Соболиная Вершина

18. ВЕРА

Дождь моросил сквозь просветы между деревьями. Горы окутывал туман, а с полей моей шляпы стекала вода. Пальто и одежда промокли до нитки.

Я бродила по Соболиной вершине уже несколько часов, пытаясь найти хоть какие-то следы отца. Но не было ничего. Ни ловушек на животных. Ни обугленных остатков костра. Ни следов на мокрой земле.

Ни отца.

Но я продолжала идти, продолжала искать. Он должен быть где-то здесь.

Монотонный шум дождя заглушал все звуки. Если он поблизости, он наверняка нашёл укрытие. Место, где можно остаться сухим. Это всегда было одним из его самых важных правил: оставаться сухим, быть в тепле, иметь воду. День или два человек может прожить с пустым желудком, но пока мы сухие, тёплые и с водой, мы выживем.

Он выживет.

Он жив.

На такой высоте в горах должна быть какая-то пещера или что-то подобное. Вряд ли отец стал бы строить убежище. Хижина, которую он построил много лет назад, была скорее для меня, чем для него, чтобы я не спала каждую ночь прямо на земле.

Я закатала рукав пальто и взглянула на часы.

— Чёрт.

Если я собираюсь успеть вернуться к машине и вовремя доехать до Матео на наше пятничное учебное свидание, мне нужно возвращаться сейчас.

— А-а-а! — волна злости поднялась внутри меня. Я нагнулась, подняла сосновую шишку и бросила её в ближайшее дерево.

Он где-то здесь. Я знала это глубоко внутри. Он здесь. Почему я не могу его найти? Почему он не может найти меня?

Он должен знать, что я его ищу. Что я хочу снова его увидеть.

С каждой вылазкой я оставляю следы. У меня нет причин скрывать своё присутствие, поэтому я и не пытаюсь. Следы на земле. Круг из камней. Моё имя, выложенное палками с датой. Каждый поход за эти два года я оставляла метки.

Да, горы огромны. Наши шансы встретиться — ничтожно малы. Но если я ищу его, а он ищет меня, это должно случиться. Когда-нибудь это просто обязано случиться, правда?

Отец наверняка следит за входами на тропы. Это самое логичное место для меня, чтобы начать. Так что для нашей встречи вопрос лишь в правильном времени и настойчивости.

Я провела бесчисленные часы, изучая карты этой местности. Работала по частям, исследуя участок за участком. Я прошла каждую местную тропу минимум трижды.

Если я просто буду продолжать, если буду упорно идти вперёд, я его найду.

Я должна его найти.

Если только…

Что если он уже нашёл меня? Что если он видел, как я оставляю эти знаки? А что если он специально держится на расстоянии?

Я замерла, не дыша.

Он прячется от меня?

Нет. Я отказывалась в это верить. Он бы не стал меня игнорировать. Или всё-таки стал?

— Папа! — мой голос отразился от деревьев, но вскоре растворился в равномерном шорохе дождя.

Я звала его каждый раз, когда выходила на поиски. Кричала, пока не охрипла, надеясь, что мой голос долетит до него. Если я закричу достаточно громко, он придёт.

— Кормакк Галлагер!

Где-то вдалеке каркнула ворона, но больше не было ни звука. Никто не ответил.

— Если ты меня видишь, тебе лучше выйти сюда! — я с трудом подавила желание топнуть ногой, как ребёнок. — Папа!

Но в ответ звучало только эхо моего разбитого сердца.

Я повернулась, опустила голову, чтобы смотреть под ноги, и отправилась обратно к машине. Руки и ноги дрожали, когда я села за руль, каждая мышца в теле ныла от усталости. Я сняла пальто и бросила его на заднее сиденье вместе с шляпой. Волосы насквозь промокли. Джинсы тоже. Пальцы ног почти онемели и неприятно сжимались в мокрых носках и ботинках.

Неужели все эти поиски бессмысленны? Неужели я изнуряю себя зря?

Я всё это делала, исходя из предположения, что папа хочет, чтобы его нашли. Что если я ошибалась? Что если он изначально не собирался видеть меня снова?

В носу защипало, грозясь выплеснуться в слёзы. Я завела машину, включив обогрев на полную мощность. Дворники разгоняли капли дождя по стеклу, оставляя разводы.

Я ненавидела бури, но, по крайней мере, это был просто дождь.

Уже была половина шестого, и времени заехать домой, чтобы принять горячий душ, до встречи с Матео не оставалось. Поэтому, когда я выехала с парковки, направилась прямо к его дому. Рюкзак с учебниками лежал в багажнике.

Кроме пары сообщений, чтобы подтвердить наши планы на вечер, мы с Матео не разговаривали всю неделю. Мы перескакивали с пятницы на пятницу.

Дни между нашими встречами давали мне время подумать. После стольких лет ожидания и безответной влюбленности было неожиданно трудно поверить, что я ему действительно нравлюсь.

Почему я поцеловала его на прошлой неделе? Мне следовало подождать. Надо было дать ему возможность поцеловать меня. Но я поступила импульсивно, потому что…

Я не уверена почему. Может, всё на самом деле было не так уж и сложно. Мне просто хотелось его поцеловать, вот я и поцеловала. А потом вылетела из его дома пулей.

Без сомнений, я делала всё неправильно. Как обычные женщины добиваются мужчин? Каково это вообще — быть нормальной?

Нормальность казалась такой же недосягаемой, как и мой отец.

Дорога к его дому была грязной и скользкой. Даже при полностью включённом обогреве мои промокшие насквозь вещи не могли высохнуть.

Последнее, чего я хотела, — это заниматься учёбой. Но соблазн провести время с Матео был слишком велик. Поэтому я припарковалась рядом с его грузовиком, взяла рюкзак и направилась к двери.

Она открылась раньше, чем я успела постучать.

Матео выглядел так же великолепно, как всегда, в чёрной футболке с длинным рукавом. Рукава были закатаны, обнажая его сильные предплечья. Его джинсы были выцветшими и потёртыми, мягкими от многолетних стирок. А на ногах у него не было обуви. Это становилось моей любимой деталью во время наших встреч. На прошлой неделе он тоже был босиком, и это придавало нашим визитам особую интимность. Я приходила в его дом, где он ходил босиком.

— Привет, — сказал Матео, прищурившись, пока разглядывал мою одежду.

— Я была в походе, — пожала я плечами. — На улице мокро.

— Да ну? — он чуть дольше, чем нужно, всматривался в моё лицо. — А какая у тебя погода?

— Эм, дождливо?

— Нет, здесь, — он постучал пальцем по моему виску. — Какая у тебя погода внутри? Ты выглядишь расстроенной.

— О, — я надеялась, что он ничего не заметит. Какие у меня были варианты? Пасмурно, переменная облачность, ясно и солнечно? Последний вариант точно не про меня. — Думаю… немного пасмурно.

Он хмыкнул.

— Что случилось?

— Ничего, — всё. И даже больше. Но сейчас я не могла это объяснить.

— Ты можешь рассказать мне.

Не об этом.

— Это был просто долгий день. Я потеряла счёт времени.

— Где ты ходила?

Ох, ему это точно не понравится.

— На Соболиную вершину.

— Одна? Ты же обещала мне позвонить.

— Со мной всё в порядке. Промокла, но цела. Волноваться не о чем.

Его лицо стало жёстче, но вместо того чтобы прочитать мне лекцию, как сделал бы дядя Вэнс, он кивком подозвал меня внутрь.

В доме пахло древесным лаком и средством для чистки стёкол.

— Снимай ботинки, — сказал Матео, закрывая дверь. — Потом иди за мной.

Я наклонилась, чтобы развязать мокрые шнурки.

— Где Алли?

Её игрушки были убраны в корзины и ящики, а не разбросаны по всему полу.

— Росток! — позвал Матео. — Вера пришла.

— Ве-ва! — этот радостный визг был музыкой для моих ушей. Она выскочила из своей комнаты в розовом супергеройском плаще. Алли было всё равно, что я промокла насквозь. Она с визгом бросилась ко мне в объятия.

— Привет, Мармеладка, — я поцеловала её в щёку, а потом поставила на пол, чтобы не замочить её одежду. — Чем занимаешься?

— Куки.

— Куки? — я подняла глаза на Матео, ожидая объяснений.

— Куклы.

— А, куклы — это весело.

— Пошли, — она взяла меня за руку и потащила через дом в свою комнату.

Когда Матео к нам присоединился, он принёс серые спортивные штаны и белую футболку.

— Надень это.

— Думаю, я скоро высохну.

— Ты оставляешь лужи на полу.

— Нет, я… — чёрт, рядом с подолом моих штанов действительно была крошечная лужа. — Извини.

Он рассмеялся.

— Иди переоденься, Персик

Персик. Это уже второй раз, когда он назвал меня этим прозвищем. Мне оно очень нравилось.

Я взяла одежду и поспешила в ванную Алли, сменив мокрые вещи на сухие и собрав волосы в небрежный пучок.

Штаны были огромными, собираясь у меня на щиколотках. Я дважды завернула пояс после того, как затянула шнурок. Футболка была словно палатка, её рукава свисали ниже локтей, но хлопок был тёплым, будто вещи только что достали из сушилки. Может, Матео занимался стиркой вместе с уборкой. Аромат кондиционера для белья и его собственный запах стали бальзамом для моей измученной души.

Тучи начали рассеиваться.

Когда я вернулась в гостиную, Алли бросила своих кукол и опрокинула корзину с игрушками, рассыпав кубики и мячики рядом с журнальным столиком.

— Лучше? — спросил Матео, когда я подошла к нему на кухне.

— Да, спасибо.

Он шагнул ближе и поднял руку к моему лицу. Его большой палец скользнул по моему подбородку.

— Настроена на учебу?

— Честно? Нет.

— Тогда давай завтра слетаем вместо этого?

— У меня работа в полдень.

— Встретимся в девять. Надеюсь, погода улучшится. А сегодня просто устроим обычный пятничный вечер. Хорошо?

Обычный. Да, я действительно хотела чего-то обычного.

— Хорошо.

— Голодная?

— Умираю с голоду. Я бы даже съела сгоревший сэндвич с ветчиной и сыром.

— Я купил замороженную пиццу. Надеюсь, она переживет духовку без происшествий.

— Я люблю пиццу, — призналась я. Это была единственная еда, по которой я по-настоящему скучала все эти годы в лесу. Я не думала о чизбургерах, тако или спагетти с фрикадельками. Но пицца… Я четыре года мечтала о пицце.

— Пепперони с оливками. Это же твоя любимая, верно?

— Откуда ты… — как он мог это знать?

— Всякий раз, когда мы едим пиццу у мамы с папой, ты берешь кусок и отбираешь все начинки, кроме пепперони и оливок, — Матео открыл холодильник и достал пиццу с пепперони. Затем он достал из шкафа банку нарезанных оливок.

Меня так захлестнули эмоции, что захотелось либо закричать, либо разрыдаться. Это было слишком. Сегодняшний день был слишком. Я злилась на своего отца. Я была разочарована в себе. Я была глупо счастлива от того, что Матео знает мои любимые начинки для пиццы.

Это было слишком. Я не могла рассказать никому о папе. Я не знала, что думать о Матео. Единственные подруги, с которыми я могла бы поговорить, были его сестры. Все эти чувства бурлили, словно собственный шторм, обрушиваясь тяжелыми потоками, и, не находя выхода, они проявились в виде слез.

Не плачь. Не в присутствии Матео. Не здесь. Но мой подбородок задрожал. Жжение в носу превратилось в огонь. Я сжала глаза, чтобы ни одна слеза не успела вырваться.

Не плачь, Вера.

Большие руки обхватили мои бедра. Затем мои ноги оторвались от пола, и я полетела.

— Чт…? — выдохнула я, мои глаза распахнулись.

Матео опустил меня на кухонный стол с легким стуком.

— Сделай вдох, Вера.

Я попыталась наполнить легкие, но воздух застрял в горле.

Матео взял мой подбородок в руку, удерживая мой взгляд.

— Дыши.

Мой вдох был обжигающим. Но я дышала.

— Тебе не нужно говорить сейчас, — произнес он. — Но когда будешь готова, ты можешь поговорить со мной.

Нет, не могла. Если я даже слегка приоткрою крышку этой коробки, если выпущу хотя бы немного боли, она разобьет меня на тысячу осколков. Кроме того, он не мог знать секреты о папе.

— Пицца, — сказал он. — Согласна?

Я смогла кивнуть.

Он провел ладонью по моей щеке, мягко улыбнулся, а затем поднял меня с кухонного стола.

— Иди отдохни.

Я поплелась в гостиную, придерживая штанины слишком больших штанов, и свернулась в углу дивана, наблюдая за Алли.

Она вытащила розовую коробку с кубиками Lego из своей игрушечной корзины и принесла мне, уронив прямо на колени.

— Собе-им, Ве-ва.

— Что мы будем строить?

Алли задумчиво постучала пальцем по подбородку. Это она переняла у дедушки Харрисона, и это было самым милым, что я когда-либо видела.

— Дом? — предложила я. — Или поезд?

— Поед.

— Хороший выбор, — я открыла крышку и достала детали, чтобы собрать поезд с алфавитом.

Матео накрыл на стол и налил нам по стакану ледяной воды. Ароматы пепперони, томатного соуса и выпекающегося теста наполнили комнату, пока пицца готовилась. Когда все было готово, мы втроем сели за стол, ели простой ужин и вели обычный разговор о работе на ранчо. Мы смотрели, как очаровательная девочка устраивает беспорядок с пиццей и оливками, которые она пыталась проткнуть пальцем.

Я помогла Алли подготовиться к ванне и стояла у двери ванной, пока он мыл ей волосы. Алли раздавала ему указания, а он позволял ей командовать.

Матео всегда был завораживающим. Но они вдвоем? Это была настоящая магия.

Когда она была уже в лавандовой пижамке и готова ко сну, он посмотрел на меня пристально.

— Не уходи.

Это не было просьбой.

Он исчез в комнате Алли, чтобы убаюкать ее, а я осталась в гостиной.

Я попыталась сесть на диван, но легкое волнение в животе не давало мне покоя, поэтому я начала убирать игрушки.

Матео появился, когда я стояла на коленях у журнального столика, разбирая поезд из Лего.

— Она уснула? — мой голос звучал прерывисто, сердце бешено колотилось. Поцелует ли он меня сегодня? Что ещё он задумал?

И только теперь до меня дошло, как близко мы были к его спальне.

Он согнул палец, подзывая меня, пока шёл ко мне.

Он согнул чёртов палец.

Это было настолько неожиданно, настолько невероятно горячо, что у меня отвисла челюсть. По спине пробежал дрожащий холодок.

— Встань.

Я не могла встать. Я едва могла дышать.

Матео протянул руку. Как только моя ладонь коснулась его, по моему предплечью побежали искры. Он рывком поднял меня на ноги, положив руки мне на плечи и сокращая расстояние между нами.

Моя грудь касалась его, а соски напряглись сквозь лифчик.

— На прошлой неделе ты поцеловала меня.

Я сглотнула.

— Прости?

— О, ты должна извиниться, — его пальцы скользнули в волосы у моих висков. — Ведь ты поцеловала меня раньше, чем я успел ответить.

— Ах… — о Боже.

— Ах… — на его лице появилась улыбка, пока он наклонялся ближе. — Теперь моя очередь.

Матео накрыл мои губы своими, поглотив мой вздох. Он тихо замурлыкал, и этот низкий, дурманящий, греховный звук заставил моё тело буквально растечься. Если бы не его крепкий захват, я бы рухнула на колени.

Я растаяла в его объятиях, тихо всхлипывая, когда его язык скользнул по моей нижней губе. Он заставил меня открыть рот, и, как только я это сделала, его язык лениво обвил мой. Его вкус был пряным, мужским и невероятным.

Мои руки легли ему на грудь, сжимая ткань рубашки.

Его руки сомкнулись вокруг меня, притягивая ближе, его тело, твёрдое и сильное, словно обвило меня своим теплом.

Я приподнялась на цыпочки, обвив руками его шею, словно цепляясь за него. Наши языки переплетались и соперничали. Он прикусывал мои губы, втягивал их в себя, пока я не застонала.

Этот поцелуй был лучше всего, что я могла себе представить. Все те ночи, когда я думала, каким будет поцелуй с Матео? Мечты не могли сравниться с реальностью.

Я хотела забраться внутрь него и больше не выходить. Мир за пределами нас исчез. Сначала он стал размытым, цвета смешались и закружились, а затем исчезли совсем.

Не было страха. Не было боли.

Это было так приятно — не беспокоиться, не страдать, не думать. Это было как отключение от всего, кроме Матео. Освобождение было таким же захватывающим, как его губы.

Он наклонился и накрыл моё лицо своими губами, углубляя поцелуй, исследуя каждый уголок моего рта. Он рычал в губы, а вибрации его груди заставляли меня вздрагивать.

Огонь пробежал по моим венам. Пульсация между ног была почти невыносимой. Ещё. Мне нужно было больше. Я ослабила объятия вокруг его плеч, чтобы дотянуться до подола его футболки, схватила её и потянула вверх по его рёбрам, а затем провела пальцами по его животу. Мои пальцы скользили по твёрдым линиям его пресса. Боже, как мне хотелось снять эту футболку. Я хотела увидеть его, целиком.

Моя рука скользнула выше, приподнимая футболку, и я провела пальцами по его ребрам. Но не успела я добраться до его груди, как он отстранился.

— Чёрт, Вера, — его дыхание было таким же прерывистым, как и моё. Его горло вздрагивало, когда его взгляд встретился с моим. Затем он сделал шаг назад.

Моё сердце остановилось, когда он поправил свою футболку.

Это всё? Мы остановились? Все, что исчезло во время поцелуя, нахлынуло с новой силой. Оцепенение исчезло.

— Я обещал тебе не спешить, — сказал он.

— Я никогда не просила тебя о подобном, —

— Я не… Я не… — он провёл рукой по своим волосам. — Я хочу сделать все правильно. Для твоего первого раза.

Моего первого раза? О, он думал, что я девственница. С учётом моей истории, это имело смысл.

— Это не будет моим первым разом.

У меня был парень в старшей школе, и я потеряла девственность с ним, когда мне было шестнадцать. Сет Хендрикс.

Что делает Сет сейчас? Работает ли он или учится? Он был милым и нежным. Скучным. Когда Сет целовал меня, мир не исчезал.

Сегодня вечером мне нужно было, чтобы мир исчез. Мне нужно было, чтобы Матео снова поцеловал меня.

— Принято к сведению, — челюсть Матео напряглась. Что это значило? Он ревновал? Был разочарован? — Я все еще думаю, что нам не стоит торопиться.

Не торопиться звучало как отказ. Не торопиться звучало как жалость.

Я прошла мимо него в ванную, заперев дверь.

С неуклюжими пальцами я переоделась в свои сухие вещи. Только джинсы все еще были мокрыми и было трудно натянуть их на ноги. Мой свитер был холодным и пах дождем и грязью. Я не стала надевать носки.

Запихнув их в карман, я вышла из ванной и обнаружила, что Матео ждал.

Его руки были уперты в бедра.

— Лучше разворачивайся и надевай обратно сухую одежду. Ты не убежишь отсюда так. Не снова.

Ему нужно было бы забаррикадировать дверь, чтобы остановить меня. Вид на его лице говорил, что он может это сделать.

Мы молча смотрели друг на друга, как на поле битвы. Могу ли я опередить его и добраться до двери? Я быстра, но, вероятно, не настолько.

— Папа! — раздался тонкий голос за закрытой дверью Алли. Эта милая девочка пришла мне на помощь.

— Чёрт, — его ноздри раздулись, и он поднял палец. — Не уходи.

Я осталась на месте, пока он не пересек порог комнаты Алли. Затем я рванула к двери, схватив свои ботинки. С мокрыми носками, которые промокли внутри, я выскользнула из двери.

И поехала домой одна. Чтобы страдать в тишине.

В одиночестве.