Соболиная Вершина

13. ВЕРА

Когда я поднималась по лестнице в лофт, у меня свело живот. Не блевать. Не блевать.

Горячие, унизительные слезы текли по моему лицу, и никакое количество морганий не могло их остановить. По крайней мере, я не плакала перед Матео. Каким-то чудом мне удалось удержать себя в руках, пока я не проскользнула в амбар.

Сундук. Замок был открыт. Крышка открывалась.

Оцепенение от бессонной ночи прошло. Слишком много эмоций вырвалось на свободу. Они рвали мне горло, грозя задушить до смерти.

Дыши.

Я глотнула воздух, когда из моего горла вырвался всхлип. О, Боже. Меня сейчас вырвет.

Обхватив живот руками, я побежала быстрее, ворвалась в дверь лофта и побежала прямо к туалету. В моем желудке не было ничего, что могло бы вызвать рвоту, но слезы были бесконечными.

Почему я была такой жалкой? Как я могла быть такой глупой прошлой ночью?

Голова раскалывалась, мышцы болели. Неужели это похмелье?

Никогда больше. Я больше никогда не буду пить.

Ползя от унитаза к ванне, я повернула кран горячей воды на максимум. Затем скинула одежду, которую позаимствовала у Лайлы.

Брызги были еще холодными, когда я поднялась на ноги и шагнула в душ. Я стиснула зубы от боли. Мне не впервой было мыться в ледяной воде. Это был просто еще один ледяной поток.

Я скучала по отцу. Сегодня мне бы не помешали объятия.

Он бы обнял меня, даже если бы был зол на то, что я напилась. Я схватила шампунь и выплеснула его на волосы, массируя их слишком сильно и быстро. О чем, черт возьми, я думала прошлой ночью?

Я не пила. Я не хотела пить. Я не хотела превращаться в нее.

Воспоминание о ее невнятном голосе, о ее неуверенных движениях и сером, бесцветном лице заставило мой желудок сжаться. Желание вырвать на босые ноги было настолько сильным, что мне пришлось зажать рот и закрыть глаза, дыша сквозь тошноту, пока вода не стала такой горячей, что почти обжигала.

Никогда больше. Я больше никогда не буду пить.

Я смыла шампунь, и волосы рассыпались по спине. За последний год я позволила им вырасти почти до пояса. Может, мне стоит отрезать их совсем? Сделать короткую стрижку.

У вчерашней блондинки Матео были длинные волосы. Он предпочитал длинные волосы? Почему меня это интересовало?

Все было кончено. Прошлой ночью я выставила себя на посмешище своими пьяными бреднями. А потом я его поцеловала.

— Ох, — мой стон эхом отразился от стен из кремового камня.

О, Боже, этот поцелуй. Я потеряла свой чертов разум.

Я зарылась лицом в ладони, желая спрятаться от всего мира, включая Матео, с этого момента и до конца времен. Мне нужно было извиниться. Я уже должна была извиниться. Мне нужно было придумать, как сделать так, чтобы мне не было неловко, потому что встреча с ним этим утром была мучительной.

Как я смогу снова пережить семейный ужин? Утром я даже не смогла посмотреть Вэнсу в глаза.

Он нашел меня после того, как я выбежала из бара. Он поймал меня, когда я бежала по Мэйн, и приказал сесть в машину. Но кроме этого, он больше ничего не сказал. Конечно, я была слишком занята, плача на пассажирском сиденье, чтобы рассказывать о своей привязанности к его шурину.

Вэнс не сказал мне ни слова этим утром. Он не казался злым, по крайней мере, на меня. Когда я попросила подвезти меня до ранчо, Лайла вызвалась добровольно. Поездка была тихой. Неуютной. В основном, я думаю, она не знала, что сказать. Как все исправить.

Но единственным человеком, который мог все исправить, была я сама. А сейчас это казалось невозможным.

Одна пьяная ночь, и я все испортила.

Может, я все-таки была похожа на нее?

Где был папа? Он был нужен мне сегодня. Мне нужно было посмотреть на него и вспомнить, что я его дочь. Что у меня его волосы. Его лицо. Его глаза.

А не ее.

Мне нужен был папа.

Темп принятия моего душа сменился на механический. Я быстро смыла с себя запах бара «У Вилли», затем обернула полотенце вокруг талии и подошла к шкафу. Облачившись в свой самый теплый базовый наряд, штаны с флисовой подкладкой и теплый свитер, я расчесала мокрые волосы и закрутила их в узел на затылке. Затем надела шерстяную шапку и вышла из спальни.

Мои ключи лежали рядом с учебниками и ноутбуком на кухонном столе. Я планировала сегодня готовиться к предстоящему тесту по курсу «Теория и исследование личности». Но вместо этого я взяла ключи и стащила пальто с крючка. Положив перчатки в карман, пристегнув рюкзак к плечам, я влезла в ботинки и побежала вниз по лестнице.

Лобовое стекло моей Honda покрылось тонким слоем льда, поэтому я завела двигатель и очистила его достаточно, чтобы можно было ехать, прежде чем скользнуть внутрь

Я крепко сжала руль и отказывалась смотреть на дом Энн и Харрисона — на грузовик Матео — пока ехала по дорожке.

Шоссе было пустынным, так как было слишком рано для движения в воскресенье. Я проехала по трём окружным дорогам к парковке в нескольких милях от Куинси. Как только машина была припаркована, я, не оглядываясь, пошла, скрывшись за деревьями.

Тропинки от этой стоянки не было, но я пошла по уже мне знакомой через лес.

Именно по этой тропинке я раз в месяц ездила в Куинси. Отец ждал меня в месте нашей встречи, спрятанном примерно в полумиле от дороги. Он был готов бежать, если бы нам пришлось спасаться бегством. В его рюкзаке всегда было все самое необходимое, включая нашу уменьшающуюся пачку денег.

Денег, которые он снял в банкомате, когда мы покидали Айдахо, хватило ненадолго. Когда они закончились, он ограбил сельскую заправку в Орегоне.

Полагаю, это сделало меня его соучастником, не так ли? Я была преступником поневоле.

В то время мы разбили лагерь в Каскадах, и однажды он сказал мне, что собирается на охоту. Один. До этого момента мы всегда ходили вместе.

Отец был умен в вопросах питания. Он всегда следил за тем, чтобы в нашем богатом белками рационе было достаточно жиров. Отчасти поэтому в прошлом году я хотела пройти курс диетологии, чтобы сравнить с тем, чему он меня учил.

Но как бы он ни старался, это не всегда было легко. Когда дичи было мало, а в животе бурчало, пригодилась банка бобов. Поэтому он давал мне короткий список необходимых вещей, которые я должна была купить, когда пробиралась в город.

Деньги, полученные в ту ночь, иссякли слишком быстро.

В тот день, когда отец отправился на охоту в Орегон, он вернулся с целыми карманами денег. Когда я спросила его, как он их достал, он признался, что ограбил заправку.

Мой отец был хорошим человеком. Я любила своего отца. Но он не был идеальным. И его преступления, большинство из них, сохранили мне жизнь.

У него закончились припасы? Может, он ограбил еще одну заправку, на этот раз ради еды, а не денег? Если бы я только смогла найти его, то смогла бы принести ему все, что нужно. Сейчас это было бы проще, чем раньше. Ему не придется охотиться или добывать пищу.

Если бы я только могла найти его. С ним все будет в порядке, если я найду его.

Я пробиралась мимо стволов деревьев и сквозь заросли к нашему старому месту встречи. Снег здесь еще не растаял, и за мной тянулся след.

Я вдыхала воздух, прогоняя похмелье. Когда я добралась до места нашей встречи, я сняла перчатки и закрыла рот руками. Пронзительный свист, вырвавшийся из моих губ, рикошетом разлетелся во все стороны от вечнозеленых деревьев и камней.

Затем лес поглотил его, оставив лишь тишину. В ответ не раздалось ни звука.

Я свистнула еще раз. И еще раз. И еще раз.

Каждый раз я ждала ответа.

Был ли он где-то здесь? Следит ли он за мной, чтобы убедиться, что это безопасно?

— Папа, — позвала я, и мой голос охрип. Я прочистила горло и снова закричала. — Папа!

Ветерок шелестел ветвями над моей головой. В остальном — ничего.

Конечно же ничего. Откуда ему было знать, что я здесь? Глупо было думать, что я приду сюда, а он будет просто ждать. Глупо было думать, что я найду его сегодня, когда я потратила месяцы на безуспешные поиски.

Убежище, которое мы построили как дом, больше не было. Он разобрал его полностью, от стен до потолка, до наших кроватей и стола, который он сделал в качестве прикроватной тумбочки.

От того места, где мы жили, не осталось и следа.

Все просто… исчезло.

Его не было.

Он был нужен мне сегодня. А его не было.

Потому что я оставила его одного.

— Папа! — я вложила в свой крик все, что у меня было. Я закрыла глаза, сжала кулаки и закричала. — Папа!

Ничего.

— Ты сказал, что мы еще увидимся.

Тишина.

Он был где-то там. Он должен был быть там. Он обещал, что мы еще увидимся, а мой отец выполнял свои обещания. Всегда.

Он был жив. Он жив.

— Па-па! — мой голос сорвался, когда я крикнула в последний раз, но некому было услышать мои жалкие попытки докричаться в пустоту.

Некому было смотреть, как я падаю на колени и разбиваюсь на тысячи кусочков.

К тому времени, как я добралась до машины, прошла большая часть дня. Глубокая усталость вытеснила всю грусть, которая еще оставалась в моем сердце. После нескольких часов похода и плача слезы иссякли. Когда я ехала домой, под кожей поселилось знакомое онемение.

Сердце не издало привычной трели, когда я заметила грузовик Матео, все еще припаркованный у дома Энн и Харрисона. Должно быть, они все еще празднуют день рождение Алли.

Пригласят ли меня на вечеринку по случаю ее третьего дня рождения? Или теперь все настолько запуталось, что они вычеркнули меня из своей жизни?

Стоит ли мне искать новое жилье? От одной мысли о переезде с лофта у меня все внутри переворачивалось.

Он никогда не должен был стать постоянным. Я всегда знала, что рано или поздно мне придется уехать. Но я не была готова пока что. Этот лофт был первым местом, где я почувствовала себя как дома, настоящим домом.

Я должна была все исправить.

Завтра мне предстояло встретиться с Энн и Харрисоном. Я буду страдать от последствий своего громкого, пьяного рта. Я позвоню дяде Вэнсу. Я пойду работать в «Кофе у Иденов».

Завтра.

А сегодня я просто хотела побыть одна. Хотелось съесть бутерброд с арахисовым маслом и желе, свернуться клубочком на диване и смотреть телевизор.

Но как только я припарковалась и открыла дверь машины, грубый мужской голос нарушил мои планы.

— Вера, — Матео шел от дома, засунув руки в карманы пальто. В тусклом свете он выглядел великолепно. Он не брился сегодня. Матео с дневной темной щетиной был моим любимчиком.

Мое сердце заколотилось. Черт возьми.

Почему я должна была любить его? Почему я не могу хотеть никого, кроме Матео Идена? Так было бы намного проще.

Я вздохнула, когда он остановился передо мной.

— Пожалуйста, Матео. Я не могу…

— Ты ушла. Я не хочу, чтобы ты покидала свой дом из-за того, что случилось. Несмотря ни на что, это твое место, Вера. Ты не должна уходить.

Он так хорошо умел говорить правильные вещи. Даже когда он не мог знать, что мне нужно это услышать.

— Куда ты ходила? — спросил он.

— В поход.

На его челюсти дрогнул мускул, когда он нахмурился, точно так же, как дядя Вэнс хмурился на меня после моих походов. Только Матео не знал, зачем я туда хожу.

Он верил, что отец — убийца, который держал меня в плену много лет. Что я вырвалась из пут отца. С его точки зрения, зачем мне вообще искать отца?

— Ты в порядке? — Матео наморщил лоб, изучая мое лицо.

Я пожала плечами и встретила его взгляд.

У него были самые удивительные голубые глаза. Я была рада, что они есть и у Алейны.

— Нравится ли Алли ее дракон? — на ее день рождения я купила Алли зеленого плюшевого дракона-качалку. Музыкальная мелодия играла, когда сжимали одно из его ушей.

Он кивнул.

— Она его обожает. Весь день на нём качается взад-вперед.

— Хорошо, — я принесла его после вечеринки вчера вечером, но мы торопились в «У Вилли», поэтому я не видела, как она его опробовала. Если бы я попросила, он, возможно, разрешил бы мне увидеться с ней сегодня вечером, но у меня не было сил смотреть в глаза его родителям.

Завтра. Как только смущение немного утихнет.

Я сделала шаг назад, собираясь отступить в лофт, но он остановил меня вопросом.

— Почему ты выбрала дракона, а не лошадь?

— У нее всю жизнь будут настоящие лошади, на которых она сможет кататься. Я хотела, чтобы вместо этого у нее было что-то волшебное, — волшебство детства исчезает слишком быстро.

Матео провел рукой по челюсти. Когда она упала с его лица, плечи тоже опустились.

— В баре…

— Мы можем не говорить об этом? Пожалуйста?

— Ты сказала, что я был пилотом и я больше не летаю, но ты не знаешь, почему.

Я зажала нижнюю губу между зубами, желая, чтобы где-нибудь на подъездной дорожке была дыра, в которую я могла бы заползти и спрятаться.

— Мне жаль…

— Не надо, — он поднял руку. — Не извиняйся.

— За то, что смутила тебя?

— Я не смущаюсь, Вера.

— Ну хоть один из нас, — пробормотала я.

Он глубоко вздохнул и подошел на шаг ближе. Почти слишком близко. Он стоял там и смотрел на меня сверху вниз с выражением на лице, которое я не могла толком разглядеть. Он не выглядел сердитым или расстроенным. Он просто выглядел… серьезным.

— Что? — прошептала я.

Он не ответил. Он просто продолжал смотреть.

— Я иду спать, — я сделала шаг в сторону, спеша в безопасное место.

— Вера, — позвал он.

Черт возьми. Мое тело обмякло. Мои ноги остановились. Я долго ждала, пока Матео позовет меня. После долгих месяцев сдерживаемого отчаяния я была бессильна сопротивляться.

— Да?

— Я люблю летать. Я получил лицензию, когда учился в колледже. Летал почти все время, пока учился. Я продолжал получать сертификаты, пока не стал инструктором. Мне это так понравилось, что я почти бросил школу, чтобы стать пилотом. Но к тому времени я уже потратил кучу маминых и папиных денег на свое образование. У всех остальных были дипломы. Так что я остался в школе, закончил ее и вернулся домой. У меня не было страсти к чему-то конкретному, поэтому я помогал на ранчо и в гостинице, чтобы занять себя и заработать денег. Решил убить время, прежде чем определиться с выбором карьеры.

Почему мне казалось, что никто об этом не знает? Почему он рассказывал мне?

— Через некоторое время я понял, что мне нужно искать свой собственный путь, — сказал он. — Летать — первое, что пришло мне в голову, поэтому я начал искать работу на Аляске. Нанялся пилотом, чтобы доставлять грузы в отдаленные районы штата.

— Тебе понравилось?

— Понравилось. И жить на Аляске тоже понравилось.

— Тогда почему ты уехал?

— Я скучал по дому.

Это было правдой. Но лишь отчасти. Ведь было что-то еще, не так ли? Тоска по дому, по семье — это еще не вся причина, по которой он оставил работу, которую любил.

Дело в матери Алли? Из-за нее ли он вернулся в Монтану?

— Я отправился туда в поисках чего-то и вернулся домой, когда понял, что не нашел этого, — сказал он.

— Что ты искал?

— Я не знаю, — он покачал головой. — В том-то и дело. Я даже не знаю, что я искал. У каждого здесь есть своя страсть. Для Гриффина это ранчо. У Нокса «Костяшки». Талия мечтала стать только врачом, а у Лайлы есть «Кофе у Иденов». Элоиза вкладывает всю душу в отель. Наверное, я просто ждал, когда что-то вспыхнет. Какое-то время полеты были этой искрой. Но здесь все по-другому. У меня нет причин летать. И после возвращения я как бы погрузился в свою прежнюю жизнь.

Жизнь, в которой он поддерживал всех остальных в их мечтах, забывая при этом о своих собственных.

— Чтобы летать, необязательно быть на Аляске, — сказала я. — Почему ты перестал?

— Я не хочу работать в коммерческой авиакомпании. Это означает всегда быть в разъездах. Спать в отелях вместо собственной кровати. Жить в городе, потому что это центр. Такой образ жизни не для меня. Но в Куинси не так много спроса на пилотов. Только если опрыскивать поля или работать в лесной службе в сезон пожаров. Это не невозможно, но… полеты — это хобби. Так проще.

Из-за Алли. Ведь если бы он работал на ранчо и в отеле, то мог бы быть с дочерью каждый день. Она могла бы жить в окружении бабушки и дедушки, тетушек, дядюшек и двоюродных братьев с сёстрами.

Пару лет назад он подумывал о том, чтобы вернуться на Аляску, но потом родилась Алли. Матео был пилотом. Но прежде всего он был отцом.

— Тебе стоит полетать, — сказала я. — Даже если это просто хобби.

— Ты бы пошла со мной?

У меня отпала челюсть.

— Ч-что?

— Полетели со мной. Ты когда-нибудь летала на маленьком самолете?

— Нет.

— Тогда мы полетим завтра, — он повернулся и ушел. Просто объявил, что мы летим, а потом ушел.

— Подожди. Мне завтра на работу.

— Тогда во вторник, — сказал он через плечо, продолжая идти.

Нет. Определенно не во вторник. Почему он спрашивал? Было ли это проявлением жалости ко мне? Способом загладить вину? Чтобы мы смогли забыть об этом, мне нужно было отдалиться от Матео, а не сидеть рядом с ним в самолете.

— Я не люблю летать, — Может, я и любила летать. Я никогда раньше не летала.

Он медленно развернулся, но при этом все равно продолжал идти.

— Тебе понравится.

— Матео.

— Во вторник. Я заеду за тобой в одиннадцать.

— Матео, — позвала я.

— Спокойной ночи, Вера.

Серьезно? Мне снова захотелось блевать.

Вместо этого я стояла и смотрела, как он исчезает в доме Энн и Харрисона. Затем я наклонила голову к звездам.

— Черт.