Что ты несешь с собой – часть III

Глава 16. Дно болота

Первым моим порывом было выбежать к воротам навстречу Арунотаю. Но я остановила себя.

Возможно, ему ещё не донесли о моём самоуправстве. Он мог заметить, что стражники более собранные, и выглядят опрятнее, чем до его отъезда, но вряд ли же кто-то прямо с порога сказал ему, что я завладела жетоном? Однако, мог и найтись доброхот.

Как бы там ни было, мне совершенно точно не стоило выяснять отношения с Арунотаем перед всем кланом. И, конечно, когда супруга не выходит встречать главу, это нарушает все мыслимые правила и приличия. Но, во-первых, где Саинкаеу, а где приличия? А во-вторых, нарушение этого правила нанесёт меньший урон моему авторитету, чем прилюдный скандал.

Поэтому я выпрямила спину и вышла из древодома Чалерма гораздо более чинной походкой, а, спустившись по ступеням, повернулась и зашагала в сторону моего собственного дома. Вероятно, рано или поздно Арунотай туда придёт.

Ожидание далось мне нелегко. Я поднялась наверх и — что мне совершенно несвойственно — поправила причёску, хотя она выглядела опрятно и подобающе. Затем спустилась вниз и заварила цветочный чай. Потом мне показалось, что зелёная сатика, в которую я облачилась с утра, не соответствует торжественности сегодняшнего дня, так что пошла опять наверх и сменила её на красную с золотом. Не ту, в которой я была на своей второй непотребной свадьбе, но очень похожую.

Всё это время я вертела в голове, что скажу Арунотаю в ответ на закономерное обвинение. Конечно, это я имела полное право высказывать недовольство — он обещал дать мне власть, я свою часть договорённости выполнила, я могла забрать то, что мне причиталось. И не то чтобы я делала что-то во вред его клану. Вовсе наоборот, вряд ли кто-то во всём мире вложил бы в спасение Саинкаеу столько труда, как я. И всё же я не могла избавиться от какой-то глубинной неуверенности, вроде как за спиной у отца нашкодила, а теперь делаю вид, что это не я. Умом я не находила за собой вины. А сердцем чуяла, что Арунотай не обязан с моим умом считаться…

Мои метания прервал сам Арунотай, явившийся на порог, когда я уже была готова грызть лианы зубами.

Он вошёл так неожиданно, что я опрокинула чашечку, в которую наливала чай, и чуть не выронила чайник в попытке поймать чашечку. К счастью, охотничьи навыки возобладали над дурной головой, и мне удалось всё удержать и поставить на место, прежде чем обернуться к Арунотаю.

— Рада приветствовать главу дома после долгого путешествия, — сказала я ровно, хотя и не совсем своим голосом. — Я ждала вас, но всё же рассчитывала, что вы постучите.

Арунотай выглядел… вроде бы как обычно. За время его отсутствия я, оказывается, подзабыла его черты, и теперь не могла сказать — не похудел ли он? Не казался ли усталым?

— Да, — рассеянно произнёс он, полуобернувшись к двери, как будто подумал выйти и войти, как полагается, но бросил эту мысль. — Столько всего навалилось, я совсем позабыл о манерах. — Он прикрыл глаза, на мгновение дольше, чем чтобы моргнуть, и продолжил более уверенным тоном: — Ицара, вы не представляете, как я рад вас видеть. Честно говоря, со всеми этими событиями, я опасался, что вы предпочтёте покинуть гору и вернуться к своей прежней жизни.

С этими словами он широко улыбнулся и шагнул ко мне, подняв руку, словно собирался коснуться меня.

Меньше всего я ожидала, что Арунотай начнёт этот разговор со счастливой улыбки, и так растерялась, что выпалила первое попавшееся, не подумав:

— Мне некуда идти.

— О… — Арунотай замер, а его улыбка увяла. Теперь, вблизи, я различала, как погрубела его кожа под солнцем и ветром, и как заострились скулы. Его рука всё же легла мне на плечо, тёплая, мягкая, и мне стало неловко получать поддержку от него, когда он, уставший, вернулся домой, а я, его жена, даже не вышла его поприветствовать. — Конечно, мне неоткуда было знать, от чего вы бежали к нам, но я не должен был придумывать. Что же, раз вы с нами прячетесь от ливня под одним деревом, то тем более зря я откладывал этот разговор.

— Какой разговор? — насторожилась я. Почему-то мне не подумалось, что речь идёт о жетонах, должностях и новых правилах.

Арунотай с тоской посмотрел мимо меня на чайник с чаем, и я чуть не хлопнула себя по лбу. Да, я настраивалась на противостояние, но это не повод не предложить мужу попить с дороги! Ох, Ицара, ты никогда не рассчитывала стать хорошей женой, но надо же хоть пытаться!

Я быстро налила нам по чашечке и жестом пригласила Арунотая присесть. По крайней мере, когда мы расселись по креслам, он больше не стоял слишком близко, да и рукой до меня бы не дотянулся. Не знаю, почему, но я вздохнула с облегчением. Может быть, потому, что боялась, как бы не пришлось принимать его чувства? Или как бы не пришлось их отвергать? Или того, что на самом деле никакой приязни между нами нет, а он зачем-то её изображает?

Арунотай выпил две чашки подряд — залпом, запрокинув голову, словно это было крепкое вино. Потом глубоко вдохнул, как будто призывая себя к спокойствию. К тому времени, как он заговорил, я уже свила себя в жгут в ожидании дурных новостей. И они не разочаровали.

— Боюсь, я был недостаточно внимателен к некоторым вашим начинаниям, — произнёс Арунотай с похоронным видом. Я сжала зубы и едва не потянулась за мечом для защиты. Вот и оно… — Признаться, мне не приходило в голову, что вы вообще могли заинтересоваться этой проблемой. В то же время, думаю, вы поймёте меня в том, что я довольно долго к вам присматривался, прежде чем начать вам доверять, и даже сейчас не могу быть полностью уверен в вашей надёжности.

Я нахмурилась, пытаясь разгадать, куда он ведёт.

— Я и не ожидала от вас доверия, — сказала я осторожно. Это было правдой: я ожидала выполнения договорённости, и если ему не нравились мои условия, не надо было соглашаться.

Он покивал, глядя в пол.

— Тем не менее, обстоятельства сложились так, что теперь мне придётся раскрывать вам один очень неприятный секрет. И я надеюсь на ваше благоразумие в том, кому вы решите его передать.

Я нахмурилась сильнее.

— Не припомню, чтобы за мной водилось разглашать чужие тайны.

Арунотай снова на долгое мгновение прикрыл глаза, словно решаясь на опасный ход. Опомнившись, я напитала махарой контур, защищающий от подслушивания.

— Видите ли, Ицара. Саафучон Думрун Сункиат, бывший амарданур нашего клана, всё ещё находится в резиденции. Однако он перестал быть амардом. Теперь это очень могущественный и своенравный демон, готовый в любой миг пожрать все окрестные поселения, а после пуститься по миру и нести с собой разрушения и смерть. До сих пор мы сдерживали его под гнётом наших барьеров. Однако теперь, когда вы зачем-то велели всем членам клана почитать его, возносить ему хвалу и оставлять подношения, он набрал силу, с которой мы можем не справиться.

Наверное, я с вытаращенными глазами и раскрытым ртом в то мгновение сама напоминала хозяина места.

— К-как это возможно? — пролепетала я, пытаясь осознать всё, что сказал Арунотай. — Амардами становятся хозяева мест, которым люди оказывают должный почёт достаточно продолжительное время. — По мере того, как я выкладывала из головы мысли, мой голос креп. — Если ваш амарданур каким-то образом откатился обратно до демона, то хвала и подношения должны сделать его снова амардом.

Арунотай смотрел на меня, чуть сведя брови и даже немного выпятив плотно сжатые губы, словно и ими пытался уловить смысл моих слов.

— Боюсь, что ваша картина мира несколько… упрощена, — произнёс он наконец. — Одних только восхвалений недостаточно.

Тут уже я сделала стойку, словно степной суслик. Я-то думала, кроме нас с Чалермом в тайну зарождения амардов никто не посвящён. Впрочем, я ещё когда надеялась, что в недрах библиотеки Саинкаеу прячутся и такие знания. Похоже, не так уж и глубоко.

— Вы что-то знаете о пути амардов? — уточнила я на случай, если Арунотай блефовал.

Он сделал жест рукой, давая понять, что насущный вопрос не в этом, налил себе ещё цветочной воды и выпил, а только потом ответил.

— Естественно, учёные мужи и жёны нашего клана давным-давно раскрыли этот секрет.

— И вы настрогали кучу амардов, чтобы раздать нуждающимся? — съязвила я, потому что было обидно искать этот брод ощупью, когда всю дорогу рядом маячил Арунотай, обретший нужное мне знание в юности из книжки безо всякого труда.

Он коротко глянул на меня, явно не понимая, откуда растёт моё раздражение.

— Как я уже сказал, это далеко не так просто. Одними восхвалениями амарда не взрастить, иначе они бы лезли, как грибы, в каждой деревне раз в поколение. Во-первых, превращать демона в амарда — дело длиной в человеческую жизнь, а то и в две. Далеко не всем хватает убеждённости, чтобы выполнять наказы родителей в то время как напитавшийся силой от своих поклонников демон продолжает разрушать и убивать, как ему заблагорассудится.

Я сузила глаза. Что дело это небыстрое, мне и так было понятно. Однако по словам Арунотая было ясно, что он сам из своего клана особо носа не высовывал, и уж тем более, по деревням не гостил. Если в деревне заводился опасный демон, такой, как канат-призрак, или какое-то дерево-людоед или ещё что подобное, местные жители в первую очередь принимались носить ему еду, деньги и цветы в надежде задобрить. Иной раз такая тварь съедала деревню под ноль раньше, чем последние жители решались переселиться, а уж тем более звали махарьятов.

Это мы в своих кланах, начитавшиеся книг, знаем цену своей жизни. От нашего успеха зависят судьбы других людей, от нашего провала — процветание клана. В деревнях же к людям относились не с большим благоговением, чем к рисовым саженцам. Вырос, принёс приплод — хорошо. Загнулся молодым — плохо, мало урожая соберём. Если бы неупокоенные мертвецы не имели свойства вставать и утаскивать за собой живых, много где и погребальные ритуалы бы не соблюдали. Так — кинул на кучу сорняков, авось земля жирнее будет.

— Вы полагаете, что нужно что-то ещё? — спросила я, потому что Арунотай умолк, а приведённых доводов мне было недостаточно.

— Демоны — порождение порока, — ответил он. — Они полны порчи. Только отмывшись ото всей порчи, демон может принять в себя божественный свет, который сделает его амардом.

Я припомнила Великого Ду. Много в нём порчи? Я не знала, каким чувством можно было это воспринять, поскольку в моём клане учения о порче не было, но допустим, Ду позволял своим подданным творить разбой, так что, наверное, сколько-то порчи в нём было. Другое дело — я бы не поручилась, что амарды не позволяют своим подопечным творить разбой. Насколько я могла судить по Ари Чалите, им вообще не было дела до человеческой морали.

Но допустим, допустим, что Великий Ду нёс в себе порчу, а Ари Чалита — нет. Что насчёт хозяина озера? Где хоть какое-то свидетельство порчи в нём? Он обошёлся со мной человечнее многих людей. Он не истребил дураков, загадивших его озеро. Даже когда его вытащили сетями, он просто стоял там и терпел, пока Вачиравит от большого ума не полез на него с мечом. Может, я не очень хорошо понимала, что Арунотай называет порчей, но почему-то мне казалось, что её присутствие выглядит не так.

— Простите, а кто и как это вывел? Можно ознакомиться с соответствующими трудами?

Арунотай собрал брови домиком.

— Трудами? Право, Ицара, я так по памяти не назову. Понимаете, нас учили этому в детстве наши учителя. Я тогда не озадачивался такими вопросами. В любом случае, сейчас важно не это. Сила бывшего амарда прибывает, и если ничего не делать, он скоро вырвется из-под контроля. И тогда нам всем придётся несладко. Не знаю, случалось ли вам бороться с амардом, но по моему опыту силами одних только махарьятов это обречено на провал. А повода воззвать к небесным богам у нас сейчас нет — мы сами создали эту ситуацию, обвинять некого, да и вашими стараниями им стали отправлять меньше поклонения.

Я сжала зубы, чтобы не припомнить ему похищение Ари Чалиты. Тогда-то он как раз и воспользовался помощью небесных богов! Это и есть его опыт борьбы с амардами?

— Хотите сказать, что все охотники в клане с детства знают, откуда берутся амарды, и никто ни разу не проговорился соседям? — не могла успокоиться я.

— Конечно, нет, — удивился Арунотай. — Естественно, это знание передаётся только внутри главной семьи. Говоря об уроках, я имел в виду уроки, которые проводили только для нас с Вачиравитом.

С Вачиравитом, который и о том, откуда берутся демоны, ничего не знал?

— А он точно на них присутствовал? — Я недоверчиво прищурилась.

Глава отвёл взгляд и тяжело вздохнул.

— Вы знаете брата. Он… не очень интересовался учёбой.

Ну да, конечно, с такими учителями, как Абхисит, которые через слово напоминали ему, что он никчёмный и никому не нужный бездарь, конечно, проблема была в нём!

Впрочем, Арунотай был прав в одном: если с амардом и правда неладное, не стоило отвлекаться на дела минувших дней.

— Хорошо. Пускай всё сложно, пускай демон должен очиститься от порчи. Тогда у меня два вопроса: во-первых, как вы умудрились запачкать своего амарда?

Арунотай поджал губы, и я впервые увидела на его лице искреннее раздражение. Впрочем, направлено оно было не на меня.

— Ицара, поймите, я не так давно возглавляю этот клан. И — о мёртвых не принято говорить дурно, но… Всё началось ещё при моём деде. Амарданур Думрун был личностью весьма принципиальной, и как раз в то время его принципы стали расходиться с путями нашего клана. Он объявил деду, что собирается покинуть гору. Естественно, для любого махарьятского клана это трагедия. — Арунотай встал и прошёл круг вокруг своего кресла, словно та история до сих пор его будоражила. — Тем более, для такого большого. По уму, деду следовало смирить свою гордыню и договориться с амардануром на его условиях. Потому что это мы в нём нуждаемся, а не он в нас! Это же ясно, как осенняя луна!

Я даже вздрогнула, когда Арунотай вскинул руки, словно призывая небеса поддержать его возмущение. Вот это его прищемило!

— Однако, — тон главы приобрёл ядовитый привкус, — дед решил, что он не обязан подстраивать клан под желания амарда, и вообще, кто такой этот вчерашний демон, чтобы указывать великим Саинкаеу! Проще говоря, как в сказке, хочу, говорит, чтобы сама посланница небес была у меня на побегушках. Вы наверняка не хуже меня знаете, что у демонов всегда есть первичная форма. Труп или какая-то вещь или хотя бы место, где демон впервые явился в наш мир. В случае амарданура Думруна, в хрониках клана было описано, что демон, из которого он развился, обитал когда-то в подземном озере в сердце горы. Мы не знаем точно, как он там завёлся — может, утонул там кто-то или люди спрятали там клад… Не важно. Главное, что про озеро мы знали точно.

Арунотай замолчал и перевёл дыхание, а потом видимым усилием воли усадил себя в кресло и обратился ко мне.

— Дед придумал завалить это озеро трупами.

Я подавилась потрясённым ругательством.

— Да-да, — скривил губы он. — причём не какими-нибудь, а трупами людей, умерших дурной смертью. Именно они — источник порчи, которая поразила амарданура и в итоге превратила его снова в демона, только ещё более кровожадного и дикого, чем тот, каким его помнили наши хроники. Однако, от порчи он значительно ослаб, и тогда сильнейшие махарьяты клана собрались вместе и наложили на него подчиняющее заклятье.

Я запустила руки в волосы, уничтожив причёску, о которой так переживала всего чашу назад. Нет, я понимала всю дорогу, что Саинкаеу где-то очень сильно напортачили, но до такого я бы сама никогда не додумалась. Не удивлюсь, если именно с тез самых пор в мире не появлялось больше ни одного амарда! Вряд ли вселенский закон мог просить такое преступление!

— И вот, — продолжал меж тем Арунотай, для которого это всё давно перестало быть новостью, — он получил совершенное решение: управляемый демон производил махару, выращенные им лианы подчинялись главе клана, поставленные им барьеры стояли. И менять цели клана не пришлось.

Он горько усмехнулся.

— Вы — новый человек на горе, и пусть вы не докопались до самого дна, я уверен, проживи вы тут хотя бы год, и все наши тайны раскрылись бы вам так или иначе. Во времена моего деда клан Саинкаеу был полон одарённых махарьятов — как навыками, так и смекалкой. И, конечно, дед не мог допустить, чтобы кто-то кроме непосредственно вовлечённых в эту историю старейшин узнал, что он сделал. Поэтому от чересчур сообразительных стали потихоньку избавляться…

У меня в голове шумел водоворот. Ну конечно: любого, кто догадывался, что с амардом что-то не то, тут же скармливали лианам, благо спору носили в себе все. Клан тупел. Чтобы поддерживать репутацию успешных охотников, им пришлось набирать всё больше и больше людей, но не выдающихся, а так, середнячков. Либо не умных, либо не сильных, чтобы не возомнили о себе чего и не полезли куда не просят. Учили их тоже осторожно, чтобы не задавали лишних вопросов, не добрались до неудобного знания. Клан рос, но с каждым пополнением качество всех его дел становилось всё хуже и хуже…

— Мой отец продолжил то, что начал дед, — вещал меж тем Арунотай. — Озеро под горой превратилось в кладбище, и путь туда пришлось скрыть путающим заклинанием, чтобы никто посторонний не смог туда попасть. И вот, отец погиб, и я унаследовал всё это, — он размашисто развёл руками, выдавая своё тревожное состояние. — И что мне было с этим делать? К тому времени в клане не осталось достаточно сильных махарьятов, чтобы очистить амарда от такого количества порчи! Выпустить его из-под контроля я тоже не мог, он ведь нас уничтожит из мести. Просить помощи? У кого? — он вперил в меня горящий взгляд. — Какой клан придёт разбираться с таким безобразием на чужой земле? Саинкаеу возвысились ещё задолго до деда и, признаю, загордились. Мы успели много кому отдавить пальцы. Если кто-то за пределами клана прознает о нашей беде, они запасутся тыквенными семечками и будут смотреть, как мы сами утонем в болоте, которое развели. А иные ещё и подойдут притопить.

Он ещё что-то говорил, но его слова сливались для меня в бессвязный гул.

— И вы… решили продолжить дело отца и деда?..

Арунотай подался вперёд.

— А что, что я должен был делать⁈ Скажите мне, о спокойствие земли, вот вы теперь разделили со мной бремя этого знания. Я не хочу смерти своим людям. Какой у меня есть выбор? Какое решение правильное⁈