Аллегория радужной форели

Кам

Когда возвращаюсь к себе, я открываю еще одно пиво и позволяю себе рухнуть на диван в полудраматичной-полунеконтролируемой позе, потому что в глубине души я не уверена, что мне это пиво необходимо. И открываю на телефоне «Тиндер», потому что я тоже дура, потому что гораздо проще общаться с незнакомцами из каталога, чем пытаться понять, что я чувствую к Максу. Я хочу забыть ощущение его теплых рук на моих ногах, огня в животе и чувство, терзающее меня в последнее время, — что это может быть только он и никто другой. Я не могу себе этого позволить, и единственная лазейка, которую я вижу для себя, — как можно скорее найти чьи-то чужие руки, которые сотрут все следы этого вечера на моей коже и в моей голове.

«Тиндер» как раз для этого и существует. В нем полно рук, готовых рассеять плохие воспоминания (часто путем создания новых, еще более неприятных, но это другая история). «Тиндер» опасен для тех, кто надеется отыскать в нем будущее. Но я сегодня вечером хочу лишь немного облегчить настоящее. Мне нужна внушительная доза мимолетных, но жарких ночных развлечений.

У меня случился мэтч на днях с неким Джорданом, когда я пила кофе с Валери. Я даже не посмотрела, как он выглядит. И приятно удивлена, увидев фото, хотя требования к «Тиндеру» у меня весьма и весьма высокие. Я понимаю, что это звучит противоречиво, но я могу объяснить. Если у парня на странице только фотки — не мое. Если мне приходится угадывать, кто он на групповом снимке среди восьми парней, — ни за что. Если он «прошел школу жизни», носит цепь на шее или поднимает средний палец на камеру — это категорическое нет!

Но вернемся к Джордану. Двадцать три года, блондин с темными глазами, одет нормально (без вызывающего V-образного выреза на груди), без татуировок на видных местах, фото с обнаженным торсом в зеркале отсутствует. Он не выглядит здоровяком, но хорошо сложен. Учится на инженера, любит спорт на свежем воздухе. И совершенно не похож на Макса — это главный критерий.

Более-менее деликатно завязываю с ним беседу — вечереет, мне надо отвлечься, да в конце концов, просто плевать, что он может подумать.

Мне кажется, что так я кажусь забавной, оригинальной и интригующей. Я бы себе ответила. На всякий случай отправляю сообщение еще двум парням. Конечно, это выглядит немного жалко, но моя цель — избежать перспективы валяться пьяной на диване и сокрушаться по поводу разрушенной жизни, поэтому надо так надо.

В конце концов именно Джордан первым мне и отвечает. Это хорошо — у меня хорошие предчувствия по его поводу. Парень номер два был рыжим, номер три — с зелеными глазами. Они слишком напоминали ту реальность, от которой я хотела бы сбежать.

Забавный, кажется, неглупый и пишет без ошибок. Наверное, он даже слишком хорош для того, что мне нужно сегодня вечером; это как купить бутылку дорогого шампанского, чтобы отметить четвертое место, но имеет же девушка право побаловать себя иногда, верно?

Окей, Джордан быстро все понимает. И говорит на одном со мной языке.

Я задумываюсь, что он имел в виду, заявляя «мои услуги недешевы». Мне сразу хочется показать это Максу. Он бы развеселился. А может, и наоборот.

Спустя два часа и полбутылки пива я вылезаю из его постели и собираю разбросанную по комнате одежду. Джордан спит как младенец, открыв рот. Он предложил мне остаться ночевать и даже сходить утром позавтракать в маленькое уютное кафе на углу, совсем не дорогое. Я поблагодарила его за заботу о моем студенческом бюджете, но добавила, что далеко не все готовы на столь щедрый бартер, как он. Он весело рассмеялся и похвалил яйца бенедикт из того кафе. Я не знаю, на самом ли деле он был готов отправиться со мной завтракать — я со вчерашним макияжем, с помятыми волосами, и он с тайным сиянием на лице, как у всех парней, одержавших накануне победу… Я немножко даже верю, что и правда собирался, но в то же время надеюсь, что все-таки нет. Да, потому что так я выгляжу не такой «гадкой» в собственных глазах; и нет, потому что я все-таки не настолько эмоциональная пофигистка, чтобы не бояться разочаровать другого человека.

Так или иначе, но мне удалось сделать вид, что я сплю, и позволить ласкать мне спину с нежностью, неожиданной для партнера на одну ночь.

И надо отдать должное Джордану, он оказался в точности таким, как писал: одновременно вежливым и диким. Это не был лучший секс в моей жизни, но, если бы не полное отсутствие чувств, мог бы быть. Джордан оказался настоящим джентльменом, который знал подход к девушкам, но любви не было — для нее нужно время, а я его дать не готова.

В «Убере» я обнаружила два пропущенных звонка от Макса, и внезапно у меня навернулись слезы. Я списала их на влияние алкоголя, хотя к тому моменту уже начала трезветь. Убрала телефон в сумочку. Но теперь я хотя бы не ощущала больше ни рук Макса, ни его запаха повсюду. Все было очень странно, как будто я стала кем-то другим, незнакомым. Рациональная часть меня пришла на помощь: Макс мне никто, он не мой парень, и я не должна чувствовать себя виноватой. У меня полное право наслаждаться кайфом, который принесли мне кожа и член Джордана. Я понимаю: это звучит грубо, и мне не нравится формулировка. Это был чистый секс ради секса, и совершенно не нужно приукрашивать, делать вид, что это не просто способ получить порцию адреналина, чтобы забыть все, что меня мучает. Проблема в том, что, как правило, это все никогда не длится достаточно долго, этот экстаз от секса, поцелуи не дают забвения. Подобный секс как успокаивающая мазь: снимает зуд, но не лечит болезнь, проникшую глубоко.

А моя болезнь — это Макс. И она пустила корни так глубоко, что я никогда не смогу ее вылечить.