Страсть и надежда

Глава 6

День удался. Впрочем, как и вся жизнь. Сашка сидел в пивной. Маргоша наливала ему кружечку за кружечкой. А он рассказывал ей разные байки. И вдруг Сашка заметил, что Марго совсем его не слушает, смотрит куда-то вдаль.

И так грустно-грустно…

— Радость моя, ты сердишься на меня? Женщина тяжело вздохнула всей своей пышной грудью;

— Совсем ты, Сашка, забыл меня со своим театром! Может, хоть сегодня погуляем?

— Нет, любимая, сегодня никак не могу: в таборе нынче ночью большой праздник — Иван Купала. Сегодня все цыгане не спят.

— Да что ж вы, как дети малые. У нас только малолетки друг друга водой поливают да через костер прыгают.

— Водой поливают — это правильно. Это значит, грехи смывают, обиды прощают… А через костер прыгать надо тоже не просто так, — поучительно сказал Сашка.

— А как?

— А так: кто выше прыгнет — тому счастья больше всех будет. А еще в купальских кострах можно сжечь сорочки, с больных снятые. Вместе с одеждой сгорят и болезни.

— Слушай, Сашка, так мы ж с вами практически один народ. Вот ты сейчас говоришь, а я ведь тоже вспоминаю какие-то такие бабкины рассказы.

— Ну чего ты там помнишь? — неосторожно сказал Сашка.

— Помню! Помню! Я, Саш, самое главное вспомнила. Девушки в этот день плетут венки из цветов и по воде пускают… Если венок тонет, значит, суженый разлюбил и замуж за него не выйти. А если не тонет, и парень венок выловит, стало быть, к свадьбе…

Настроение у Сашки резко испортилось. Черт его дернул про этого Купалу так соловьем рассвистеться. Совсем бдительность потерял. У Маргоши ведь всегда так: с чего не начни разговор, все на свадьбу сворачивает.

— Сашенька, возьми меня с собой на праздник!

— Маргоша, не могу никак! Там же одни цыгане будут… Таборные меня заругают.

— Ну как знаешь, — ответила Марго, вроде немирно, но как-то лукаво.

Люцита хорошо усвоила мамин урок. Клин клином вышибают, а традиции — традициями. Для венка она набрала самых красивых цветов. В таких местах, лесных, потаенных, что никто не найдет.

Венок получился на загляденье. Люцита примерила его, посмотрела на себя в зеркало. Ничего не скажешь, хороша!..

— Хороша! — сказал кто-то вслух.

Люцита оглянулась: кто бы это? Ну конечно же ее юный воздыхатель, Степан.

— Привет, Люцита. Какая же ты красивая…

— Привет, Степа.

Парень протянул ей цветок. Жгуче-красный, и где он его нашел, даже в магазине таких нету. Небось, в какой-нибудь оранжерее сорвал.

— Нравится? — с робкой надеждой спросил Степа.

— Да, очень, — не стала кривляться Люцита.

— С ним я твой венок сразу узнаю и поймаю. Никому до него раньше меня не добраться.

Ну вот, опять о том же. Как же сказать ему, чтоб не обидеть.

— Степ, не обижайся. Но венок я плету не для тебя…

Парень опустил голову, загрустил.

— Степка, ты очень хороший. Только не хочу я тебя обманывать… Хочу, чтоб ты знал правду..

— Я тоже должен сказать тебе правду. Чтобы ты ни говорила, но сегодня ночью, Люцита, я поймаю твой венок! И пусть к нему только кто-то сунется.

— Не делай этого… Я не хочу, чтоб ты зря надеялся… Степ, даже если ты поймаешь мой венок, я все равно никогда не выйду за тебя замуж.

— Я решил. Я сказал. И я сделаю! — отрезал Степан и вышел.

Люцита взяла его цветок, полюбовалась им и… положила в баночку с водой.

А потом продолжила плести венок из своего букета.

И лишь одна мысль не давала покоя. Наверно, Миро так же трудно разговаривать с ней, как ей со Степаном.

Но на этот раз Люцита не дала своей обиде вырваться на волю. Сдержала ее, упрятала. Однако же несколько завитков венка получились не такими ровными и аккуратными, как обычно.

— Ну слава тебе, Господи! Не прошло и 25 лет, как он догадался! — сказала Тамара сама себе.

Но взбешенный Игорь не промолчал:

— Прошло, любимая, прошло 25 лет! Именно столько и прошло! Зачем ты врала все это время? Зачем ты врала тогда? А если бы я не послушал тебя и убил Астахова, как обещал?

Тамара в ответ рассмеялась, как умеют смеяться только крепко обиженные женщины. Утробным, низким, могильным каким-то смехом.

— Говоришь, убил бы Астахова?! Да ты ведь и старушку пришить не смог.

Развел какую-то канитель, ментов приплел. А Астахов — мужик. И всегда был мужиком. Этим он меня и привлекал. Понимаешь?.. А ты — не мужик. Но отличный любовник! Такой вот парадокс. Ты баб поспрашивай. Говорят, так часто бывает.

— Неправда! Я хотел на тебе жениться. Хотел. Вспомни!

— Милый! Ты не хотел на мне жениться, ты только говорил, что этого хочешь. Во время своих пылких истерик.

— Я… Я всегда мечтал о сыне!

— Ну конечно, в сорок пять лет все мечтают о сыне. А в двадцать???

— Ноты ведь сама от меня все скрыла. Сказала, что это астаховский ребенок!

— Потому что знала, что на тебя нельзя положиться. Ты бы видел свое лицо каждый раз, когда ты спрашивал: слушай, а ты не забеременеешь? А ты не забеременеешь?..

— Но я был молод.

— А я, значит, была старухой! Да?.. Просто у вас, у самцов, получается: получил кайф — и смылся. И еще можно красиво пострадать на досуге: ах, как я несчастен. Ах, как я ее любил! Но не судьба… А самка тем временем детеныша вылизывает. Сама загибается, но его выкармливает. Или ищет, к кому приладиться, кто понадежней.

— Но я отец, черт возьми!

— Ты не отец, ты генетический донор, понимаешь! Вспомни, когда мне с Антошкой худо было, ты сильно помог?

— Я же не знал…

— Так ведь и Астахов много чего не знал. А знал одну неправду! Но он нас вытащил, выкормил. И, в конце концов, меня в жены взял. И до сих пор тащит. Непутевую, неверную, а терпит!

— Да брось ты свои глупости!..

— Не брошу. Астахов — отец, пусть плохой, но отец. Потому что плохо, но воспитывает, а ты — донор спермы. И вот тебе главная женская глупость! Если мужчина хочет взять женщину в жены, он ее берет. А если просто хочет, то не берет. И спит с ней, объясняя, почему это невозможно…

— Хорошо, я усвоил. А теперь ты послушай главную мужскую мудрость. Я устал от твоих разговоров! Ты корыстная, лживая дрянь. И с Астаховым с самого начала спуталась только из-за его денег!

— Ложь!

— Нет, не ложь. И ты это понимаешь, оттого и бесишься. Но врешь даже самой себе. А я тебя любил. Да, глупо, да, неправильно. Да, по-детски. Но любил. И что в итоге? У вас с ним все хорошо, вы живете вместе, а я один.

Всегда один! И ты думаешь, я буду всю жизнь это терпеть?! Повлияй на своего муженька, чтобы он все поставил на свои места. Я не могу быть у пацана на побегушках. Хотя, как вижу, это тебе очень нравится.

— Ты шутишь? Как я могу повлиять на Астахова? Тем более, он ревнует.

Как?

— Не знаю. Придумай что-нибудь. Это в твоих интересах. Иначе он обо всем узнает. И мой рассказ станет для него больши-и-им сюрпризом.

— А не забоишься?

— Нет, не забоюсь. Тем более что я в этой истории такая же жертва, как он.

— Игорь! Это — подло! Это — шантаж!

— Ух, какие мы нежные! "И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!"

После всего, что мы с тобой натворили за последние несколько недель, мой, как ты говоришь, шантаж, а точнее говоря, самооборона — просто невинная шалость.

— Игорь, честное слово, я не знала, что Антон отнесет пробы бензина в химическую лабораторию. Честно.

— Как я могу тебе верить?

— Ты не посмеешь…

— Посмею! Посмею! Ты жила, как хотела. В радости. А сына воспитала хамом! Генетически, как ты говоришь, моего, между прочим, сына!!!

Тамара влепила Игорю пощечину. Он снес удар спокойно.

— Это хорошо. Спасибо. Будем считать, что если я в чем-то был неправ, то ты отомстила. Но учти, со временем я верну себе сына, которого ты у меня отняла.

— Ты не ведаешь, что творишь. Но ты пожалеешь.

— Не пожалею. В конце концов, этот мальчишка узнает, что Астахов ему — никто.

— Игорь, я тебя прошу, я тебя очень прошу… Я все для тебя сделаю.

Только оставь Антошку в покое!

— В покое?! В покое — нет! Пусть Антон узнает, кто его родной отец!!! И что он сегодня родному отцу дал чаевые! Этот щенок должен знать, на кого пасть разинул!

— Делай, что хочешь. Столько лет на все наплевать было. А тут вдруг воспитывать вздумал!

— Кто-то должен ему указать его место! А кто это сделает лучше родного отца?

— Да зачем тебе это?! Зачем?

— Слишком много начальников для одного автосервиса. Только я не удел оказался!

— Успокойся, ради бога. Вернет Астахов тебе твою должность! Что за истерика…

— Ах так! — Игорь взял со стола связку ключей. — Это твои ключи от машины?

— Да.

Игорь выбросил связку в форточку, в густые кусты, растущие неподалеку.

— Поищи пока. А я пошёл.

— Ты куда?

— К Астахову! Найдешь — приезжай. Через полчаса там будет очень весело.

— Игорь! Я прошу тебя — не говори ничего!

— Успокойся, ради бога! Не твое дело!

— Но я умоляю тебя! Не говори!!!

Игорь грубо оттолкнул ее и побежал к своей машине.

А Тамара с ловкостью девчонки открыла окно, выпрыгнула в него и полезла в колючий кустарник за своими ключами.

Тили-тили-тесто, жених и невеста. Оба грустили, но каждый по-своему.

Гитара под руками Миро плакала, как и положено настоящей цыганской гитаре.

В конце концов, Бейбуту надоел этот музыкальный слезный дождь:

— Сынок, брось грустить. Сегодня такой праздник… Иван Купала…

Радоваться надо, веселиться. Нынче твоя судьба решиться может, а ты грустишь.

— В том-то и дело, отец, что не может… Кармелита до сих пор не сказала мне "да". А я ее принуждать не буду.

— И не надо. Просто, как бросят девушки венки в воду, найди ее венок, поймай, вот и все.

— Если б все было так просто.

— Не усложняй, сына, не усложняй! Как поймаешь ее венок, поднимешь его вверх и крикнешь: "Карме-лита — моя невеста!" Обычай есть обычай! Понял? И все!

Миро смотрел на отца и не понимал: он что, действительно говорит это всерьез? Неужели он и вправду считает, что купальский венок перевесит все отказы Кармелиты?

Но понять, что думает Бейбут, было невозможно. Он забрал у Миро гитару и запел очень подходящую к разговору песню:

Ой, да зазнобила Мою головушку… Да, зазнобила…

А Кармелита тем временем пошла в конюшню, плакаться своей любимой Звездочке на судьбу разнесчастную. Кобылка смотрела на нее большими грустными глазами, слегка похрапывала и терлась головой о плечо.

Вошел Баро.

— Дочка, ты не забыла, что мы сегодня едем в табор на Ивана Купалу?

— Я помню, — сказала Кармелита, утирая слезы.

— Ты уже решила, что надеть?

— Нет пока…

— Я бы посоветовал тебе выбрать юбку, которую сшила Земфира.

— А почему именно эту юбку, а не какую-то другую?

— Она подходит для этого случая.

— Для какого это случая?

— Зачем спрашиваешь? Сама знаешь, какие обычаи у этого праздника.

— Пап! Я не буду плести венок. Я не буду его бросать в реку. Ты же мне обещал, что я сама решу, выходить мне замуж или нет!

— Слишком долго решаешь. Больше ждать нельзя.

— Но ты же знаешь…

— Я все знаю. Я знаю даже больше, чем ты думаешь… И поэтому предупреждаю тебя: чтобы больше не было никаких фокусов! Ясно?

— А если я откажусь?

— Дочка, не испытывай мое терпение… Я тебе сказал, выйдешь замуж, значит выйдешь. И точка.

Астахов всегда знал, что доброта его погубит. Ну не может бизнесмен быть таким всепрощающим. А ведь еще недавно пообещал себе не впускать Игоря в кабинет. Но что-то внутри его бунтовало, нашептывало: "Выслушай человека, он ведь столько лет на тебя вкалывал!" И еще почему-то вспомнился старый советский исторический фильм. Сцена, там, где Петр Великий поймал Меньшикова на воровстве, дал разок по морде, да и простил. Потому как…

"Да кто ж в России не ворует?!" — так, говаривают, воскликнул перед смертью легендарный цыган Зубчан…

Игорь стоял перед ним как побитый — жалко смотреть.

— …Я уже объяснял, что это случайность… Сознаюсь, что я не проверил бензин у поставщика.

— Допустим, даже так. Но кто-то должен за все отвечать? И мне кажется, что отвечать должен ты!

В кабинет влетела запыхавшаяся Тамара.

— Коля, все, что он тебе рассказал, это не правда!

— Тамарочка, совершенно с тобой согласен… Тамара застыла посреди кабинета в недоумении.

После всего случившегося (и, очевидно, сказанного) она не ждала от мужа такой податливости и спокойствия.

— …Да-да, я ведь о том же говорю. Никогда не поверю, что заинтересованные поставщики будут давать нам некачественный бензин. Стало быть, взял дерьмо какое-то слева. А раз слевачил, то и получай!

Тамара переглянулась с Игорем. От его жесткости и жестокости не осталось и следа. Просто растерянный, битый судьбой человек.

Она тут же взяла себя в руки и продолжила: — Да, конечно. Наши поставщики — все люди проверенные.

— Вот-вот, — продолжал обвинения Астахов. — Сам воровал, а сваливает на других.

Тамара окончательно успокоилась и решила, что пора уже свернуть разговор чуть в сторону.

— Совершенно с тобой согласна, Коля. Но я думаю, что Игорь сделал соответствующие выводы и это никогда не повторится.

— Не уверен. А посему пока поступим так: будешь работать механиком, а там увидим.