Соболиная Вершина

28. ВЕРА

Я закрыла крышку ноутбука, сняла наушники и откинулась на спинку стула. Последний час я дорабатывала свой итоговый реферат по дисциплине — Теория и исследование личности. Теперь он был загружен и отправлен профессору. Это был конец семестра. На ближайшие три месяца я могла наслаждаться летом.

Дышать стало легче, словно тяжесть учёбы спала с моих плеч. Последние пять дней были напряженными, приходилось балансировать между экзаменами и учебой, работой и жизнью.

Последнее пострадало больше всего. Почти каждый вечер я приходила к Матео, сразу же занимала этот самый стул и превращала обеденный стол в рабочее место. Он оставлял меня в покое и не подпускал ко мне Алли, а когда она засыпала, уходил в спальню читать.

К тому времени, когда я прокрадывалась к нему после полуночи, он обычно уже спал, с открытой книгой на груди.

Хотя этот забег до конца семестра был изнурительным, мне действительно нравились мои занятия. Я хотела продолжать учиться.

Что было бы, если бы вместо того, чтобы четыре года прятать свои чувства, мы с папой нашли кого-то, с кем могли бы поговорить? Кому могли бы довериться, например, психотерапевту?

Тогда это было невозможно. Даже если бы я хотела поговорить с папой, а я не хотела, он был так же уничтожен той ночью, как и я. Но, возможно, я бы не была такой закрытой, если бы у меня был другой выход.

Возможно, однажды я сама смогу стать этим выходом для других.

Снаружи послышался звук молотка. Я поднялась из-за стола, потянулась, разминая напряжённые плечи, затем надела кроссовки и направилась на задний двор.

Апрель пролетел как в тумане, полном дождей, но начало мая озарило нас солнечными днями. Воздух пах свежестью — сосновой хвоей и скошенной травой.

Матео провёл весь день с Алли на улице, чтобы я могла сосредоточиться и закончить свою работу.

— Папа! — её звонкий голос разнёсся по воздуху, когда я спустилась с крыльца и обогнула угол дома. Она что-то держала в руке и бежала к тому месту, где он работал над камином. Хотя, судя по размеру круга из каменных плит, это больше походило на террасу.

— Росток, — он снял рабочие перчатки и поправил кепку, надвинув её назад, как раз когда она подбежала к нему.

— Это класивый камешек!

— Да, это действительно красивый камешек, — он взял его у неё, повертел в руках, разглядывая со всех сторон. — Что мы с ним сделаем?

Она забрала его обратно, размахнулась и бросила изо всех сил. Камень упал примерно в полутора метрах от неё.

— Улетел! — она счастливо всплеснула руками.

Он рассмеялся, покачал головой и шутливо шлёпнул её по попке.

— Иди найди мне ещё один.

— Холошо! — она снова побежала по траве, приседая, чтобы выбрать новый камешек.

Матео с мягкой улыбкой смотрел ей вслед, на мгновение проникнувшись к ней чистой, бесконечной любовью. Затем он вернулся к работе: натянул перчатки и поднял каменный блок, чтобы отнести его к месту, где строил круглую подпорную стену.

Мышцы его бицепсов напрягались, растягивая рукава футболки. Белый хлопок обтягивал плечи и спину, мокрые от пота. Пыльные и грязные джинсы плотно облегали его мощные бёдра и подчёркивали изгиб ягодиц.

Я прислонилась к углу дома и наслаждалась видом.

Моим видом. Он был мой.

Я собиралась оставить его навсегда.

Годовщина той ночи никогда не была лёгкой. Обычно боль тянулась днями. Без него это было бы невыносимо. Легче не становилось. Боль не утихала. Единственное, что, казалось, приглушало её — это притворство. Словно этого всего не было.

Я любила Матео за то, что он пытался понять. Я любила его за то, что не давил, не заставлял говорить. Я любила его за то, что отвлекал меня разговорами о лётной школе и названии, которое мы всё ещё не выбрали.

Я любила его.

Навсегда.

Матео работал, укладывая блок в ряды, которые собирал. Когда всё было на месте, он выпрямился и вытер лоб тыльной стороной руки.

— Ты будешь там стоять и пускать слюни или всё-таки поможешь мне?

— Буду пускать слюни, — отозвалась я.

Он рассмеялся и, обернувшись, ослепительно улыбнулся мне.

— Закончила свой реферат?

Я подняла обе руки в воздух.

— Закончила!

— Моя девочка, — он снял перчатки и поманил меня к себе.

Я побежала к нему, смеясь, и запрыгнула в его объятия, обвив ноги вокруг его бёдер.

— Горжусь тобой, Персик. Ты здорово трудилась всю эту неделю.

— Я тоже собой горжусь, — ответила я, поцеловав его, пока он кружил нас в воздухе, прежде чем поставить меня на ноги. — Это выглядит потрясающе.

— Стараюсь, — он взял меня за руку и повёл по территории.

Он расчистил круглую площадку и выложил её серыми камнями.

— Подпорная стена с той стороны будет служить одновременно местом для сидения. Сверху я поставлю гладкие блоки. А в этих открытых секциях сделаю перголы и повешу качели.

— Мне нравится, — облокотившись на его руку, я представила нас, сидящих вместе на этих качелях, наблюдающих, как Алли носится по двору.

— Думаю, на сегодня я закончил. Нам нужны продукты, — сказал Матео. — Я собирался отвезти Алли в город, чтобы отвлечь её, пока ты работаешь.

— Она отлично играет, — ответила я, посмотрев на неё. Колени её брюк были грязными и мокрыми, а хвостики, которые он заплёл ей утром, совсем распались, и волосы теперь торчали в разные стороны. — Я сама съезжу. А ты можешь закончить здесь и немного отдохнуть.

— Точно?

Я кивнула: — Угу.

— Хорошо, дорогая.

— Твой отец называет твою маму «дорогая», — заметила я.

Матео кивнул.

— Так и есть.

— Мне нравится.

— Вот и отлично, — он наклонился, чтобы поцеловать меня в волосы, а потом, как и Алли, легонько шлёпнул меня по попе, отправляя в путь. — О, кстати, Вера.

— Что? — я обернулась.

— Я храню некоторые инструменты в отеле для обслуживания, но мне нужно заточить лезвие газонокосилки, а у меня нет гаечных ключей, чтобы снять его. Элоиза обещала оставить их для меня. Ты могла бы заехать и забрать их? Сэкономишь мне время.

— Без проблем, — я послала ему воздушный поцелуй, а потом направилась к дому, где быстро написала список продуктов, взяла ключи и поехала в город.

На Мэйн-стрит было оживлённо для среды. Теперь, когда дожди закончились, витрины магазинов начали обновлять к туристическому сезону. У дверей лавки кухонных принадлежностей стояла корзина с петуниями. Конечно, это было ничто по сравнению с летним наплывом туристов, но тротуары всё равно были заполнены больше, чем за последние месяцы. Внутри продуктового магазина, рядом с тележками, стояли вёдра с тюльпанами.

Я взяла один букет и быстро пробежалась по своему списку.

— Привет, Вера, — поздоровалась кассирша, когда я выкладывала продукты на ленту.

— Привет, Максин. Как ты?

— Хорошо. Устала. Завела щенка. Он не давал мне спать всю ночь, — она уже несколько месяцев говорила о том, чтобы завести собаку. — Но он такой милый, что я прощаю ему всё. Хочешь посмотреть фото?

— Конечно, — ответила я, выкладывая последние продукты на ленту и подходя ближе, пока она пролистывала фотографии на телефоне. — Он прелесть.

А может, и нам завести собаку? Матео отлично ладил с собаками Энн и Харрисона. А Алли была бы просто очаровательна с щенком.

Максин отложила телефон в сторону и начала пробивать мои покупки, болтая, пока складывала их в пакеты.

Меня вдруг словно накрыла волна. Волна нормальности. В хорошем смысле, если такое возможно. Поход в магазин. Болтовня с Максин. Размышления о питомце.

Нормально.

Это было нормально.

В какой-то момент за последние два года я перестала быть новенькой в Куинси. Я перестала быть чужой. Я перестала быть той женщиной, которая четыре года жила в лесу, как отшельник.

Нормальность. Это был обычный день. Выполнение дел. Работа во дворе.

Боже, как я любила эту нормальность. Я хотела ещё десять таких нормальных дней. Ещё сотню. Тысячу. Мне не нужна была ни слава, ни богатство. Я хотела только этого.

Быть той женщиной, которой я могла бы стать, если бы не прошлое. С обычной жизнью.

С Матео. С Алли.

И, может быть, если мне повезёт, с моим отцом.

Мы с Матео уже давно не ходили в походы, так как я была полностью сосредоточена на учёбе, но завтра мы собирались отправиться в один. Может, на этот раз, с ним рядом, мне повезёт.

— Спасибо, Максин, — махнула я, забирая пакеты с продуктами и направляясь к машине.

Погрузив пакеты, я поехала в гостиницу Элоизы, наслаждаясь запахом лимона и вербены от свечи, горящей на столике в гостиной зоне. Впервые за несколько месяцев в камине в большом зале не горел огонь.

Элоиза улыбнулась из-за стойки регистрации из красного дерева, когда я пересекала лобби.

— Привет.

— Привет. Я за инструментами Матео.

— О, отлично, — она наклонилась и достала набор инструментов из-под стойки.

— Спасибо, — я обвела взглядом комнату, ища Джаспера и их дочь. — Ты одна?

— Да, — она надула губы. — Джаспер остался дома с Офелией. Думаю, у неё летняя простуда или что-то вроде того, потому что у неё ужасный кашель.

— Ох. Жаль.

Элоиза пожала плечами: — Ничего страшного. Я составляю летний график, это всегда занимает кучу времени. У нас всё забронировано, но сегодня было спокойно. Никаких привередливых гостей. И я не жалуюсь. Через месяц у меня не будет ни секунды на передышку.

Я уже открыла рот, собираясь спросить, удалось ли ей найти кого-нибудь на вакантную должность горничной, как вдруг от направления лифтов раздался звук прочищенного горла. Моя улыбка сползла, когда мужчина подошёл ближе.

Агент Йен Свенсон, с его самодовольной походкой, направился прямо ко мне.

— Мисс Галлагер.

— Агент Свенсон, — я натянуто улыбнулась, притворяясь, что рада его видеть. — Приятно снова вас увидеть.

Он прищурился: — Правда?

Совсем нет.

Иронично, что он появился именно сегодня. Не прошло и получаса, как я мысленно радовалась своей новой нормальной жизни.

Конечно, это не могло долго продолжаться. Конечно, что-то должно было её разрушить.

Мне никогда не стать нормальной. Как бы ни шло время, я не смогу быть той женщиной, которой могла бы быть раньше.

Глупо было думать иначе.

— Я думала, вы уехали из Куинси, — сказала я.

Он же уехал, верно? Я была уверена, что уехал. Я не видела его несколько недель. Он больше не приходил в кофейню, не пытался найти меня дома. Его внедорожник не появлялся на стоянке.

— Только приехал, — ответил он, указывая на гостиную зону у камина. — Поговорим?

Я не хотела с ним разговаривать. А что, если я скажу «нет»?

— Конечно.

Он направился к дивану, даже не думая пропустить меня вперёд. Этот засранец просто ожидал, что я пойду следом.

— Всё в порядке? — беззвучно спросила Элоиза, беспокойство отразилось на её красивом лице.

Я кивнула, расправив плечи, и последовала за Свенсоном.

Он не сел ни на кожаный диван, ни в одно из мягких кресел, и я тоже не стала садиться.

Мы стояли друг напротив друга, между нами был журнальный столик, и я изо всех сил старалась не ерзать.

Почему он здесь? Опять?

— Хотите сесть? — спросил он.

— Нет, спасибо.

Он долго смотрел на меня своими скучными карими глазами.

— Я вам не враг, мисс Галлагер.

— Тогда кто вы?

— Любопытствующий.

Любой другой ответ был бы лучше.

— И что же вас так интересует?

— Вы.

— Я? — фыркнула в ответ. — Во мне нет ничего интересного, агент Свенсон. Я работаю в кофейне. Учусь на онлайн-курсах колледжа. Вожу машину аккуратно и готовлю на среднем уровне. Всё, что могло бы вас заинтересовать, осталось в прошлом. Я пытаюсь наладить свою жизнь. А ваше присутствие здесь делает это невозможным. Так что извините, если я не стелю вам коврик у порога. Я не хочу, чтобы вы здесь были.

Впервые с момента нашей встречи его лицо смягчилось. Без этого сурового, устрашающего выражения он выглядел человеком. Даже симпатичным.

— Это справедливо, — сказал он.

Я вздохнула, мои плечи расслабились.

— Хорошо. Я могу идти?

— Пока нет, — мягкость исчезла так быстро, что я подумала, что мне это показалось. Он смотрел на меня, не мигая, словно не хотел упустить ни секунды моей реакции на то, что собирался сказать.

Моё сердце сжалось.

— Мисс Галлагер, у нас есть основания полагать, что ваш отец мёртв.

Мой вздох эхом отозвался под деревянными балками вестибюля.