Соболиная Вершина

Часть I ДО 1. ВЕРА

Декабрь

Я была окружена Иденами.

— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, Вера?

Энн. Мама. Ее ведь звали Энн, верно?

— Эм… конечно. Воды, пожалуйста.

— Будет сделано.

Энн — я была на девяносто процентов уверена, что это ее имя, — быстро наполнила стакан из-под крана. Она с улыбкой поставила его на мое место у кухонного острова, а затем вернулась к плите, чтобы помешать соус для спагетти.

В большой кастрюле кипела вода для макарон. Пар поднимался в вытяжку над головой. Ароматы чеснока, помидоров и трав наполняли комнату, смешиваясь с голосами.

На этой кухне было очень много разговоров. Очень много людей. Очень много Иденов.

Раньше мне нравилось находиться в центре толпы.

Раньше.

А сейчас? Я еще не была уверена. Может, я их ненавидела. А может, они мне нравились. Учитывая, что этот вечер был моей первой попыткой выхода в свет, было слишком рано говорить об этом.

— Ты в порядке? — дядя Вэнс наклонился поближе, чтобы тихо прошептать мне на ухо.

— Их много, — прошептала я.

Он положил руку мне на плечо и сжал его.

— Просто дыши.

Лайла, его девушка, подвинула свой табурет чуть ближе к моему.

Вэнс и Лайла были единственными людьми, которых я знала здесь сегодня вечером. Это был дом детства Лайлы, и ее родители пригласили нас на семейный ужин.

По дороге она предупредила меня, что будет шумно. Это было преуменьшение. По меньшей мере пять разных разговоров накладывались друг на друга. Из каждого угла комнаты доносились раскаты смеха. Это было не шумно.

Это был хаос.

Нравилось ли мне это? Вроде как.

Я сделала длинный вдох, задержав его в легких до жжения, а затем выдохнула. Затем я отпила воды, позволяя ей прочистить першение в горле, пока слушала.

— Что Дрейк хочет на Рождество? — спросила Лайла у блондинки.

Как ее зовут? Мэдисон? Нет, Мемфис.

Мемфис. Мемфис. Мемфис.

Ее мужем был Нокс, татуированный и бородатый. Или она была замужем за ковбоем? Как его звали? Гарт? Нет, Гриффин.

Иденов было слишком много.

— Что-нибудь с динозаврами, — сказала Мемфис Лайле, как раз когда в кухню вбежала вереница детей.

Они влетали в кухню, как дикий ветер, проносясь внутрь, затем наружу, и исчезая обратно в той комнате, в которой они играли. Вряд ли я узнаю имена детей сегодня вечером. Моей целью было сначала разобраться с их родителями

— Тебе понравилось в отеле, Вера? — спросила Элоиза.

— Да, это было чудесно.

Я была на сто процентов уверена, что ее зовут Элоиза, потому что это имя было написано на гостинице, где я провела последнюю неделю.

Но кто был ее мужем? Джаспер или Фостер? Оба мужчины сидели за столом в смежной столовой. У одного из них была борода, и я была почти уверена, что это Фостер.

Фостер был бойцом UFC и был женат на Талии. Талия была близнецом Лайлы. Значит, Джаспер был мужем Элоизы, верно? Вроде как?

О, Боже. У меня разболелась голова.

Этот ужин был плохой идеей. Но у меня не хватало духу сказать Лайле — нет. Она была так рада, что я познакомлюсь с ее семьей, о чем говорила мне не менее пяти раз, пока мы вывозили мои вещи из отеля «Элоиза».

Прошедшую неделю я провела в своем гостиничном номере, наслаждаясь одиночеством и бесконечными часами просмотра телевизора. Если бы я могла остаться на месяц, я бы так и сделала, но отель был занят на праздники. С этого момента и до января все номера были заняты, включая мой.

Кроме того, я уже потратила достаточно денег дяди Вэнса. Ему не нужно было тратить лишние на оплату гостиницы. Поэтому сегодня утром я с тяжелым сердцем собрала чемоданы и выехала.

Пока что спальня для гостей наверху в фермерском доме Лайлы будет моей. Это была прекрасная комната, а ее дом — воплощение уюта. У меня было личное пространство. Пуховые подушки. Матрас. Горячая вода. Смыв в туалетах. Электричество.

Мне не на что было жаловаться.

Но в данный момент мне очень хотелось оказаться в горах, в холодном, пронизанном сквозняками убежище, где единственным человеком рядом был папа. Там, где мне не нужно было беспокоиться о шуме, именах или быть неловким чужаком на семейном ужине.

Я очень скучала по папе. Я скучала по нему так сильно, что было больно дышать.

Может быть, мне не стоило уезжать от него. Я была здесь, в окружении Иденов, а он был там один.

Все ли с ним в порядке? Он все еще в Монтане? Злился ли он на меня за то, что я уехала? Казалось, что с момента нашего прощания прошла целая жизнь, а не семь недель.

Мой взгляд переместился на окно над раковиной и темноту за ним. Белые снежинки щекотали стекло. Каждое утро на этой неделе я просыпалась и обнаруживала, что еще 5–7 сантиметров пушистого белого снега покрывают Куинси, штат Монтана. А горы были погребены под снегом и льдом.

Нашел ли папа безопасное и теплое место для проживания этой зимой? Может быть, он отправился на юг, в Аризону или Неваду, чтобы провести несколько месяцев в пустыне. Может, он отправился на север, в Канаду, где легче избежать ФБР. Если бы не я, замедляющая его шаг, как далеко он мог бы пройти пешком за семь недель?

— Ты собираешься вернуться в Айдахо до Рождества? — спросил Харрисон у Вэнса.

Харрисон был отцом Лайлы. У них тоже был маленький ребенок, которого они назвали по такому же имени. Зачем облегчать жизнь новичкам.

— Я не уверен, когда мы вернемся, — Вэнс посмотрел на меня, молчаливо напоминая, что это мой выбор.

Рано или поздно нам нужно было вернуться в его дом в Кёр-д'Алене¹. Ему нужно было собрать вещи. У него была жизнь, которую нужно было закончить, переехав в Монтану. Вот только я ненавидела Кёр-д'Ален. Ненавидела то, что это был мой родной город.

Но как бы мне ни хотелось притвориться, что его не существует, мы должны были вернуться. В последний раз.

— До Рождества.

Когда начался новый год, я хотела начать все с чистого листа. Здесь, в Куинси.

Вэнс кивнул.

— До Рождества.

За последние семь недель он предоставил мне как можно больше свободы и выбора. Не то чтобы я хотела большой свободы. Я прилипла к нему как клей, особенно в первые дни после расставания с отцом.

За последнюю неделю в «Элоизе» я провела больше всего времени в одиночеств, чем за последние четыре года. Было странно, что у меня нет папы. Когда же это перестанет быть странным?

Но как бы я ни скучала по нему, как бы странно это ни было, мне нравилось быть одной. В старших классах я ненавидела оставаться одна и ничего не делать. Папа всегда называл меня своим надувным мячиком, находящимся в вечном движении. Но это было раньше.

Тишина и неподвижность были не так уж плохи.

Мне нравились поздние ночи, когда звезды были яркими. Мне нравилось раннее утро, когда весь мир спал. Мне нравился телевизор. Мне нравился горячий кофе. Мне нравилось каждый день брить ноги, чтобы во время сна кожа была гладкой.

Я заново открывала для себя то, что мне нравилось. А что нет.

— Будешь овощи? — Лайла пододвинула ближе поднос с овощами и соусом ранч².

— Эм… конечно.

На столе лежали зубочистки. Это для овощей? Или только для кубиков сыра, маслин и мини-огурчиков?

К овощам никто не прикасался. Все пользовались зубочистками.

Я взяла одну из них со стеклянного блюда и провела кончиком над овощами. Мне не нравились сельдерей и брокколи, поэтому я обошла их стороной и остановилась на маленькой морковке.

Зубочистка не проткнула ее. Проткнись. Проткнись. Проткнись. Она продолжала откатываться. Я приложила больше силы.

Зубочистка сломалась.

Меня окружили Идены. И все смотрели на меня.

Уинслоу — Уинн — взяла пальцами морковку с подноса. Она обмакнула ее в соус ранч и сунула в рот.

Все следом полезли в поднос руками.

Я положила свои на колени.

— Итак, Вэнс, — сказала Уинн. — Я знаю, что ты еще нигде не устроился. Но если ты заинтересован в работе, я буду рада твоему визиту. Приходи в участок в любое время.

Его брови приподнялись.

— Да?

— Да.

Уинн была замужем либо за ковбоем, либо за шеф-поваром. А она была начальником полиции Куинси.

— Спасибо, Уинн, — сказал Вэнс, обменявшись взглядом с Лайлой. — Я с радостью.

Ради него я надеялась, что Уинн сможет найти для него место в своем отделе. Было бы странно видеть его на стройке или в офисе. Ему полагалось носить значок. Он был отличным полицейским, как когда-то отец. Раньше.

— Чем я могу помочь, Энн? — Харрисон встал за спиной жены у плиты, положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал ее в висок. — Заставь меня поработать, дорогая.

Энн. Ее звали Энн.

Энн. Энн. Энн.

Она улыбнулась ему.

— Не мог бы ты позвонить своему сыну и узнать, едет ли он?

Подождите. Был еще один?

Я осмотрела комнату. У всех братьев и сестер Лайлы были каштановые волосы и сапфирово-голубые глаза.

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

А всего шесть братьев и сестер. Нам не хватало одного Идена. Проклятье. Кого? Чье имя я забуду следующим?

Харрисон как раз достал телефон из кармана джинсов Wrangler, когда входная дверь закрылась и в коридоре послышался топот сапог.

— А вот и он.

Он вошел в комнату в выцветших джинсах и черной клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Она висела распахнутой, обнажая белую футболку, обтягивающую широкую грудь. Под плоским животом поблескивала серебряная и золотая пряжка ремня. Его коричневые ковбойские сапоги были потертыми и выцветшими. Как и у других Иденов, у него были темные волосы и сапфировые глаза.

Но его отличала игривая ухмылка. Озорная ухмылка на мягких губах. Острые уголки его заросшей щетиной челюсти и блеск в голубом взгляде.

На этой кухне было полно красивых людей.

А он их всех посрамил.

Мое сердце заколотилось. Лицо покраснело. Я пялилась, как дура, но не могла остановиться, не могла моргнуть. Мое тело реагировало на все это с разрешения мозга или без него.

— Наконец-то, — простонала Элоиза. — Я умираю с голоду.

— Извини, опоздал.

Боже, его голос был невероятным. Глубокий, грубый и плавный. Дрожь пробежала по моему телу.

Все тянулись к нему, словно он был магнитом, а они — металлом. Это притяжение было таким соблазнительным, но я удержалась на месте, ухватившись за край табурета, чтобы не опрокинуться.

Он пожал руки своим братьям. Они разговаривали и смеялись. Когда Лайла придвинулась ближе, он притянул ее к себе, обняв сбоку, и его высокая фигура возвышалась над ее.

В животе затрепетало, закрутилось, опустилось, поднялось и затанцевало, как снежинки за окном.

Он был…

Я не могла подобрать подходящее слово. Идеальным? Красивым? Завораживающим?

Да. Завораживающим.

— Иди познакомься с Верой.

Лайла потянула его за собой и улыбнулась, когда они зашагали в сторону острова.

— Привет, — он наклонил подбородок, как будто поднося невидимую шляпу. — Я Матео.

Это имя навсегда закрепилось за ним.

Матео.