Девочка на лето

Глава 26

Кэсси

Я никогда особо не задумывалась об ободряющих речах. В школе я не занималась спортом и не была в команде. Но я совершенно уверена, что ободряющая речь должна подбадривать товарищей по команде, а не заставлять их вас бояться. Близнецы Хартли так и не получили памятку насчет этого.

– Давайте-ка еще раз, – кричит Эван. – На этот раз громче! Что мы планируем?

– Прикончить их, – повторяют два других члена команды, не Хартли. Совершенно бесполезные.

– И кого мы собираемся прикончить? – кричит Купер.

– Ваших подружек!

– Эй, придурки, – окликает их Женевьева. – Мы же тут стоим.

Эван поворачивается с абсолютно невинным выражением на лице.

– Детка, привет. А я тебя и не заметил.

Она только фыркает.

Мак тем временем обращается к учредительнице.

– Эй, Деб, – говорит она, махая рукой. – Есть шанс, что мы сможем поменять соперников в строительстве песочных замков? Эти просто жутко несносные.

– Ябеда, – насмехается Купер.

Дебра Дули машет в ответ.

– Никак нет! Мы вот-вот начнем! – Ведущая Пляжных игр выглядит в точности так, как звучит ее имя. Невысокая, пухленькая, с копной каштановых волос и прямой челкой. На ней шорты цвета хаки, белое поло и розовая панамка, от которой у моего отца потекли бы слюнки.

Похоже, мы застряли с «Хартли и Сыновьями». С другой стороны от нас, примерно в шести футах, собрались женщины из «Мыловарни» – магазина на набережной, который так любит бабушка. Их команда состоит из владелицы, Фелиции, ее менеджера и двух сотрудников. Честно говоря, я больше беспокоюсь о них, чем о Хартли. Они вырезают все свои мыла вручную. Построить замок из песка для них должно быть проще простого.

Деб Дули и ее команда волонтеров из туристического офиса составили расписание практических мероприятий для наших двухдневных соревнований. Наиболее трудоемкие проводятся утром, когда не слишком жарко. Как только солнце начнет припекать около полудня, мы переключимся на водные соревнования. Команды прибыли в девять, и мне сказали, что все закончится к половине второго. Еще есть час на обед.

– Ладно, – говорит Джен, пока представители туристического бизнеса обсуждают между собой какие-то последние детали. Она понижает голос. – Мы по-прежнему собираемся делать рыбу?

– Обязательно, – настаивает Зейл, который стал моим самым любимым человеком через три секунды после знакомства с ним. – Мы ведь хотели выпендриться.

– Знаю, но это будет сложно, – возражает Джен. – Особенно чешуя. Как сделать так, чтобы она выглядела детализировано?

– Ах, мой милый бездарный цветочек, – щебечет Зейл, – оставь художественные начинания дизайнерам. Вы с Кэсси – сила. Будете ведра таскать. Мы с Мак разберемся с рыбонькой сами.

Джен закатывает глаза.

– Ты только что назвал меня бездарной?

– Боюсь, что так.

Он сверкает своими ярко-белыми зубами, которые, по его словам, он профессионально отбелил специально для этого случая. За те двадцать или около того минут, что я знакома с Зейлом, я узнала о его косметических процедурах, истории его семьи и причинах, из-за которых закончились трое его предыдущих отношений. С его высоким, долговязым телосложением, ослепительной улыбкой и диким афро, едва сдерживаемым темно-синей банданой, Зейл – это просто что-то с чем-то. Его жизнерадостность прямо-таки заразительна.

На набережной уже собралась толпа. Деб и ее армия волонтеров отгородили от публики территорию для строительства песочных замков. Я улыбаюсь, когда вижу папу и сестер. Девочки настояли на том, чтобы прийти на церемонию открытия, хотели подбодрить меня.

– Вперед, Кэсси! – кричит Рокси, когда папа сажает ее к себе на плечи.

Я оборачиваюсь и машу рукой, затем осматриваю пляж в поисках команды Тейта. Я не видела, куда Деб их поставила. По другую сторону от «Хартли и Сыновей» – механики. За ними расположилась команда из пекарни – подруга Нии, Чандра, ловит мой взгляд и машет рукой. Наконец я замечаю команду Тейта примерно в пятидесяти футах от себя. Они сбились в кучу, обсуждают стратегию. Прошлой ночью я все приставала к Тейту, требуя рассказать мне, что они планируют построить, а он заявил, что скорее утопится, чем поделится коммерческими тайнами с врагом. А мне-то казалось, что это я слишком драматизирую.

– Дамы и господа, двадцатые ежегодные Авалонские Пляжные игры вот-вот начнутся!

Черт, где Деб взяла микрофон? И она сказала «двадцатые»?

– Они двадцать лет занимаются этим дерьмом? – спрашивает Зейл. Он не из Авалон-Бэй, переехал сюда только этим летом после того, как рекрутер Маккензи переманил его с гольф-курорта в Калифорнии. – Черт. У вас, южан, слишком много свободного времени.

Джен хихикает.

– Меня зовут Дебра Дули, и в этом году я буду вашей ведущей. – Деб подпрыгивает от возбуждения. – Я президент Совета по туризму Авалон-Бэй, а это значит, что я люблю этот город! Просто обожаю его, ребята!

Я сдерживаю улыбку.

– Авалон-Бэй – это дом не только для очень необычных людей, но и для самых уникальных, самых лучших предприятий на восточном побережье! В этом году команды, участвующие в Играх, полны храбрейших красавцев и красавиц, включая ребят из недавно отреставрированного отеля «Маяк», открытие которого состоится в конце месяца.

– Ю-ху! – кричит Женевьева, подпрыгивая. Поскольку она в крошечных шортах и черном бикини, ее выходка привлекает внимание почти каждого мужчины на пляже. Даже я глазею. У нее великолепная грудь. Идеальная.

– Я знаю, что ты делаешь, – предупреждающим тоном произносит ее жених, стоящий рядом с нами.

– Что? – невинно спрашивает она.

– Ты хочешь отвлечь парней, чтобы они думали о твоих сиськах, а не о замках из песка. Ну, это не сработает, Фред, – заявляет он, используя странное прозвище, которое он для нее придумал и которое они оба отказываются объяснять.

– Слишком поздно, – говорит его товарищ по команде Спенсер. – Все, о чем я сейчас думаю, это о ее заднице.

Эван сердито смотрит на него.

– Это мать моих будущих детей, придурок.

– У матери твоих будущих детей отличные сиськи.

– Для нашего первого конкурса потребуются все четыре члена команды, – вещает Деб в микрофон. – Правила просты: просто постройте что-нибудь! Что угодно! Это может быть замок, цветок или даже автопортрет! Вам разрешается пользоваться руками и любыми предоставленными инструментами. Лопатами, ведрами, шпателями. Делайте, что вздумается! Также разрешается использовать любые природные объекты, которые найдете на пляже. Коряги, ракушки, водоросли и камни – все дозволено. Что не дозволено, так это вещи, созданные человеком. Если мы заметим какой-нибудь пищевой краситель или цемент…

– Кто, черт возьми, притащил бы свой собственный цемент? – бормочет Купер, и наши команды сотрясаются от смеха.

– …вы будете дисквалифицированы. – Деб хлопает в ладоши. – Ладно, все, приготовьте свои ручки для лепки! У вас есть девяносто минут, чтобы поразить судей самой впечатляющей структурой из песка из когда-либо созданных. Могу я напомнить вам, что прошлогодние победительницы, прекрасные дамы из «Мыловарни»…

Так и знала. Они определенно наши самые большие конкуренты в этом состязании.

– …построили пятифутовую песчаную интерпретацию замка Золушки. Это будет непросто превзойти, дамы, но я верю в вас.

– У кого-то есть свои любимчики, – ворчит Маккензи.

– Ага. Лучше бы Дули не быть одной из судей, – рычит Купер.

– Вот и нашлась парочка, обожающая соперничество, – шепчу я Джен, и она усмехается.

– На старт, внимание, лепите!

Любой, кто думает, будто построить что-то из песка легко, глубоко заблуждается. Это тяжело. И пока моя единственная задача – таскать пластиковые ведра из океана на нашу строительную площадку. Сейчас девять часов, и солнце еще даже не так высоко, но мы с Женевьевой уже взмокли от пота, пока носим воду для нашей команды. После каждого такого захода, каждого резкого приказа от Мак или Зейла: убрать то, утрамбовать это, добавить тут – я начинаю понимать их безумие. Наша рыбка постепенно оживает. Она около шести футов в длину и трех в ширину, изогнутый хвост очерчивает полукруг на песке, Зейл лопаткой причудливо вырезал чешую.

К тому времени, как наши девяносто минут истекают, я под искренним впечатлением от творчества команды «Маяка».

– Неплохо, – заключает Джен, восхищаясь нашей работой.

– Неплохо? – эхом отзывается Зейл. – Это изысканная работа.

– Я бы не стала заходить так далеко…

– Ага. Еще как бы стала. И следовало, знаешь ли. – Его тон не терпит возражений, и Джен благоразумно замолкает.

Я смотрю на творение команды Хартли, и брови взлетают вверх, когда я замечаю, что оно тоже не такое уж плохое. Они создали льва с волнистой гривой, толстыми лапами и открытой пастью, обнажающей набор смертоносных на вид зубов.

– Черт возьми, – бормочет Маккензи, бочком подбираясь к Женевьеве. Они тайком изучают работу своих бойфрендов. – Весьма неплохо.

– У нас лучше, – уверяю я их.

Зейл согласен.

– У пасти этого льва нет никакой структурной целостности. Один порыв ветра, и эти зубы отвалятся. – Он ухмыляется. – И погодное приложение сообщило мне, что небольшой ветерок скоро нарисуется.

Оказывается, он пророк. К тому времени, как судьи приближаются к нашему участку пляжа, ветер усиливается. Они приближаются ко льву, созданному Хартли, как раз в тот момент, когда у него отваливается половина морды.

– Гадство, – ругается Купер.

Маккензи оглядывается с милой улыбкой.

– В следующий раз повезет больше, дорогой.

Ох уж эта порочная парочка.

Трое судей-добровольцев что-то записывают в свои блокноты, затем подходят, чтобы оценить нашу рыбу. Я слышу пару охов, что не сулит ничего хорошего. Зейл берет меня под руку и шепчет:

– Победа у нас в кармане.

Но ни о каком соревновании и речи нет, ведь ребята из «Мыловарни» создали гигантскую песчаную копию Санторини в Греции. Даже если бы мне не сказали, что это, я бы легко догадалась. Взору предстают характерные для Санторини здания в виде шатров и куполов, увенчанных разноцветными ракушками, которые дамочки собрали на пляже. Им каким-то образом удалось создать синие акценты. Белые дорожки сделаны из измельченных ракушек. Просто дух захватывает.

Охи и ахи становятся громче. Судьи яростно что-то строчат и фотографируют. Никто нисколько не удивляется, когда Фелиция и ее команда объявляются победителями.

Команда «Мыловарни» теперь лидирует в турнирной таблице с тремя очками. Неудивительно, что пекари заняли второе место со своим четырехфутовым песочным тортом, заработав своей команде два очка. И, к моей радости, наша рыба заняла третье место, что дает нам одно очко.

– Мы в деле, – восклицает Маккензи, победно тряся кулаком.

– В отличие от некоторых, – громко произносит Женевьева.

Обожаю свою команду.

* * *

Следующие несколько часов – одни из самых веселых в моей жизни. Из-за ветра гонка по виндсерфингу оказывается самой соревновательной. Она разделена на два заезда, а значит, есть две возможности победить. Тейт и Дэнни соревнуются за яхт-клуб; Мак и Джен – за «Маяк». Джен, которая практически выросла на воде, побеждает Дэнни, и это заставляет его не на шутку расстроиться. Он пересекает финишную черту всего секундой позже, ошеломленный тем, что оказался вторым. Мы с Зейлом, стоя на берегу, как настоящие маньяки выкрикиваем победные лозунги, ведь победа Джен только что принесла нашей команде три очка. У Мак, к сожалению, даже шансов не было. Тейт побеждает с легкостью, команда механиков финиширует второй, а затем команда пекарни отнимает третье место у команды пожарных.

Честно говоря, я шокирована, насколько все непредсказуемо. Всего в турнире задействовано восемь команд, участники различаются по возрасту и уровню мастерства, но некоторые вырываются вперед весьма неожиданно. Например, когда крошечная официантка из спорт-бара «У Шарки» берет верх над гигантским механиком в забеге, и тот занимает третье место. Или когда один из пожарных, весящий двести двадцать фунтов и имеющий вместо ног стволы деревьев, проворно танцует по канату, будто вырос в цирке, и завоевывает первое место.

После своей победы в виндсерфинге Тейт шагает по песку, стряхивая капли воды со своих золотистых волос. Проходя мимо меня, он улыбается.

– Неплохая победа, – неохотно говорю я.

– Спасибо, рыжик. – Он подмигивает, а после присоединяется к своей команде.

– Почему он называет тебя рыжик? – непонимающе спрашивает Зейл. – У тебя явно медные волосы.

Я обхватываю руками шею своего товарища по команде.

– ГОСПОДИ, СПАСИБО!

Чтобы освежиться после последнего водного соревнования, Дебра Дули объявляет, что пришло время для перетягивания каната.

Мы с Зейлом представляем команду «Маяка». Он худощавый, но мускулистый, и, как я сказала Маккензи во время нашей стратегической сессии, я чертовски сильная.

– Ладно, Кэсс, ты готова? – подбадривает меня Джен. – Посмотрим-ка на силу твоих сисек!

Я закатываю глаза, глядя на нее. Обычно я могла бы разозлиться на шутку о большой груди, но конкретно эта на самом деле довольно забавная.

– Сделаю все, что в моих силах, – обещаю я.

Поскольку в системе подсчета очков, созданной Деб, едва ли много смысла, я изо всех сил пытаюсь понять ее объяснения касательно того, как будет проходить соревнование по перетягиванию каната. Похоже, что четыре команды сократились до двух и победитель будет один. Но также можно получить по одному очку за каждый выигранный раунд на этом пути. А затем обычные результаты за первое, второе и третье места. Пофиг. Просто тянем за веревку, верно?

Мы с Зейлом встречаемся лицом к лицу с мыловарами: Фелицией и ее менеджером Норой. Я чувствую себя садисткой при мысли об уничтожении двух пятидесятилетних женщин, но они удивляют нас своей стойкостью.

– Вкапывайся в песок! – кричит Зейл. Он в конце веревки. Я впереди. – Упрись пятками, Кэсси! Мы справимся.

Я изо всех сил держусь за канат, в то время как наши товарищи по команде подбадривают меня криками со стороны. Дюйм за дюймом нам удается подтаскивать наших соперников ближе к красной черте. Пот градом льется по лбу. Я вижу, как напрягаются предплечья Фелиции. Красная вена на лбу Норы пульсирует. Они теряют силы. Сдаются. Мы с Зейлом делаем последний рывок, и команда «Мыловарни» покидает гонку.

– Одно очко в пользу команды «Маяка», – объявляет Деб, дуя в свисток. – Вы переходите к следующему раунду.

Что касается трех других матчей – меня не удивляет, что команды с самыми сильными парнями выигрывают. Близнецы Хартли, пожарные и ребята из яхт-клуба.

Дальше мы столкнемся с пожарными, и настрой у меня вообще не оптимистичный.

– Мы можем побить их, – уверяет меня Зейл.

Мы сгрудились в нескольких футах от места битвы. Деб дала каждой команде пару минут на обсуждение стратегии, но пожарные не утруждают себя использованием отведенного им времени. Они уже на позиции, руки на веревке. Самоуверенные придурки.

Однако они имеют право быть самоуверенными.

– Зейл. Это нереально. Тот здоровенный чувак весит фунтов двести.

Он не согласен. Говорит низким, уверенным голосом.

– Ты видела, что они сделали с механиками? Они поставили коротышку впереди, а здоровяка сзади. А теперь посмотри, что они делают сейчас.

Я осторожно выглядываю. Интересно. Большой чувак теперь впереди.

– Видишь? – понимающе произносит Зейл. – Дурная стратегия. Они думают, раз ты впереди, он сможет в одиночку перебросить тебя через линию.

– Значит, на этот раз мне следует встать в хвосте?

– Нет, не болтай глупости. Я нужен тебе в качестве якоря. Но ты, моя великолепная богиня-воительница, не дашь ему этого сделать. Ты не сдвинешься с места, потому что мы собираемся что?

– Упираться пятками, – покорно отвечаю я.

– Именно. Воткни эти прекрасные пяточки поглубже. Ты – кремень, Кэсси. Недвижимая. Ты – статуя. Ты – Стоунхендж.

Вот это ободряющая речь.

– Теперь натри руки песком, чтобы высушить их, – приказывает он. – Сухая веревка – выигрышная веревка.

Когда мы занимаем позицию, я замечаю, что Тейт улыбается мне.

– Давай, рыжик, – кричит он. – Покажи, что умеешь.

Деб дует в свисток, и раунд начинается. Каким-то образом, несмотря ни на что, стратегия Зейла работает. Мы – статуи. Мы не двигаемся. Не сходим с места. Вряд ли пожарные понимают, что вообще происходит. Они тратят всю свою энергию, пытаясь вытащить наши пятки из песка, но те вросли так глубоко, что теперь мы будто стали его частью. Наши противники обливаются потом, но мы – Стоунхендж. Мы непоколебимы. Стоим на своем.

– Сейчас, – приказывает Зейл, и мы делаем свой ход, сильно дергая за веревку. Коротышка не может справиться с ней, и двое парней летят вперед, приземляясь лицом в песок.

– Еще одно очко в пользу «Маяка»!

– Срань господня, – ошеломленно восклицаю я.

– Мы в двойке лучших! – кричит Зейл, хватая меня и кружа.

Затем Хартли встречаются лицом к лицу с Тейтом и его партнером, и последние обыгрывают близнецов после тяжелой борьбы, в которой было замешано много ругательств. Теперь же Тейт неторопливо подходит ко мне с пошлой ухмылочкой.

– О-о-о, смотрите-ка, кого к нам занесло, – дразнит он.

– Ты сам к нам подошел, дурачок, – парирую я. Затем опускаюсь на колени, чтобы погрузить руки в песок. Они потные, и мне нужно их высушить. Как говорит Зейл, сухая веревка – выигрышная веревка. Фраза, конечно, странная, но, эй, она вывела нас в финал, где, я подозреваю, наша удача вот-вот иссякнет.

Тейт высоченный, руки у него очень сильные за счет плавания. Его партнер Люк тоже не коротышка и обладает такими же мощными руками. Эти двое побеждали в своих соревнованиях. Но нам с Зейлом удалось побить пожарных, так что, возможно, хоть капелька надежды у нас все же имеется.

– Не переживай так, – говорит мне Тейт. – Все будет хорошо. Я помогу тебе подняться, когда ты рухнешь лицом в песок.

– Как романтично, – говорю я, а потом смотрю на Зейла. – Разве он не романтичный?

– Вы, ребятки, что, встречаетесь? – спрашивает Зейл, переводя взгляд с меня на него.

Я отвечаю: «Вроде того», а Тейт в то же время: «Может, чуть-чуть».

Мы смотрим друг на друга и ухмыляемся. Затем я провожу пальцами по горлу и предупреждаю:

– Я тебя нагну.

– О, кто-то непременно нагнется. Сегодня вечерком, чуть попозже.

Зейл издает свист.

– Это что, угроза? – с издевкой спрашиваю я. – Потому что звучит забавно.

Тейт подмигивает.

– Больше похоже на обещание.

Затем раздается свисток, и нам надирают задницы. Раунд длится около четырех секунд, и я действительно падаю лицом в песок. Я почти уверена, что Люк был способен справиться с нами и в одиночку.

Как истинный джентльмен, Тейт сдерживает свое обещание и помогает мне подняться на ноги.

– Ты в порядке?

– В норме. Хорошая победа.

Несмотря на то что мы проиграли, наши усилия в перетягивании каната принесли команде «Маяка» четыре очка. Маккензи ведет быстрый подсчет, и ее лицо приобретает обеспокоенное выражение, когда она понимает, что «Хартли» приближаются к нам по лидерству, которое мы набрали благодаря виндсерфингу.

– Да все нормально, – успокаивает ее Джен. – Мы все еще намного их опережаем.

Вот только внезапно все меняется. Команда Хартли начинает победную серию, которая заставляет Мак и Джен покраснеть от злости. Парни побеждают в пляжном волейболе. Затем Эван и Алекс доминируют в своих заплывах, каждый из них приходит первым. К часу тридцати команда Хартли прибавляет девять очков к своему общему результату.

Все устали и готовы уже свалить, но приходится слушать заключительную речь Деб Дули.

– Ладно, народ! Сегодня было супервесело, а? Настоящий пик веселья! И я с нетерпением жду возможности снова увидеть всех вас завтра рано утром! Мы начнем полосу препятствий ровно в восемь сорок пять – остальные завтрашние соревнования указаны в расписании, которое мы на этой неделе отправили вам по электронной почте. Все закончится примерно в час тридцать пополудни, а церемония награждения победителей начнется в два. Пока мы с вами тут болтаем, сегодняшние турнирные успехи вывешиваются на здании туристического центра, так что обязательно загляните, прежде чем отправиться домой!

В тот момент, когда она заканчивает говорить, кажется, что все присутствующие на пляже внезапно становятся инфантильными детьми. Толпа спешит через улицу к туристическому центру, маленькому синему зданию, стоящему у входа на набережную. Рядом с дверью на мольберте стоит огромная классная доска с написанной на ней таблицей. Женевьева практически кидается к ней. Изучает минутку, затем пробирается сквозь другие команды обратно к нам.

– Мы на третьем месте в общем зачете, – категорично произносит она.

– Это здорово! – парирую я. – Почему у тебя такой сердитый вид?

– «Хартли и Сыновья» на втором месте.

– Черт возьми, – рычит Маккензи.

Первое место в настоящее время занимают пожарные, а яхт-клуб на четвертом. Когда я вижу Тейта, бредущего в мою сторону, показываю ему язык, словно гадкий маленький ребенок.

– Мы вас опережаем.

Он хлопает себя по груди, будто в него попала пуля.

– О нет. Мое эго с этим не справится. Возможно, понадобится минет, чтобы стало получше.

Я хихикаю, и он обнимает меня одной рукой, наклоняясь, чтобы запечатлеть поцелуй на моих губах. Сердце замирает, ведь я по-прежнему не могу привыкнуть к реальности, в которой Тейт Бартлетт просто подходит и целует меня.

– Это было весело, – говорит он.

– И правда. Ты участвовал в соревнованиях в прошлом году?

Он кивает.

– Мы заняли второе место в общем зачете. И третье за год до этого.

– Гляньте-ка на него, собирает трофеи направо и налево.

– Детка, даже не говори мне о них. Отец хранит все трофеи, которые я когда-либо выигрывал в своей жизни с тех пор, как мне исполнилось пять. Сборщики пыли по всему дому, чтобы ты понимала.

– Какие трофеи ты выигрывал в пять лет? – вопрошаю я.

– Ты прикалываешься? В пять я выиграл свою первую гонку на лодке. Чертов трофей был выше меня ростом. – Он ухмыляется. – Почти уверен, что у папы дома хранится эта фотка в рамке. Крошечный я, изо всех сил пытающийся удержать монструозный трофей.

– Мне нужно увидеть эту фотографию. Достань ее.

– Я посмотрю, по-прежнему ли она стоит на самом видном месте в кабинете отца, – со смехом обещает Тейт.

– Эй, – перебивает Эван, толкая Тейта локтем в плечо. – Приходите на костер у нашего дома. – Он подмигивает мне. – Надо отпраздновать наше лидерство.

Я смотрю на Джен, которая стоит рядом с Эваном.

– Братаемся с врагом, а? – говорю я, приподнимая бровь.

– Ну, мы живем вместе.

– Справедливо. Допускается, ладно. Ты хочешь пойти? – спрашиваю я Тейта.

– Типа как на свидание? – Он изображает неуверенность. – Даже не знаю. Это большое обязательство.

– Супер. Значит, пойду одна.

– Не, я пойду. Заеду к своим на ужин, а после за тобой.

Тейт убирает руку с моего плеча, но не отпускает меня полностью – его рука мгновенно находит мою. Когда Тейт переплетает наши пальцы, от меня не ускользает веселый блеск в глазах Эвана.

– Значит, теперь это в порядке вещей, да? – спрашивает он.

И снова мы с Тейтом отвечаем одновременно.

– Вроде того.

– Может, чуть-чуть.