Что ты несешь с собой – часть III

Глава 8. Непопулярные решения

Бессонная ночь не притупила моё внимание, а наоборот, сделала меня резче и тревожнее. Я хотела рвать и метать, командовать и давать сдачи, а Оплетённая гора предоставляла для этого все возможности.

Каким-то краем сознания я понимала, что не стоит идти в поводу у своего безголового настроения, но сопротивляться было сложно. Поэтому самое большее, на что меня хватило, — это начать не с повальной порки, а с того, чтобы подумать, что именно я хочу сделать и как.

И первым же, что я надумала, была мысль, что Чалерм в последний месяц проверял уровень мастерства у всех махарьятов клана, а значит, у него должны быть записаны эти сведения. И мне неплохо бы с ними ознакомиться, прежде чем я разворочу это лиановое гнездо. Конечно, встречаться с учёным-мочёным не хотелось, но такая мелочь не могла остановить Ицару — теперь уже Ицару Саинкаеу на пути к исправлению мирового порядка.

Чалерм оказался дома, когда я вломилась к нему, громко топая деревянными сандалиями по гулким полам. Он сидел за столом и в кои-то веки не спрятал сразу бумаги, с которыми работал. Кажется, там были какие-то письма, а ещё книжица с непонятными пометками. Но меня это всё не интересовало.

— Мне нужны списки махарьятов клана с результатами проверки их уровней, — заявила я с порога, не здороваясь, и с размаху уселась в кресло.

Чалерм только мельком глянул на меня и тут же уткнулся обратно в свои закорючки, делая вид, что ничего не слышал и не видел. Ах вот ты как, значит?

Я вызвала на подушечках пальцев пламя и сунула ему под нос в опасной близости от его бумажек. Учёный вскрикнул и отскочил, неуклюже прижав к груди все свои записи. Листы, конечно, тут же смялись, а парочка печально спланировала на пол.

— Вы в своём уме? — прорычал Чалерм.

Я неторопливо погасила пламя и убрала руку.

— Считайте, что нет. И мне может в любое мгновение взбрести в голову любое безумие. Так что, если не хотите со мной воевать, дайте мне списки.

Он постоял с полчашечки, всё так же нежно обнимая бумажки и рассматривая меня, словно решал, правда ли я слетела с топорища и готова пробить ему голову. Наверное, я выглядела достаточно безумно, потому что в итоге он всё же сложил записи на полку подальше от меня, а потом отпер нижние дверцы одного из шкафов и вынул оттуда внушительную книгу.

— Вы всех успели проверить? — спросила я, при виде этой томины растеряв часть своей решимости.

— Взрослых — всех, — кивнул Чалерм. — До детей ещё не добрался.

Я встала и протянула руки, чтобы взять книгу, но Чалерм не спешил её отдавать.

— Сначала скажите, что вы хотите сделать.

Я поджала губы. Вроде бы мы вчера уже выяснили, что его это не касается. С другой стороны, я не ожидала, что записей будет так много. А что если он и их своими странными закорючками вёл? Я тогда ничего там не пойму. Да и нормальными буквами можно так написать, что голову сломаешь, а Чалерм наверняка в таком хорош. Ладно, тайны тут никакой нет всё равно.

— Я хочу назначить охотников в группы так, чтобы в каждой было несколько разрядов. Кто-то знающий и опытный, твёрдые середнячки для опоры и новички, чтобы учились. А ещё дети из тех, кто потолковее.

Чалерм продолжил меня внимательно рассматривать, и я поёжилась под его взглядом. Пора бы уже перестать замечать, что мне там мерещилось в его глазах. Я ведь знала теперь, что надеяться не на что…

Я осеклась на этой мысли. Это я раньше, после того, как он меня оттолкнул, поняла, что надеяться не на что. А с тех пор он намекнул на строго обратное. Вот только я теперь была замужем, и уже даже под собственным именем, пусть сам обряд едва-едва можно было счесть свадебным. Но уж если Чалерм не уронил своего достоинства и не принял внимание жены своего друга, разве я могла повести себя хуже, чем он? Тем более, что Арунотай намекал, что я ему интересна не только как ценная махарьятта.

Я сжала зубы и твёрдо выставила подбородок вперёд. Нет уж, всякие лживые лисы не собьют меня с пути, какими бы глазами они на меня не смотрели.

Чалерм, похоже, и сам что-то для себя решил, прерывисто вздохнул и сел за стол, положив книгу перед собой.

— У Саинкаеу есть разряды, — сказал он, уперев взгляд в обложку. — Они выдаются не за знания, количество махары, уровень мастерства или успешность охот. А по рекомендации ведущего охотника. Чем выше разряд ведущего охотника, тем весомее его рекомендация. Также учитываются победы в соревнованиях и личные вознаграждения от авторитетов клана.

Я почувствовала, что у меня слабеют колени, и снова опустилась в кресло. Саинкаеу-у-у-у-у! Хотелось завыть. Но нет, Ицара, нельзя больше пригибать голову и терпеть эту чушь. Настало время хорошенько встряхнуть этот горшок с жабами.

— Так было до сих пор, — сказала я. — Теперь будет иначе.

Чалерм всё-таки поднял на меня взгляд.

— Вы понимаете, что охотники с самыми обширными знаниями и навыками боя вовсе не обязательно имеют опыт руководства группой? И что другие могут не считаться с ними, поскольку их разряд запросто может быть ниже менее одарённых и опытных?

Я подалась вперёд, удерживая его взгляд.

— А вы понимаете, что если кто-то во время охоты ослушается ведущего, то получит двадцать палок, а потом вместе со своими соседями будет неделю выполнять работу прачек?

Глаза Чалерма расширились.

— Пранья… Вы ещё помните, что вы сами — не амардавика? Думаете, охотники так легко послушаются подобных приказов?

— Проверим? — ухмыльнулась я.

Учёный выпустил из рук свою драгоценную книгу и запустил эти самые руки в волосы, сбивая аккуратную причёску. Какая-то часть меня ликовала, добившись от него такого сильного чувства, что он даже не смог надеть свою любимую каменную маску.

— Это будет бунт, — сказал он. — Вас порвут.

— Пускай попробуют, — фыркнула я. — Кстати, а где мой меч?

Спросила и удивилась, что до сих пор даже не подумала его поискать. Меч у меня забрали в ступе, когда увели меня в тюрьму. Но у Арунотая в кабинете его не было. Хотя, наверное, его вернули в арсенал, это ведь был подарок от Вачиравита… Со своим старым обычным мечом я расставалась так тяжело, а об этом даже не вспомнила. Должно быть, не успела ещё привыкнуть к нему, несмотря на духовную связь. Впрочем, справедливости ради, в меч, принадлежавший клану Саинкаеу, я много своей духовной силы не запускала, памятуя о спорах в махаре барьера. Ну его к болотным демонам!

Чалерм меж тем просунул руку под столешницу и достал оттуда мой дарёный меч, чистенький и красивый, в блестящих кожаных ножнах.

— Откуда он у вас? — изумилась я. Но, правда, каким образом Чалерм выманил оружие заключённой самозванки у главы клана? Или уже из арсенала увёл? Или кому-то из стражников взятку дал? Зачем?

Вместо ответа Чалерм как-то странно отвёл глаза и сглотнул, а потом подвинул мне меч по столу, словно опасался передавать из рук в руки, как суеверный.

— Нет, серьёзно? — настаивала я. — Если вы его выкрали из арсенала, мне надо знать, что лучше его прятать.

— Все разрешения подписаны, — буркнул Чалерм, тут же вытащил из ящика несколько листов и хлопнул ими по столешнице. — Пранья, убирайте своё оружие, ваши вселенские решения надо превратить в указы, а их развесить в посаде охотников и огласить в обед в трапезной. Не теряйте времени.

Я и опомниться не успела, как получила кисть и придвинулась вместе с креслом ближе к столу, чтобы писать указ. Естественно, никаких указов я никогда в жизни не писала и даже не читала, поэтому пришлось Чалерму мне диктовать. И в паре мест, к стыду своему, я даже уточнила у него, как пишутся те заумные слова, что он говорил. Не знаю, чего бы там насочиняла без него…

Получившийся документ я попыталась зачитать вслух, но язык завязался узлом на третьей строчке. Я беспомощно посмотрела на Чалерма.

— Как я это оглашать буду? Я же стану позорищем всего клана!

— Вы уж точно не должны это оглашать, — удивился Чалерм. — Вы — слишком высокого полёта птица, чтобы самой доводить до сведения рядовых охотников изменения в укладе.

— А кто, вы что ли? — пожала плечами я.

Чалерм замялся и отвёл взгляд.

— Наверное, это было бы правильно…

Я вспомнила, как он в тот раз убеждал охотников заняться заточкой оружия… М-да, глашатай из него так себе.

— А кто вообще обычно занимается такими вещами? — спросила я. — Кто-то же распоряжения главы доводит до общего сведения.

— По идее, да… — задумался Чалерм. Потом развернулся и принялся рыскать на своих бесконечных полках. Наконец он выудил потрёпанную пыльную книжонку, сдул с неё бурое облачко и раскрыл. — Так, вот тут есть список глашатаев прежнего главы, но… — Чалерм вынул из стола ещё какой-то список и сверил один с другим. — Но он сильно устарел. Части людей уже нет в живых. Однако, насколько я могу судить, все эти люди были заняты в страже.

— Ага! — обрадовалась я. — Значит, сейчас зовём страдников и велим им читать эту белиберду?

— Это не белиберда, — оскорбился Чалерм, косясь на наш указ. — Я составил его по аналогии с существующими уставными документами, тем же стилем.

— Хорошо, хорошо, лишь бы стражники прочитали, — отмахнулась я. — Так я пойду за слугой?

— Лучше я, — быстро сказал Чалерм. — Не стоит вам светиться в моём доме лишний раз. Вы пока перепишите указ ещё раз пять, трапезных залов же несколько.

Я скрипнула зубами, но снова взялась за кисть. Честно говоря, я надеялась, что слугу удастся подбить принести мне что-нибудь с кухни, а то я сегодня с утра даже не подумала поесть.

Чалерм пропал надолго — я уже собралась идти его искать, когда наконец услышала на лестнице знакомые шаги. Походка у него была лёгкая, узнаваемая, особенно на ступеньках, по которым он бегал на мысочках. Такая лёгкость и скорость пригодились бы, когда он решения принимал или планы строил, но, видимо, за медлительность там он на лестнице и отдувался.

Я вскочила с кресла, чтобы выглядеть более грозной, когда стану отчитывать его за долгое отсутствие, но тут же мой взгляд упёрся в поднос с едой.

— Заодно зашёл за обедом, — пояснил Чалерм, не глядя на меня, и поставил поднос на стол. — Тут на двоих.

Я и сама видела, что на двоих. И даже не знала, что сказать по этому поводу. Вроде уже так настроилась ругаться, а теперь благодарить надо? Но я же его не просила! Он сам как-то понял, что я голодная. Я бросила косой взгляд на учёного, но он был нарочито занят: дёргаными движениями сбивал поровнее стопочку написанных мной указов. Не знаю уж, почему он решил меня накормить, но не похвалялся этим, и то ладно.

— Спасибо, — бросила я, как можно более бесцветно, и уселась обратно, придвигая к себе миску с супом.

Чалерм вздрогнул и пробормотал что-то невнятное, а потом тоже расположился за столом со своей порцией, делая вид, что это совершенно обычная, ни к чему не обязывающая трапеза. Я отметила, что блюда не с господского стола, а из тех, что мне носила Буппа. Значит, Чалерму тоже бесконечные завитки и спиральки в еде не нравятся. А ещё он раздобыл это всё за большую чашу до начала обеда, значит, как-то договорился со слугами. Хотя чему я удивляюсь? Он ведь и заправлял слугами всё это время, помнится даже какую-то схему им придумал с цветными досками, как дела делать…

— А что, праат Чалерм, — решила я начать светскую беседу, прежде чем приступить ко второму блюду, — работают ли всё ещё ваши цветные квадратики?

Он нахмурился, как будто не мог понять, о чём я, так что я уж решила, что та попытка провалилась. На Оплетённой горе кого-то призвать к порядку можно только после выравнивания её до уровня моря… Однако внезапно учёный оживился.

— А, вы о расставлении задач по важности? Конечно, работают, вы разве не заметили, что за эти месяцы в работе слуг почти что ни одной накладки не было?

Я попыталась припомнить что-нибудь о работе слуг, но, кроме истории с моими сундуками, так ничего и не вспомнила. Однако раз я не налетала на каждом шагу в то, что кто-то что-то перепутал, забыл или сделал неправильно, значит, всё и правда текло по течению.

— А раньше были? — зачем-то спросила я, хотя и понимала, что в клане Саинкаеу не могло быть всё гладко.

— Ещё бы, — фыркнул Чалерм и явно приосанился. — Мне пришлось проделать немалую работу, прежде чем люди стали следовать наилучшей схеме. А до меня и схемы-то никакой не было.

Я задумчиво пожевала цветок из миски с рисом. Столько вопросов, и все какие-то… ведущие к ссоре. А меж тем мы с Чалермом в кои-то веки сейчас разговаривали, как взрослые люди, и портить это не хотелось.

— Вы решили… — медленно начала я, старательно управляя своим голосом, чтобы он не показался вздорным или язвительным, — начать распутывать этот клубок снизу?

Чалерм пару раз моргнул, соображая, о чём я говорю. Потом вздохнул.

— На слуг никто не обращает внимания. Если они вдруг начали лучше справляться с работой, все воспринимают это как должное. Вы вот и сами не заметили. А то, что вы собираетесь сделать с охотниками, заметят все и сразу.

— А вы не можете придумать подход к охотникам, такой, чтобы с ними тоже прошло всё гладко? — поинтересовалась я, хоть и понимала, что мог бы — предложил бы.

Чалерм предсказуемо покачал головой.

— Слуги — это невидимая сила. Они не станут жаловаться господам, вставать в картинные позы и собираться у вашего крыльца поскандалить. Самое большее — поворчат между собой. Да и не так сильно изменилась их жизнь, зато сразу стало проще решать, за какую работу браться. Вы же хотите изменить жизнь как раз тех людей, которые на самом виду, причём в результате нынешние авторитеты потеряют уважение, а прежние головастики получат силу. Это вообще не может пройти гладко.

Я пожала плечами. Ну не может, так не может.

Чалерм потёр внутренние уголки глаз большим и указательным пальцами.

— Пранья, вы серьёзно хотите настроить против себя весь клан? Вы думаете, вы одна справитесь с несколькими тысячами махарьятов?

— Эти люди ничего не могут сделать толково, — усмехнулась я. — Почему вы думаете, что они смогут толково сопротивляться?

Учёный порассматривал меня, а потом покачал головой.

— Как вы не боитесь?

— А что мне терять? — парировала я.

— Главу клана, например? — странным тоном предположил Чалерм. — Вы ведь верите в его искренние намерения.

Я доела рис, взяв время на подумать. Боялась ли я потерять Арунотая? Не то чтобы он у меня когда-то был, чтобы его терять. Допустим, он вернётся и разозлится на меня за то, что я тут всё перевернула вверх дном. Расстроюсь ли я?

Я украдкой глянула на потерянное выражение на лице Чалерма, и тут же досада кольнула под ребро. Вот почему на чувства законного мужа мне плевать, а эта лисья морда вызывает такое эхо?

— Переживёт, — рыкнула я, хотя моя злость вовсе не целилась в Арунотая. — Жизнь жестока, и иногда её оружие — это ты сам. Как сказал Великий ду, иногда чтобы залечить прорехи в ткани мира, её нужно полностью обновить.

Чалерм медитировал с открытыми глазами, уставленными в дальнюю стену.

— Раньше, — медленно сказал он, — я работал в другом клане. И достиг там изрядных успехов. Уходя, я был уверен, что мало кто лучше меня умеет поставить работу махарьятского клана. Я пришёл сюда с горящими глазами и твёрдой уверенностью, что сейчас наведу здесь порядок.

Он замолк, и я заполнила тишину усмешкой.

— На Оплетённую гору нельзя приходить с горящими глазами.

Чалерм выразительно покивал.

— Я понял, что раньше мне это всё давалось так легко, потому что те люди верили мне и верили в меня. Они хотели позволить мне попробовать то и это, были готовы потерпеть ради моего успеха. В итоге их жизнь стала лучше, а дело — прибыльнее. Но это больше их заслуга, чем моя.

Я смотрела на Чалерма и понимала, что он сейчас переживал не меньше, чем какой-нибудь воин, вернувшийся в родное село только для того, чтобы увидеть обгоревшие остовы и кружащих над трупами стервятников. И то, что Чалерм всё ещё держался, не бросал это провальное дело и сам не бросался в безумие, было лишь свидетельством его железной силы воли. Сколько он уже полз тут на одной только воле? Как-то давно ещё он сказал мне, что утратил направление, и только я смогла вернуть его на верный путь. Значит, до моего прихода он уже почти сдался.

Я не удержалась и накрыла его руку своей. Он вздрогнул и уставился на меня. Так близко я видела в его тёмных глазах мерцающую холодным светом махару.

— Наша задача не в том, чтобы насильно улучшить жизнь этих людей. Наша задача — не допустить, чтобы их бестолковый произвол разрушил весь остальной мир. Мы можем их всех убить или поступить милосердно и дать им возможность исправиться.

Чалерм сжал зубы до желваков, а потом точно так же сжал мою руку.

— Давайте хотя бы найдём кого-то, кто нас поддержит, — сказал он. — Кого можно будет поставить в образец другим.

— Ну вот сейчас незаслуженно обойдённых разрядом повысим, они и поддержат, — улыбнулась я.

По Чалерму было видно, что он очень хочет возразить. Но чашечки наполнялись, а он молчал, словно зубами зажимая свои стоны про поспешность и непродуманность. Наконец он с усилием моргнул и отпустил мою руку, а после встал.

— Стражники должны были уже собраться внизу. Пойдёмте.