Если любишь - солги

26.1

Сира Синнет устроилась на нагретой солнцем каменной скамье почти у самой воды и жестом предложила мне сесть рядом.

— Всё это для вас ново и странно, — заговорила она своим грудным голосом. — А я здесь с рождения и не знаю другой жизни. То есть знаю, — рот её дрогнул в полуулыбке. — Видела на картинках, на экране... А главное, здесь, — она указала на переливающуюся гладь пруда. — И здесь, — рука её взлетела к голове, легко коснулась лба.

Сильная рука, красивая, с узкой кистью и длинными пальцами. Наблюдать за Сирой было любопытно: двигалась она по-мужски угловато, но с какой-то звериной плавностью и почти бесшумно, будто дух леса.

— Вы родились здесь? — спросила я. — И никогда не выезжали с полигона... в большой мир?

— Вас это ужасает? — она улыбнулась шире. — Наверное, если бы я выросла в вашем большой мире, то жалела бы о том, чего лишилась. Но мой мир — здесь, и в нём есть всё, что мне нужно. Я даже за ворота редко выхожу. Не думайте, мне никто не запрещает. Наследники... простите, мажисьеры... следуют принципу минимально необходимого принуждения. Так они это называют. Если вы приняли их правила, вам дают максимум свободы — в рамках этих правил. Добровольное или почти добровольное сотрудничество гораздо эффективнее подчинения из страха.

Я вспомнила гудящие провода, ошейники на тощих волосатых шеях, стрекала в руках охранников и безысходное мучительное: у-у-у-у...

— Но к оборотням этот принцип не применяется.

Прозвучало резко, и лицо Сиры затвердело.

— Перевертени, — произнесла она медленно и тяжело. — С ними у наших добрых хозяев старые счёты. Но прежде всего это вопрос власти. Вы же понимаете, что власть Магистериума держится на кристаллах. Да, наследники и без кристаллов остаются силой, с которой могли бы тягаться разве что...

Она оборвала себя и бесцветно усмехнулась.

— Кто? — не выдержала я. — Что значит — старые счёты? И почему вы называете мажисьеров наследниками?

Сира повернулась и посмотрела мне прямо в глаза:

— Об этом мы сейчас говорить не будем. Я вас почти не знаю, и мне неуютно. Я не могу доверять человеку, которого не успела как следует узнать.

Она перевела взгляд на воду. И явно не от смущения.

Мы сидели у холма, под которым рождался загадочный источник мудрости. Струи его, выходя из множества щелей и стекая по каменной стене, сливались в сплошной журчащий искрящийся занавес. У водопада вскипали волны, но быстро гасли, теряя силу, и только ветерок зыбил блестящую гладь. В зеркале пруда отражались небо, облака, деревья и тени от крон. Качались ветви, колыхались отражения, свет и тьма вели вечную войну на поверхности воды...

Как во всём нашем мире. Как в человеческой душе.

— Знаете, как вас нашли? — спросила Сира. — Мой источник может дать многое. Прежде всего, магнетическая вода повышает умственные способности. Полезно для учёных, политиков, творческих натур. Последним достаётся крайне редко, поскольку существование источников засекречено. Наследники решают, кому пить нашу воду. Кроме того, действует она не одинаково и не на всех. Но члены Совета Магистериума регулярно приезжают за глотком мудрости, — Сира неприязненно усмехнулась. — Также вода источника служит идеальной питательной средой для кристаллов и отчасти заменяет кровь перевертеней. Поэтому здесь размещены и инкубатор, и ферма. Как и кровь перевертеней, вода эффективна, пока свежая.

Сира помолчала.

— А есть ещё мы — связанные.

Она обвела взглядом пруд и людей на берегу. Сегодня их было больше, чем накануне, человек тридцать. День выдался относительно тёплым, они сидели неподвижно, каждый на своём камне, и, казалось, грелись на солнце, как лягушки, выползшие из воды.

— Связанные — не только племенной скот, среди которого рождается ключ. Это ещё и ведуны, или видящие, как называют их наследники. Или ясновидцы, как говорят люди. Ведуны видят события настоящего, могут заглядывать в прошлое и будущее. Часто их просят разыскать определённых людей. По имени, по фотографии, по личным вещам, по описанию. Иногда по некоему свойству или совокупности свойств. Как правило, они справляются.

— И где они всё это видят? В воде источника?

— Разумеется, — отозвалась Сира с лёгким недоумением. Словно бы говоря: это же очевидно. — Бывает, видения оказываются настолько сильными, что затмевают собой реальность, и продолжают жить в сознании ведунов, даже когда те не смотрят в воду. Тогда кажется, что видящие не в себе. Но через день-два это проходит.

Я вспомнила растрёпу, бормотавшего любовный бред, и девушку с венком.

— А эти странные маленькие домики в роще вокруг источника. Там живут видящие?

— Почему странные? — удивилась Сира.

— Потому что похожи не на современное жильё, а на избушки сказочных ведьм.

— Ребятам необходимо уединение. И они не выносят искусственных материалов.

— Значит, ваши ведуны увидели меня там...

Я смотрела на искрящуюся гладь и видела только воду. Обыкновенный пруд, питаемый небольшим родником. Ничего сверхъестественного, мистического, таинственного. Никакого ощущения силы. Ни притяжения. Ни волнения. Ни страха. Просто вода. Может, меня дурачат?

— Все ведуны из поколения в поколение получают задание искать источник правды и ключ к источнику. Думаю, ни того, ни другого до недавнего времени не существовало, иначе их давно бы нашли, — Сира уставилась на меня пристальным взглядом. — Источника и сейчас нет, или он скрыт в одном из тёмных мест, что маловероятно. Обо всех тёмных местах, или лакунах, как их называют наследники, мы сообщаем, и их тут же обследуют. А ключ мы впервые почувствовали лет пятнадцать назад...

— Пятнадцать? Почему пятнадцать?

— Не знаю, — Сира пожала плечами. — Вы были защищены, но в это время ваша защита почему-то ослабела. Ребята вас не видели, не знали, кто вы, и не могли даже приблизительно указать ваше местонахождение. А через некоторое время потеряли вовсе, и я решила, что мы просто ошиблись. Через десять лет ощущения вернулись, сильнее прежних. Стало ясно, что объект, простите за это слово, молод и находится где-то в направлении к юго-востоку. Потом вы снова исчезли, но у нас уже был, скажем так, информационный след, и поиск продолжился. С полгода назад ребята стали время от времени чувствовать вас, уже на западе, каждый раз полнее и отчётливее. Иногда, как в тумане, видели силуэт, фрагменты окружения, слышали голоса.

Сира говорила, не спуская с меня глаз. Как будто моя реакция на её рассказ имела особое значение. А я не знала, как реагировать. Просто слушала.

— Через несколько месяцев мы уже знали, что ключ — молодая женщина и находится в Литезии, вероятнее всего, в районе Каше-Абри. Тогда нам приказали просканировать город силами всех ведунов. На это ушло три недели, но в итоге мы обнаружили тёмное место — ваш дом. Дальше наследники взяли дело в свои руки. А когда упустили вас, снова обратились к нам за помощью. Мы вас находили, теряли и снова находили. В последний раз — в Носсуа, в квартале, который был под нашим наблюдением. Когда вы вошли в здание Совета, наследники уже держали вас под колпаком.

Сира замолчала. Конец истории.

— И теперь, когда у вас есть я, видящие смогут найти источник правды?

— Мы надеемся на это. Идёмте, я познакомлю вас с ребятами.

К счастью, речь шла не обо всех трёх десятках созерцателей вод. Сира подняла с тёплых камней пятерых, но один пребывал в таком блаженно-невменяемом состоянии, что пришлось оставить его в покое.

Думаю, Сира решила представить меня "ребятам" в качестве своеобразной награды за труды. Все четверо (точнее, пятеро) занимались розыском ключа правды с самого начала. Теперь они видели, что всё было не зря: то, что пятнадцать лет назад казалось лишь смутным ощущением, явилось перед ними во плоти.

Десять минут неловкой беседы, и Сира пошла меня провожать. Источник уже скрылся за хороводом кудрявых берёз, когда позади раздались торопливые шаги. К нам почти бегом спешил пятый ведун — невысокий жилистый мужчина лет тридцати пяти, одетый в мешковатые брюки и свитер грубой вязки. Его тёмные глаза лихорадочно блестели, носатое, смуглое, совсем не северное лицо морщилось, словно от боли.

— Что случилось, Хакон? — быстро спросила Сира.

Но видящий прошёл мимо неё, как мимо пустого места, остановился прямо передо мной и фальшиво пропел грубым голосом:

— Лети, моя птичка, в поля и луга! Я знаю, свобода тебе дорога...

Это было как удар под вздох. Воздуха не стало, на глаза навернулись слёзы. А Хакон уже бормотал странное:

— Кокон... стальной кокон... без щелей, без трещин... Он там... Его нет... Воздух... только воздух... ураган в коконе без щелей... откуда?

Видящий вдруг схватил меня за руку, и я провалилась туда — в черноту, в воздух без воздуха. Всего на долю секунды, так что не успела ни испугаться, ни ощутить удушье, и через мгновение не знала уже, было это, или воображение сыграло со мной шутку.

Сира вклинилась между нами, тесня Хакона в сторону и уговаривая ласково, как ребёнка:

— Перестань, успокойся, хватит. Идём, идём отсюда.

— Крылья! — вскрикнул видящий. — Сила! Боль! Огонь! Грохот! А-а-а!

Он закрыл лицо руками и позволил Сире увлечь себя с тропы — в сторону, за деревья.

— Стойте! — опомнилась я. — Пусть говорит!

Сира взглянула на меня с сомнением, но остановилась. Хакон вырвался из её рук, весь багровый, потный:

— Он идёт! Никто его не остановит! Он идёт! Идёт за тобой!

Сверкнул безумным взглядом и убежал в лес.