Живущий за двоих

Том 11. Глава 4

Эндрю довольно быстро успокоился. Многое встало на свои места в отношении поведения Джима и Фрейи, и действительно, кроме откровения о том, что Джим знал о нем и Мойре, остальное было старыми новостями. Он ужинал с мистером Дженнером всего неделю назад, и Сюзанна вернулась с ним в квартиру в конце ужина. Так что, если не считать работы Джима, это не имело большого значения. И, как сказала Фрейя, он остался с ними. Это было почти три года назад, преодолей себя, Эндрю. Он подумал о своей реакции, это был простой шок от всего этого, довольно приземленный способ, которым Фрейя говорила о его сексуальной жизни. Это просто сбило его с толку. Теперь, когда у него была возможность проанализировать разговор, он был откровенным, но прямолинейным. У Фреи была причина просить Эндрю присутствовать на ее свадьбе, и пара секретов оказалась не такой уж большой тайной, как он думал. Навья и Хелена ратер ворвались в паб в 4.35. Они комично огляделись в поисках Рупаши, прежде чем подойти к столу. Эндрю представил их друг другу.

“Фрейя, это мои очень хорошие подруги Хелена Иннес и Навья Рай. Дамы, это миссис Фрейя Морей, которая работает в Министерстве обороны. На этой неделе я остаюсь с ней и ее женихом.”

Эндрю пытался не испортить большой сюрприз. Надеюсь, Джим и Рупаши не задержатся надолго. Он пошел в бар и оставил Фрею успокаивать пару. Когда он вернулся, Навья поблагодарила его за выпивку, но лукаво спросила, где ее сестра.

“Она ведь не ушла, не так ли?”

Навье удалось сделать так, чтобы это звучало так, будто это была бы вина Эндрю, если бы это было правдой.

“Нет, она будет здесь с минуты на минуту”.

Не успел он произнести эти слова, как появились Рупаши и Джим. Эндрю испытал огромное облегчение, увидев, что она смеется и улыбается вместе с Джимом. Он посмотрел на Фрею и склонил голову в сторону Джима.

“Старая кокетка”.

Было нечестно говорить ей это с полным ртом джина с тоником. Она чуть не плюнула ему прямо в лицо, а когда перестала кашлять, шлепнула его по руке. Затем она наклонилась ко мне.

“Я знаю”.

Этот небольшой эпизод заставил Навью и Хелену в полном замешательстве переглянуться и позволил Рупаши и Джиму подойти к столу. Джим, который всегда был помешивателем дерьма, подошел к ним обоим.

“Джим Барнс, приятно познакомиться. Вы, должно быть, Навья”.

Он, конечно же, смотрел на Хелену.

“И Хелена”.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Навью. Это просто заставило их обоих захихикать. Фрейя снова ударила Эндрю.

“Посмотри, что ты наделал”.

Джим подошел и сел рядом с Фрейей с широкой улыбкой на лице. Навья смотрела на Рупаши, она смотрела на Эндрю, а Хелена выглядела так, словно была на теннисном матче. Все успокоились, и он завершил представление.

“Хелена, Навья, этот очаровательный джентльмен - лорд Барнс, один из судебных лордов ее Величества. Лорд Барнс, мои очень хорошие друзья Хелена Иннес и Навья Рай, сестра Рупаши. Рупаши, это Фрейя Морей, невеста лорда Барнса. Фрейя, Рупаши - старшая сестра Навьи. Я что-нибудь пропустил?”

Навья, всегда быстрее всех реагирующая в такие моменты, сузила глаза и посмотрела на него.

“Кроме того факта, что вы знакомы с Лордом Закона и являетесь гостем в его доме, ничего не приходит на ум”.

Эндрю пошел за напитками для Джима и Рупаши, а также за необходимым пополнением для себя, смех звенел у него в ушах. Он не беспокоился об этой группе. Он знал, что Джим и Фрейя были искусны в искусстве светской беседы, и ни у кого из троих не было недостатка в мнении. Эндрю вернул напитки к столу, и смех зазвучал громче, чем когда-либо.

“Эндрю, ты отвез Ру в парламент и бросил ее с лордом Барнсом?”

В вопросе Навьи смешались возмущение и восхищение. Джим перехватил его.

“По моему предложению, Навья. Позвольте мне рассказать вам некоторую предысторию. Я шотландский судья и работал в так называемом Сессионном суде, высшем гражданском суде Шотландии. Теперь уголовные дела рассматривают те же судьи, но они рассматриваются в Высоком суде. Те же люди, то же здание, но другое название суда. И, конечно, законы в Шотландии другие, чем в Англии и Уэльсе. Здесь мы приближаемся к трем сотням лет со дня образования Союза, но мы все еще используем разные системы, но я отвлекся. Моя дочь перевелась в школу, в которую Эндрю ходил в начале ее последнего курса. Сейчас она находится на той же ступени своего образования, что и Рупаши, хотя и в Оксфорде. Но чтобы попасть туда, ей нужно было сдать Высший курс математики, не эквивалентный уровню A, но ей нужно было сдать этот единственный экзамен по математике, чтобы поступить. У нее было множество других требований, но они не были проблемой, проблемой была математика. В прошлом году она полностью провалила экзамен. Я не очень хорошо справился с этим, и помимо того, что Мойра в прошлом году переехала в другую школу, мы также обменялись резкими словами тем летом. Нас только двое, и она унаследовала мой характер и упрямство. Итак, есть Мойра, столкнувшаяся с необходимостью сдать этот единственный экзамен по математике, и единственный человек, на которого она должна быть в состоянии рассчитывать, - это быть старой дурой. По счастливой случайности один из друзей Эндрю подошел к ней однажды в библиотеке, где она была на грани того, чтобы разрыдаться. Чтобы продвинуть эту историю, Эндрю целый год занимался с ней репетиторством, справился с ее страхом перед экзаменом, лежащим в основе плохой успеваемости, и помог ей сдать экзамен. Но по мере того, как она начала становиться более уверенной в математике, мы вдвоем начали открывать рожки и, наконец, снова начали разговаривать друг с другом. Как только я узнала, что Эндрю занимается с ней репетиторством и что из-за него она стала меньше беспокоиться о математике, я попросила о встрече с ним. Я хотела познакомиться с этим молодым человеком и поблагодарить его. Угадай, кто посоветовал мне отправиться в поход.”

Джим присутствовал и был прирожденным рассказчиком. Эндрю знал, что так и будет, но видеть три потрясенных лица, когда они все повернулись к нему, было забавно.

“О да, некий Эндрю Маклеод не имел никакого отношения к встрече со мной. Теперь, чтобы быть справедливым к нему, он провел предыдущий год, подвергаясь несправедливым допросам и обвинениям относительно его намерений со стороны нескольких родителей молодых леди, с которыми он дружил. ”

Шокированные взгляды сменились ухмылками.

“После того, как Мойра и Сюзанна эмоциональным шантажом вынудили его встретиться со мной, мы наконец встретились. Кем я был, Эндрю? Четвертым или пятым родителем, допрашивавшим тебя?”

Эндрю рассмеялся. “Пятый”.

“Встреча была мягкой и безобидной. Все, что я действительно помню из той первой встречи, это то, что Мойра сказала мне накануне вечером. Эндрю сказал ей, что ко мне будут относиться с уважением и здоровой долей осмотрительности. Это верно, да?”

Эндрю снова кивнул.

“Теперь я понимаю, что несу какую-то чушь”.

Елена и Навья вместе сказали.

“Совсем как Эндрю”.

У Джима случился приступ кашля, он так сильно смеялся.

“Извините за это. Да, по-видимому, это заразно. Суть, которую мне никак не удавалось донести, заключалась в том, что чем старше становишься в юридической профессии, в любой профессии, тем чаще сталкиваешься с бесконечной чередой "да". Это либо мужчины-соглашатели, либо предатели, но 15-летние просто так не говорят "нет". Эндрю заинтриговал меня, и когда мы встретились снова 18 месяцев спустя, Фрейя стала свидетельницей вечера, о котором до сих пор говорят на званых обедах в Эдинбурге.

“Эндрю помог многим людям, так уж случилось, что моя дочь - одна из них, и поэтому, когда мы разговаривали вчера вечером, я предложил ему привести Рупаши познакомиться со мной. Именно эти небольшие действия я буду помнить, когда выйду на пенсию, а не какой-то запутанный юридический вопрос. Если бы Рупаши была в благоговейном страхе или не в себе, я бы сократил визит, и не было бы причинено никакого вреда. Но вместо этого ко мне и двум моим коллегам-лордам отнеслись не просто с вежливостью, но и задали несколько отличных вопросов первоклассному студенту юридического факультета. К сожалению, я думаю, что мы все уйдем на пенсию прежде, чем Рупаши получит шанс оспорить дело перед нами, но нет никаких сомнений в том, что у нее есть способности ”.

Здесь он остановился и наклонил свой бокал в сторону Рупаши. Эндрю подумал, что она вот-вот расплачется, она выглядела такой счастливой, взволнованной и гордой, но она сдержалась. На несколько секунд воцарилось ошеломленное молчание, а затем Рупаши подошел и нежно обнял Джима.

“Спасибо”.

Теперь Навья выглядела так, словно тоже собиралась заплакать. Наконец, после очередного похода в бар все расселись, и разговор потек по-прежнему. Хелена задала вопрос, который, как он знал, должен был последовать.

“Лорд Барнс, вы сказали, что Эндрю помог многим людям, не могли бы вы привести нам несколько примеров”.

Однако ответила Фрейя.

“Это не наши истории, чтобы их рассказывать. Мы рассказываем историю Мойры, поскольку она дочь Джима. Единственный человек, который может рассказать вам истории, - это сам Эндрю. И чтобы это произошло, Эндрю должен доверять вам. Итак, Хелена, Навья, Рупаши, может ли Эндрю доверять вам? Вы уже храните его секреты? ”

Вау. Это было грубо и скорее пощечиной. Но, похоже, это произвело желаемый эффект, поскольку все трое выглядели ошеломленными, и дальнейших вопросов не последовало. Джим и Фрейя плавно поддерживали беседу, и как только они допили напитки, они отправились на Хеймаркет в хороший ресторан, который знал Джим. Они разбились на пары на улице: Джим теперь болтал с Навьей, Фрейя - с Рупаши, Хелена осталась гулять с Эндрю. Она посмотрела на него, когда они пересекали Трафальгарскую площадь.

“Что ж, это было неожиданное завершение дня”.

Хелена казалась задумчивой.

“Ты в порядке?”

“О, я в порядке. Я просто немного ошеломлена тем, как мало я тебя знаю. Комментарий Фрейи был резким и по существу ”.

Эндрю ничего не сказал.

“Я вас на самом деле не знаю, не так ли?”

“Да и нет. Ты знаешь, что я за человек? Да, ты это знаешь. Ты знаешь всю мою личную историю? Конечно, нет. Никто из нас этого не знает. Это часть замечательной особенности университета: ты можешь определить себя с чистого листа. Никакого багажа от неудачно проведенной юности на суровых окраинах Суррея. ”

Хелена наконец улыбнулась.

“Пожалуйста, в Хэмпшир”.

Эндрю взял ее за руку, и они шли позади остальных, пока не добрались до ресторана. Как только они сели за столик, Хелена снова заговорила:

“Это была ваша новогодняя вечеринка, на которой Эндрю познакомился с герцогом и герцогиней Роксбургскими?”

Фрейя улыбнулась.

“Да, я не уверен, что он еще не простил нас за это. Да, это был Новый год”.

“Могу я спросить, зачем вы его пригласили?”

“Это начинает заходить на территорию, на которой Эндрю должен объясниться сам. Он был очарователен, хотя и несколько взволнован. Он понятия не имел, как обращаться к герцогине, поэтому спросил. Она сказала ему называть ее Джейн.”

Джим плавно сменил тему и сосредоточил обсуждение на сестрах Рай на большей части оставшегося ужина. Хелена и Фрейя вместе отправились в дамскую комнату и отсутствовали подозрительно долго. Когда они вернулись, Фрейя выглядела слишком довольной собой, хотя ничего не сказала. Как только ужин закончился, и Джим решительно расплатился, они с Фрейей пожелали им спокойной ночи и сказали, что направляются домой, чтобы побыть вдвоем вчетвером. Объятие, которое Рупаши подарил Джиму, было всем, что им нужно было, чтобы узнать, как прошел день. Попрощавшись окончательно, они ушли. Эндрю пора повернуться лицом к музыке. Чего он не ожидал, так это того, что Рупаши начнет плакать. Теперь все мужчины знают, что нет ничего более сбивающего с толку, чем плачущая женщина. К сожалению, Эндрю ничем не отличался и понятия не имел, что сказать или сделать. Направляя свою внутреннюю Пару, он молчал, пока Хелена и Навья сидели по обе стороны от Рупаши и разговаривали с ней. Наконец она успокоилась, и Эндрю подумал, что сейчас получит пощечину за то, как она надвигалась на него. Не то чтобы он этого не заслуживал. Опять же, ясновидение никогда не могло стать карьерой. Она бросилась к нему и очень крепко поцеловала. Очень звучно. Как только их маленькая трехактная игра с языками закончилась, она повернулась лицом к остальным, все это время сидя у него на коленях. Извиваясь.

“На что вы можете поспорить, что он совершенно сбит с толку и понятия не имеет, что происходит?”

“К его мозгу не приливает кровь Ru, конечно, он понятия не имеет”.

Комментарий Навьи вызвал взрыв смеха у них троих, и как только они, наконец, успокоились, Рупаши улыбнулся Эндрю и объяснил.

“Слезы были выражением облегчения от того, что мне удалось не испортить этот день Эндрю. Мне удалось провести день с тремя лордами Закона, а остаток вечера - с одним из них. Эндрю, я дочь индийского иммигранта, и я только что произвела впечатление на трех самых высокопоставленных судей в стране. Ты не понимаешь, что произошло сегодня?”

Ее тон был жалостливым, граничащим с покровительственным. Хотя обращение "э-э" оправдывало использование.

“Слышать, что у тебя блестящее будущее в профессии, от трех мужчин, находящихся на вершине этой профессии, замечательно. Здесь нет лордов закона о меньшинствах или лордов закона о женщинах, Эндрю. Совершенно несправедливо я предположил, что в нем полно предубежденных белых стариков ”.

Она остановилась и хихикнула.

“На самом деле трое из четырех попали в точку, но лорд Барнс был в восторге, как и двое его коллег. Это был вдохновляющий день и чудесный вечер ”.

Ладно, теперь это приобрело больше смысла. Фрейя была права, оставалось еще много мест, пока недоступных женщинам. Эндрю улыбнулся Рупаши, практически подпрыгивающему у него на коленях.

“Вероятно, к лучшему, что вы поступаете так со мной, а не с лордом Барнсом”.

Он многозначительно ухмыльнулся.

“Ты задница”.

Ударил и поцеловал одновременно. По крайней мере, четвертый раз в жизни, подумал он. Она посмотрела ему в глаза.

“Спасибо тебе, Эндрю”.

Прежде чем он успел заявить о своей невиновности во всем этом деле, Рупаши, наконец, оттолкнулась от его колен и вернулась на свое место. Теперь пришло время допроса.

“История лорда Барнса вызвала, я не знаю, около миллиона вопросов. Но сначала следует ответить на резкое замечание Фрейи ”.

Хелена наклонилась вперед, когда говорила.

“Мы не очень хорошо научились хранить секреты. Две очевидные вещи - это фотография с герцогом, о которой я кричала с крыши за ужином менее часа спустя, и тот факт, что мы все трое знаем, насколько ты хороша в постели, несмотря на то, что я единственная, кто занимался с тобой сексом. ”

Как, черт возьми, Эндрю вообще должен был отвечать на это. К счастью, ему не пришлось.

“Фрейя была добра ко мне, пока мы были в туалете, но и не приукрашивала это. Мне нужно повзрослеть и начать меньше походить на школьницу с пикантными сплетнями ”.

Рупаши, за исключением того, что он был получателем некоторых сплетен, на самом деле не был здесь виноват, но Навья тоже выглядела встревоженной.

“Итак, прежде всего, извините”.

Навья кивнула.

“Я тоже”.

Однако Хелена была в ударе.

“Знаете, что больше всего расстраивает во всем этом?”

Ее лукавая улыбка вернулась.

“Фрейя сказала, что я буду поражен, подмигнула мне и ушла”.

Эндрю громко рассмеялся.

“Джим довольно точно рассказал историю моего обучения его дочери. Я помог ученице сдать экзамен по математике. Да, она была первоклассной в самоуничижении, но это не было удивительно ”.

Он так легко не отделался.

“Четыре предыдущие группы родителей допрашивали тебя?”

“Историю, которую до сих пор рассказывают на званых обедах в Эдинбурге?”

Его смех только разозлил их еще больше.

“Эндрю! Ты ничего не можешь нам сказать?”

Итак, он рассказал им о родителях. Все это было давней историей. Сюзанна, Паула, Мойра, Танви, Элли, Кэти, Эллисон. Когда он вот так декламировал их подряд, казалось, что у него была бурная молодость.

“Это было худшее в 3й и 4й год, в возрасте от 14 до 16. Все учились ходить на свидания, пытались понять противоположный пол, разбирались со всем этим дерьмом в школе утром в понедельник. В некотором смысле это было понятно, но что всегда вызывало проблемы, так это отношение "ты, должно быть, в чем-то виноват", с которым я столкнулся. Хорошо, моей лучшей подругой была женщина на четыре с лишним года старше меня, и последние три года в школе я каждый день сидела рядом с Сюзанной. И за исключением двух месяцев в начале пятого курса, у меня никогда не было девушки. О, и я дважды за два года встречался с двумя женщинами одновременно. Разные пары женщин. Плюс я два года тренировала женскую хоккейную команду в качестве ученицы. Я действительно не знаю, из-за чего они так волновались ”.

К концу они втроем хохотали до упаду. К Навье наконец вернулось дыхание.

“Все это тоже правда, не так ли?”

Эндрю кивнул и улыбнулся.

“Черт возьми, Эндрю”.

“Давай, нам пора убираться отсюда”.

Они вчетвером вернулись на вокзал Чаринг-Кросс и сели в метро, чтобы отправиться на север.

“Ты придешь к нам завтра, Эндрю? Мама и папа хотели бы тебя увидеть”.

Рупаши почти сохранил невозмутимое выражение лица.

“Я не уверен, что знакомство с твоими родителями - такая уж хорошая идея. Я обнял Навью на прощание на рождественских каникулах, и твоя мама фыркнула. Я собираюсь найти место для купания утром, но выйду к обеду. Как называется станция, на которой я сойду?”

“Кингсбери”.

“Хорошо, я встречу тебя возле станции метро Kingsbury ближе к 12.30, как только метро доставит меня туда”.

Он обнял их на прощание, но прибытие поезда на Бейкер-стрит положило конец неловкости. 15 минут спустя он сидел с Джимом и Фрейей в их гостиной и пил виски.

“Твои друзья - милый Эндрю, молодые, но приятные”.

Итак, Фрейя все еще была в прекрасной форме. Джим просто похлопал ее по руке.

“Я предполагаю, что вы мало рассказывали им о своей жизни до Кембриджа?”

“Когда ты поступаешь в университет, это шанс начать с чистого листа, вроде того, как я сделал, когда вернулся в школу после лечения. Джим, ты знаешь, кто я такой. Я не из тех, кто рассказывает о себе в лучшие времена, даже людям, которые меня знают. И, несмотря на все ваши с Фрейей усилия, о наших достижениях публично мало что известно ”.

Оба выглядели слегка смущенными, но не сильно.

“Итак, что мне сказать в первый день. ‘Привет, я Эндрю, у меня уже есть диплом, я богат, о, и ты должен приехать покататься на Ferrari в эти выходные’! Ты когда-нибудь видел, чтобы я так себя вел?”

“У вас есть Ferrari?”

Эндрю клялся, что это были самые странные вещи, которые люди слышали, когда он с ними разговаривал.

“О, извините, я думал, вы знаете. У меня есть Ferrari, которую я видел однажды, до того, как ее отреставрировали. Она где-то на хранении, я понятия не имею, где, и я никогда даже не садился в нее, не говоря уже о том, чтобы водить. Если бы у меня была модель спичечного коробка, я мог бы, по крайней мере, сидеть на ковре и толкать его ”.

Последнее заставило их улыбнуться.

“Когда я впервые заработал немного денег еще в начале 1980-х, когда я продавал оригинальные шаблоны для VisiCalc, а мы с Джулианом подрабатывали по выходным, Брайан предложил мне вложить деньги в недвижимость. Он нашел разгромленный конюшенный дом в Мейфэре, с вырванными ступеньками, который использовался как своего рода гараж. Так незаметно я купил это место, решающим моментом было то, что Брайан сказал, что собирается купить его, если я этого не сделаю. Причина, по которой лестница была вырвана, заключается в том, что предыдущий владелец участвовал в гонках на машинах. При продаже я получил эту поврежденную машину на заднем сиденье того, что есть сейчас, эм, на самом деле я не уверен, какой номер у нее сейчас. В любом случае, машина была Ferrari. Я ее отреставрировал, и с тех пор она находилась на хранении. Я видел ее и дом один раз, после того, как мы их купили, но до того, как были сделаны какие-либо работы. С тех пор дом и машину отремонтировали, но я не видел ни того, ни другого. В июне прошлого года мне нужно было подписать много документов, как вы можете себе представить ”. У него был 18-й день рождения.

Они посмотрели друг на друга, а затем просто начали смеяться. Смех стал заразительным, и им троим потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.

“Вы объяснили это почти болезненно. Мне было 14 лет, и мне удалили косточку большого пальца стопы, какое-то время было больно, но теперь все в порядке. То, как вы объяснили дом и машину, было похоже на то, что это было болезненно, а не удивительно ”.

“Эти две вещи - самые нереальные из множества нереальных вещей в моей жизни. Я не знаю, как выглядит машина сейчас, я даже не знаю, где она находится. Мне пришлось бы попросить Маири связаться с ними, чтобы получить доступ к моей собственной машине. Дом тот же. Он был сдан в аренду почти три года назад, и у арендаторов есть возможность еще на два года, если они захотят. Они просто кажутся нереальными.

“Кодирование было реальным. Разработка программного обеспечения, работа над функциональностью, его отладка, доведение до такой степени, что мы могли продавать его, все это было реальным. Все, что произошло после этого, о, я не знаю, нереальным злоупотребляют, но иногда кажется, что так оно и есть. Мы продали лицензии на программное обеспечение, когда я был несовершеннолетним, поэтому я не участвовал ни в каких переговорах. Маири и Лесли справились с большей частью под руководством отца Брайана и Джулиана. Однажды мне сказали, что я невероятно богат, но, похоже, ничего не изменилось. Я помню Сюзанну, когда я, наконец, рассказал ей об этом прошлым летом, ее первым комментарием было, что она не может сказать, когда это произошло в течение года. Пит был таким же на Рождество, и снова это был его главный комментарий: ‘Я не мог сказать ’.

Эндрю сделал паузу в своей болтовне и перевел дыхание.

“Если бы все обо мне было известно в Кембридже, я бы почувствовал, что должен сыграть роль. Я понятия не имею, что это за роль, но не думаю, что смог бы быть самим собой. Итак, в моей обычной многословной манере, практически ничего не известно о моем прошлом в Кембридже. Я актер и нахожусь в своей новой роли. Я не хочу продолжать говорить о моем последнем фильме. Коннери никогда не сможет сбежать от Бонда, я не хочу всегда быть тем, кем меня определили бы, если бы все это вышло наружу ”.

Они посмотрели друг на друга, прежде чем снова повернуться к нему. Первой заговорила Фрейя.

“Это перспектива твоей жизни, о которой я никогда не задумывался. Даже аналогия в конце уместна. Это может определить тебя на всю оставшуюся жизнь. Я встречал многих представителей аристократии и даже второстепенных членов расширенной королевской семьи, и они говорят то же самое. Как трудно быть самими собой, титул, ожидания от определенного поведения - все это сговаривается, чтобы сдерживать их. Это одно и то же. Это не секретность ради секретности, хотя вы очень закрытый человек, это позволяет вам продолжать расти и быть тем, кем вы хотите быть, а не застревать в том виде, в каком вас видят другие ”.

Джим и Фрейя еще немного поговорили с ним в тот вечер, но на следующее утро воспоминания исчезли. После того, как они легли спать, Эндрю долго стоял у окна квартиры, выглядывая наружу, но ничего не видя, думая о прошедшем дне. Ему нужно было поговорить с кем-нибудь вслух о вещах, чтобы они начали приобретать для него смысл и чтобы его мысли, идеи и впечатления объединились во что-то более конкретное или постоянное. Жизнь Эндрю была путешествием, чтобы определить себя, от пережившего рак подростка до взрослой жизни, все это время имея дело со своими напряженными отношениями с родителями. Он мог разговаривать со своими друзьями и знакомыми и давать советы, но сам получал больше советов, чем когда-либо давал. Эндрю думал об этом разговоре с Джимом и Фрейей за последние пять лет. Сколько бы вы ни изучали тезаурус, вы продолжаете возвращаться к тому факту, что его жизнь была нереальной. Но в моменты просветления Эндрю также понимал, что чем больше ты отдаешь миру, как в целом, так и конкретно, тем больше получаешь. Эндрю страстно верил в карму и кармический баланс и поддерживал их. Он думал, что именно поэтому у него была эта внутренняя неприязнь, граничащая с ненавистью к ‘берущим’. Он пытался отдавать часть своего времени, своих денег, своей дружбы на протяжении всей своей жизни или, по крайней мере, с конца января 1979 года. И все же, как бы много он ни отдал, он получил гораздо больше взамен, в неисчислимом множителе.

Весной 1984 года это означало, что Эндрю все еще не был уверен в своем месте в мире, в том, куда он направляется и что он будет делать, когда доберется туда. Был ли он скрытной душой? Этого нельзя было отрицать, и он уже давно оставил попытки разобраться, как это произошло, это был классический пример противостояния природы и окружающей среды, и он никогда этого не узнает. Таким образом, он не был тем, кто по природе своей делился. Эндрю был застенчивым и замкнутым, особенно в группах среднего размера. Он не боялся огромных групп и презентаций, и он был великолепен в группе от четырех до восьми человек. Но эта золотая середина была тем местом, где он боролся. Он мог быть счастлив, разговаривая с группой людей в зале или в баре, но если группа начинала трансформироваться и расширяться, Эндрю всегда сжимался до предела. С годами становилось лучше, но это никогда не было естественным. Когда Эндрю видел, как комфортно другим в подобных ситуациях, он всегда поражался.

Очень многие люди думали, что знают его, но это был мираж. Эндрю не знал себя, и именно поэтому он упорно трудился над тем, чтобы отделить некоторые моменты своей жизни друг от друга. Либо это, либо он был скрытным мерзавцем, которому не нравилось быть в центре внимания. И то, и другое было правдой.