Что ты несешь с собой – часть III

Глава 11. Богиня на чашечку

Когда я подошла к воротам, стражники уже стояли стенка на стенку, тыча друг в друга пальцами и перебрасываясь оскорблениями на повышенных тонах.

— А что нам было делать⁈ — кричал уже знакомый мне сообразительный стражник. — Если бы мы не избили тебя палкой, она бы отхлестала тебя кнутом, думаешь, ты выжил бы после этого?

— Да что в ней там силы-то? Со второго замаха бы устала! — парировал грузный мужик в мокрой от пота форме. Я поморщилась: и это махарьят!

— Тебя там не было! — ответили ему из шеренги противников. — Ты не видел! Ничего она бы не устала, она вообще сама, как демоница!

В целом я была с ним согласна, но сравнение мне не понравилось. Быстро оглядев себя, я размотала с пояса пару витков нарядной сатики и простым заклинанием заставила её подняться кольцом у меня за спиной наподобие воздушной шали, при помощи которой летают небесные боги. Лёгкая ткань заколыхалась на несуществующем ветру — на самом деле, под токами махары, которой на горе по-прежнему было хоть отбавляй. Ну вот, кто теперь посмеет назвать меня демоницей? Даже охотники из Джарановой команды смотрели на меня с благоговением.

Стражники наконец заметили наше приближение. Значит, на толпу в двадцать человек они не обратили внимания, а стоило шальку по ветру пустить, так сразу все взгляды — мои. Они точно справляются со своими обязанностями?

— Что здесь происходит? — потребовала знать я как можно более суровым тоном.

Стражники загалдели все скопом, и теперь обвиняющие пальцы указывали на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза: нет, в этом клане действительно куда ни ткни, везде прогнило. Напитала хлыст махарой и щёлкнула им, послав вокруг оглушающую волну. Вопли тут же стихли, утонув в вязкой махаре, а люди похватались за уши. Все, кроме моей свиты. В их сторону я махару не пустила.

— Ого, — выдохнул над ухом Канавут. — А как это вы так избирательно?

Я поняла, для чего небесным богам по шесть рук: двумя закрывать лицо совершенно недостаточно!

Стражники тем временем пришли в себя, и слух им должен был вернуться.

— Кто тут старший по чину? — спросила я.

— Я! — выступил вперёд незнакомый упитанный махарьят.

— Я! — в то же мгновение выкрикнул поджарый старик.

— Я ещё! — вставил совсем молодой щекастый юнец.

Я поморгала.

— Кто начальник стражи?

Те же трое снова назвались, но теперь к ним присоединились ещё два голоса откуда-то из-за спины. Оглянувшись, я поняла, что к воротам стеклась вообще вся стража, то есть, человек пятьдесят. Ну, допустим, у них есть старшины над каждыми десятью воинами, но главный-то кто? Я ткнула пальцем в старика.

— Ты кому отчитываешься?

Тот растерялся и забегал глазами по окружающей меня свите.

— Вы… не извольте гневаться, Ари Ицара…

Я чуть не поперхнулась. Ари — это титул, который люди иногда присваивали амардам, проявившим милость или великодушие к своим подопечным. Уж не решил ли он, что я — амардавика? Рядом кто-то захихикал, но я не стала оборачиваться, чтобы выяснить, кто, а то и сама ведь рассмеюсь.

— Отвечай на вопрос! — потребовала я, с трудом сдерживая смех. Какое-то потешное представление с ярмарки, а не клан!

— Танунгу они подчинялись! — влез без спроса крупный стражник, который отказывался пороть товарища.

— Танунг погиб два года назад, — заметила я, припомнив, что это учитель Вачиравита, павший при захвате амардавики. — А с тех пор?

Назвавшиеся старшинами запереглядывались, как будто надеялись, что кто-то из них точно знает ответ и сейчас одними губами подскажет. Я нетерпеливо вздохнула.

— То есть, перед Вачиравитом вы не отвечали?

— Он не спрашивал, — развёл руками старик.

— Ари пранья, — вместо ответа вставил упитанный, — а вы пранура Вачиравита… совсем… того?

— Кого⁈ — рявкнула я, уже не сдерживаясь.

— Убили! — выкрикнул крупный. Нет, его точно надо изгонять.

Теперь взгляды в меня вперились и вовсе прожигающие. Можно подумать, вы все так переживали за Вачиравита, пока он тут обретался! Прямо всем кланом обожали его, тряслись над каждым волоском!

Впрочем, я понятия не имела, что им Арунотай сказал про то, куда делся Вачиравит. Да и сказал ли что-нибудь? Запросто мог вообще промолчать. На самом деле, скорее удивительно, что пропажу Вачиравита кто-то заметил. Он ведь мог на неделю-две учесать на охоту, никто бы и не хватился… Но, поскольку официальной легенды я не знала, то надо было как-то выкручиваться. Не признаваться же перед этим сбродом, что Арунотай со мной своими решениями не делится.

— Вачиравит сам выбрал свою судьбу, — торжественно произнесла я. — А вам сейчас предстоит выбрать свою. Отныне вы держите ответ передо мной. Если кому-то не нравится, выход там! — я выразительно ткнула пальцем в ворота, благо они были на виду.

Кажется, меня поняли как-то не так… Во всяком случае, на лицах многих стражников проступил испуг. Ну, если они и правда думали, что я убила Вачиравита… хм, а пускай так и считают!

— Значит так, — продолжила я, потому что вслух мне никто не ответил, стражники только перешёптывались между собой. — Вы все проверку уровня проходили?

— Это… у того писца, что ли? — уточнил старик. — Проходили, а как же, он же жалование набавлял за это.

Чалерм им ещё и приплачивал⁈ Я чуть не задохнулась от возмущения, но тут, стоило о нём подумать, как учёный возник по мою левую руку, словно дух земли из старого сундука. И уже в обнимку со своим фолиантом. Возмущение моё тут же стихло — присутствие Чалерма потушило всплеск, как ведро песка, опрокинутое в костёр. Ну приплачивал, и что теперь? Главное, задачу выполнил: все проверены и в книжечку занесены. А то с их отношением и полным отсутствием субординации половина клана его, небось, и слушать бы не стала.

— Пранур Ютакон превосходит равных себе по чину и во владении оружием, и в управлении махарой, — промурлыкал Чалерм, волшебным образом сразу открыв фолиант на нужной странице. Я даже скосила глаза, чтобы убедиться, что не из головы это взял. — Однако пранур Видура, будучи рядовым стражем, показал на проверке уровень в два раза выше.

Я окинула взглядом стражников. Судя по тому, как приосанился упитанный, Ютакон — это он. А вот Видуру вычислить не удавалось.

— А за какие заслуги пранур Ютакон произведён в старшины? — уточнила я.

Чалерм перекинул сотню листов и прошёлся пальцем по строкам, а Ютакон зашлёпал губами, будто хотел что-то сказать, но не решался.

— По наследству, — отрубил Чалерм.

Нет, шесть рук — это просто жизненная необходимость!

— Я поняла, — вздохнула я, с трудом сдержав гримасу. — Итак, отныне стража работает на тех же основаниях, что охотники. Над каждыми десятью рядовыми старшина назначается по уровню, показанному на проверке. Старейшины отвечают перед начальником стражи, которым я назначаю пранура Видура. Где он?

— Тут… — робко подал голос тот стражник, которого я сочла сообразительным. Ну, надо надеяться, кроме мастерства у него и здравый смысл на уровне.

— Вот и замечательно. — Я хлопнула в ладоши. — Все посмотрели и запомнили, как выглядит ваш начальник! Напоминаю: за нарушение субординации первый раз наказание — двадцать палок, второй — пятьдесят, третий — изгнание из клана. — Подумала и добавила: — За нападение на меня сразу изгнание. Также, если кто-то, — я обвела взглядом ошеломлённых старшин, — не воспримет всерьёз назначение начальника стражи, то и свой чин может потерять. Всем всё понятно?

В левой группе, которая до моего прихода отстаивала права избитого наглеца, возникло какое-то бурление, но то ли колышащаяся в воздухе сатика вокруг моей фигуры, то ли решительно настроенная темнокожая свита произвела впечатление, но вслух никто ничего не сказал. Зато пранур Видура расправил плечи и перестал прятаться в гуще товарищей.

— У вас какие-то вопросы? — дружелюбно спросил он недавних противников.

— Да чем ты заслужил-то, пёс? — сплюнул крупный, недобро косясь на меня.

Видура приставил руку к уху.

— Мне показалось, или сейчас было нарушение субординации?

Крупный ощерился.

— Что, выпорешь меня?

Теперь и Видура покосился на меня, и я еле заметно кивнула. Ввела правило — подкрепляй исполнение, как говорил отец. Не то чтобы у нас было много правил дома, как-то на соображалке справлялись, а вот на охотах, особенно когда большой группой, без правил никуда. И если кто-то ведущего не послушал и пошёл в самоволку демонов крошить, то прилетит такому потом покрепче, чем от демонов.

Видура стиснул зубы и переглянулся с двумя своими приятелями, один из которых уже помогал ему в доме Чалерма. Было видно, что брать на себя ответственность ему страшновато, а с другой стороны, он понимал, что если он не возьмёт, то возьмёт кто-то другой, и как знать, не попадёт ли он этому другому под горячую руку. Правила правилами, но и я понимала, что не буду следить за каждым наказанием, а значит, справедливость их останется на откуп назначенным мной Саинкаеу, чья совесть вызывала у меня сомнения. Но сейчас было важнее закрепить свою власть. Накажут невиновного — сами поплатятся, думать надо. И когда это случится, тогда и уточню правила, иначе меня похоронит под возом всех тонкостей, которые надо учесть, как уже разок похоронило Чалерма.

Наконец двое приятелей Видуры приняли решение и пошли хватать крупного бунтаря. Он и несколько его приятелей попытались сопротивляться. Я уже подняла хлыст, чтобы пресечь всё это, но Чалерм внезапно придержал моё запястье. Я обернулась к нему, соображая, есть ли у него какая-то уважительная причина или это опять попытка уговорить меня не делать резких движений. Но тут Видура вмешался в заварушку и впечатал крупному в лицо напитанный махарой кулак. Судя по тому, что мужику не оторвало голову, уровень управления махарой у Видуры и впрямь был неплох.

Следом он уложил таким же образом ещё четверых, а остальные сами разбежались.

— Переверните их, — кивнул он своим подручным. Подумал и добавил: — И снимите с них верхние одеяния, нечего клановые одежды портить.

Я ухмыльнулась и тут же постаралась превратить ухмылку в благосклонную улыбку. Не зря я его сочла сообразительным.

— Вижу, вы справляетесь, — похвалила я, заодно ещё разок всем напомнив, что Видура действует по моему приказу. — Вечером придёшь ко мне с кратким отчётом, сколько набралось бунтарей и какие меры приняты.

— Так точно, пранья! — оскалился махарьят и поклонился, сложив руки перед носом.

— Очень хорошо, — подытожила я и развернулась в сторону своего дома. Стражников вышло призвать к порядку даже лучше, чем охотников. С теми я точно недоработала. Надо и разряды новые установить, и охоты по уровням рассортировать… А список заявок на охоты — у Чалерма. Вот и отлично. — Праат Чалерм, вы как раз кстати. Думаю, нам с вами надо многое обсудить, в частности, расписание охот.

Моя свита навострила уши, а Чалерм едва заметно поморщился, но кивнул.

— Конечно, пранья. Давайте зайдём в мой кабинет, там все заявки.

Я обернулась к Джарану, который естественным образом стал главой моей свиты.

— Спасибо за помощь, — сказала я ему с улыбкой, которой не чувствовала, но которую постаралась послать и всем остальным, кто меня поддержал. Увы, для настоящей искренней благодарности я сейчас была слишком зла и слишком доведена до края. Но свите нужно было сделать ответную услугу, не всё же мне палками людей направлять. — Я обязательно учту вашу верность, когда буду распределять охоты.

Лицо Джарана просветлело, Гам звонко гикнула, да и остальные приободрились.

— Мы старались на благо клана, — скромно ответил Джаран. — Глава ведь сказал, что вы приведёте нас к славе.

Я даже немного смутилась. Арунотай правда так сказал? Ах да, на награждении, было такое… Я даже не обратила внимания, так переживала тогда, что меня заметят. Ну вот, заметили. И кому от этого стало хуже?

Додумывала я, уже оставив свиту позади. В доме Чалерма мне поддержка не нужна, а у ребят есть дела и помимо того, чтобы маячить за моей спиной, строя из себя лесных ду.

— Пранья, — прошипел Чалерм, стоило нам оторваться на достаточное расстояние для частного разговора. — Вы же понимаете, что все обиженные и низвергнутые обернутся против вас и будут портить всё, что вы сделаете?

Я подала плечами.

— Как обернутся, так и вылетят за ворота. Я никого не буду щадить. Этот клан и так слишком велик, ему не повредит прополка.

— А совет? — продолжил шипеть Чалерм, тревожно оглядываясь, словно из-за любого куста мог выпрыгнуть Рангсан или Киттисак и насмерть защекотать его трясущимися бородами. — Вы думаете, они вам позволят это самоуправство?

— Посмотрим, — отмахнулась я. — Если на моей стороне будут самые сильные стражники и охотники, что совет мне сделает? Там два десятка стариков, давно не годных для работы.

— А вы думаете, ваши верные воины пойдут против воли совета? — Чалерм так размахнулся руками в возмущённом жесте, что едва книжку свою не выронил. — Одно дело подбить глаз однокашнику, у которого отобрали полномочия. Совсем другое — ослушаться воли совета. Даже если у них не будет силовой поддержки, вы же понимаете, что у них есть авторитет!

— А если я всем расскажу о снопах? — хищно улыбнулась я. — Думаете, их авторитет это выдержит?

— А чем докажете? — ядовито спросил Чалерм. — Это ваше слово против их!

— А если обыскать? — не отступала я. — Найдём хоть у парочки из них сундучок снопов, покажем всему клану, как они работают. Наверняка многие припомнят охоты, где им велели пользоваться талисманами и читать молитвы. Думаете, на полторы тысячи махарьятов не найдётся достаточно совестливых людей, чтобы воспротивиться этому произволу? Надо только послать пару дюжин детей во всех домах цветочки опрыскать, чтобы умы не мутнели.

Чалерм не ответил, но скорбно покачал головой. Пару малых чаш мы шли молча, и только когда свернули с одной из главных дорожек, он сказал:

— Я понимаю, что вам это всё уже в печёнках, но всё же не слишком ли резко вы взялись за наведение порядка? А что если с наскока не выйдет?

Я зашла вперёд него и встала, перекрыв ему дорогу.

— Чалерм. Поймите наконец. Мне нечего терять. Я пойду до конца. С наскока, не с наскока — не важно. Я буду пытаться снова и снова, всеми способами, тайно и явно, пока этот клан не перестанет угрожать всему миру. Если даже мне придётся вступить в бой со всеми его воинами разом, я всё равно не отступлю, потому что отступать некуда!

Чалерм вглядывался в моё лицо — совсем не так впечатлённо или вдохновлённо, как мне бы хотелось. Скорее, тревожно и виновато. Мне хотелось отхлестать его по щекам, чтобы он хотя бы разозлился и перестал плести косички из бахромы вместо того, чтобы действовать. Он поднял руку, вроде как потянулся ко мне, от его одежд пахнуло лотосовым маслом. Но что он хотел сделать, я так и не узнала — один из кустов вдоль дорожки вздрогнул, а следом соседний, ещё один и ещё — а дальше мы услышали только шорох быстрых ног по траве. Из-за высоких кустов соглядатая не было видно, и я тут же вскочила на меч, чтобы глянуть сверху, но тот словно испарился! Я вернулась на землю и послала личину в виде птицы на поиски, но сама уже понимала, что поздно.

— Не расслабляемся, — процедил Чалерм сквозь сжатые зубы. — И в дальнейшем разговариваем только под барьером.

Мы молча вошли в его дом, ставший за последнее время серебристо-серым, молча поднялись на второй уровень и молча расселись на привычные места по разные стороны стола.

— Охоты, — напомнила я. — Заявки.

Чалерм кивнул, положил книгу на стол и полез в шкаф за бумагами, но тут внизу раздался требовательный стук. Переглянувшись, мы с Чалермом осторожно с боков подкрались к окну, выходившему в ту же сторону, что и входная дверь. Под дверью стояло посольство из полудюжины советников.

— Доигрались, — выдохнул Чалерм.