Девочка на лето

Глава 19

Кэсси

Я хочу, чтобы моя мама вернулась в Бостон. Нет, еще лучше – свалила на юг. Я хочу, чтобы она проехала весь путь до Флориды, добралась до мыса Канаверал, села на ракетный корабль, вылетела в открытый космос и начала новую жизнь где-нибудь на далекой планете.

Ох. Ладно. Может, я излишне драматизирую.

Хотя нет. Знаете что? Я проявляю вполне разумную долю драматизма.

С тех пор как мама приехала сюда, она стала совершенно невыносимой. И, может быть, если бы она плохо вела себя только по отношению ко мне, мне было бы легче игнорировать ее. Но она была абсолютной стервой с бабушкой, и это меня бесит. Такое поведение непростительно, и бабуля подобного не заслуживает. Кроме того, довольно противно наблюдать, как женщина за сорок ведет себя как избалованная девчонка, что и делает мама, когда я вхожу на кухню, чтобы позавтракать.

– Мама! – рявкает она. – Ты должна произнести речь. Я этого так не оставлю.

– Это больше не наше заведение, Виктория. Новый владелец должен произносить речь.

– Новый владелец – девчонка, – парирует мама, задирая нос. – И она сделала предложение. Она попросила тебя это сделать.

– И я отказалась.

– Мама.

– Виктория. – Бабушка выглядит все более раздраженной. – Я уже отклонила это предложение. Тема закрыта.

– Это выставляет нашу семью в плохом свете. – Мама, как обычно, отказывается отступать. – Таннеры построили «Маяк», и именно Таннер должен выступать на повторном открытии. Попрощайся как следует. Если мы ничего не скажем, это будет выглядеть так, будто мы просто передаем дело другим.

– Мы продали отель, дорогая. – Бабуля бросает на нее многозначительный взгляд. – В первую очередь потому, что ни ты, ни твои братья и сестра не пожелали взять на себя ответственность за его ремонт. Поэтому, пожалуйста, просто позволь новой владелице пожинать плоды своих усилий и наслаждаться моментом. Я не имею никакого отношения к повторному открытию, и мне было бы неудобно ставить себе это в заслугу.

Я прячу улыбку. Так держать, бабуля.

– Доброе утро, солнышко. – Бабушка замечает меня в дверях. – Этим утром Аделаида заехала в городскую пекарню и купила свежие круассаны и пирожные.

– О, мило. – Я чувствую на себе мамин взгляд, когда подхожу к столешнице, чтобы оценить вкусности, которые принесла наша экономка.

– Бери только одну, – предупреждает мама. – У нас сегодня примерка платья. Ты же не хочешь раздуться, как шар, из-за этих сладостей.

Я борюсь с желанием закатить глаза.

– Изо всех сил постараюсь не съесть целиком весь поднос.

Бабушка посмеивается.

– Ты проспала, – говорит мама.

Я не упускаю из виду ее укоризненный взгляд. Класс. Теперь и моя привычка спать стала проблемой. В ее глазах я вообще ничего не могу сделать правильно. Ну, если только мы не на публике. Тогда я внезапно становлюсь самой замечательной, образованной, заботливой дочерью в мире. Именно этот образ маме нужно проецировать. Что мы лучшие друзья. Что все мои достижения, какими бы незначительными они ни были на данный момент моей жизни, являются ее заслугой.

– Я засиделась допоздна. – Опускаю голову и надеюсь, что они не заметят моего румянца, то есть проклятия рыжих.

Прошлой ночью Тейт опять прокрался в мою спальню. Мы снова были вместе, и это было лучше, чем в первый раз.

А потом был второй раз.

И третий, четвертый, пятый…

На этой неделе я видела его каждый вечер.

Однако прошлая ночь была самой крутой. Он занимался мною почти час, его рот был ненасытен, одна рука тискала мою грудь, в то время как другая просунула в меня два пальца. Я прикусила губу, чтобы приглушить свою громкость. Тейт очень хорош в том, что делает.

По правде говоря, его опыт иногда ошеломляет. Ему так комфортно не только со своим собственным телом, но и с моим. Прикасаясь ко мне, он не колеблется, я ощущаю лишь уверенные руки мужчины, который знает, что делает.

Однако единственное, что он отказывается делать, – это заниматься со мной чертовым сексом.

И кому от этого горько?

Ладно, хорошо. На самом деле мне не горько. Я просто нетерпелива. Тейт продолжает напоминать мне, что мы не торопимся, но часть меня задается вопросом, не слишком ли он все еще боится стать моим первым парнем. Не только из-за предполагаемого давления, но и из-за того, что это может означать для нас. Пейтон согласилась с этим подозрением, когда мы с ней переписывались. Она сказала, что мужчины в ужасе оттого, что после секса женщины сразу же начнут ожидать кольца с обещаниями и надписью «Я люблю тебя». Я сказала Тейту, что не жду отношений, но у меня такое чувство, будто он этому не верит.

– Да. Похоже, ты действительно засиделась допоздна. – Голос бабушки прерывает мои мысли. – Я слышала, как ты разговаривала далеко за полночь. У тебя в гостях был друг? – подсказывает она, выглядя так, словно борется с улыбкой.

Дерьмо. Я думала, мы ведем себя тихо, но, очевидно, это не так.

– Нет, никого не было, – вру я.

И бабушка никак не могла видеть его прошлой ночью, ведь Тейт все еще настаивает на том, чтобы проникать в комнату через окно, оправдывая это тем, что он якобы не хочет столкнуться с моей семьей. Думаю, ему просто нравится скрывать наши отношения. Это вызывает особый трепет. Чем больше времени я провожу с ним, тем больше узнаю, как сильно он любит раскрывать свою игривую натуру.

– Я просто смотрела фильм, – добавляю я. – Даже не думала, что было громко. Извини, если тебя это разбудило.

Бабулины глаза сверкают. Все ясно – она знает, что я лгу.

– Что ж, видимо, я ошиблась. Тогда тебе, пожалуй, следует быть слегка потише, дорогая.

Мама, конечно, верит моей лжи.

– Конечно у нее никого не было в гостях, мама. Так поздно ночью?

По мнению мамы, у меня ни за что не могло быть парня в гостях. Что иронично, поскольку я вроде как выгляжу как уличная девка, так что, по ее же логике, за дверью моей спальни должна бы выстроиться очередь.

Я беру тарелку и круассан, затем тянусь за маслом. Ожидаю от мамы замечания о том, что нужно быть с ним полегче, но она молчит. Занята проверкой своего телефона.

Присоединяюсь к ним за столом, и мой собственный телефон оживает, как только я сажусь. Вглядываюсь в него, во мне танцует предвкушение, когда я замечаю строку темы электронного письма.

– Ура! Мне прислали цифровое подтверждение! – говорю я бабушке.

Мама поднимает глаза и спрашивает:

– Какое подтверждение?

И в этот момент я вспоминаю, что не рассказала ей о своем погружении в мир авторства детских книг. И вообще-то даже не планировала.

Но теперь уже слишком поздно.

– О, ничего особенного, – говорю я, преуменьшая важность проекта. – Я сделала небольшую иллюстрированную книжку для Роксаны и Моник. Ну, знаешь, на их день рождения. – Я пожимаю плечами. – Милый жест. Я написала рассказ и попросила Робба сделать иллюстрации…

Дерьмо.

Что, черт возьми, со мной не так? Два из двух, тупица.

– Робб? – Мама явно недовольна. – Робб Шеффилд?

– Да. – Я отрываю кусочек от круассана и отправляю его в рот. Может быть, если я буду жевать, она перестанет меня расспрашивать.

– Я и не знала, что вы двое поддерживаете связь.

– О, да. Иногда.

– Иногда, – вторит она.

– Угу. – Я жую очень медленно. – Мы время от времени обмениваемся сообщениями в социальных сетях, просто узнаем, как дела.

Она берет свою кофейную чашку, ее губы поджимаются.

– Ты знаешь, что я чувствую по этому поводу, Кэсси.

Что ж, чертовски плохо. Ты не можешь подарить мне сводного брата на пять лет, а потом ожидать, что я никогда больше с ним не заговорю только потому, что ты снова развелась.

Но этого я вслух не говорю.

Хотя, честно говоря, мне искренне нравился мужчина, за которого мама повторно вышла замуж. Стюарт Шеффилд. Неприлично богатый, конечно. Еще бы, с таким-то именем. Стю был серьезнее моего отца и строже, но все же оставался добрым. Жаль, что он повелся на мамину игру в стиле «Мисс Конгениальность», но я его за это не виню. Она очень искусна в очаровании людей. И поскольку мир вращается только вокруг нее, в тот момент, когда она решила, будто Стю и Робба не существует, ожидалось, что я последую ее примеру.

– Ничего такого, – повторяю я. – Не то чтобы мы с Роббом вместе отдыхали в Хэмптоне. Я просто попросила его сделать для меня пару иллюстраций.

– И что же, ты теперь пишешь детские книжки? – В ее голосе слышится раздражение. – На это пойдет мой большой, шикарный чек за обучение в колледже?

– Это просто подарок на день рождения. Близняшкам нравятся сказки на ночь, которые я сочиняю для них. Папа предложил мне сделать книгу из одной такой сказки.

– Конечно, предложил.

Я стискиваю зубы, затем заставляю себя ослабить напряжение в челюсти. Но оно тут же возвращается, едва мама хладнокровно спрашивает:

– И что же медсестричка твоего отца планирует на этот праздник?

– Виктория, – осаждает ее бабушка.

– Что?

Она приподнимает бровь.

– Я думала, что привила тебе лучшие манеры.

– Серьезно, мама? Ты на стороне трофейной женушки Клейтона?

Я подавляю смешок, потому что Ния больше остальных не похожа на трофейную жену. Ния не заботится ни об имидже, ни о деньгах, ни об одежде, ни о статусе. В ней есть все, чего нет в моей матери.

– Днем у близняшек будет вечеринка, – говорю я, игнорируя колкость в адрес Нии. – Там будут все их друзья. А потом мы ужинаем, впятером. – Затем, поскольку я предвижу язвительный комментарий по поводу того, что ее не пригласили на знаменательный двадцать первый день рождения ее собственной дочери, добавляю: – Мы с тобой все равно поедем в Чарльстон на этих выходных, да? Проведем там все воскресенье? Я так взволнована.

Упоминание о ней любимой возымело желаемый эффект. Мама тепло улыбается.

– Я тоже с нетерпением этого жду. – Она встает со стула. – Что ж. У нас примерка через час, и я бы хотела приехать немного пораньше. Ты будешь готова после завтрака?

– Ага.

– Ладно, отлично. Мне нужно позвонить перед уходом. – Она неторопливо выходит из кухни.

Я не знаю почему, но у меня такое чувство, что она собирается позвонить моему бывшему отчиму, чтобы пожаловаться на наше с Роббом общение.

И, кстати об этом… Я быстро нажимаю на электронное письмо и открываю вложение.

– Дай мне тоже посмотреть, – настаивает бабушка, поэтому я придвигаю свой стул поближе к ее, и мы вместе восхищаемся конечным продуктом. – О, Кэсси, ты проделала потрясающую работу.

– Это была командная работа.

Я не скромничаю – так оно и было на самом деле. Я написала эту историю. Робб сделал иллюстрации. А Пейтон, работающая в фирме графического дизайна в Бостоне, собрала макет, который я ей отправила.

Я увеличиваю изображение на экране двумя пальцами. Творческая интерпретация Кита-дракона замечательна. Каким-то образом Робб нашел идеальный баланс между пугающим и милым. Он воплотил Кита в жизнь.

– Робб такой талантливый, – поражаюсь я. – Они выглядят как настоящие, скажи?

– Они и есть настоящие. Ты создала их, дорогая.

– Знаю, но теперь я реально могу их видеть. Это так круто.

Я чувствую себя вдохновленной.

– Вот она, эта улыбка. – Бабушка наклоняется и заправляет прядь волос мне за ухо. – Кассандра… – Ее голос смягчается. – Я знаю, с твоей матерью… трудно. Мягко говоря. Но надеюсь, ты не принимаешь некоторые вещи, которые она говорит, слишком близко к сердцу. И мне хочется, чтобы ты знала, – я горжусь тобой. Я горжусь женщиной, которой ты становишься, и думаю, что ты просто замечательная.

Смаргиваю слезы. Я этого не знала, но именно это мне и нужно было услышать этим утром.