Если любишь - солги

2.3

Я думала, меня ожидает катание на "фантоме", но слуга подогнал к подъезду истинное чудо — "лунную карету". Отсветы театральных огней омывали её лаковый кузов; мягко поблёскивал тонкий серебряный декор, в чувствительных щупальцах под днищем мобиля бродило потустороннее голубоватое мерцание. В сверкающей ночи "карета" казалась кораблём лунян из бульварных фантастических романов.

"Кто станет покупать мажи-мобиль на одних флюидах за десять миллионов астр, если гибрид стоит шесть и не уступает ему ни в чём, кроме сущей малости? — вопрошала Мод Альвиони в "Высоком стиле" и сама же давала ответ: — Тот, кто не желает зависеть от капризов погоды, а экономии предпочитает шик и только шик".

Даже в мечтах, видя себя в кресле собственного мажи-мобиля, я воображала обычный солнечно-флюидный гибрид с фотонапылением. Газеты писали, что в ясный день напыление способно дать мобилю половину необходимой энергии, а значит, внутрь можно поставить магнетический кристалл послабее и подешевле.

Из-за напыления корпус солнечно-флюидного мобиля всегда сверкает зеркальным блеском. Владелец монофлюида волен выбирать цвет по собственному вкусу. Но вкусы богачей на удивление схожи. Я видела "лунную карету" всего несколько раз в жизни. И всегда она была бездонно, космически чёрной и всегда возмущала и восхищала своей вызывающей роскошью. Я и помыслить не могла, что однажды, опираясь на руку мажисьера, поднимусь по изящным хромированным ступенькам в салон, отделанный деревом и шёлком, сяду на мягкий диван, вдохну запах фиалок из фарфоровой вазочки и то ли полечу, то ли поплыву, глядя на ночной город из окна, кристально прозрачного изнутри и непроницаемо-тёмного снаружи.

Театральная улица и бульвар Грёз были полны гуляющих, нарядные толпы роились на площади Гектора Бальвиля и текли дальше к набережной Огней, над которой высилась башня Четырёх Светил, заливая всё вокруг разноцветным сиянием.

Евгения воскликнула:

— Взгляните на реку! Это чудесно!

— Как будто сумасшедший художник пролил краски, — усмехнулся Аврелий.

— Лес Кассид, — предположил Дитмар, — или ещё кто-то из этих пресловутых абстракционистов.

Он сидел на шофёрском месте, но совершенно не следил за дорогой, то и дело оборачивался в салон, балагурил, жестикулировал, пил крино, которое Аврелий достал из выдвижного бара и разлил по бокалам. Я притворилась, что пью вместе со всеми, но сама только смочила губы.

За окном плыли шумные улицы Песочного квартала с неоновыми вывесками многочисленных кофеин, рестораций, кабаре и синематографических театров. Ночной Каше-Абри кипел и бурлил, а я, как всегда, проезжала мимо... Дитмар отпустил какую-то шутку. От моментального укола зависти к его беспечному виду и к яркому сумасбродному миру снаружи я не удержалась и спросила:

— Простите, но как вы управляете мобилем без чувствительной петли?

Все трое засмеялись.

Евгения тут же замахала руками:

— Хватит, хватит! Верити, дорогая, прошу, не обижайтесь!

— Меня часто об этом спрашивают, — Дитмар вытянул откуда-то из-под приборной панели тонкий чёрный шнур с петлёй на конце и надел на запястье. — Так вам спокойнее? На самом деле мне не нужна физическая связь с мобилем, чтобы подавать команды и считывать данные приборов. Мы с кристаллом обмениваемся флюидами напрямую.

— Но вы даже не смотрите, куда ехать.

— Отчего же? Смотрю, — он демонстративно бросил взгляд в лобовое стекло. — А дорогу чувствую через щупальца на дне.

— А если пешеход?

— У нас зажжены фары, — Дитмар широко улыбнулся, показав идеальные зубы с мощными клыками, длиннее и острее, чем у обычного человека. — Кому этого мало, пусть пеняет на себя!

На миг перехватило горло, и я выпалила:

— Позавчера меня чуть не сбила "стрела"!

Кто только за язык тянул.

В карете стало очень тихо. Ни шороха, ни скрипа, даже уличный шум не проникал внутрь, лишь равнодушно тикал подвешенный под потолком дорожный хронометр. Дело шло к полуночи. Интересно, можно ли в это время найти в городе свободный таксомобиль? Если меня высадят прямо сейчас… Неужели только из-за того, что я попрекнула Дитмара пренебрежением к человеческим жизням? Да и не попрекнула даже — дала понять, к чему это может привести.

Три пары глаз глядели на меня с серьёзным вниманием — молча, неотрывно. Таяли секунды. Казалось, сам воздух потемнел от дурного предчувствия. И... ничего страшного не произошло. Шевельнулась, меняя позу, Евгения, Аврелий взглянул на зажатый в руке бокал и поставил его на столик. Дитмар спросил:

— Вы обратили внимание на номерной знак?

Я покачала головой.

— Где это случилось? В котором часу?

— Угол Суконной и Пиньона, около четырёх вечера. Я как раз возвращалась с лекции...

Аврелий нахмурился:

— Сколько в городе "стрел" — сорок, пятьдесят? Проверять все выйдет хлопотно.

— Надо быть осторожнее, дорогая, — Евгения тронула меня за руку. — Мы не хотим потерять вас.

К счастью, на этом расспросы прекратились. Не стоило рассказывать мажисьерам, как я избежала гибели под брюхом "стрелы", ни к чему им знать о Фалько. Я и сама не знала уже, был ли он на самом деле — мой загадочный рыцарь-спаситель в чёрном полупальто, человек без лица, или в момент потрясения и испуга в уличной пыли мне явился мираж. Наш странный разговор посреди каменно-асфальтовой пустыни — что это, если не нервный бред? И как объяснить ночной обман слуха — голос, прорвавшийся сквозь шелест дождя? Нет, о таком лучше промолчать. Сегодня у меня в избытке реальных впечатлений, а иллюзию надо выкинуть из головы!