. Полежать в нём. Вдруг, когда я умру, мне будет неудобно?

Что с моими мозгами происходит? Понятия не имею. Но я хочу чёртов гроб. Прямо сейчас.

— Тебе будет всё равно, — улыбается Мэйсон.

— Нет, не будет. Смотри, когда человек умирает, то начинается война за его тело и гроб, как и землю, где его похоронят. То есть эти решения принимаются за него. А я не хочу, чтобы мне выбрали ужасный гроб. Он должен быть уютным.

Боже мой, что я говорю? Я могу заткнуться?

— Хочешь проверить сейчас?

— Наверное, — пожимаю плечами.

— Не думал, что мой день рождения пройдёт именно так, но поехали. Выберем гробы друг другу, — предлагает он.

— Это идиотская идея. Прости. Я несу такую чушь, — мотаю головой.

— Эй, это немного странно, не отрицаю, но весело. Я никогда не думал об этом, а ты просто кладезь мрачных идей. Поехали. Здесь всё равно тухло. — Мэйсон тянет меня за руку.

Мы расталкиваем людей, выбираясь из клуба. Ночной прохладный воздух ударяет по моим щекам. Смеясь, мы бежим к такси и забираемся в него.

— Нам нужен магазин с гробами. Знаете такой? — спрашивает Мэйсон.

— Это называется «Похоронное бюро», — хмурится водитель.

— Точно, похороны. На похоронах должны стоять гробы, — киваю я.

— Значит, нам нужно любое круглосуточное «Похоронное бюро».

Думаю, водитель тоже в шоке от нашего запроса, но он заводит мотор, и мы едем.

— Не верю, что мы это делаем, — хихикаю я.

— Если я расскажу об этом родителям, то они сдадут меня в психушку, — смеётся Мэйсон. — Я даже не пьян, чтобы выбирать гроб.

— Никогда не поздно позаботиться о будущем, — замечаю я.

— Наверное. Мама будет в шоке, когда узнает.

— А ты не говори ей. Она узнает обо всём по факту, и это избавит твоих детей от лишних трат. Думаю, они будут благодарны тебе, потому что организовывать похороны — паршиво. Тело не успевает ещё остыть, а тебе уже обивают порог люди, пихая свои визитки. Гадость. Поэтому, когда всё подготовлено заранее, то это облегчает жизнь.

— Ты, правда, много знаешь о похоронах.

— Да. Слишком много для моего возраста. Это не то, чем я горжусь, но что есть. Я вот не знаю, где похоронен мой отец, и похоронен ли он, вообще.

— Мне очень жаль, Энрика. — Мэйсон берёт мою руку в свою и с грустно смотрит на меня.

— Мне тоже. Я испортила твой день рождения.

— Не говори так. Лучше я буду выбирать гроб, чем проведу его на очередном большом ужине с родителями. Это похуже смерти, поверь мне. Они дотошные. Перед моим уходом папа наставлял меня, как соблазнить девочку, и что я должен обклеить свой велосипед футбольными игроками. А мама решила дать мне один презерватив, потому что два это уже серьёзные отношения.

Я смеюсь и Мэйсон тоже.

— У тебя классная семья.

— Я бы поспорил, — улыбается Мэйсон.

Такси останавливается у светлого дома, и мы переглядываемся.

— Я думал, что похоронные бюро обычно расположены на кладбище или мрачные, как в фильмах ужасов, — шепчет Мэйсон.

— Не всегда. Это филиалы. Они потом передают всё дальше, и тогда уже готовят труп рядом с кладбищем, но и это тоже не всегда. Когда я хоронила дедушку, то я была в трёх местах. Там, где выбираешь гроб. Там, где оформляешь договор на похоронную службу и выбираешь услуги. Карточки такая фигня. Якобы людям нравится читать о том, кто умер, и писать о нём. Это остаётся на память об умершем. Зачем? Лишняя трата денег. В общем, в третьем месте уже есть свой морг, в котором и готовят умершего к похоронам. А потом всё это везут в церковь.

— Мда, я точно обращусь к тебе, чтобы подготовить собственные похороны. Ты поможешь мне сэкономить, — тихо смеётся Мэйсон.

Мы останавливаемся у закрытой двери и переглядываемся. На прикреплённой к двери табличке написано, что бюро работает круглосуточно. Ненавижу это место. Ненавижу. Какого чёрта я делаю?

— Ну что, пошли? — спрашивает Мэйсон.

— Уверен, что это хорошая идея?

— Нет. Это самая странная и ужасная идея в моей жизни, но порой нужно совершать безумные поступки. Они становятся интересной историей для потомков. Я расскажу им, что, вероятно, с их бабушкой выбирал для себя гроб. Или же ты останешься в моей памяти, ненормальной девушкой, с которой я провёл самый безумный день рождения. Но этот день определённо отложится в моей памяти. Разве не ради этого стоит жить?

Меня трогают слова Мэйсона, и я улыбаюсь.

— То есть ты считаешь, что каждый поступок нужен человеку?

— Да, именно так. Люди называют ошибками какие-то поступки, но это не так. Ошибки — возможность их решать, а значит, возможность чувствовать себя живым. Люди не просто так совершают ошибки, они дают себе шанс снова встретиться с этими людьми, потому что те остались в их сердце. Если они там остались, то это точно правильно.

— А если последствия причиняют боль и ещё глубже утягивают в трясину?

— Значит, это была не ошибка. Ведь если последствия открывают тебе всё новые и новые обстоятельства, то выходит, что ошибка — твоя возможность найти ответы, которые важны для тебя, Энрика. Если бы всё решилось просто, извинения за ошибку были приняты, то всё бы закончилось. Но если события начинают становиться сложнее и пугают, то нужно дойти до конца, потому что там правда, и она нужна, чтобы жить дальше. Без неё ты никогда не сможешь двигаться вперёд.

— Надо же, — шепчу, кусая губу. — Никогда не относилась именно так к ошибкам и к их последствиям. Получается, что ошибка дала мне возможность узнать человека таким, какой он есть, а не таким, каким хотел казаться, да?

— Именно так. Думаю, что ошибки связывают людей довольно крепко. Некоторые заканчиваются прощанием, а некоторые совместным будущим. Если узнать, было ли это ошибкой или же просто каким-то знаком свыше, тогда можно понять многое в этой жизни. Ошибки раскрывают людей. Не важно ты ошиблась или другой человек ошибся на твой счёт. Ошибка, как большая компьютерная игра, и чем дальше ты двигаешься, тем больше уровней открываешь и идёшь к финалу игры. А после финала ты решаешь: оставить игру себе или выбросить её.

— Спасибо, Мэйсон. Ты сейчас так помог мне. Я была в тупике, а теперь у меня есть над чем подумать. И… тебе не кажется, что вот эта ошибка может стать хорошим началом чего-то нового? — спрашиваю, бросая взгляд на дверь, и Мэйсон широко улыбается.

— Поэтому я и хочу это сделать. Я хочу ошибиться и встретиться с последствиями, потому что они сблизят нас. А мне с тобой очень хорошо. Пошли, Энрика, совершим самую жуткую ошибку в нашей жизни, — смеясь, Мэйсон надавливает на ручку и утягивает меня в чёртово похоронное бюро.

Так, значит, я должна дойти до конца со Слэйном, чтобы открыть все уровни и выбраться наружу. И я точно выброшу эту игру. Она мне больше не нравится.

Мы с Мэйсоном оказываемся в небольшом холле, выполненном из тёмного дуба. Кажется, что всё здесь говорит о том, что жизнь закончилась. Хотя всё выглядит довольно мило для покойника. Я думала, что везде будут стоять гробы, как было это в прошлом, но нет. На звон колокольчика к нам выходит мужчина и поправляет очки. Он прищуривается, глядя на нас.

— Мне вызвать полицию? — спрашивает он басом.

— Нет, сэр. Мы приехали с миссией. Нам нужны гробы, — уверенно сообщает ему Мэйсон.

— Приношу свои извинения и соболезнования. В последнее время участились случаи вандализма. У вас есть с собой свидетельство о смерти? — интересуется мужчина и подходит к стойке. Он достаёт несколько бланков.

Мы с Мэйсоном переглядываемся и прыскаем от смеха.

— Мы пока ещё живы, но кто знает, — хихикаю я.

— Вы выбираете гробы для себя?

— Да. Это инвестиция в будущее. Её подарок мне на день рождения и мой подарок ей на Рождество или на что-то ещё. В общем, мы бы хотели опробовать гробы и выбрать для себя подходящий.

Наступает тишина. Я готова расхохотаться от этой нелепой ситуации, но Мэйсон крепче сжимает мою руку, запрещая мне выдавать нас.

— Хм, что ж. Хорошо. Для начала заполните анкеты клиентов, а затем я проведу вас в выставочный зал.

Мы берём листы, вписываем туда свои данные и подписываемся, что ознакомлены со всеми правилами.

Нас ведут по небольшому коридору, и я принюхиваюсь, а потом кривлюсь. Это вонь ладана. Ненавижу его. Гадость. Сразу же напоминает похоронную службу.

Оказавшись в большом помещении, заставленном гробами на небольших выступах, я хочу уйти. Это чертовски идиотская затея.

— Вы можете осмотреться. Здесь выставлены гробы, но мы можем предложить и другие варианты на заказ из каталога. Цветы. Варианты обивки и карточки. Я буду в задней комнате, нажмите на кнопку, когда закончите выбор. И да, я предупреждаю, что здесь установлены камеры видеонаблюдения, и я обязательно передам записи с них полиции, если что-то пропадёт или будет испорчено, — предупреждает мужчина, оглядывая нас строгим взглядом, и скрывается за дверьми.

Мы смотрим друг на друга и хихикаем.

— Итак, пошли выбирать. — Мэйсон отпускает мою руку, и каждый из нас расходится по разным сторонам.

— Кстати, пахнут они хорошо, — замечает он.

— Они натёрты ладаном. Какой цвет тебе нравится?

— Хм, тёмный. Да. Хочу тёмный. А тебе?

— Вот этот, — отвечаю, показывая на гроб из светло-серого крашеного дерева.

— Ты понимаешь, что это маркий цвет?

— А мне будет плевать. Главное, что до того, как меня опустят в землю, я буду смотреться в нём хорошо. Я пробую этот, — решительно говорю и двигаю небольшую скамейку.

— Осторожнее, Энрика, — шепчет Мэйсон, помогая мне залезть внутрь. Я ложусь в гроб и ёрзаю.

— Он такой твёрдый. Мне будет неудобно. И подушка, как будто из соломы.

— Тебе будет плевать. Ты будешь мёртвой, Энрика. Цветы? Хочешь цветы в руках, когда будешь мёртвой? — смеётся Мэйсон.

— Давай. Что-нибудь очень и очень яркое. Пёстрое. Это будет насмешкой над смертью, — киваю я.

Мэйсон протягивает мне букет искусственных цветов, воняющих пылью. Гадость.

— Закрой его снизу. Представлю, что я мертва, а ты запоминай. Потом твоя очередь, — говорю я.

Мэйсон осторожно закрывает низ гроба, и я таращусь в потолок.

— Хм, Энрика, у мёртвых глаза всегда закрыты. И я хочу знать, что ты чувствуешь. Выглядишь жутко, но красиво. Реально тебе идёт лежать в гробу.

— Это был самый жуткий комплимент за всю мою жизнь, — смеюсь я.

— Чёрный юмор. Итак, как ощущения?

Закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Что я делаю? Зачем я это делаю? Не знаю. Но мне уютно. Словно я опять оказалась в руках Слэйна, и мы сидим в кресле. Он обнимает меня.

— Никак. Как будто лежу на деревянном полу в своём доме. Знаешь, когда дедушка умер, то я так и сделала. Его труп лежал в паре метров от меня, и я ждала скорую и полицию, которых вызвала. Я лежала и ни о чём не думала. Наверное, у мёртвых нет мыслей. И живые не так сильно отличаются от мёртвых. Мёртвыми быть проще. Намного проще, чем живыми. Не нужно ничего решать, ни о чём думать, ничего бояться. Некого любить и страдать из-за его жестокости и непонимания, что же происходит вокруг. Да, мёртвой быть прикольно.

— Энрика, что-то не так…

— Не парься. Я не сумасшедшая, хотя уже не знаю. Мэйсон, ты классный парень, а я вот нет. Поэтому просто дай мне полежать в гробу. Когда-то один человек говорил мне, что ему будет больно, если я умру. А теперь я не знаю, правда это была или ложь. Не знаю. Хочется всё вернуть. Но это невозможно, да? Невозможно вернуть прошлое. Невозможно вернуть человека, в которого ты влюбилась. Я в игре, Мэйсон. Я не хочу идти до конца, а сделать шаг назад тоже нельзя. Я топчусь на одном месте, и гроб — это безопасно. Никакой боли. Никакой любви. Никаких страданий. Никаких тайн. Ничего. Пустота. Я бы так хотела, чтобы этот мир исчез. Хочу остаться с ним и никого больше. Только он и я, понимаешь? Он и я, никакие люди не травят нас. Никто нас не трогает. Я бы выбрала смерть…

Внезапно крышка гроба с грохотом падает над моим лицом. Я кричу от страха и распахиваю глаза, оказываясь в кромешной тьме. Что-то щёлкает за пределами гроба.

— Мэйсон! Мэйсон! — кричу, ударяя по крышке, чтобы сбросить её. Меня дёргает в стороны, и я визжу от ужаса. Меня куда-то несут.

Вот и домечталась.