Аллегория радужной форели

Макс

Когда я впервые увидел Кам, я на целых две минуты поверил, что встретил любовь всей жизни. Это был вечер вторника — я запомнил, потому что по вторникам до семи в ресторанчике в двух кварталах от меня подают два пива по цене одного, и именно поэтому двойное свидание мы с Виком решили провести там. Вик, мой лучший друг, встречался с девушками не слишком часто — скорее, он встречался с ними часто, но очень редко с одной и той же несколько раз. Я тоже вряд ли мог считаться образцом моногамии, хотя с Флоранс, моей тогдашней девушкой, я был знаком уже несколько месяцев. Впервые у нас с Виком были чуть ли не постоянные пассии, причем одновременно. Поэтому вечер обещал стать событием, и он им стал, но совершенно по другим причинам, о которых мы и догадаться не могли.

Я думал, что Кам может стать любовью всей моей жизни, не дольше четырех минут — именно столько времени заняла парковка машины ее парня Вика. И столько же времени заняло ожидание возвращения моей девушки из туалета. Вот такое двойное свидание. Ирония судьбы, не правда ли?

Мы с Виком никогда не показывали друг другу фото подружек: существуют, в конце концов, соцсети, хотя я провожу там не так уж много времени, впрочем, сегодня и того меньше, да и мне было наплевать, как выглядит очередная дама моего товарища. Казалось, она ему нравилась, и он уже давно не встречался с другими девушками — для него это много значит.

Она вошла в ресторанчик, волосы были мокрыми от дождя, а лицо сияло чистотой, потому что она из тех девушек, которые особо не пользуются косметикой — это позволяет избегать катастроф во время дождя. Она до сих пор смеется, четыре года спустя, когда я рассказываю ей про ее чистое лицо. И утверждает, что это самый дурацкий комплимент на свете. Она не понимает, что для меня это глоток свежего воздуха во влажной июльской жаре. Не только потому, что ее лицо было обнажено, лишено искусственности, но и из-за ее живости, смелости. Она не понимает, ведь я никогда этого толком не объяснял. Не знаю. Не люблю задавать себе вопрос, что бы было, если бы я уступил своим инстинктам в самом начале знакомства с Кам.

В тот вечер я едва успел увидеть, какая она красивая, еще до того, как узнал, кто она такая, а она сразу меня узнала. Ясно, она уже следила за мной в Сети. Она подошла и скользнула на диванчик прямо напротив меня.

— Вот дерьмо, — бросила она, стаскивая с себя мокрое пальто.

— Там льет?

Она посмотрела на меня так, будто давно меня знала, и улыбнулась, но только слегка. Мне сразу захотелось узнать секреты, которые таила эта улыбка.

— Нет, это Вик, всю дорогу плевался и плевался, никак не мог остановиться.

— Было ужасно?

— Не, мне нравится. Я люблю пожестче…

— Он предупреждал, что ты особенная.

— Да он, считай, ничего еще и не видел, прикинь.

— Вот черт.

Должно быть, у меня было странное выражение лица, потому что она добавила:

— Как? Мне казалось, тебе такое нравится, странное?

— А кто сказал, что мне не нравится?

— У тебя не очень-то довольный вид.

— А может, я уже ему завидую.

Она ничего не ответила, лишь искренне улыбнулась. И это внезапно сработало. Я не могу объяснить почему. Мы встречаемся с сотнями разных людей каждый день, каждую неделю: на улице, в продуктовом, в офисе, возле кофейного автомата. Столько людей, совершенно разных, и каждый имеет свою ценность, каждый чем-то да интересен, но лишь несколько раз в жизни мы встречаем кого-то, и — бабах! — наши сердце и душа мгновенно понимают, что это судьба. В тот вечер, в те две минуты, что-то во мне вдруг узнало Кам, и я подумал: «А вот и она, та, которую я ждал».

Это забавно, конечно, не гомерически смешно, а в смысле наоборот, это сущая беда — ведь четыре года спустя Флоранс была уже давно не со мной и мой приятель Вик тоже пропал. А Кам осталась, хотя довольно часто у меня возникает ощущение, что, несмотря на время, что мы проводим вместе, нам не хватило каких-то самых важных мгновений в самом начале.