Соболиная Вершина

17. МАТЕО

Вера сморщила нос, входя в дом.

— Знаю, — поднял я руку. — Это ужасно.

Каждое окно в доме было распахнуто, как и дверь. По дому гулял ветерок, но едкий запах ужина — напрочь сгоревшего — всё ещё висел в воздухе.

— Что ты пытался приготовить? — Вера поставила свой рюкзак на столешницу, а затем подошла к раковине, заглядывая через моё плечо на сковороду, замоченную в пене.

— Гриль-сэндвич с ветчиной и сыром.

— О, — она сжала губы, пытаясь сдержать улыбку. — Ты сжёг гриль-сэндвич с ветчиной и сыром?

— Кажется, это новый рекорд, — ответил я, вспоминая, как однажды превратил куриные наггетсы в хоккейные шайбы, потому что разогревал их в микроволновке три минуты вместо тридцати секунд.

— Что случилось?

— Одна сторона вышла идеальной, — ответил я, что делало всё это ещё более болезненным. Она была хрустящей и золотисто-коричневой. — Я перевернул его, но Алли срочно надо было поменять подгузник. Поэтому я выключил конфорку, чтобы позаботиться о ней. Подумал, что пока мы в её комнате, сэндвич дойдёт. Выхожу, а конфорка на полную мощность.

Покойся с миром, маленький сэндвич.

— О, — из её губ вырвался смешок. Она прикрыла рот рукой, пытаясь его сдержать, но это было бесполезно. Она разразилась истерическим смехом, так сильно смеялась, что даже хрюкнула.

Этот хрюкающий, такой милый звук, сделал мою кулинарную неудачу оправданной.

— Я не очень хорошо готовлю, — признался я.

— Это я слышала, — ответила она. — Твоя мама сказала, что ей больше не нужно беспокоиться об Элоизе, потому что Джаспер готовит. Но она упоминала, и не раз, что если бы не бутерброды с арахисовым маслом и сухие завтраки, Алли могла бы умереть с голоду.

— Спасибо, мама, — пробормотал я. — Это было жестоко.

— Но разве она не права? — Вера выгнула бровь и посмотрела на стульчик Алли, где моя дочь ложкой ела хлопья, а молоко стекало у неё по подбородку.

— Справедливое замечание. Ты голодна? Я могу приготовить тебе хлопья. И бросаю тебе вызов: найди кого-то, кто лучше меня соблюдает соотношение хлопьев и молока.

— Спасибо, я не голодна, — рассмеялась Вера, её глаза искрились.

Черт, она была потрясающей. Я наклонился ближе, словно её смех притягивал меня. Мой взгляд опустился на её идеальные губы, и, хотя я говорил себе не лезть и сосредоточиться на учебе, я хотел поцеловать её.

Я хотел тот самый поцелуй, который чуть не случился в прошлую пятницу.

Улыбка Веры дрогнула, и она опустила подбородок, словно знала, о чём я думаю, и мысленно выставила мне стоп-сигнал. Она прочистила горло и обошла меня, стараясь держаться на расстоянии, прежде чем присоединилась к Алли за обеденным столом.

Мы не общались с прошлого раза. Я несколько раз бывал у родителей, но машины Веры не было на её привычном месте у амбара.

Я скучал по ней. Прошла всего неделя, но, стоило ей появиться, напряжение начало покидать мои плечи.

Особенно учитывая, что я боялся, что она вообще не придёт.

После недели размышлений о нашем первом занятии я мог признать, что, возможно, был слишком настойчив. Но, в своё оправдание, держать дистанцию от Веры становилось почти невозможно. Слишком много лет я оставался на своей стороне черты.

Тот поцелуй, который она подарила мне «У Вилли», оказался не просто открытием. Это было разрешение.

Черта исчезла.

Здесь определённо было что-то, что стоило изучить, и я не собирался упускать этот шанс.

— Как прошла неделя? — спросил я, неся её рюкзак и присаживаясь за стол.

— Хорошо. Работала. Много готовилась к предстоящим тестам. А у тебя?

— Занятно. Большую часть недели помогал Гриффину перестраивать загоны у него дома. У Алли был приём у врача с Талией. Вчера пару часов летал.

— Ты летал?

— Да.

— Я рада, — на её лице появилась гордость. Она должна была гордиться. Я полетел для себя, но сделал это благодаря ей.

— Готова? — я похлопал по её рюкзаку.

Вера остановилась за стулом во главе стола. Это было одно из двух мест, где я не мог сесть рядом с ней.

Ну, это меня явно не устраивало. Мне нравилось сидеть настолько близко, чтобы наши бедра соприкасались. Я хотел, чтобы пряди её шелковистого хвоста время от времени касались моей руки. Я гораздо больше предпочитал вдыхать её сладкий аромат, чем запах моего сгоревшего ужина.

Она выдвинула стул и села, придвинув к себе рюкзак.

Пока она расстёгивала молнию, я подтащил свой стул. И сел прямо рядом с ней.

— Что ты… — она подняла глаза к потолку, словно молча молилась о терпении. — Матео.

— Так удобнее.

— Учиться удобнее, если ты сидишь прямо на мне? — она бросила взгляд вниз, на наши колени, которые едва не касались друг друга.

— Я не люблю читать вверх ногами.

— Тебе вообще ничего читать не нужно. Ты и так всё знаешь.

— Мне нравится следить за материалом.

Её ноздри раздулись.

— Ты всегда был таким упрямым? Или я просто не замечала этого?

— Ты не замечала.

— Ладно, — она с раздражением открыла книгу, закатив глаза.

Где бы она ни прятала эту язвительность последние пару лет, я был рад видеть, как она расцветает.

Прошло меньше пяти минут, прежде чем наши колени соприкоснулись. Каждый раз, когда они соприкасались, она отстранялась. Затем, спустя несколько минут, она расслаблялась и теряла бдительность. Мы снова соприкасались. Этот танец повторялся снова и снова.

— Всеее! — заявила Алли, доев свои хлопья, и подняла руки.

— Молодец, Росток, — я дал Вере передышку и поднял Алли из её стульчика, быстро вытер лицо, а затем убрал беспорядок с подноса. Потом включил ей диснеевский мультфильм и отпустил играть в гостиной, а сам вернулся к своему стулу.

В тот момент, когда я сел, спина Веры напряглась. Она выглядела так же напряжённо, как дерево под её задом.

— Вера, расслабься.

— Не могу, — она фыркнула. — Ты меня теснишь. Я не могу сосредоточиться, когда ты так близко.

Я придвинулся ещё ближе.

— Матео, — она толкнула меня локтем и спрятала лицо в ладонях. — Ты меня сбиваешь с толку.

— В вопросах обледенения карбюратора? — поддразнил я.

Она убрала руки и тяжело вздохнула.

— Матео.

— Ты запуталась, — я начал поправлять прядь её волос, то заправляя её за ухо, то снова выпуская. — Мне казалось, я предельно ясно всё дал понять.

— Для меня — нет.

Иногда я забывал, что она так долго жила вдали от мира. Что она пропустила последний год в школе и студенческие годы — те годы, когда я столько же времени уделял изучению женщин, сколько сельскому хозяйству или пилотированию. То, что для меня было очевидным, возможно, нужно было повторить, подчеркнуть несколько раз, чтобы она это по-настоящему поняла.

— Это свидание, — заявил я.

— Но мы учимся.

— Это учебное свидание. И скоро я хочу пригласить тебя на ужин. И в кино. И на кофе. Я хочу встречаться с тобой, Вера. Хочу проводить с тобой время.

И я хотел её поцеловать.

Она открыла рот, потом закрыла. Снова открыла. Затем её плечи поникли.

— Я не знаю, как к этому относиться. Это… странно. Я всё испортила в баре.

— Нет, не испортила.

Она посмотрела на меня с недоверием.

— Ты всё прояснила. И если тебе станет легче, я тоже не совсем уверен, как с этим быть.

Мои единственные серьёзные отношения были с Мэдисон. И они закончились оглушительным крахом.

— Мы найдём свой путь вместе, — пообещал я, а затем постучал по её учебнику. — Но сначала нам нужно узнать об обледенении карбюратора.

— Ладно, — вздохнула она.

Против всех моих инстинктов, следующие полчаса, пока мы занимались, я держал своё колено подальше от её. Мы сделаем это медленно. Настолько медленно, насколько ей нужно.

— Ве-ва, — подбежала Алли с розовым пластиковым молотком. — Смоли.

— О, мне так нравится твой молоток, — захлопала в ладоши Вера, затем позволила Алли ударить молотком по столу, чтобы доказать, что он работает.

Пока я на этой неделе помогал Гриффину с загонами, Алли брала с собой игрушки, чтобы играть с кузенами. Мама приезжала помогать, так как Уинн была на работе. Она купила для каждого ребёнка игрушечные наборы инструментов. С тех пор Алли была неразлучна с этим молотком.

Она снова стукнула им по столу, как раз когда ее рот растянулся в зевоте.

Я взглянул на часы на плите. Уже пора спать. Это учебное свидание закончилось слишком быстро.

Мы могли бы немного оттянуть её сон, но Алли вела себя лучше, если следовать распорядку.

— Пора купаться, — сказал я. — Ты подождёшь?

Вера коснулась пряди волос Алли, выбившейся из хвостика.

— Конечно.

— Давай, Росток. Время для ванны.

— Не хочу в ванну! — молоток упал на пол, а Алли понеслась в гостиную, пытаясь спрятаться за диваном.

— Алейна.

— Не.

Я тяжело выдохнул.

В последнее время это была наша еженочная битва. Примерно четыре месяца назад Алли начала сопротивляться купанию. Почему — понятия не имею. Она извивалась, пиналась и плакала. Это стало такой проблемой, что мама даже перестала пытаться купать Али, когда мы оставались у родителей на ночь.

Идея принять ванну просто выводила мою дочь из себя. Но сама ванна? Ей всё нравилось. Как только я, наконец, усаживал её в воду, она была в восторге. Она плескалась и играла, как будто это её любимое занятие в мире.

Двухлетки. Они вообще не поддаются логике.

— Она будет кричать, — предупредил я Веру, затем направился в ванную, чтобы включить воду. Я добавил побольше пены, надеясь, что это хоть немного сгладит ту истерику, которая нас ждёт.

Вернувшись в гостиную, я выпрямил плечи, готовясь к противостоянию, но застыл.

Вера сидела на коленях на полу рядом с Алли, помогая ей снять одежду. Никаких криков. Никаких попыток вырваться.

— Возьмём твой молоток в ванну?

— Да! — Алли, оставшись только в подгузнике, побежала за своей игрушкой, а потом понеслась с ней в ванную.

Кто этот ребёнок? Потому что это явно не моя дочь.

— Тебе придётся приходить каждый вечер, чтобы помогать с купанием, — сказал я Вере.

Она хихикнула, собрав одежду Алли и вставая с пола.

— Папа! — позвала Али. — Пузыки!

— Сейчас вернусь, — я подмигнул Вере и отправился купать Алли. Прежде чем скрыться в ванной, я оглянулся через плечо.

И заметил, как Вера смотрит на мой зад.

Чёрт, как же мне это понравилось. Мне нравился этот флирт и поддразнивания. Нравились мимолётные прикосновения и украдкой брошенные взгляды. Нравилось это напряжение, нарастающее между нами.

Это было совсем не похоже на мой опыт с другими женщинами. Секс всегда был целью. Легкий трах, чтобы снять напряжение. Прыгая сразу в постель я никогда не находил времени на то, чтобы оценить эти сдержанные моменты.

Просто находиться с Верой в одной комнате стало для меня уроком прелюдии.

Впервые в жизни мне захотелось растянуть это удовольствие. Насладиться им.

Когда я добрался до ванной, Алли уже стаскивала с себя подгузник. Я схватил его у неё и усадил её в воду, стараясь как можно быстрее помыть её и вымыть ей волосы.

— Пора выходить.

— Нет! — закричала она, когда я открыл слив. — Ещё пузыки.

— Всё, закончили.

— Нет, — она брыкалась, когда я вытаскивал ее из ванны, ее кожа была скользкой, но я крепко держал ее за туловище, усаживая на коврик и заворачивая в полотенце с капюшоном в виде единорога.

Её надутый вид был таким милым. Когда-нибудь она начнёт использовать это против меня, да? Мне уже становилось всё сложнее говорить ей «нет».

— Иди к Вере.

Надутое выражение сменилось широкой улыбкой. Алли выбежала из комнаты, её босые ножки хлопали по деревянному полу.

— Ве-ва!

— Мармеладка.

Я вытер пол и зашёл в комнату Алли, чтобы достать пижаму из комода. С чистым подгузником и фиолетовым комбинезоном в руках я нашёл Алли на коленях у Веры. Они обе уютно устроились на диване, обнимаясь.

— Давай переоденемся, Росточек.

Алли ещё сильнее прижалась к плечу Веры.

— Хочешь, я помогу? — спросила Вера, протягивая руку за пижамой.

Алли не сопротивлялась Вере. Нет, с тем, с кем она больше всего любила спорить, был я.

Пока они справлялись с подгузником и одеждой, я достал из холодильника поильник с молоком.

Обычно я укладывал Алли на кресле-качалке в её комнате, обнимал её, пока она не засыпала, а потом осторожно перекладывал её в кровать и тихо выходил. Но сейчас она с Верой выглядели вместе так идеально, что я не захотел их разлучать. Я выключил основной свет, оставив один в кухне, и присоединился к ним на диване.

— Что будем смотреть? — спросил я, взяв пульт с кофейного столика.

— Дисси? — спросила Вера, уголок её губ слегка приподнялся.

— Не Дисси.

Алли тихо хныкнула, когда я переключил её мультфильм, но она уже начинала уставать, и под нежные движения Вериных пальцев, перебирающих её влажные волосы, её глаза начали закрываться.

Я выбрал случайный фильм на Netflix, который уже видел и знал, что он не был насильственным, затем убавил громкость. Моя рука лежала на спинке дивана, а пальцы потянулись к кончикам хвостика Веры.

Она позволила мне закрутить прядь вокруг пальца. Ещё одна победа.

Через десять минут после начала фильма Алли перебралась ко мне на колени, положила щёку на моё плечо и зевнула.

Моя девочка любила спорить и проверять меня на прочность, но я мог по пальцам пересчитать, сколько раз она засыпала не на моей груди.

— Спокойной ночи, Росточек, — я поцеловал её в волосы, когда она снова зевнула.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы уснуть.

— Мне пора идти, — прошептала Вера.

Но я не был готов к ее уходу, пока не готов. Поэтому я взял хвост в свои пальцы и подтянул его настолько, что она не могла встать.

— Ты уже видела этот фильм?

— Нет. Но…

— Учебное свидание. Кино-свидание, — на этот раз я потянул её волосы в свою сторону, пока она не поняла намёк и не придвинулась ближе.

Она вздохнула, прижимаясь к моему боку.

— Только пообещай, что ужин будет в ресторане.

Я усмехнулся.

— Пойдём в «Костяшки».

На её губах была улыбка, и такая красивая, что мне захотелось её поцеловать.

— Вера, — я говорил низко, мягко, привлекая её внимание от экрана.

— Что?

— Я хочу тебя поцеловать.

Её карие глаза широко распахнулись, а губы слегка разошлись.

— Скажи мне «да». Скажи, что ты хочешь моих губ так же сильно, как я хочу твоих.

— Я… — её дыхание прервалось. — Да.

Чёрт, слава богу. Я наклонился, готовый взять тот поцелуй, о котором мечтал всю неделю.

Алли пошевелилась, её колено ударило прямо в пах.

— Ох… — я скривился, сдвинув её подальше. Чёрт побери. Эти жёсткие маленькие колени.

Теперь не только мой член ныл — и не в хорошем смысле, — но и момент был разрушен.

— Тебе лучше уложить её спать, — сказала Вера, поднимая свой рюкзак со стола.

Чёрт. Так близко.

С Алли на руках я прошёлся по дому, закрывая окна — запах гари уже исчез. Затем встретил Веру у двери.

— На следующей неделе? — я поднес руку к её щеке, большим пальцем поглаживая её веснушки.

Она кивнула и повернулась к двери, но в следующий миг резко обернулась. Прежде чем я понял, что происходит, она встала на носочки и прижалась губами к уголку моих губ.

А затем убежала.

Она всегда убегала.

Но, по крайней мере, в этот раз она сначала меня поцеловала.