Что ты несешь с собой – часть III

Глава 21. Встреча на высшем уровне

Транс оборвался — так срывают едва засохшую болячку. Я вскочила. Растерянный разум рвался куда-то бежать и кого-то спасать, хотя до всех важных персон можно было рукой дотянуться. Да и не опоздала ли я дотягиваться?

Обернувшись, я увидела Чалерма, лежащего на траве лицом вниз. Колени сам подкосились, и я рухнула рядом с ним, тут же нащупывая его запястье, чтобы проверить каналы и поделиться — чем? У меня не осталось махары!

— Видура! — выкрикнула я, ища взглядом стражника. Подошёл бы и любой другой, но я имён не помнила, а стояли они поодаль от нас.

Однако стражи вообще не обратили на меня внимания. Они выставили мечи куда-то мне за спину, и вид у всех был такой, словно на них надвигались полчища демонов.

Я оглянулась.

Ко мне приближался амард. Вот что значит неправильно завершённый ритуал — как я могла забыть о нём⁈ Снова глянула на Чалерма — увидела, как его пальцы сжались на пучке травы. Ну хоть шевелится… Обернулась обратно к амардануру.

Поросший лишайниками и листвой исполин поднимался по склону — медленно, но неумолимо. Теперь я видела в просветы между лианами, что кожа у него тёмная, прорезанная прозрачными жилами узоров, а под ней бурлит раскалённая махара. Обычно те, кого очищают от скверны, избавляются и от гнева, и из ритуала выходят усталыми, рассеянными и, может, немного растерянными. Но не Саафучон Думрун.

Только его глаза утратили неестественный зелёный свет и сверкали теперь обычным рассерженным красным. Алые отблески подсвечивали лицо, придавая ему устрашающий вид, хотя сами черты могли бы принадлежать благородному махарьяту из великого клана. Волос амарданура я не различала под сплетением лиан и занавесками мха, свисающего с рогов. Земля вздрагивала от каждого шага гиганта — но, удивительно, к этому оказалось можно привыкнуть. Воздух наполнился запахом земли, и в то же время очистился от удушающего лианового духа, словно его промыло дождём.

Я встала и выпрямилась, загораживая Чалерма от амарданура — на всякий случай. Мне не нравился его настрой. Никогда не видела, чтобы демоны после очищения не только не переставали злиться, но даже не сбивались с намеченного пути. Впрочем, демона такой силы я и не очищала никогда.

Чем ближе он подходил, тем дальше пятились стражники. Двое держали Арунотая — он как раз начал приходить в себя и оглядывать всё вокруг мутным взглядом. Остальные растопырили лезвия, словно всей группой изображали дикобраза.

И тут я поняла, что амарданур идёт не ко мне. Вот что значит нарушенный ритуал — соображаешь, как будто по башке поленом получил! Зачем бы ему мы с Чалермом? Другое дело — глава клана, который держал его на привязи несколько поколений.

— Видура! — заорала я на пределе пронзительности. — Бросьте его! Бросайте! Расходитесь!

Стражники вздрогнули от моего визга — знаю, у самой от этого тембра в ушах свербит, а что делать? Переглянулись, зароптали. Арунотай открыл рот что-то сказать, но тут Видура наконец сообразил, что к чему, и дал им знак. Гордые воины Саинкаеу порскнули в разные стороны, как стая воробьёв из-под ног гаура, бросив Арунотая одного. Он не устоял на ногах и шлёпнулся на колени, а потом растёр лицо, как будто только что проснулся. И глаза протёр — потому что не каждый день увидишь перед собой взбешённого амарданура. Я вот никогда не видала Ари Чалиту в таком размере, и даже не знаю — это она просто не злилась или ещё не выросла настолько?

— Погань! — прогремел Саафучон Думрун, и от его голоса рухнуло ещё несколько древодомов.

Арунотай наконец сориентировался и встал на ноги, балансируя руками — его явно вело.

— Амарданур Саафучон! — начал он срывающимся голосом. — Позвольте, я всё объясню! Мы не хотели вам вреда…

— Сброд, — сплюнул амарданур, нагнулся и без замаха полоснул Арунотая когтями по горлу. Кровь брызнула веером. Лицо Арунотая окаменело — и он завалился на траву.

Амарданур брезгливо стряхнул красное с когтей и развернулся.

— Последние слова — и то ложь, — прорычал он, но уже тише. Пламя под его кожей улеглось, уступив место лёгкому раздражению.

Я сглотнула пересохшим горлом и постаралась неслышно откашляться. Нет, я повидала смертей, но… вот так буднично, ни тебе обвинений, ни оправданий… Арунотай, конечно, тщательно вырыл себе могилу, а у амардов нрав крутой, но — наверное, я ожидала чего-то более зрелищного. Однако сейчас мне бы не о представлениях думать.

— Саафучон Думрун, — начала я, сгибаясь в поклоне. — Благодарствуй за избавление этого клана от чумы. Желаешь ли ты самолично назначить нового главу?

Горящие алым глаза амарда навелись на меня, как пылающие стрелы, готовые выстрелить огнём. Я напряглась. Как бы он и меня сейчас рядышком не уложил… Вроде я ему ничего не сделала, но с амардами никогда не знаешь наверняка…

— Сами ковыряйтесь в своём навозе, — сплюнул Думрун Сункиат, отвернулся и, сотрясая землю каждым шагом, пошёл вниз по склону.

И тут я поняла, что он сейчас уйдёт, а Ари Чалита уже давно ушла, и на какие шиши мы будем защищаться от врагов? То есть, на какую махару⁈

— Саафучон Думрун!!! — заорала я снова тем самым голосом, который всверливался в уши соратникам сквозь чащу леса. — Не обойдите благодарных почитателей своей благодатью!!!

Амарданур замедлился и покосился в мою сторону через плечо, впрочем, не оборачиваясь полностью — много чести. Потом поднял руку и наставил на меня узловатый палец, похожий на корень. Я только и успела, что испугаться, как бы он не решил, что я слишком назойлива. А следующее мгновение мне в грудь ударил поток махары такой мощи, что я шлёпнулась прямо на Чалерма. Махара быстро переполнила меня и полилась через край. Вот это я понимаю, пропускающая способность! Если бы Ари Чалита не сбежала, а приняла участие в ритуале, насколько легче было бы очистить Думруна!

Поток иссяк так же внезапно, как возник. Амарданур опустил руку и пошёл прочь.

Я с трудом встала и теперь смотрела ему вслед с распахнутым ртом, пока в него чуть не залетела какая-то мошка. Прихлопнула её к губе и рассмотрела. Потом подняла голову. Древодомов поблизости не осталось вовсе, гора стремительно лысела. Надо мной раскинулось огромное, глубокое синее небо, и по нему порхали птицы и бабочки. В вышине затрещал болотный лунь.

Я вдохнула полной грудью и чуть не подавилась, когда мою лодыжку обхватила чья-то рука.

— Ицара… — прохрипел Чалерм. Я крутанулась на месте и увидела, что он тоже смотрит на небо, но с какой-то безумной улыбкой. — Мы это сделали. Гора свободна.

— Пранья!!! — донёсся до меня голос от низа склона. — Враги перешли на штурм!!!

Я влепила себе по лбу. Если Думрун ушёл — а до того перестал подчиняться Саинкаеу, — то и барьер вокруг резиденции рухнул. Гийат и Нираны же не дураки, уж наверное дозорных послали и заметили. Так, соображай, Ицара. Нужно срочно отзывать стражу с ворот, потому что сражаться мы не можем! На задворках сознания маячила мысль, что хорошо бы подлечить Чалерма, а ещё лучше сдать его на руки его брата из Гийат, и пускай они его там выхаживают, но в действительности времени им заниматься у меня не было.

Я стиснула зубы и потянула ногу из захвата. Пальцы у Чалерма были холодные.

— Я не хотел, — просипел он. — Я не хотел убивать всех. Найяна… Она ничего не сделала. Она бывала на охоте с Сомбуном и видела… Я хотел, чтобы она рассказала всё, стала свидетелем, но она боялась потерять ранг. Я не убивал её, я — только советников, я не знаю…

— Так! — рявкнула я, не оборачиваясь, потому что мне надо было мчаться к воротам, а не выслушивать тут оправдания. — Пранур Чалерм, позаботьтесь о своём ядре, пока там ещё есть что спасать! Грехи и заслуги потом подсчитаем!

На этом я всё же выдернула ногу из его пальцев и рванула вниз, на ходу выкрикивая Видуру. Со стражников у ворот ведь станется меня не послушать.

Гора теперь просматривалась во все стороны, как лысая скала, и только редкие выступы породы перегораживали вид, так что столпотворение у ворот я заметила ещё издалека. Конечно эти беспомощные дураки все там собрались и галдели, как будто над ними нет руководства. Что, впрочем, теперь правда.

— Стоять!!! — заорала я на подлёте. Чем бы они ни занимались, это не могло быть ничем полезным.

На меня заоборачивались, но, увы, не как на ударившую в соседнее дерево молнию, а так, вяленько. Я открыла рот пошире, чтобы ещё что-нибудь проорать, но меня опередил Видура.

— Глава Арунотай мёртв! На горе больше нет амарда!!!

Вот это привлекло их внимание.

— Это… вот… — один из охотников ткнул пальцем в ту сторону, куда ушёл Думрун, — был он?

Я не услышала, что ответил Видура, потому что рядом со мной внезапно выросли канавут и Адифеп. Я не знала, чего от них ждать — знали ли они при Найяну? Что именно они знали? Но речь пошла о другом.

— Если глава мёртв, то по закону клана командование должен принять его ближайший родственник, — громко объявил Канавут.

Я невольнро покосилась вверх по склону. Чалерм вряд ли сейчас мог принять командование, да и командир из него…

— Пранья Ицара, — подхватил Адифеп, — единственная из близких главы, кто остался на горе.

В рядах охотников поднялся ропот — наверняка там были какие-нибудь двоюродные дядья, которые претендовали на власть, но Адифеп только повысил голос.

— Пранья уже показала себя, как лучший охотник и воин в нашем клане!

— Глава велел ей возглавить нашу армию! — вторил ему Видура.

— Поднимите мечи, кто за то, чтобы пранья Ицара приняла бразды правления? — выкрикнул Канавут, и его собственный клинок тут же сверкнул в ярком солнечном свете.

Про мечи — это он хорошо придумал, потому что не у всех в толпе они были при себе. И, как оказалось, мои противники как раз явились на защиту ворот без оружия, а потому в небо воткнулся частокол лезвий.

— Глава Ицара! — прокричал Видура, и эхом ему откликнулись другие голоса. Неуверенные, растерянные.

Я наконец отдышалась и перестала коситься туда, где то ли восстанавливался, то ли помирал Чалерм. Бросила меч на воздух и залезла на него за неимением другой подходящей возвышенности. Заодно напомнила всем, чего я стою, перед тем, как толкнукть своб речь:

— Вы можете принимать меня или нет, но я скажу только два слова: мирные переговоры!

Толпа на мгновение смолкла, а потом снова взорвалась гомоном.

— А как же защитить честь Саинкаеу? — крикнул кто-то. Явно не кто-то из тех, кого Арунотай собирался отправить под нож.

Мне очень хотелось ответить, что никакой чести у Саинкаеу не осталось, но это было бы плохой тактикой в сложившейся ситуации.

— Я хочу в первую очередь защитить клан Саинкаеу от ложных обвинений! — заявила я. — Те, кто стоит под горой, — не враги нам! Они не знают, кто повинен в их бедах и пришли это выяснить! Нет нужды честным воинам проливать кровь за горстку лживых тварей!

Вот тут мо мной уже многие согласились. Саинкаеу привыкли жить жирно и безопасно, и подниматься на битву вместо обеда им не нравилось.

— Отступайте на пик! — велела я, видя поддержку. — Заберите детей и стариков!

Охотники ещё повозмущались — мол, на пике же барьер, но тут же сами сообразили, что раз нижний барьер пал, а амард ушёл, то и наверху теперь ходи, кто хочешь.

— Поставьте новый барьер, как вокруг лагеря на охоте! — напутствовала им я. И теперь наконец вся толпа, гомоня и размахивая руками, двинулась вверх по склону. Я смотрела им в спины, прикидывая, не надо ливыставить стражу вокруг храма, чтобы кто-нибудь туда не забрёл и не посеял панику, но из мыслей меня вырвал Канавут.

— Что теперь?

Я огляделась и увидела его, Адифепа, Джарана и Гам, которые стояли и выжидательно на меня смотрели. Вот ведь Вачиравит дурной, думал, что ему тут положиться не на кого, а меж тем его друзья поддерживают даже меня, даже после всего безумия, что только что произошло. Сначала не досчиталась двоих — а потом вспомнила, что Найяны и Лека я уже никогда не досчитаюсь.

Правильная, поступающая по совести Ицара Суваннарат во мне сразу захотела открыть рот и отплатить за поддержку честностью — рассказать обо всём, что случилось в храме. А вот злая и повидавшая всякое Ицара Саинкаеу подумала: стоит ли сейчас рисковать союзниками? Что если этот груз перевесит чашу их доверия? Что если они добьют Чалерма? А вдруг он ещё пригодится?

И только одна безымянная Ицара хотела защитить Чалерма вовсе не из корыстных соображений, чего бы он ни наворотил.

Поэтому я потрясла головой и кивнула в сторону Чаата.

— Я пойду договариваться. А вы помогите Чалерму. Он ранен и лежит недалеко от храма. Только заклинаю вас небесными богами, не заглядывайте в храм. С тем, что там, мы будем разбираться позже.

— Ты одна пойдёшь? — выпалила Гам. — Они же тебя убьют!

Я оглядела своих людей и стянула с Адифепа белый чонг, который висел у него на шее, как сонный удав. Гам округлила глаза.

— Мы сдаёмся⁈

— А нам осталось, что защищать? — хмыкнул Адифеп. Джаран поджал губы, а Канавут только с тоской посмотрел в сторону библиотеки. М-да, она ведь тоже наверняка рухнула, а книги, что Чалерм выудил, он складывал у себя…

— Нам нужно защитить людей, которые не знали, что творит верхушка клана, и не могли на это повлиять. Пожалуйста, помогите Чалерму.

С этими словами я развернулась и побежала вниз — мимо ворот, сквозь пустоту, которая ещё недавно была непреодолимым барьером.

Впрочем, пробежав всего ничего, я поняла, что соображаю не лучше, чем черепаха, всю жизнь прожившая в сундуке. Мне навстречу, по идее, поднималась армия, и в первых рядах шли уж точно не командующие, с которыми мне нужно было договариваться. Поэтому я снова вспрыгнула на меч — благо Думрун заправил меня махарой так, что до Жёлтой горы долететь хватило бы.

Нормальные деревья ниже по склону не пострадали от исхода амарда, хотя с высоты я увидела широкую межу — где он шёл. Но рассматривать не было времени: навстречу мне так же на мечах над верхушками деревьев двигались махарьяты в одеждах цвета тёмного золота. Надо думать, из клана Гийат. Летели они небыстро — наверняка не хотели сильно опережать войско Ниранов, которые не могли летать. Но я всё равно не стала медлить и ждать, когда по мне начнут стрелять или лупить махарой. Подняла над головой чонг Адифепа и расправила его так, что он, наверное, стал походить на летящий шарф какого-то божества.

Да уж, Ицара, богиня на чашечку, сомнительные у тебя мгновения славы.

До меня донёсся окрик — и махарьяты, летящие навстречу, заозирались. Я понадеялась, что это их командир велел им не убивать меня сразу. Конечно, я заранее поставила щит, но по-настоящему хорошему махарьяту мой щит — что шёлковая вуаль.

Наконец строй златооблачённых воинов поколебался и раздвинулся, выпуская юношу в таких сверкающих одеяниях, что я поймала глазом солнечного зайчика.

— Назовись! — повелел он голосом таким молодым, что я задумалась, как его вообще пустили в военный поход. Но думать было недосуг.

— Я Ицара Саинкаеу, вдова Арунотая Саинкаеу, командующая кланом этой горы!

После всего верещания мой собственный голос подсел, так что пришлось его усилит махарой. Белый чонг я не опускала на всякий случай, мало ли, кому что померещится.

По золотым махарьятам пробежала волна бормотания и переглядывания.

— Вдова? — уточнил глава Гийат, а я всё больше уверялась, что это он, хотя видела я его издалека только в общих чертах.

— Амарданур Саафучон Думрун Сункиат убил его в отместку за годы неволи. Сам амарданур с тех пор покинул гору, а всех причастных к преступлениям против мирового порядка казнил твой брат.

Я сказала это в надежде на то, что Гийат захотят поговорить с Чалермом, прежде чем врываться на гору и кромсать налево и направо. Однако после моих слов повисла какая-то нехорошая тишина.

— Как удобно, — произнёс глава Гийат не очень-то обрадованным голосом. — Наказали провинившихся внутри клана, как будто это ваше семейное дело. И почему мы должны вам верить?

Надежда моя не оправдалась, ну да ладно, я не очень-то и полагалась на то, что он поверит моему слову. Поэтому я развела руками:

— Милости прошу ступить на земли Саинкаеу и убедиться своими глазами в том, что клан более не представляет опасности.

— Благодарю за гостеприимство, — хмыкнул юнец, явно строящий из себя более опытного и хитрого, чем он был на самом деле. — Однако хорошо Чалерм устроился, занял чужую гору и посылает ко мне глашатая, как будто это я пришёл просить у его порога! — Он кивнул воинам, окружавшим его. — Взять её! Я буду разговаривать с дорогим старшим братом на своих условиях!

Я тихонько застонала. Вот ещё подросткового показушничества мне не хватало во всём этом балагане!

Но меня никто не спрашивал — четверо махарьятов подлетели ко мне и набросили на меня сеть для ловли демонов. Я не сопротивлялась — с армией мне всё равно не справиться, да и не стояло такой задачи. От прикосновения нитей сети мои каналы тут же забились пустой силой, так что я оказалась отрезана от своей махары. Меч упал куда-то меж деревьев, и я повисла, как оса в паутине, в светящемся мотке. Не удержалась и глянула себе за спину на облысевшую бывшую Оплетённую гору. Что будет, если Чалерм не выжил или лежит без сознания? Поверит ли его дурной брат в историю о самопожертвовании?

— Подождите!

Я повернулась на смутно знакомый голос. Махарьятта из золотого воинства поднималась среди крон, но на мече с ней был кто-то ещё — женщина в зелёном. Приглядевшись, я внезапно узнала Кессарин Адульядеж. На ней был богатый наряд из зелёных шароваров и туники, а сверху — сверкающая золотая кираса из золотых чешуек, наверняка собранных с пресмыкающихся демонов засухи.

— Пранур Гийат, я знаю эту прани! — воскликнула она. Несущая её махарьятта наконец поравнялась с другими Гийат и развернула свой меч остриём ко мне. — Она спасла жизнь Джароэнчаю! Это она подменила меня на брачной церемонии.

Четыре молодца, спеленавшие меня сетью, не стояли на месте, а подлетели поближе к командиру, так что теперь я лучше видела его лицо. И вздрогнула, различив такие знакомые черты. Что и говорить, из всех своих братьев Чалерм вышел самым неприметным, и всё же — овал лица, что-то около губ, осанка… Я могла бы запросто обознаться в сумерках и принять одного Гийат за другого. Если ещё было, кого принимать…

Юный глава скривил губы в гримасе неудовольствия. Он и правда на вид совсем ребёнок.

— То есть, эта женщина обманула Саинкаеу, а теперь хочет обмануть нас?

Я подавила тяжёлый вздох. Мальчику нужно самоутвердиться на фоне брата, и он решил, что сейчас подходящее для этого время.

— Вы как хотите, глава, но если вы намерены оскорблять эту прани недоверием, то мне с вами не по пути, — осадила его Кессарин тоном строгой наставницы. Мне показалось, или парнишка вздрогнул? — Мы явились сюда для того, чтобы навести порядок, а не для того, чтобы делать врагов из людей, которые готовы к миру.

Глава Гийат кашлянул и переступил на мече, раздумывая.

— Ну допустим, — наконец произнёс он неохотно. — Но о чёмс ней договариваться, если она даже не Саинкаеу?

— Почему бы нам не спуститься на землю и не обсудить всё спокойно? — предложила Кессарин, но таким тоном, что явно не предполагал ослушания.

Мальчишка Гийат пожал плечами, делая вид, что ему всё равно, и махнул своим махарьятам. Вскоре меня поставили на землю на дороге, которая проходила всего в паре сотне шагов от места нашей встречи. Остальные приземлились тут же, и в лесу внезапно стало очень людно, ведь воины Кессарин поднимались как раз по этой дороге.

А кроме золотых одеяний Саваата я увидела здесь и другие цвета, попроще. Один из неприметно одетых воинов выступил вперёд, и я с ужасом узнала в нём отца.