Соболиная Вершина

8. ВЕРА

Август

Дядя Вэнс был счастливее, чем я когда-либо видела его.

Он закружил Лайлу по медленному кругу, когда они танцевали вместе как муж и жена. Подол ее кружевного платья без бретелек касался временного пола, который Гриффин и Матео установили в амбаре.

Настоящая любовь. Так называлась улыбка, которой они обменялись.

Он заслужил это счастье и даже больше.

За последний год Вэнс сделал все возможное, чтобы помочь мне. Он занимался всеми организационными вопросами, чтобы вернуть меня из числа предположительно погибших. Он помог мне получить восстановленную карту социального страхования и водительские права. Когда мне понадобился расчетный счет и кредитная карта, он отвел меня в банк. А когда я попросила его уехать из Айдахо в Монтану, он согласился без колебаний. Конечно, в основном из-за Лайлы, но отчасти и ради меня.

Он солгал ради меня.

Он лгал полиции и СМИ. Он придумал историю, благодаря которой я могла нормально жить, а отец — оставаться на свободе.

Это была идея Вэнса — рассказать властям, что я бросила отца. Что это был мой выбор — сбежать. А когда я вырвалась из пут отца, то побежала к самому близкому другу нашей семьи.

Дяде Вэнсу.

Он ненавидел ложь, но сделал это ради меня. За это я буду ему благодарна по гроб жизни.

Почти все остальное, что мы рассказали ФБР и полиции, было правдой. Или версией правды.

Отец забрал меня в ту ночь. В ту ночь, когда они умерли. Он убил мою мать. И четыре года мы жили вдали от мира. Знала ли я, где сейчас отец? Нет.

Мне хотелось, чтобы последняя правда оказалась ложью. Я хотела, чтобы у меня был отец. Чтобы он был здесь и видел Вэнса в его самый счастливый день. Чтобы мы могли танцевать и снова стать семьей.

Иногда мне было больно быть такой счастливой, когда меня окружали Идены. Они приняли меня в свою семью и окружили любовью.

И в то же время чувствовала себя виноватой за это.

Потому что, пока я жила в этой большой, хаотичной, счастливой семье, папа был один.

Да, он настоял на том, чтобы я поехала с дядей Вэнсом. Он не хотел, чтобы я вечно жила в бегах. Но, возможно, это решение было слишком поспешным. Может быть, нам следовало побольше поговорить об этом. Может, мне стоило потерпеть еще несколько лет, пока мы не придумаем план, как встречаться время от времени.

Вместо этого я просто ушла. Ему не с кем было поговорить. Не о ком заботиться. Некому убедиться, что с ним все в порядке.

Я бросила его.

Чувство вины грызло меня, но даже когда оно ползло по моим венам, я не хотела пропустить эту свадьбу.

Она была волшебной.

За последние две недели амбар преобразился. Со стропил и балок свисали красивые гирлянды. Столы и стулья, покрытые белоснежной тканью, заполнили почти все пространство. Танцпол в дальнем конце здания располагался перед сценой, на которой живой оркестр играл медленную песню в стиле кантри.

Идены постарались на славу. Каким-то образом им даже удалось избавиться от запаха животных и сена. Со столбов свисали розы, лилии и драпирующая зелень. Вместе с пышными букетами на каждом столе они наполнили амбар сладким ароматом.

Улыбающиеся гости потягивали шампанское. Смех и разговоры смешивались с музыкой. Группа детей столпилась в центре танцпола, а взрослые кружились вокруг них.

Я наблюдала за происходящим со своего места за столом Иденов. Я сказала дяде Вэнсу, что он может посадить меня куда угодно, но он настоял, чтобы я сидела с семьей. Даже сестры и родители Вэнса не были одарены этим столом. Вместо этого они заняли свой собственный через пару рядов.

— Хочешь потанцевать? — Фостер встал со своего стула напротив моего.

Я ждала, что Талия встанет со своего места рядом с его, но затем он протянул руку в моем направлении.

— Я? — я указала на свою грудь.

Он усмехнулся.

— Да. Что скажешь? Талия говорит, что я безнадежный танцор.

— Это правда, — она улыбнулась мужу. — Хотя прошлой ночью мы танцевали на кухне, и он всего один раз наступил мне на ногу.

— Не слишком убедительно для меня, — поддразнила я и встала.

Фостер хихикнул и наклонился, чтобы поцеловать Талию в лоб. Затем он подождал, пока я обогнула стол, и, протянув локоть, проводил меня к сцене. — Веселишься?

— Да, — я кивнула, осматривая толпу на танцполе.

Вэнс и Лайла все еще танцевали вместе, тихо переговариваясь. Мир за пределами их пузыря не существовал. Матео находился рядом, танцуя с Энн.

Как один из шаферов, он был в смокинге сегодня вечером. Фостер тоже. А я была одета в черное атласное платье и босоножки на высоком каблуке с ремешками, как и остальные подружки невесты Лайлы.

Утром в салоне Куинси мне завили волосы и закололи их в замысловатую прическу. Я не красилась так сильно с последнего школьного бала. Но я чувствовала себя красивой.

Уже давненько у меня не было такого чувства.

Фостер закружил меня в своих объятиях и начал раскачивать. На четвертый счет его нога приземлилась на мои пальцы.

— Черт возьми. Прости.

— Ты же предупреждал меня, — я хихикнула. — Не волнуйся. У меня крепкие ноги.

— Да, а ещё ты храбрая душа, Вера.

Он сказал мне то же самое, когда я предложила его восьмилетней дочери Каденс покрасить мне ногти в прошлые выходные в кафе. Кадди была куколкой, но не самой уверенной в обращении с кисточкой для лака. Чтобы удалить радужные оттенки лака с моих кутикул, пришлось хорошенько отмочить их в ацетоне.

Фостер и Талия были завсегдатаями «Кофе у Иденов». Я видела их почти так же часто, как Энн и Харрисона. Наверное, потому, что Талия и Лайла были близки как близнецы.

Мои сестры тоже были такими. Раньше.

Талия брала отгулы по пятницам, чтобы проводить их с их восьмимесячным сыном Джудом, и приводила его к нам на обед. Иногда Фостер приводил Кадди после школы на свидание отца и дочери. И хотя бы раз в месяц он заходил купить любимое печенье Талии, чтобы отнести ей, пока она на работе.

Все мужчины в семье Иденов обожали своих жен, но в том, как Фостер смотрел на Талию, было что-то особенное. Как будто именно благодаря ей он дышал.

Отец тоже так смотрел на нее.

— Уф, — я застонала, когда нога Фостера снова прошлась по моей. Французский педикюр, который я сделала сегодня утром, не переживет этого танца.

— Черт. Прости, Вера.

— Это…

— Думаю, вам лучше позволить мне вмешаться, — Энн появилась рядом с нами, указывая на свои туфли-лодочки с закрытыми носками.

— Думаю, это хорошая идея, — Фостер извиняюще нахмурился. — Прости.

— Все в порядке. Правда, — но прежде чем я успела покинуть танцпол и вернуться к своему месту, передо мной появилась большая рука. Рука, принадлежащая мужчине, на которого я весь вечер украдкой бросала целомудренные взгляды.

— Можно? — спросил Матео.

— Конечно, — мой голос дрожал, как и мои колени. Этот танец должен был обернуться катастрофой, но я взяла руку Матео, его ладонь была теплой, мозолистой и достаточно большой, чтобы обхватить мою.

Мы впервые прикоснулись друг к другу.

Он, наверное, даже не догадывался об этом. Да и зачем ему?

Но я помнила. Мы никогда не обнимались. Мы никогда не пожимали друг другу руки. Мы никогда даже случайно не прикасались друг к другу.

Я прерывисто вздохнула, когда он подошел ближе, его рука легла мне на талию. С трудом я положила руку ему на плечо. Боже, какой же он был высокий. Я вздернула подбородок, чтобы не отводить от него взгляда, когда его пряный одеколон наполнил мой нос. Кожа и специи. Ветер и земля.

Это был просто танец. Обычный… танец. Так что дыши.

— Хорошо проводишь время? — спросил он, пока мы двигались под музыку.

— Да, — пискнула я.

Его кадык покачивался, когда он говорил. Как я раньше этого не замечала? Может быть, потому что я была так сосредоточена на его лице, руках, ногах и заднице. Но черт бы побрал этот кадык. Он был таким… мужественным. Так отличался от мальчиков, в которых я влюблялась в старших классах, которые едва достигли половой зрелости

— А ты? Веселишься? — спросила я.

— Мне нравятся свадьбы, — он кивнул. — Но я люблю свадебный торт. Я уже съел четыре куска.

— Четыре?

— Есть шанс, что я скоро впаду в сахарную кому.

— Я обещаю, что приведу Алейну навестить тебя в больнице.

Низкий, глубокий смешок вырвался из его груди. И снова кадык дернулся.

Никогда в жизни мне не хотелось лизнуть шею мужчины. До этого момента.

Жар прилил к моему лицу, и я опустила подбородок, уставившись на перламутровую пуговицу на его рубашке.

— Где Алли?

— В доме с няней. Надеюсь, спит, но не сильно полагаюсь на это.

Энн хотела, чтобы все ее дети получили удовольствие от свадьбы, поэтому она наняла двух нянь, которые приехали на ранчо и присмотрели за малышами, чтобы их родители могли отдохнуть.

— Ты сегодня очень красивая.

Это была лучшая свадьба в моей жизни.

— Спасибо.

В его словах не было ни флирта, ни попытки произвести впечатление, ни тем более желания затащить меня в постель. Комплимент Матео звучал очень похоже на те, что я получала от Гриффина, Нокса и Джаспера.

Тем не менее скрыть улыбку было невозможно. Я все равно попыталась это сделать, опустив подбородок так низко, что мне было прекрасно видно, как каблук моей шпильки приземлился на ногу Матео.

Он натужно ухнул.

Я ахнула.

— Боже мой. Мне так жаль.

— Все в порядке.

— Прости.

Что, черт возьми, со мной было не так? Почему я не могу просто расслабиться рядом с Матео? Я была уверенной в себе женщиной. У меня была хорошая координация. Но когда рядом был Матео, я становилась неуклюжей, застенчивой девушкой.

Она выводила меня из себя.

Мы с папой любили танцевать. У нас не было музыки, но бывали ночи, когда он кружил меня вокруг костра, напевая мелодию под звезды. Ни разу я не наступила ему на ногу. Ни разу.

Безнадежные танцевальные навыки Фостера передались мне.

Я зажмурила глаза.

— Прости.

— Вера, все в порядке. Перестань извиняться, — его хватка на моей талии усилилась. — Мне даже не больно.

Может, он и не пострадал, но моя гордость была пропущена через мясорубку. Я не успела опомниться, как песня закончилась. Пора было пробираться наверх, в лофт, зарываться лицом в подушку и плакать.

— Ты потанцуешь со мной еще раз? — спросил он.

— О, — Боже мой. Да. Тысячу раз «да».

Но прежде чем я успела сказать одно из этих «да», голос Вэнса раздался у меня за спиной.

— Теперь моя очередь.

Нет. Черт побери.

Матео отпустил меня и сделал шаг в сторону. Затем он поднял руки в знак капитуляции, чтобы Вэнс мог вмешаться.

— Спасибо за танец, Вера.

Я вздохнула.

— Конечно.

Он похлопал меня по плечу, а затем пробрался сквозь толпу к столу с тортом.

У меня покалывало кожу от его прикосновений.

Нет, не прикосновений. Похлопований. Он похлопал меня по плечу.

Как он сделал бы это с другом. Или сестрой.

Он ведь видел во мне сестру, не так ли? Идены приняли меня с распростертыми объятиями, и я была почетным членом семьи.

Сможет ли Матео когда-нибудь прикоснуться ко мне так, как я мечтаю? Поцелует ли он меня когда-нибудь?

Нет, если он будет воспринимать меня как сестру. Как просто друга.

Мое сердце ушло в пятки, когда Вэнс притянул меня к себе. И позже той ночью, когда я исчезла в лофте после свадьбы, вместо того чтобы плакать в подушку, я закричала.