Девочка на лето

Глава 7

Кэсси

Близнецы Хартли живут в пляжном домике на сваях с огромным передним крыльцом, поблизости никаких соседей. Он совсем не похож на дом моих бабушки и дедушки, который был построен пару десятилетий назад и имел более современный вид. Этот дом выглядит так, словно принадлежал чьей-то семье лет сто. Старый, немного хаотичный и источающий очарование, свидетельство времени и грубой ласки стихий. Однако крыша выглядит новой, а крытое крыльцо явно недавно покрасили – очевидно, ребята делают ремонт.

Входная дверь громко скрипит, когда Маккензи открывает ее, чтобы впустить меня.

– Привет! – Похоже, она рада меня видеть. – Ты пришла!

– Спасибо, что пригласила. – Я неловко тереблю шлевки своих джинсовых шорт. Несмотря на упреки матери, на мне укороченная футболка, из-под которой видна полоска живота, и черные шлепанцы, которые Маккензи велит мне не снимать.

– Мы идем на задний двор, – говорит она, ведя меня через гостиную и кухню в стиле кантри к стеклянным раздвижным дверям.

На заднем дворе массивная терраса с видом на океан и винтовой деревянной лестницей, спускающейся прямо к песку. Один только вид стоит миллион долларов, и мои брови взлетают вверх, когда мы выходим на террасу.

– Ого, – замечаю я. – Вид просто офигеть. Я удивлена, что застройщики не попытались прибрать это место к рукам. И построить тут какой-нибудь кондоминиум или что-то в этом роде.

– О, они пытались, но мы никогда не продадим, – говорит Купер Хартли, появляясь позади нас. Он выходит из кухни без рубашки, босиком и в красных плавках. На обеих руках татуировки-рукава, пресс твердый, словно камень, и мои глаза загораются, едва я бросаю на него взгляд.

Затем я моргаю, и слева от меня на шаткой лестнице возникает второй Купер. Тоже без рубашки, только этот Купер мокрый, будто только что вылез из воды. Когда он поднимается, с его высокого, мускулистого тела на пол террасы стекает морская вода.

– О, вау. – Я смотрю на Купера, затем на его близнеца. – Вы, ребята, и правда одинаковые.

– Не-а, – говорит близнец. – Я выгляжу намного лучше.

– Чушь собачья, – возражает Купер.

Закатив глаза, Маккензи представляет меня Эвану, близнецу Купера, который одаривает меня сексуальной улыбкой, а после исчезает в доме.

– Пойдем, – говорит она, дотрагиваясь до моей руки. – Все уже на пляже.

Мы спускаемся к песку, вокруг ямы для костра беспорядочным кругом расставлены несколько шезлонгов и садовых кресел «Адирондак»^[12]. Костер еще не разожжен, так как солнце пока не село, и на улице по-прежнему так жарко, что костер кажется почти лишним.

На одном из шезлонгов платиновая блондинка устроилась на коленях у парня, который, даже сидя, выглядит массивным. Ростом не меньше шести футов и пяти дюймов, с огромными мускулистыми руками, которые, вероятно, могли бы поднять любого из присутствующих. Великолепная брюнетка в черных бикини-стрингах развалилась на соседнем шезлонге, прокручивая ленту в своем телефоне, в то время как другая девушка с высоким конским хвостом и смуглым лицом стоит у пластикового столика, уставленного напитками, и наливает ликер в высокий пластиковый стаканчик.

Маккензи быстро представляет остальных.

Девушку за столиком зовут Стеф. Пара на шезлонге – Хайди и ее бойфренд Джей. Брюнетка – сестра Джея, Женевьева, которая также является невестой Эвана Хартли.

Это меня пугает.

– Вы, ребята, помолвлены?

– А то, – отвечает Женевьева. Она с вызовом прищуривает глаза, глядя на меня. – Вот только не надо про то, что мы слишком молоды. Я слышу это от своих братьев ежедневно.

– Вы слишком молоды, – ворчит ее брат, словно по команде.

– Я не собиралась это говорить, – уверяю я ее. – Просто так редко можно встретить людей, которые хотят пожениться в возрасте чуть за двадцать.

– Ну, нам бы завязать этот узел как можно скорее, если собираемся начать стругать детей. Мы решили, что хотим как минимум шесть. Не так ли, Хартли? – кричит она в сторону террасы.

Эван появляется у перил над нами.

– Семь, – кричит он в ответ. – Это мое счастливое число.

– Хочешь что-нибудь выпить? – Маккензи направляется к столику, где я приветствую Стеф неуверенной улыбкой.

– Давай-ка я приготовлю тебе то же, что и себе, – говорит Стеф, протягивая руку за другим пластиковым стаканчиком. – Я экспериментирую с новым рецептом. Беру немного водки со вкусом ванили и смешиваю ее с малиновым лимонадом. Это будет либо нечто сладкое, вызывающее рвоту, либо самое вкусное, что ты когда-либо пробовала.

– Скорей бы узнать, – говорю я со смешком.

Ожидая, пока она смешает напиток, я бросаю взгляд на террасу, где близнецы смеются над чем-то, стоя у перил. Кажется, Тейта здесь нет. Как и рыжеволосой девушки с вечеринки на прошлой неделе. Аланы. По какой-то причине это вызывает крошечный укол ревности. Что, если они оба не здесь, потому что снова встречаются?

Я игнорирую тугой узел в животе и беру напиток, который протягивает мне Стеф. Мне хочется пить, поэтому я делаю большой глоток и только после того, как проглатываю, понимаю, во что ввязалась. Жидкость прожигает огненный путь к моему желудку и вызывает приступ кашля.

– Слишком сладко? – переживает она.

Я смотрю на нее, разинув рот. Мои глаза наполняются слезами, и я снова кашляю.

– Я едва чувствую вкус лимонада, – выпаливаю я. – Тут же в составе примерно на девяносто процентов водка.

Стеф улыбается.

– И что?

– То, что я такого не ожидала. Божечки. В следующий раз предупреди.

Мы присоединяемся к остальным у незажженного кострища. Стеф устраивается в одном из кресел, в то время как мы с Маккензи делим шезлонг. Я делаю крошечный глоток своего крепкого коктейля. На этот раз я предчувствую ожог от водки и принимаю сознательное решение не торопиться. От одного стакана этого напитка я могу набраться до беспамятства.

Маккензи и ее друзья ненамного старше меня, но по какой-то причине рядом с ними я чувствую себя ребенком. Может, это потому, что они все такие великолепные. Женевьева, по сути, супермодель – длинные ноги, подтянутое тело, лоснящееся от масла для загара, солнцезащитные очки на дерзком носике. Маккензи, сидящая рядом со мной, выглядит так, словно сошла с дорогой яхты: полосатая футболка свисает с одного загорелого плеча, темные волосы распущены и каскадом ниспадают по спине.

Маккензи бросает взгляд на Женевьеву.

– Джен, прикинь, Кэсси – внучка Лидии Таннер.

– О, серьезно? – восклицает Джен. – Я была одержима твоей бабушкой, когда была подростком.

– Правда? – смеюсь я.

– О да. Раньше я постоянно видела ее в городе в этих больших солнечных очках и шелковых шарфах. Она всегда носила шарф, даже летом.

– И все еще носит. Это ее фирменный знак.

– Она была самой элегантной женщиной, которую я когда-либо видела в своей жизни, – задумчиво говорит Джен. – Я хотела быть на ее месте, когда вырасту. Моей мечтой было однажды поработать на нее в «Маяке». Сама напросилась. Теперь я застряла, работая на эту девчонку. – Она тычет большим пальцем в Маккензи, но по ее сверкающим глазам я понимаю, что она шутит.

– Ты работаешь в «Маяке»? – спрашиваю.

– Буду, когда мы откроемся в сентябре. На должности генерального менеджера.

– Ух ты. Это большая ответственность, – говорю я ей. – Я помню нашего старого менеджера, британца. Его звали Джеймс Де Врис. Бабушка привезла его самолетом из Лондона, после того как переманила из какого-то пятизвездочного отеля неподалеку от Букингемского дворца. Он всегда носил этот темно-синий блейзер с золотым…

– …галстуком-бабочкой, – заканчивает Женевьева, громко усмехаясь. – О, я помню его. А ты, Хайди? Мистер Де Врис?

– О боже мой. Да. – Смех Хайди кажется немного злым. – Мы перепрыгивали через забор в зону бассейна и пытались занять чужие беседки с лежаками, а Де Врис появлялся, черт возьми, из ниоткуда.

– И каждый раз, – продолжает рассказ Джен, – каждый чертов раз он приветствовал нас своей мягкой улыбкой и вежливо спрашивал, не являемся ли мы гостями этого прекрасного заведения, хотя явно знал, что мы просто кучка ворвавшихся подростков, нарушающих правила.

– Но он никогда нас не выгонял, – добавляет Стеф. – Чувак был классным. Он провожал нас через парадные двери, а затем наблюдал, как мы уходим, при этом чопорно помахивая рукой, как королева Англии, весь такой утонченный.

Я смеюсь, полностью представляя себе то, что они описывают. Джеймс был просто живым воплощением отлично воспитанного британца.

– В это же время, – говорит мне Женевьева, весело фыркнув, – ты, наверное, была там на законных основаниях, загорала у бассейна и наблюдала, как нас проводят мимо твоего шезлонга.

– Вообще-то, мы никогда не останавливались в отеле, – признаюсь я. – До того, как мои родители развелись, мы жили в доме на Сикамор. А после останавливались в бабушкином доме всякий раз, когда приезжали в гости. Я бы убила за то, чтобы провести целое лето в «Маяке».

– Что ж, тебе повезло, – весело говорит Маккензи, – потому что отныне за тобой навеки забронирована комната в этом заведении. Бесплатно.

– Нет уж, – протестую я. – Я никогда не смогла бы принять это предложение.

– Серьезно? А я могу, – заявляет Женевьева. – Я точно хочу бесплатную комнату. – Она снова оборачивается и кричит в сторону террасы. – Эй, Эван, у нас теперь есть постоянный номер в отеле.

– Круто! – кричит он в ответ.

– О, – внезапно произносит Маккензи, взглянув на меня. – Я забыла, что хотела кое о чем тебя спросить.

– Да? – Я смущенно переминаюсь с ноги на ногу и делаю еще один глоток своего лимонада с водкой, он же водка с чайной ложкой лимонада. Уже начинаю чувствовать действие алкоголя, моя кровь бурлит от него.

– В следующем месяце состоятся Пляжные игры, – говорит она. – Ты ведь слышала об этом, правда?

– Да, конечно. Это традиция.

Пляжные игры – это ежегодное мероприятие в Авалон-Бэй, где команды, представляющие местные предприятия, соревнуются в пляжных играх. Это двухдневное мероприятие, и, кажется, для победителей предусмотрены подарочные сертификаты и трофеи, но большинство участников делают это ради славы. Ради чести быть названным лучшим бизнесом в Авалон-Бэй.

В последний раз я присутствовала на праздновании Пляжных игр несколько лет назад, прямо перед поступлением на первый курс колледжа. Я пошла туда с папой, и мы с удовольствием наблюдали за всяческими мероприятиями. Соревнование по перетягиванию каната в том году вышло по-настоящему безобразным. Старушки из пекарни жестоко издевались над чуваками из механической мастерской. Помнится, фраза: «Вы идете ко дну, ублюдки» – прозвучала даже не один раз. Потом мы с папой купили мороженое и прогулялись по променаду. Это было приятно. Может, он захочет поехать снова в этом году.

– Мы пропустили прошлый год, – говорит Маккензи, – но теперь, когда «Маяк» снова работает, нам нужно собрать команду. Мы с твоей бабушкой говорили об этом сегодня утром, и она упомянула, что никто в твоей семье никогда не участвовал в Играх. Она подумала, что ты, возможно, захочешь присоединиться к нам в команде «Маяка».

– Я? – пораженно восклицаю я.

Она кивает.

– Ты стала бы нашей четвертой. Пока что в команде я, Джен и наш директор по работе с клиентами Зейл.

– Прости, Зейл? – Брат Женевьевы хохочет. – Да это же вымышленное имя.

– А вот и нет, – говорит Джен с ухмылкой. – Я тоже усомнилась в его правдивости, поэтому Зейл показал мне свое свидетельство о рождении.

– Его можно подделать, – настаивает Джей.

– Зейл просто уморительный, – говорит мне Маккензи. – Он тебе понравится.

Я все еще пытаюсь осмыслить предложение.

– Ты правда хочешь, чтобы я стала четвертым членом твоей команды? Бабуля заставила тебя предложить мне это? – подозрительно спрашиваю я.

– Вовсе нет. Как я уже сказала, она упомянула, что тебе это может понравиться.

Очевидно, несмотря ни на что, бабушка все же собирается навязать мне друзей. Просто уму непостижимо. Серьезно?! Почему она считает меня асоциальной неудачницей? Не знаю уж, что за сигналы я подаю, дабы заставить ее думать, будто я какая-то трагически замкнутая персона, но, вероятно, мне стоит поговорить с этой дамочкой.

– Ладно. Тогда конечно, – я смягчаюсь, ведь даже если это была идея моей бабушки, звучит и правда забавно, – я готова к Пляжным играм.

– Что у тебя с навыками строительства замков из песка? – требовательно спрашивает Джен.

Я обдумываю секунду.

– Выше среднего?

Она удовлетворенно кивает.

– Принимается. Мы с Мак заключили небольшое пари с близнецами.

– Ты имеешь в виду, с победителями, – раздается самодовольный голос Эвана, а затем он напускает на себя серьезный вид и спускается по ступенькам террасы. У его ног суетится нетерпеливый золотистый ретривер с ярко-оранжевым мячиком во рту.

Эван швыряет мяч на пляж, и собака взлетает, будто ракета, взбивая лапами песок.

– Вы еще ни черта не выиграли, – парирует Джен.

– Но выиграем. – Он широко улыбается. – То есть вы проиграете. Жестко проиграете, никакой пощады от нас не ждите.

Смеясь, я перевожу взгляд с одного на другого.

– Каковы ставки?

– Что ж, я рад, что ты спросила, Кэсси, – торжественно произносит Эван. – Когда мы победим, моя прекрасная невеста, вместе с ничего такой девушкой моего брата…

Маккензи показывает ему средний палец.

– …будут подавать нам домашний ужин…

– Не так уж плохо, – говорю я девочкам.

Но Эван еще не закончил.

– …во французских униформах горничных.

Я сдерживаю смех. Остальные не проявляют подобного такта. Джей, Хайди и Стеф сгибаются пополам и практически воют от хохота.

– Не, – возражает Джен. – Когда мы победим, мой жених-умник вместе со своим несносным братом с гордостью будут держать вывески с рекламой отеля «Маяк» на набережной…

– Неплохо, – говорю я Эвану.

– …в неоново-розовых стрингах.

Я вздыхаю.

– Да уж, ни за что. Этого никогда не случится, – объявляет Купер, присоединяясь к группе. Он надел рубашку и держит в руках пиво.

Кто-то еще спускается за ним по ступенькам, и мое сердце замирает, когда я понимаю, что это Тейт. На нем белая футболка, шорты цвета хаки и солнцезащитные очки-авиаторы. По какой-то причине его волосы всегда выглядят так, будто их немного потрепал ветер, а затем убрал с лица, дабы подчеркнуть восхитительные скулы. Он так хорош собой, что у меня пересыхает в горле. Я пытаюсь исправить это, залпом выпивая свой напиток, лишь в последнюю секунду вспоминая, что это, по сути, чистая водка. Мой кашель привлекает внимание Тейта. Легкая улыбка изгибает его губы.

– Рыжик, – растягивает он слова. – Я не знал, что ты придешь сегодня.

Отвечаю застенчивым пожатием плеч.

– Э-э, да. Маккензи меня пригласила. И перестань называть меня рыжиком.

– Перестану, когда твои волосы перестанут быть рыжими.

– Они медные, – рычу я.

– Вы двое знаете друг друга? – Настороженный взгляд зеленых глаз Маккензи перебегает с меня на Тейта.

– Мы соседи, – объясняю я.

– Только на лето, – добавляет Тейт. Он хватает одно из кресел «Адирондак» и подтаскивает его поближе к нашему столу.

– Ах да. Ты присматриваешь за домом Джексонов, – вставляет Эван. – Черт возьми, я люблю этот дом. Помнишь тот разгул, который мы устроили там пару лет назад?

Тейт издает сардонический смешок.

– О, ты имеешь в виду ту ночь, когда ты пил шоты с задницы Джен, пока она лежала на кофейном столике ручной работы, изготовленном на заказ Ширли Джексон и специально доставленном из Дании?

Глаза Эвана блестят, когда он подмигивает своей невесте.

– Это была хорошая ночь.

Глаза Женевьевы тоже горят.

– Чертовски хорошая ночь, – вторит она, и они обмениваются страстными взглядами, наполненными таким жаром, что мне приходится отвернуться. С таким же успехом они могли бы заниматься сексом у всех на виду – вот насколько сильна их химия.

– Ага, но повторных выступлений не будет, – предупреждает Тейт своих друзей. – Мне пришлось заплатить целой армии уборщиков, чтобы они пришли и разобрались с беспорядком, который вы, ребята, оставили после себя. Никогда больше. – Он потягивает пиво, наблюдая за мной поверх горлышка бутылки. – Мак уже провела для тебя экскурсию по отелю?

– Да, сегодня, – подтверждаю я.

– И Кэсси только что согласилась присоединиться к нашей команде для Пляжных игр, – говорит ему Джен.

– О, правда? – Он наклоняет голову в мою сторону. – Тогда это официально делает нас заклятыми врагами.

– Ты участвуешь в соревнованиях? – спрашиваю я.

– Конечно. Кто-то должен представлять яхт-клуб. К тому же это первый год соревнований близнецов, а я никогда не упускаю возможности надрать им задницы каким угодно способом.

– Ваш дядя в команде? – спрашивает Стеф у Хартли. – Потому что я бы даже заплатила, чтобы посмотреть на это.

– Мы спросили его, но он сказал: «Ни за что на свете», – отвечает Купер. – Поэтому мы взяли нашего бригадира Алекса и того парня из бригады, Спенсера. – Он одаривает свою девушку дерзкой улыбкой со своего стула через партер от нас. – Готовься быть уничтоженной, принцесса.

Она прижимает одну руку к сердцу.

– Ты такой романтичный.

Купер только посмеивается.

К моему большому удивлению, остаток вечера пролетает незаметно. Беседа оживленная, а ребята настолько интересные, что проходит целых три часа, прежде чем я осознаю это. Я отлично провожу время. Мак классная. Джен просто уморительная. Хайди немного стервозная, но через некоторое время к этому привыкаешь. В какой-то момент Стеф сует мне в руку свежий стакан лимонада с водкой, в то время как Эван и Купер, которые буквально одинаковые с головы до ног, начинают спорить о том, кто из них красивее. И все это время я искоса бросаю взгляды на Тейта и удивляюсь, как это возможно – быть таким сексуальным. Типа преступно сексуальным. Время от времени мой взгляд устремляется к его животу, ведь всякий раз, когда он проводит рукой по волосам, низ его рубашки задирается вверх, и я замечаю его пресс.

Боже, мне хочется лизнуть его.

И-и-и… вторая водка с лимонадом официально добралась до моей головы.

Вообще-то, мои колени даже немного дрожат, когда я встаю и направляюсь к столику с напитками. Роюсь в одном из мини-кулеров в поисках воды. Так как нужно увлажнить организм. Мой разум слишком затуманен мыслями о прессе Тейта.

– Привет, соседушка.

Я подпрыгиваю от звука его глубокого голоса. Я даже не заметила, как он подошел, но вот он здесь, менее чем в двух футах от меня, с намеком на улыбку на прекрасном лице.

– Извини, не хотел тебя напугать, – говорит он. Затем подносит пиво к губам и делает большой глоток. – Ты хорошо проводишь время?

Прежде чем я успеваю ответить, Стеф кричит:

– Вот и она!

– Наконец-то! Сучка, ты где была? – Теперь это Хайди.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на новоприбывшую, и замираю, когда понимаю, что это Алана. Она неторопливо подходит к группе, ярко-рыжие волосы распущены и свободно спускаются по плечам, глаза блестят в свете костра, разведенного Купером около часа назад. От меня не ускользает, как ее взгляд проходится по мне и Тейту и лишь потом фокусируется на ее друзьях.

Выпив немного воды, я отхожу от стола. Тейт следует за мной.

– Мне нужно пойти представиться? – спрашиваю я, незаметно кивая в сторону Аланы. Я чувствую, что должна, но она болтает со своими друзьями, и что, я собираюсь прервать их, просто чтобы сказать: «Привет, меня зовут Кассандра, а тебя?» Будто я какая-нибудь неуклюжая дурочка?

– Не-а, – к моему облегчению, произносит Тейт. – В конце концов она сама подойдет.

– Или будет избегать тебя, поскольку думает, что ты убиваешься по ней.

Он закатывает глаза.

– Я не убиваюсь. И она хорошо меня знает.

– Значит, ты покончил с ней?

– Покончил, – подтверждает он.

– Да ладно, ты, наверное, все еще немного увлечен ею, – настаиваю я, украдкой бросая еще один взгляд на Алану. – Она же великолепна.

– Она хороша, – соглашается он, кивая. – Но и ты тоже.

Он медленно скользит взглядом вниз по моему телу. Даже не пытаясь скрыть тот факт, что разглядывает меня.

Какая-то часть меня сейчас думает: «Черт, я уже сомневалась в этом топике и вот теперь снова сомневаюсь». Он не только облегает мою грудь, но и показывает гораздо больше кожи, чем я привыкла.

Но другой части меня очень, очень нравится, когда на меня смотрят эти оценивающие голубые глаза.

– Ты пялишься, – обвиняю я.

– Да. – Он делает еще один глоток своего пива. Интересно, он пьян? В его глазах присутствует туманный блеск, который говорит мне, что так оно и есть. Но он не запинается и не говорит невнятно.

И все же я говорю:

– Ты пьян.

– Нет. Совсем немножко под мухой. – Он пожимает плечами, ленивая улыбка приподнимает уголки его рта. – Я чувствую себя хорошо. Ты хорошо выглядишь. И жизнь в эту секунду хороша, Кэсс.

Я смеюсь. А потом, поскольку они внезапно пересохли, облизываю губы.

Он этого не упускает.

– Проклятье, – тихо стонет он.

Мой лоб морщится.

– Что такое?

– Ты облизала губы.

– Да, и что? Они были сухими. Поэтому я облизала их, и теперь они влажные – о боже, какое ужасное слово. Влажные. Разве оно не ужасно? – Я в смятении качаю головой. – Прости, что я произнесла слово «влажные».

Тейт издает какой-то звук. Нечто среднее между смехом и вздохом.

– Господи, клянусь, ты как будто нарочно вечно пытаешься сбить весь настрой.

– Какой настрой? – спрашиваю я, и мои губы внезапно снова становятся сухими как кость. – А что, был какой-то настрой?

Его плечи трясутся от смеха.

– Да, Кэсси. У нас был приятный момент.

Я моргаю.

– Правда?

– Ну, я так думал. – Теперь в его голосе звучит раздражение. – На случай, если ты не заметила, я собирался тебя поцеловать.