Если любишь - солги

23.2

Не знаю, почему, но я ждала, что Огюст Жюстен окажется таким же невысоким, подтянутым и строгим, как профессор Барро. И удивилась, когда навстречу мне вышел рослый увалень с изрядными залысинами, одутловатым лицом и отвислыми губами. Впрочем, глаза у него были живые, быстрые, костюм явно шит на заказ, в накрахмаленных манжетах поблёскивали золотые запонки. И говорил профессор Жюстен уверенно, без шамканья, хорошо поставленным голосом.

В ответ на просьбу о конфиденциальной беседе недовольно поджал рот и просто вывел меня в коридор, обитый розоватым штофом и панелями красного дерева.

— Так о чём вы хотите говорить?

И тон его, и вид ясно показывали, что я отнимаю время у занятого человека.

— О последних словах профессора Барро.

Жюстен откинулся назад, будто его ударили.

— Что за шутки! Роберт Барро был моим другом, и я никому не позволю глумиться над его памятью! — профессор выдал эту тираду придушенным шёпотом, глаза его стреляли по сторонам, лицо странно дёргалось.

Не на такую встречу я рассчитывала, но если Жюстен думал смутить меня, то просчитался.

— Я потому и пришла к вам, что вы его друг. Профессор Барро вспоминал вас за минуту до смерти. Вам сказали, как он погиб? Его сбила "стрела", прямо на моих глазах. И вот что он успел сказать: "Три источника и сила стихий — знаете, что это такое? Помните сказку о справедливой королеве? Может быть, вы последняя надежда континента на спасение!"

Я вспомнила всё, что смогла и, кажется, предельно точно. Взгляд у Жюстена стал совершенно дикий.

— Что вы несёте, дамзель? — прошипел он, грозно нависая надо мной. — Вы с ума сошли?

Только мне не было страшно.

— Профессор Барро был уверен, что вы знаете об этом больше него. И можете ответить на мои вопросы. Что значит — три источника? При чём здесь сила стихий? В чём смысл сказки о справедливой королеве? Ах да, профессор Барро ещё говорил о каких-то ключах.

Жюстен вздрогнул. И меня осенило: да он напуган до полусмерти!

— Немедленно замолчите! Это закрытая информация. У вас есть допуск? Кто вы вообще такая, бесы вас побери?

— Вы неучтивы, но я готова закрыть на это глаза, потому что мне очень нужна ваша помощь. Я не знаю, кто я. Раньше у меня было имя, был дом, были родные люди. Сейчас ничего не осталось. Кроме одного: я не умею лгать. Это моя суть. Моё проклятье. Не думаю, что из-за этого меня можно считать надеждой континента или ещё кем-то особенным. Но профессор Барро думал иначе. И похоже, не он один. Мажисьеры...

Я говорила, а Жюстен глядел на меня не отрываясь, потом вдруг больно схватил за предплечье и потащил по коридору. Толкнул какую-то дверь, ввалился, как медведь, в соседний коридор с простыми крашеными стенами, отпустил меня и с шумным вздохом отёр испарину со лба.

— Что вы хотите знать? Я просто учёный. Политические игры, заговоры, переустройство мира... я далёк от всего этого, понимаете? — голос его звучал лихорадочно и глухо, на щеках горели пунцовые пятна, влажный лоб блестел в свете потолочных ламп. — Ну, хорошо! Ключ открывает источник и управляет его силой. Понятно? Эх, ничего вам непонятно!

Он тряхнул головой.

— Что такое ключ?

— Что? Кто! — профессор нервно хмыкнул. — То есть вы, как я понимаю. Поэтому Роберт и сравнивал вас с королевой-заступницей... Вы знакомы с исходным сюжетом?

— С тем, в котором королева выпила яд, предназначенный королю соседней страны, а её братья от горя закололи себя?

— Ах нет! Это поздняя выдумка. В основе всего, вероятно, древнейшие культы плодородия... Слушайте, это не для девичьих ушей. Источник открывается кровью. Жертвенной кровью, понимаете? Отголосок исходного мотива есть в вашей версии. Но это уже кровь смерти. А сначала была кровь жизни. То есть король, или князь, или племенной вождь, или шаман... бес его знает кто, в общем, мужчина, облечённый властью, встретил в лесу дочь неба и земли, воспылал желанием и овладел ею тут же, на плоском камне. Иными словами на алтаре. Её девственная кровь вкупе с его семенем окропила жертвенную твердь, и из глубины ударил источник истины... Король понял, что ему досталась женщина, наделённая божественной силой, и женился на ней. Но не смог, так сказать, соответствовать высокому идеалу. И воды источника замутились. Правда сменилась кривдой, мир войной, посевы перестали созревать, в лесах перевелась дичь и далее в том же духе. Король испугался и решил отвратить гнев небес, принеся жену в жертву. На том самом камне. Вот такая древняя логика. Но главное, это помогло. Источник возродился, мир пришёл в равновесие, дух королевы улетел на небо и стал белой луной, чтобы питать источник своей животворящей силой...

— А братья?

Профессор поморщился.

— В самой древней реконструкции сюжета никаких братьев нет. Они появились позднее. Точнее, с каждым из них связан свой корпус преданий, но не суть. Миссия братьев — оберегать сестру, то есть источник истины, и быть в некотором роде проводниками её силы. Всё-всё, довольно! Идите. Больше мне нечего сказать.

Жюстен подтащил меня к неприметной двери, выкрашенной такой же серо-зелёной краской, как и стены в коридоре.

— Зелёные стены — музей, голубые — архив, песочные — Совет. Все части здания связаны между собой, охраны нет. Сейчас пройдёте до конца, повернёте направо, потом прямо, через несколько дверей — четыре, пять? — бес, не помню! В общем, до коридоров Совета, — Жюстен говорил торопливо, без остановок, не давая мне слово вставить. — Потом повернёте налево, ещё раз налево и выйдете в главный холл. В Совете довольно служащих-людей, в том числе женщин, так что вы не будете слишком выделяться. Выйдете через главный вход. Скорее!

— Постойте, профессор. У меня ещё столько вопросов...

Жюстен застонал.

— Идите же! Вы что, не понимаете? Я должен о вас сообщить. Они всё равно уже знают...

— Кто — они?

— Мудрецы... провидцы, бес их побери! Вы же в здании Магистериума. Уверен, они сразу вас почуяли.

Он распахнул двери, схватил меня за плечи и буквально вытолкнул в очередной коридор.

— Бегите, пока тут никого!

И я побежала. Повернув направо, перешла на быстрый шаг. Вдруг кто-то выглянет?

Но похоже, в этой части здания рабочий день был окончен. Толкнула одну дверь, другую — и попала в на территорию архива. Стены здесь были выкрашены в тускло-голубой цвет, через каждые двадцать-тридцать шагов попадались двери — обычные, деревянные, и бронированные, как в банках.

Провидцы, мудрецы — что это значит? Неважно. Важно, что обо мне знают, за мной идут. Будь это не так, профессор Жюстен не трясся бы, как заяц, унюхавший лису. Прав был трижды проклятый сьер В. К. Все его предупреждения и запреты имели смысл. А я не слушала, потому что никто не счёл нужным меня в этот смысл посвятить. Как мотылёк, летела на огонь — и рискую сгореть, если не потороплюсь.

Новые двери открылись в коридор со стенами желтовато-бежевого оттенка. По коридору навстречу мне шествовал мажисьер средних лет. Элегантный костюм, холёное лицо. Приняв озабоченный вид, я прошла мимо, хоть сердце и захолонуло. Жаль, Жюстен не дал мне папку с какими-нибудь бумагами. Пульс в висках выбивал барабанную дробь. Мажисьер смерил меня цепким взглядом, но не сбавил шага. За спиной стукнула дверь, и я перевела дух.

Увы, преждевременно. В песочных коридорах жизнь кипела даже вечером. Хлопали двери, стучали каблуки, слышались голоса, сновали туда-сюда люди и магнетики. И почти все бросали на меня подозрительные взгляды. Наверняка пытались припомнить, видели ли меня раньше, из какого я отдела и кто позволяет сотрудницам носить такие яркие платья.

Громадный холл, одетый в мрамор и гранит, открылся внезапно, и я замерла на миг, чувствуя себя муравьём в необъятной вселенной. Величавые колонны, своды, высокие, как само небо, стены, отполированные до зеркального блеска, от которого слепило глаза, и знакомый девиз, вмурованный в пол: "Не будет императоров и королей, не будет границ, а будет только власть знания". Над головой парили блуждающие светильники. Таких я не видела даже у Карассисов.

Нельзя сказать, что холл кишел народом. Два-три десятка человек двигались в разных направлениях, теряясь в огромном пространстве, но всё же создавая достаточно суеты, чтобы появление ещё одной мошки в этом рассеянном рое прошло незамеченным. Далеко впереди гигантские двери стояли полуоткрытыми, позволяя входить и выходить всем желающим. Полоска бледного вечернего света, струящегося между створок, манила, как манит костёр заплутавшего путника. В этом свете — свобода, спасение. Лишь бы дойти.

То, что издали казалось щелью, обернулось широким проходом. Смотритель в чёрном кителе взглянул без интереса — какая разница, кто выходит, коль скоро уже вошёл. Отсвет тающего дня лёг под ноги ковровой дорожкой. Только фанфар не хватало.

С высокого крыльца открывался дивный вид на комплекс. Горделивые здания, тенистые аллеи, все парковые красоты лежали у моих ног. Воздух был свеж и приятен. Вдалеке таяли в вечерней дымке огни прекрасного города Шафлю.

А внизу, у самого подножия лестницы, стоял "фантом", рядом ждали Евгения и Аврелий. Оба смотрели прямо на меня, Аврелий со скучающим видом, Евгения — с широкой улыбкой. Было ясно, что моя маскировка ни на секунду не ввела их в заблуждение. Я даже не удивилась. Наверное, в глубине души знала, что так будет. Страх? Перегорел от чрезмерного накала...

Я в последний раз взглянула на дворцы Магистериума и начала спускаться.