Запретный французский

Глава 19

Лейни

Сегодняшний вечер — Хеллоуин, и именно поэтому Виктор запланировал бал-маскарад, чтобы завершить неделю празднеств. Конечно, никто не собирается приходить в костюмах. Все будут одеты от-кутюр и наденут маски, которые составят основную часть маскарадного костюма.

Мое платье от Dior сшито на заказ, оно удерживается приталенным корсетом, покрытым мягким шелком, таким тугим, что кажется, будто я не могу сделать глубокий вдох. Юбка ниспадает до земли, сшитая из почти прозрачных слоев тюля, каждый из которых украшен воздушными звездочками с блестками, настолько тонкими, что вам придется поднести ткань к лицу, чтобы разглядеть узор. Это платье ангела, а моя тонкая серебристо-белая маска усиливает эффект. Она была сделана мастером из Dior, в виде кошачьего глаза, такая изящная, что страшно прикасаться к ней.

Вечеринка в самом разгаре, когда я подхожу к лестнице, ведущей в бальный зал виллы. По обе стороны от меня стоят официанты в своих фирменных темно-синих костюмах с дамасским узором, хотя на сегодняшний вечер они также надели соответствующие маски. Один из них спешит ко мне, когда я останавливаюсь на лестничной площадке и смотрю вниз на толпу.

В анонимности есть сила. Не сомневаюсь, что гости довольно скоро узнают меня, но в этот первый момент, в платье и маске, я не перестаю привлекать их внимание. Они очарованы, и мне это нравится — взгляды, устремленные на меня, когда я беру предложенную руку сопровождающего и медленно спускаюсь по лестнице.

В кои-то веки бабушки нет рядом. Она пришла раньше, как почетная гостья, под руку с Виктором. Когда она покидала комнату, я все еще наносила последние штрихи в прическу и макияж. Она предпочла, чтобы все было именно так.

— Так ты будешь выглядеть эффектнее.

Поднимаю взгляд и смотрю на толпу у подножия лестницы.

Все собравшиеся гости смотрят на меня. Люди, которые в основном игнорировали меня всю неделю, теперь, кажется, не в состоянии отвести взгляд, даже моргнуть.

Виктор вскакивает, забирая меня у сопровождающего, кружит так, что я вынуждена повернуться и показать ему все стороны платья.

— У тебя получилось, моя дорогая. Тебе удалось передать ангельскую сущность. Твоя бабушка рассказала мне о платье, и, боже милостивый, оно не разочаровало. Повернись еще раз. Удивительно. — Он наклоняется, чтобы запечатлеть на моих щеках двойной воздушный поцелуй. — Тебе удалось заставить каждого человека в зале выглядеть так, словно он взял наряд с вешалки в Macy's. Кто это? Валентино?

— Dior.

— Конечно. Мария никогда не промахивается. Я должен поздравить ее с очередным успехом. Хочешь шампанского?

— Пожалуйста.

— Хорошо. Пойдем, я проведу тебя по вечеринке, чтобы все могли полюбоваться, прежде чем твой красавец-жених уведет тебя до конца вечера.

— О, я…

У меня нет возможности исправить его заблуждение относительно мужчины, с которым я на самом деле обручена, потому что он нашел группу людей, с которыми хотел бы поболтать, и вместо того, чтобы ослабить хватку, чтобы я могла ускользнуть, он крепко держит меня за руку.

— Все видели это платье? — спрашивает он, привлекая ко мне внимание.

Они охают и ахают, больше для Виктора, чем для меня.

— Лейни, оно великолепное, — говорит Флоренс. — Кто его создал?

Виктор выкрикивает и отвечает ей прежде, чем я успеваю ответить.

— Платье нужно отправить в архив Dior после сегодняшнего вечера! — комментирует другой человек.

— Я уверен, что об этом уже договорились, — нетерпеливо говорит Виктор.

— Сколько времени им потребовалось, чтобы создать его?

— Я… я не уверена.

— Бьюсь об заклад, несколько недель, — говорит женщина рядом со мной, приподнимая верхний слой тюля у моего бедра, чтобы рассмотреть вышивку. — Это все ручная работа. Вау. Как тебе удалось добиться такой индивидуальной подгонки?

Виктор бьет ее по руке, пока она не роняет материал.

— Дорогая, если тебе приходится спрашивать, значит, ты не можешь себе этого позволить. — Фраза-клише произносится издевательски медленно, и все вокруг смеются.

Все, кроме меня, потому что, пока они восхищались моим платьем, я смотрела на Эммета, стоящего на лестничной площадке второго этажа. Его появление вызывает у меня смесь предвкушения и тревоги. Он стоит на верхней ступеньке лестницы, одетый в классический смокинг поверх черной рубашки. Даже издалека я вижу, что на черной маске изображены завитки серебряных листьев. Сами того не желая, мы оделись как полярные противоположности. Свет и тьма. Добро и зло.

Его глаза обшаривают толпу, и в отличие от того момента, когда я стояла наверху, оглядывая всех одинаково внимательно, он, кажется, охотится за кем-то до тех пор, пока его взгляд не останавливается на мне. Сердце замирает в груди, когда он начинает медленно спускаться по лестнице, не сводя с меня глаз. С каждым вздохом моя грудь натягивает корсет. Инстинктивно прижимаю руку к животу, где уже образовался тугой узел.

Есть такая вещь, как мужчина, рожденный носить смокинг… мужчина, чье присутствие ощущается так, словно полубог соизволил спуститься и нанести визит своим верным подданным… мужчина, который, кажется, управляет сердцами всех людей в этом зале, включая мое.

Я почти злюсь на него. Почти.

Понимаю, что он пытается сделать. Он пробирается сквозь толпу, направляясь прямо ко мне, и хотя я чувствую прилив возбуждения от того, что его внимание так явно направлено на меня, знаю, что не могу стоять и позволять этому продолжаться.

Хотя я их еще не видела, знаю, что Ройс и бабушка здесь. Мы с Эмметом плохо вели себя всю неделю, и я не позволю нам продолжать. Спуститься на пирс было моей ошибкой, но в остальном руки чисты, и я бы хотела, чтобы так было и впредь.

— Возьму еще шампанского, — говорю я группе, хотя это бесполезно. Как и я, они повернулись, чтобы посмотреть, как дьявол входит в комнату, затаив дыхание и приоткрыв рты от удивления.

Какие же мы дураки, и все из-за человека, который хочет лишь играть нами, как пешками.

Мой уход притворство — мне не нужно шампанское. Мой бокал почти полон, но, повернувшись к Эммету спиной, я осушаю его одним быстрым глотком и передаю ближайшему официанту.

— Еще? — мягко спрашивает мужчина.

Принимаю новый бокал дрожащей рукой и делаю еще один большой глоток. Так и подмывает выпить все до дна, но тогда у меня не останется ничего, кроме головной боли.

Несмотря на то что зал переполнен, мне кажется, что между мной и Эмметом недостаточно людей. Я ищу бабушку, но не вижу ее. Следовало спросить Виктора, где она, когда у меня была такая возможность.

Без нее мои возможности ограничены. Я чувствую себя легкой добычей.

Я нахожу Ройса в другом конце зала и улыбаюсь, испытывая облегчение, что буду стоять рядом с ним весь вечер, играя свою роль. И уже собираюсь сделать первый шаг к нему, когда замечаю, что он не улыбнулся в ответ. Выражение его лица жесткое и незнакомое, так непохожее на того мягкого мужчину, к которому я привыкла.

Затем он поворачивается к женщине рядом с ним — как я понимаю к Мари — и забывает обо мне.

Я сглатываю, преодолевая комок эмоций в горле. Хотя я не наверху, в своей маленькой комнате, но не могу избавиться от ощущения, что нахожусь в ловушке. Прямо за спиной две арочные двери ведут на небольшую веранду с видом на сады, и я быстро убегаю, радуясь свежему воздуху, легкой прохладе и всему остальному.

Хочется оправдать Ройса. В маске он мог меня и не узнать. Хотя, будем честны, на мне нет костюма. Если только не полуслепой, он бы легко узнал мои черты. Эммету не составило труда…

Может, у него просто плохое настроение, а может, он занят разговором с Мари.

Может…

Зажмуриваю глаза и пытаюсь подавить беспокойство. Ничего хорошего не выйдет, если я буду стоять здесь и прокручивать в голове самые худшие сценарии. Если что-то не так, Ройс даст мне знать. Надеюсь, мы достаточно дружны, по крайней мере, для этого.

В бальном зале зазвучала торжественная оркестровая музыка, знакомая пьеса Шопена. Много лет назад ее играла бабушка, когда приходил преподаватель по танцам, чтобы научить меня танцевать вальс. Красота песни заставляет меня ностальгировать по времени, в котором я никогда не существовала, по балам эпохи регентства, где мне приходилось бороться только с герцогом, нуждающимся в богатстве, а не с дьяволом, нуждающимся в развлечениях.

Медленно потягиваю шампанское, облокотившись на каменную балюстраду, и любуюсь видом, который оставлю позади утром. На другом берегу озера раскинулись города, приютившиеся у подножия гор. Отсюда они кажутся невероятно маленькими, словно снежные шары. Трудно представить, что там живут настоящие люди.

Теплый свет из бального зала виллы льется на веранду, и когда на меня падает черная тень, я понимаю, что это Эммет, еще до того, как он подходит и встает рядом.

Оцениваю привычные для меня вещи, его огромные размеры рядом со мной, его обволакивающую силу. Я держусь как можно дольше, не отрывая взгляда от залитого лунным светом озера, пока его магнетическое притяжение не побеждает.

Осторожно наклоняю голову в его сторону и обнаруживаю, что сейчас его вид производит на меня не меньшее впечатление, чем много лет назад в Сент-Джонсе. Жаль, что я не могу противостоять ему.

— Завтра мы уезжаем, — размышляет он.

Я хмыкаю в ответ.

Он поворачивается ко мне, опираясь локтем о балюстраду.

— Будешь скучать по этому месту?

— Поверишь ли ты, если я скажу «нет»?

Италия прекрасна. Италия никогда не разочаровывает, но я с нетерпением жду возвращения в Бостон.

— Ты слишком сногсшибательна, чтобы стоять здесь в одиночестве. Это пустая трата времени. Потанцуй со мной.

— Нет.

— Мне умолять?

Я почти улыбаюсь при этой мысли.

— Ты не знаешь, как это делается.

— Верно. Это было бы впервые, но у меня такое чувство, что тебе бы понравилось.

Я вдруг чувствую себя такой измученной нашими играми, этой псевдодружбой, которую он, кажется, упорно поддерживает, хотя мы оба знаем, что это не по-настоящему. Мы никогда не сможем быть просто друзьями.

Бросаю на него подозрительный взгляд.

— Чего ты хочешь, Эммет?

Его брови сходятся на переносице.

— Я пытаюсь решить, должен ли извиниться за ту ночь.

— Я бы предпочла, чтобы мы вообще ее не обсуждали.

— Как я могу устоять, когда ты так красиво краснеешь, вот здесь?

Тыльная сторона его ладони касается моей щеки, и у меня нет сил отстраниться. И все же мне удается выдавить слабое: «Не надо».

— Отлично. Извинения все равно были бы неискренними. Я не жалею, что поцеловал тебя.

— Мисс Дэвенпорт.

Оборачиваюсь на звук своего имени и вижу мистера Моретти, стоящего в дверях бального зала. В отличие от других слуг на нем нет маски.

— Извините, что прерываю. Ваша бабушка послала за вами. Она хотела бы поговорить.

— Конечно, — говорю я, подбирая тюлевую юбку, чтобы поспешить к нему.

Оглядываюсь на Эммета только раз, прежде чем направляюсь к двери и обнаруживаю, что его добродушное выражение лица полностью исчезло, сменившись раздражением. У меня нет времени вникать. Что бы ни понадобилось бабушке, не хочу заставлять ее ждать. В душе поселилось грызущее беспокойство. Я позволяю мистеру Моретти провести меня через бальный зал, а затем вывести в холл. Через тяжелую старинную дверь мы входим в маленькую темную библиотеку.

Бабушка сидит на диване напротив двери. Ее руки чопорно сложены на коленях, и она кивает в знак благодарности мистеру Моретти, прежде чем он отступает и закрывает за собой дверь.

— Все в порядке? — Спрашиваю я, оценивая ее внешний вид и отчаянно надеясь, что она не собирается сообщать мне плохие новости о своем здоровье.

В этой обстановке она выглядит бледной, как привидение, и свет лампы мало убеждает, что с ней все в порядке. Ее отсутствие в бальном зале предвещает плохие новости, я знаю это.

— Я подумала, что лучше всего сказать сразу. Ройс расторг помолвку.

Ее заявление медленно проникает в мою кровь, и все это время я стою совершенно неподвижно, не зная, какие эмоции следует проявить: мучительное разочарование или безмерное облегчение?

— И после твоего глупого поведения с Эмметом на этой неделе я почти не удивлена.

Она выплевывает слово «глупое» так, что оно ранит меня. Тем не менее стараюсь ничем себя не выдать, кроме того, что поднимаю руки, обнимая себя.

Какое бы наказание она ни приготовила, я приму его, расправив плечи и высоко подняв подбородок.

— К счастью, я уже нашла решение, которое кажется гораздо более привлекательным.

Ее взгляд скользит поверх моего правого плеча, и впервые с момента появления в комнате осознаю, что нахожусь не наедине с бабушкой. Оглядываюсь и чувствую, как страх сжимает мою грудь.

Фредерик Мерсье приехал в Италию, чтобы присоединиться к нам.