Страсть и надежда

Глава 4

Репетиция шла вовсю. На сцене цыгане повеселели, раззадорились. И только Миро сидел в сторонке ото всех, грустный. И все прокручивал свой недавний разговор с Кармелитой, состоявшийся на неделе. Миро приехал, чтобы забрать ее на репетицию. Дома никого не было.

Кармелите было совсем худо, она забилась в уголок, как раненный воробышек:

— Уходи, Миро! — сказала. — Дай мне побыть одной!

Миро ответил тепло, по-мужски, без обиды:

— Я не оставлю тебя одну. Такую… Там люди, музыка. Я без тебя отсюда не уеду.

— Ты не понимаешь, Миро…

— Понимаю! Ты, наверно, опять с отцом поссорилась, злишься на него!

Может, он и не прав, только…

Миро подошел к Кармелите, сел перед ней на корточки:

— Только и ты пойми меня: я не враг тебе, я все, что хочешь, для тебя сделаю… Чего ты хочешь?

Кармелита медленно встала с кресла, повернулась спиной, подошла к окну.

И произнесла тихонечко, едва слышно:

— Откажись от меня…

— Что?

Кармелита повернулась к нему лицом. Посмотрела по-цыгански дерзко, открыто, откровенно: глаза в глаза.

— Откажись от меня!!! Миро ответил тихо и твердо:

— Ни за что…

— Я не хочу замуж, Миро, не хочу, понимаешь?! Не хочу замуж!

Миро молчал.

— По своей воле — я за тебя не пойду, тебе придется взять меня насильно!

— А насильно я не хочу, — наконец-то выговорил Миро.

— Иначе не получится.

— Кармелита, я не буду тебя торопить… Пройдет время и…

— Время ничего не изменит, Миро…

— Почему?!

— Я люблю другого…

Она впервые сказала об этом так откровенно, прямо.

— Кто он?! Тот русский, с которым я тебя видел? Максим? Что ты в нем нашла?!

Какой вечный и какой глупый вопрос. И не объяснишь ведь, что в нем нашла. Главное — что его нашла.

— Он — не цыган! Не быть вам вместе!

— А это мы еще посмотрим.

— Да пойми же ты! У них своя жизнь, у нас — своя. Вы не будете счастливы…

— И без него я не буду счастлива.

Миро как хлыстом ударили. Но он не дал себе взорваться:

— Не торопись, Кармелита, подумай! Даже если ты… даже если вы с ним будете вместе — это ненадолго, это быстро закончится!

— Миро, ты зачем сюда пришел, морали мне читать?! У меня для этого есть отец!

Он нашел в себе силы улыбнуться:

— Нет, я приехал забрать тебя на репетицию.

— Хорошо, я поеду, но при одном условии…

— Что я тебя замуж силой не возьму? — Миро горько улыбнулся. — А разве ты думала, что может быть иначе? Не возьму, не беспокойся…

— И еще, — с мольбой сказала Кармелита. — Сватов ко мне без моего согласия не засылай, ладно?

— Конечно… Одно с другим всегда ходит под руку. Или не ходит…

…В зал зашла Рубина. Бейбут выделил ей в театре комнатку, которую тут же громко провозгласил "Салоном гадальных услуг".

Миро вскочил, подошел к Рубине и… замялся, не зная, как сказать: Рубина шутливо погрозила ему пальцем:

— Хочешь, чтобы я тебе погадала? — Да…

— Ты знаешь, по обычаю, на новом месте, чтобы была удача, надо погадать самому близкому человеку. А кто же мне тут ближе тебя, сынок. Хочешь знать правду? — уже совсем профессионально, не по-домашнему произнесла церемониальную фразу.

— Хочу.

— Ну тогда начнем.

Рубина протянула Миро карты:

— Тащи…

И пошло гадание.

— Удача! Любовь! — распознавала Рубина знаки судьбы. — Сватовство, тащи, еще тащи… Ну, так выходит, что все у тебя сладиться с Кармелитой, все будет хорошо.

— Правда?

— Еще тащи, еще… Правда, ты же видишь.

На радостях Миро хотел сказать что-то хорошее, доброе, обнимающее весь мир. Но вдруг заметил, как резко помрачнело лицо Рубины.

— Что-то не так?

Рубина промолчала. Собрала карты, дала их Миро в руки, потом опять разложила.

— Вот, что я тебе скажу, парень, не спеши засылать сватов.

— Почему? Ты ведь только что сказала…

— Ну, сказать-то сказала, только вот…

— Что, что ты видишь, Рубина?

— Вижу кровь.

— Чья это кровь?

— Просто кровь! Карты не могут сказать чья. Я вижу страшное препятствие.

— Так я тебя и спрашиваю, какое? На этот раз гадалка ответила не сразу:

— Я вижу третьего.

— Значит, все-таки третьего… — Миро отвернулся и уже шепотом, про себя, сказал. — Ну что ж, я даже знаю, кто это. И знаю, что делать…

Миро пошел на сцену к Бейбуту, но не для того, чтобы участвовать в репетиции, а чтоб отпроситься с нее.

Максим вернулся в свой номер. После разговора с Палычем он чувствовал себя совершенно опустошенным. В дверь постучали.

— Да, — ответил Макс. Вошел Миро.

— Здравствуй.

— Привет… — удивленно сказал Максим.

— Узнаешь меня?

— Конечно. Нас судьба не первый раз сталкивает.

— Я жених Кармелиты. Она тебе об этом говорила?

— А ты драться пришел или поговорить?

— Поговорить, — улыбнулся Миро. — А там видно будет.

— Тогда садись, поговорим, — засмеялся в ответ Максим. — А после уж вместе смотреть станем.

Сели напротив друг друга.

Миро посмотрел на портрет Кармелиты:

— Я вижу, ваши отношения далеко зашли.

— Ну, наверно, не дальше, чем твои? Ты же сказал, что ты жених.

— Об этом еще наши отцы сговорились. Мы с ней тогда совсем маленькими были. Детьми.

— А теперь?

— А теперь большие. И все зависит только от Кармелиты, как она скажет, так и будет.

— То есть ты хочешь сказать, — оживился Максим. — Что жених Кармелиты, в общем-то, может и не стать ее мужем?

— Я хочу сказать, что она это решит сама. Разговор прервался. Потом сам собой восстановился.

— А теперь откровенность за откровенность. Что у вас с ней было?

— Ничего. Просто встречались…

— Просто встречались?

— Да. Просто встречались. Интересно, какого ты о ней мнения, если мне такие вопросы задаешь?

— Дело не в этом. Просто я тебя плохо знаю.

— Посмотри мне в глаза и узнаешь. Ничего плохого в отношении Кармелиты я никогда не делал и никогда не сделаю.

Миро подошел к портрету.

— Она, она… — хотелось сказать красиво, точно, а получилось как-то совсем по-простому. — Она очень хорошая девушка…

Максим встал рядом, из-за плеча Миро посмотрел на портрет:

— Да… Хорошая… И что же мы будем делать?

— Давай так: она сама сделает выбор. Согласен?

— Согласен. Только потом в случае чего не обижаться. Согласен?

— Согласен. Только, вот что, — сказал Миро. — Пойми меня правильно. Я могу отвечать только за себя. За других я не смогу поручиться.

— В смысле?

— У цыган свои законы. Слово родителей для нас очень много значит.

Максим опять улыбнулся:

— А для нас, слава богу, главное — чувства. По рукам?!

— По рукам!

Пожали друг другу руки, совсем как при самой первой встрече, когда Миро отвел пистолет Рыча от Максима.

Ушел Антон рано. Вел себя по-джентльменски. Оставил шутливую записку: "Спасибо, мне все очень понравилось!". Света решила, что ему понравилось ее "Даже и не думай". Нет, все же он не так плох, как о нем говорят.

Света быстренько собралась и поехала к Кармелите. Выезды на пленэр Баро не приветствовал, но принимать гостей дома дочке разрешал. Кармелита сидела одна в своей спальне, когда раздался стук в дверь.

— Привет, Светка.

— Привет. Извини, что так рано, но я умираю от любопытства, хочу лично услышать…

— Что?

— Что вы с Максом решили?

Кармелита, как настоящая актриса, сделала эффектную паузу.

— Он предложил мне бежать вместе с ним.

— Что? Поздравляю, это супер! А почему ты расстраиваешься? Радоваться надо.

— Знаешь, как я боюсь…

— Подожди, подруга, а чего ты боишься? Хуже не будет. Если бы мне любимый человек предложил с ним бежать, я бы ни секунды не думала.

Кармелита улыбнулась грустной улыбкой мудрой, много пережившей женщины:

— Нет, милая. Это тебе сейчас так кажется. Подумай, как я оставлю отца… Он ведь мне этого в жизни не простит.

— Ой, ну что отец? Он же тебя любит. Посердится-посердится, а потом внуков нянчить будет.

— Нет, ты просто его не знаешь. Я-то знаю, он мне никогда не простит.

— Почему?

— Во-первых, потому что собралась бежать. Во-вторых, потому что бежать собралась с гаджо!

— Гаджо? Ну гаджо, но он же любимый гаджо! Так какая разница!

— Большая разница, Света. Для цыган — большая.

— Ну что за дикость, Кармелита. Слушай, ты же современная девушка!

— Современная, Света, современная. Но не настолько, чтобы отречься от своего отца…

— Понятно. Страдания выбора. Ну ничего. Ты думай. Слышишь? Думай, от этого вся жизнь зависит. А я поеду… Мне нужно… машину заправить. И встретиться кое с кем…

Кармелита все не отвечала. Тяжкие думы — такое дело: как нырнешь, так не вынырнешь. Света дернула подружку за рукав:

— Э-э, Кармелита! Знаешь что, я тебе советую… Ты… в общем, лучше долго не думай.

Русские говорят: "Утро вечера мудренее". А цыгане: "Утренняя дорога легче вечерней".

Утром помудревший Антон с легким сердцем поехал на автозаправку.

Действительно, и чего это он вчера впал в истерику. Все будет хорошо. Он еще всех купит и продаст, но в десять раз дороже.

В общем, на работу, как ни странно, пришел в настроении более чем приподнятом.

Громко постучал в кабинет Игоря:

— Здравствуй, начальник!

— Здравствуй-здравствуй… А я уж думал, что ты здесь больше не появишься…

— Как видишь, появился.

— И даже вовремя. Будешь работать?

— Работы не боюсь, работать люблю. О чем речь? Буду!

— Да, но вчера ты отказался надеть униформу. А без нее я тебя на работу не допущу. Между прочим, согласно инструкции Николая Андреича Астахова от 1998 года.

— Да что ты говоришь? Очень мудрая инструкция. Припадаю к кладезю этой мудрости. Давай свою униформу.

— Что-то ты сегодня сговорчивый… Антон взял одежду и пошел к выходу.

— Но учти, — закричал вдогонку Игорь. — Даже твоя сговорчивость не спасет тебя от вчерашнего прогула!

— Я понял, о, начальник.

Работа шла так себе. Форма неудобная, кассирша колючая, клиенты кусачие.

Так и подмывает сказать… Но нет, нет, нельзя, — успокаивал себя Антон. И держался, держался…

Когда подъехала очередная машина, он даже не посмотрел на лицо.

— Молодой человек, машинку заправите?

Света? Лицо Антона просветлело. Но тут же он нахмурился. Зачем она приехала? Полюбоваться на чернорабочего Астахова?!

А Света хорошо поняла все его мысли, отразившиеся на лице.

— Антон, ну чего ты? Брось киснуть! Смотри, я тебе завтрак привезла.

Завтрак привезла! Прямо мамочка. Много было у Антона девушек. Но ни одна из них не привозила ему завтрак на работу.

— Спасибо, Света. Ты… Ну, в общем, спасибо. Пошли, — Антон показал в сторону беседки. — У нас там все перекусывают…

Уселись поудобней. Смотрели только друг на друга. И даже не замечали, что другие работяги посмеиваются, глядя в их сторону. Правда, негромко. Все же — астаховский сынок. Лучше с ним не связываться.

— Ну! — Света торжественно вручила Антону пирожки. — Поздравляю тебя с первым рабочим днем!

— Издеваешься? — мрачно спросил Антон, надкусывая пирожок. — Может, еще и жалобу накатаешь за задержку в обслуживании?

Светка улыбнулась:

— Антон! Ну хватит! Я, между прочим, приехала только ради тебя. Я здесь вообще не заправляюсь. Ты ешь, ешь.

— Спасибо. Вкусно. А что ты здесь не заправляешься? Заправка, по-моему, на самом удачном месте. Тут столько народу за день проезжает…

Света засмеялась:

— Вот, то-то и оно!..

Антон закашлялся. Девушка протянула ему бутылку с минералкой.

— Ну вот, закашлялся, как ребенок. Запей, подавишься!

Заправщик Антон сделал несколько глотков, еще раз прокашлялся и, наконец, спросил:

— Так что за "то-то и оно"?

— Все очень просто. Место бойкое. Управских бывает мало. А те, кто издалека и далеко едут — клиенты временные, чего ими дорожить? Вот потому бензин здесь часто паленый. Так что я тут не заправляюсь. И если бы не ты, в жизни не приехала бы сюда.

Антон восхищенно развел руки:

— Ну, Светка, ты — гений. Это ты сама все расшифровала?

— Почти.

— Что значит "почти".

— Если честно, папа предупредил, чтоб я тут не заправлялась. А остальное я уж сама додумала.

Антон задумался. Паленый бензин. И Форс об этом знает. Интересно.

Наверняка для него это был очень удобный компромат, который при случае можно пустить в дело. Вот только случай пока не представился.

Точнее, уже представился! Только не Форсу, а ему, Антону!

Света что-то сказала, но Антон был так увлечен размышленьями, что прослушал ее слова.

— Что-что, Светочка?

— Я говорю: ты, по-моему, не очень-то рад, что я приехала.

— Да ты что, Светка? Рад! Правда, рад! Ужасно рад!

— Правда? Я хотела тебя поддержать. Трудно тебе тут. Ты ведь такой гордый…

— Спасибо, Света. Тебе это удалось. Спасибо… Огромное!

Антон замялся. Идейка, только что зародившаяся, в мгновение разрослась до большой классной идеищи. Распрощавшись со Светой, быстро и интеллигентно — насколько позволили обстоятельства ("Ну все, ты извини, но мне пора работать…"), — Антон допил минералку, спрятал пустую бутылку в карман и пошел реализовывать свой гениальный план.

В дверь постучали.

— Да-да, — Астахов прошелестел привычной скороговоркой начальника кабинета.

Дверь приоткрылась. Николай Андреич ждал кого угодно. Но не Антона.

Однако пришел именно Антон.

— Привет!

— Ты почему не на работе?

— Ошибаетесь, Николай Андреич. Я на работе, — с чувством выговорил каждое слово Антон и совсем по-рабочему вытер руки о комбинезон. — Я именно что на работе! Один день на заправке и уже знаю, почему она не приносит прибыли. Ну, то есть приносит, конечно, но не такую большую, как ожидалось.

Господи, опять его сынуля пришел со своими инфантильными фантазиями.

— И почему же? — устало спросил Астахов. Театральным жестом Антон вытащил из-за пазухи и поставил на стол бутылку с мутноватой жидкостью.

— Что это, Антон? Какую гадость кладешь на рабочий стол. Мне некогда.

— Да, Николай Андреич, оторвались вы от рабочих масс и от своего героического прошлого, — и продолжил уже без фарса, совсем по-домашнему. — Папа, это бензин. Или, точнее, то, чем заправляют машины наших клиентов.

Повисла пауза. Астахов не мог поверить в такое. Чтоб такой старый, осторожный, проверенный работник, как Игорь, решился на такой простой, бесхитростный подлог.

Астахов взял бутылку. Открутил крышку, понюхал бензин, посмотрел его на свет.

— Отец, — шутя, но не зло, по-доброму, сказал работящий сын. — Отец, ну ты его еще на язык попробуй. Зачем нам эта самодеятельность? У нас же с тобой сугубо профессиональный подход. Вот. Читай.

Антон достал несколько бумажек и положил их перед отцом.

Астахов отставил бутылку и внимательно вчитался в заключение экспертов.

На лице его чередой прошла вся радуга чувств и эмоций. От недоверчивости до удивления. Астахов бросил бумаги на стол.

— М-да. Ничего себе! Ай да Игорь, ай да сукин сын. Правду говорят, на всякого мудреца довольно простоты. Не ожидал я от него такого…

А Игорь тем временем сидел за столом, заполнял отчетную форму. Но думал совсем не о работе, а о том, что Тамара почему-то перестала приезжать к нему. Совсем забыла…

И в опровержение этих мрачных мыслей в комнату тут же проскользнула она.

Как никогда красивая и праздничная.

— Боже! Кто к нам пожаловал…

— Здравствуй, дорогой…

— По работе или так? — Игорь легкомысленно щелкнул пальцами.

— Соскучилась.

— Я тоже…

Игорь нежно обнял ее.

— Антон… Антон не ночевал дома, я так волнуюсь. Он хоть на работу вышел?

Игорь сразу же отпустил Тамару. Ушел от нее в другой угол кабинета.

— Ах, вот оно что! Понятно, почему ты пришла… Да здесь он, здесь…

Успокойся. То есть, не совсем здесь. Я его в центр послал по делу.

— Глупый… Смешно ревновать к сыну. Ну неужели я не могу поинтересоваться, что с ним. Или ты думаешь, мне наплевать на ребенка?

— Ничего я не думаю…

— Игорь, ты только… не будь с ним слишком строг. Он и так переживает, что его сослали на эту заправку…

— Сослали?.. А я уже сколько лет здесь работаю и ничего… А его — "сослали"!

Тамара вдруг что-то заподозрила.

— Послушай, а чем ты так недоволен? Вы что, уже успели поругаться?

— Нет. Мы с ним не ругались. Но одно я могу тебе точно сказать, твой сын просто хам.

Тамара разозлилась:

— Наш сын не хам… Это у него такая защитная реакция.

— Хамство — по-твоему, защитная реакция?

— А что ты хочешь? Мальчик рос практически без отца.

— Почему "без отца"?

— Потому. Потом узнаешь… А сейчас — я же тебе сказала, я очень соскучилась… — Тамара закрыла дверь кабинета изнутри. — Очень, понимаешь, очень!

Через полчаса они уже не спорили ни о чем, сидели обнявшись.

— Но вот и кончилось наше счастливое время… — грустно сказала Тамара. — Пора возвращаться в суровые будни.

— Это ты про мужа?

— Ну не про тебя же… Оба засмеялись.

— Какое все-таки счастье, что я не женат!

— Почему?

— По крайней мере, я никогда не хожу рогатым, — сказал он, открывая дверь.

— Игорь, — как бы обиделась Тамара. — Если бы мы были женаты, я бы тебе не изменяла.

— Ой-ли…

— Разве что с Астаховым… И то очень редко и ради общего блага.

Тамара взяла свою сумочку, направилась к выходу. К счастью, к двери подойти не успела — та резко распахнулась, и в комнату влетели Николай Андреич и Антон Астаховы.

— Здрасьте… — как-то неловко и заискивающе сказал Игорь.

Астахов не поздоровался, а сходу спросил:

— Что за дрянь ты заливаешь в бензобаки нашим клиентам?

— Бензин…

— Вот эту ослиную мочу ты называешь бензином? — Астахов грозно, как булавой, потряс в воздухе бутылочкой из-под минералки.

Игорь промолчал.

— Бензина здесь, между прочим, меньше всего… — Астахов развернулся к Тамаре. — А ты-то, ты куда смотрела?

— Коля, я же, в основном, документы проверяла… Аудит… Вот и сейчас только что все бумаги просмотрела. Все в порядке. Откуда я могла знать?..

Подожди, а что вообще произошло?

— На, прочти, — Николай Андреич протянул жене бумаги с заключением. — Да ты получше вчитывайся. Теперь я понимаю, почему заправка не такая прибыльная.

— Ну почему же не прибыльная? — пробовал оправдаться Игорь. — Вон в 24-м микрорайоне еще хуже.

— Ты мне зубы не заговаривай. Доберусь я и до той шарашки. Ты за себя отвечай. Обрадовался! Думаешь, раз женщина начальник, значит, можно делать с ней все, что хочешь?

Это точно, полчаса назад я с ней как раз и делал все, что хотел! — чуть не ляпнул в сердцах Игорь, но сдержался и промямлил:

— Да причем здесь то, что она женщина?

— А притом, что женщины в автоделах ничего не смыслят. Но это легко исправить.

Астахов испытующе посмотрел на сына:

— Антон!

— Да, папа.

— С этого момента ты — управляющий заправкой. Приказ напишу, как только вернусь в офис.

— Я что, уволен? — уточнил Игорь.

— Нет, ты будешь работать… механиком. Под началом Антона Николаевича Астахова.

Тамара смотрела на все это со стороны. Вот три главных мужчины в ее жизни. Как же странно вертит ими судьба…