Жёлтая краска на дощатом заборе. Воздух, сладкий, как сама жизнь. Запах трав и пыли. Шум в голове. Далёкие голоса. Твёрдая земля под ногами…
Чувства возвращались медленно, по одному, будто кто-то поочерёдно щёлкал выключателями, ответственными за зрение, слух, осязание. Последним пришло ощущение чужого тела за спиной: одна сильная рука держала меня поперёк живота, другая сжимала плечо, лопатки упирались в чью-то твёрдую грудь, колючий мужской подбородок давил на висок.
Ни испугаться, ни запаниковать не успела — меня развернули так стремительно, что голова закружилась, и я оказалась лицом к лицу с...
— Ты? Что ты... Как...
Я не могла его запомнить, но узнавала всегда, в каких бы невозможных обстоятельствах он ни появлялся.
Фалько зажал мне рот, шепнул в самое ухо:
— Тише! Они рядом. Слышишь?
И правда: голоса звучали ближе, чем показалось вначале — резкие выкрики, команды.
Ладонь Фалько была сухой, шершавой и пахла горькими травами.
Травы были вокруг, покачивались под слабым ветром, в отдалении раскинули кроны высокие деревья, и эта жёлтая стена... Павильон станции дилижансов! А за углом — жандармы.
— Сейчас я уберу руку. Вдохни поглубже и задержи дыхание.
Я открыла рот, чтобы спросить:
— Зачем?
И снова провалилась в пустоту без воздуха и света. А потом сразу — зелень, тень, шум листвы, щебет птиц над головой и сердитое шипение Фалько:
— Я же сказал, вдохни!
Вдохнула. От души, полной грудью — целый килолитр тёплого пахучего воздуха, всё это щедрое солнечное утро. Ощутила спиной изогнутый шершавый ствол и руки Фалько на плечах. Спросила, быстро и на всякий случай шёпотом:
— Что это было? Я чуть не задохнулась! Откуда ты взялся? Что ты...
— Объясню потом, когда выберемся. Или хочешь вернуться к терьерам?
Он качнул головой в сторону, и я осторожно выглянула из-за дерева.
Ряд редких стволов, заслон высоких трав, привольный луг, в полукилометре — станционный павильон, мобиль на высоких колёсах, покрытый фотоэлектрическим напылением, и суетящиеся фигурки вокруг.
— Сейчас мы опять переместимся. Обними меня за шею и вдохни.
Это "обними меня" неприятно царапнуло. Я осознала, что нахожусь в полной власти человека, которого видела три раза в жизни. Если быть точной, два. Третий раз пригрезился.
— А можно обойтись без объятий? Как ты там это делаешь...
Попыталась высвободиться из его рук. Не вышло. Фалько только крепче сжал плечи, слегка встряхнул, приблизил своё лицо к моему:
— Если не хочешь в кутузку, придётся доверять мне и делать, что скажу. Быстро, без споров и возражений. Понятно?
Его тёмные глаза были предельно серьёзны, и только поэтому я не стала артачиться. Кивнула. Осторожно сцепила руки у него на шее и по команде "приготовься" набрала в лёгкие столько воздуха, сколько смогла.
Мутный серый вихрь, потеря ориентации... Я будто утратила вес, повисла между небом и землёй. Мгновение — и мы среди абрикосовых деревьев, у грубой каменной ограды.
— Отдышалась? Сейчас ещё один рывок, и всё. Он уже рядом... Давай!
Глубокий вдох, провал в невесомость — и солнце в глаза, и дым в лицо, и падение боком на что-то мягкое, упругое.
— Похоже, тюки с шерстью, — прошептал Фалько, шлёпнувшись рядом со мной.
Тюки дёргались и качались. По бокам — неструганые доски. Грохот, лязг, чёрно-серый дым, от которого першило в горле. Паровая повозка. Мы — в кузове. Я приподнялась, пытаясь выглянуть из-за высокого борта. Фалько схватил меня за плечо, повалил обратно:
— Лежи смирно! Не высовывайся!
В узкой волнистой щели между досками проносилась мимо какая-то зелень.
— Они далеко? — спросила я. — Мы оторвались?
— Молчи! — приказал Фалько коротко и сурово.
Я проглотила обиду. Едва ли машинист паромобиля мог за грохотом механизмов расслышать наш разговор. С другой стороны, осторожность не повредит. Должно быть, я казалась Фалько капризной девчонкой, которую надо удерживать от глупостей. Но мог бы быть и повежливей. И для начала перестать "тыкать".
Постой, я же первой обратилась к нему на "ты". Само вырвалось, против всех приличий и воспитания. Или раньше это сделал всё-таки он? Кто сказал "Беги! Не останавливайся!" у границ поместья Карассисов? Если не Фалько, то его призрак.
Я опустила веки и стала исподволь, из-под ресниц, рассматривать человека который снова, в который раз, спас мне жизнь. Или, как минимум, свободу.
Он лежал на расстоянии вытянутой руки. Глядел в небо.
Как он меня нашёл? Для чего? Какое ему до меня дело?
Хотелось задать тысячу вопросов. Но это могло подождать. Солнце припекало, над головой было светло и ясно — дым из трубы над кабиной ветром сносило в сторону, мобиль подпрыгивал на ухабах, но это не мешало, наоборот, убаюкивало.
На Фалько было то же чёрное полупальто нараспашку, вместо шарфа лёгкое кашне. И как ему не жарко? Лицо — знакомое и каждую секунду чуть-чуть иное, новое. Я уже не удивлялась, просто смотрела, смотрела. Пока глаза не закрылись.
Не стоило роптать на судьбу. Если бы не Фалько, в эту самую минуту я тряслась бы в жандармском фургоне, и поездка по деревенской грунтовке показалась бы мне куда менее приятной.
Одни тривечные знают, что будет дальше... А впрочем, нет, не знают. Тривечные — это просто присказка, осколок памяти об утраченных богах. Будущее темно и тревожно.
Но пока стоило наслаждаться моментом. Небом, солнцем, теплом и обманчивым чувством свободы.