Карнавал Хилл

Я вез нас домой на своем грузовике, а Роуг покачивала головой под «Wildest Dreams» от Taylor Swift, в то время как мое настроение начало портиться из-за мыслей о Маверике. Я не был уверен, как справиться с ним, но точно знал, что всё, что я пытался сделать до сих пор, не сработало. И я начал думать, что и не сработает. Роуг то приближалась ко мне, то снова отдалялась, оставляя меня с чувством, что я совсем не знаю, чего ей нужно. Я всегда был убежден, что я — лучшее, что есть у нее, что я могу обеспечить ее всеми необходимыми способами и сделать так, чтобы ей никогда ни о чем не приходилось беспокоиться. Но Роуг не хотела, чтобы о ней заботились, по крайней мере, не я. И дело было не в том, что я хотел её сдерживать, просто я совершенно не понимал, как быть тем, кто ей нужен. Может, я и был дураком, думая, что подхожу ей, но я всё равно не мог избавиться от чувства, что мы предназначены друг для друга. И я ещё не сдавался, мне просто нужно было понять, как стать для неё тем самым мужчиной и как избавиться от того, кто пытался её у меня украсть.

— Что творится у тебя в голове, Барсук? — спросила она. — Ты выглядишь так, словно у тебя там назревает буря. Ты думаешь о Чейзе? — Она понизила голос, произнося его имя, и у меня болезненно сжалось в груди.

Всегда о Чейзе.

— Нет, — сказал я, и между нами воцарилась тишина. — Чего ты хочешь, Роуг? Ты хочешь Маверика? Ты надеешься, что я позволю тебе уйти к нему? — Потому что я никогда этого не сделаю.

— Мне и не нужно твое позволение что-либо делать, Барсук, — сказала она предупреждающим тоном, но на другие мои вопросы не ответила.

Я крепче вцепился в руль и старался держать себя в руках. Сколько я ни представлял себе, как она возвращается домой через десять лет, это было совсем не так. Я всегда думал, что, как только она вернется, я найду способ сделать ее своей. Но чем больше я пытался завладеть ею, тем сильнее она отстранялась, несмотря на то, что ее тело выдавало, как сильно она желает меня.

Теперь она трахалась с Мавериком прямо у меня под носом, и я просто должен был смириться с этим, пока не придумаю, как от него избавиться. Но что, если она влюбится в него до этого? Что, если она уже влюбилась? Неужели она ему настолько дорога? Я не мог в это поверить. Не после всего, что я видел в Сансет-Коув: людей, которых Маверик убил, кровавый след, который он оставил за собой. Он изменился, и я не хотел, чтобы она влюбилась в иллюзию, которую он создаёт для неё.

Джей-Джей сказал мне, что у Маверика были глаза и среди моих людей, и это серьезно нервировало. Как он мог проникнуть в «Арлекины»? Может быть, это был просто блеф, и он пытался заморочить мне голову, но мне все равно нужно было допросить всех моих людей и попытаться выяснить, правда это или нет.

— Маверик больше не хороший человек, — сказал я, стараясь говорить ровным голосом. — Ты не знаешь, что он сделал.

— Я прекрасно знаю, что он сделал, но не вижу, чем это хуже того, что делаешь ты в Команде, — беспечно сказала она.

— Я не устраиваю из смерти кровавые представления, если мне это не нужно, — сказал я. — А Маверик, клянусь, делает это, потому что ему это нравится.

— Ну, может быть, мне нравится, что он не боится показать своего монстра, — бросила она в ответ, и мышцы моих плеч напряглись. — Кто знает? Может быть, ты нравился бы мне немного больше, если бы чаще показывал своего. — Ее замечание прозвучало вскользь, но оно вызвали рычание у меня в горле. Я не показывал ей эту свою сторону, потому что это было последнее, что я хотел, чтобы она увидела во мне. За последние десять лет я делал такое, что могло бы затмить грязные делишки Маверика, и я не хотел, чтобы она это видела. Я хотел, чтобы она видела во мне только хорошее, но, возможно, то, что осталось, уже не было таким привлекательным.

Хотя всякий раз, когда я раздвигал ее границы и показывал ей, какую власть я могу получить над ее телом, ей, казалось, это всегда нравилось. Я начинал думать, что она действительно хотела, чтобы я забрал у нее это решение и подчинил ее своей воле, и мысль об этом всерьез возбуждала меня. Но я ни хрена не собирался делать, пока не буду уверен, что это то, чего она хотела. Или, может быть, я просто обманывал себя, и она планировала сойтись с Мавериком, как только у нее появится шанс. Только через мой труп.

Мы вернулись в «Дом-Арлекинов», я загнал машину в гараж, заглушив двигатель, и между нами воцарилась тишина.

— Я не собираюсь прекращать бороться за тебя, Роуг, — сказал я ей, глядя в окно, а не на нее. — Я не могу, это у меня в крови. Но я начинаю думать, что битва уже проиграна. — Я толкнул дверь, вышел из своего грузовика и направился наверх, в дом. Я расстегнул рубашку, поднялся в свою спальню и направился внутрь, бросив ее в корзину для белья и расстегнув брюки.

В последнее время в этом доме было удушающе. Я чувствовал, как комната Чейза, расположенная напротив моей, давит на меня, как будто ее стены надвигаются на меня дюйм за дюймом. Мы перестали спать там, оставив это место как своего рода святилище, но я знал, что однажды нам придется войти и собрать его вещи. Я просто не хотел. Мне даже в голову не приходило сделать это после того, как я изгнал его из Команды, не говоря уже о том, чтобы сделать это теперь, когда он был мертв.

Мое горе снова нахлынуло на меня, и я вошел в ванную, положил руки на раковину и посмотрел себе в глаза, сталкиваясь с последствиями всех решений, которые я принял по отношению к нему. Я должен был принять все это, каждую унцию сожаления, каждый фунт боли. Выбор, который я сделал, был правильным, я должен был в это верить. Это было единственное, что позволяло мне быть лидером в Команде, потому что если бы я когда-нибудь стал сомневаться в своих действиях, то потерял бы всякий контроль.

Ты поступил правильно.

Это не твоя вина, что он мертв.

Мои глаза казались еще темнее, чем в детстве, зеленый цвет в них, казалось, становился все глубже с каждым годом, в течение которых я осквернял свою душу новыми плохими поступками. Это было мое бремя, которое я должен был нести за свое положение, и я смирился с тем, что другой жизни для меня больше нет. Но единственное, что всегда помогало мне выстоять, — это моя семья. Знание того, что Джей-Джей и Чейз рядом со мной, постоянно убеждало меня в том, что я делаю правильный выбор. Потому что с тех пор, как я потерял Роуг, а затем и Маверика, я поставил целью своей жизни сберечь последних членов моей семьи и удостовериться, что им никогда не причинят вреда. Но я потерпел неудачу. Я не выслушал Чейза, когда он нуждался во мне. Его внутренняя борьба происходила прямо у меня на глазах с тех пор, как Роуг вернулась домой, но я не слушал, слишком ослепленный любовью к моей девочке, чтобы даже услышать хоть слово, сказанное против нее. Он был не прав в том, что сделал, но если бы я просто попытался поступить по-другому…

Я опустил голову, затем ополоснул лицо холодной водой, зная, что меня снова ожидает беспокойная ночь в моей постели. Всякий раз, когда я закрывал глаза, все, что я видел, это Чейза на коленях с моим пистолетом, направленным ему в лоб, то, как мой палец сжимал спусковой крючок, как близко я был к тому, чтобы действительно сделать это. Меня от этого чертовски тошнило.

— Фокс? — Мягкий голос Роуг донесся из моей спальни.

Я повернулся и вышел за дверь, нахмурившись, когда обнаружил ее там с Дворнягой, прижатым к груди.

— Ты в порядке? — Спросил я.

— Да, но, эм, могу я остаться здесь на ночь? — с надеждой спросила она. — Мне до сих пор снятся кошмары о Чейзе, когда я сплю одна.

Я нахмурился, переживая за свою девочку и зная эту боль так же хорошо, как и она. — Конечно, детка.

Она повернулась, перекидывая волосы через плечо. — Не мог бы ты расстегнуть мне молнию? Я не могу дотянуться.

Она положила Дворнягу на кровать, и я придвинулся к ней, взялся за молнию и потянул ее вниз по всей длине ее позвоночника, от моего прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

Мой взгляд метнулся к зеркалу на стене перед нами, и она поймала мой взгляд там, прежде чем снять платье и позволить ему упасть до лодыжек, оставшись в бледно-голубых трусиках и кружевном лифчике в тон. Ее соски упирались в материал, и мой член затвердел при виде ее совершенства, а дыхание перехватило в горле. Это был вызов, гребаный вызов, который еще сильнее убедил меня в том, что она хотела, чтобы я заявил на нее права.

Ее взгляд переместился на собственное отражение, и она нахмурилась, отбрасывая платье ногой.

— О чем ты думаешь, детка? — Спросил я, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо. Мы не касались друг друга, но были так близко, что я чувствовал ее притяжение, подобное самому мощному магниту в мире.

— Я думаю о том, как я использовала это тело, все эти годы, чтобы просто выжить, — сказала она, затем прижала руку к груди. — Но что я вообще защищала, Фокс? Это просто плоть и кости никчемной девчонки, которой нигде нет места.

— Твое место здесь, — яростно сказал я, а затем взял ее за подбородок, чтобы заставить посмотреть себе в глаза в зеркале. — Твоя ценность не имеет ничего общего с той оболочкой, в которой ты находишься, ты родилась достойной и достойно умрешь, Роуг Истон. Ты могла бы править всем миром, если бы только увидела, насколько ты сильна. — Она попыталась отвести взгляд, но я не позволил ей.

— Чушь собачья. Я одноразовая, я никогда не знала никого, кто бы меня не выбросил. Может, ты и хочешь это тело, Фокс, но на самом деле ты не хочешь меня.

Она снова попыталась вырваться из моей хватки, но я обхватил ее рукой и крепко прижал к себе.

— Я хочу тебя не потому, что ты прекрасна, детка, я хочу тебя потому, что наши души созданы из одного и того же материала, и они боролись за то, чтобы вернуться друг к другу в течение десяти лет. Ты не можешь сказать мне, что не чувствуешь этого. — Я провел пальцами по ее плоти, вдоль живота, а затем вверх, между грудей, прежде чем провести большим пальцем еще выше по всей длине ее шеи. Мурашки побежали по всему ее телу, и она прижалась ко мне, а ее тело покинул прерывистый вздох.

— Вот откуда я знаю, что ты моя, колибри. — Я прикусил раковину ее уха, и ее попка прижалась к моему твердому члену, заставляя нас обоих застонать. Я скользнул рукой по ее правой груди, сжимая и обводя большим пальцем ее твердый сосок сквозь кружево лифчика. — Я чувствую тебя, даже когда тебя нет рядом. Но когда ты здесь, это чувство не покидаем меня ни на одну гребаную секунду. — Я провел свободной рукой по ее животу, заставляя ее глубоко вдохнуть, когда провел пальцами по внешней стороне ее трусиков, и ее бедра слегка дернулись от желания.

— Я — преступление, которое ты хочешь совершить, — прорычал я, пока она тихо всхлипывала, жаждая большего. — И ты знаешь, что, поддавшись ему, ты будешь совершать его снова и снова, потому что тебе будет так чертовски приятно грешить со мной.

— Фокс, — наполовину простонала, наполовину взмолилась она, и у меня встал для нее так сильно, когда она произнесла мое имя таким тоном, что это практически причинило боль.

Я скользнул пальцами вниз по ее клитору через трусики, и у нее вырвался пьянящий стон, когда я обвел его один раз, давая ей понять, насколько это может быть приятно.

— Фокс, подожди, — выдохнула она, протягивая руку назад, чтобы обнять меня за шею, а ее бедра раскачивались, пытаясь заставить меня опровергнуть ее жалобы. — Мы не можем. Я не могу быть полностью твоей.

Я потянул ее за сосок, и она издала горлом отчаянный звук, впившись ногтями в мою шею.

— Перестань, — выдохнула она.

— Перестань наслаждаться этим, — возразил я.

— Я не твоя, — сказала она с придыханием. — Это не делает меня твоей.

— Я касаюсь только твоего лифчика и трусиков, детка, так что, по моему, это не считается, — сказал я, наклоняясь, чтобы укусить ее за шею достаточно сильно, чтобы оставить на ней отметину.

— Ты серьезно? — требовательно спросила она, выгибая спину, и все ее тело ожило для меня. Это было так чертовски приятно, и моя голова была так далеко. Я так сильно нуждался в ней. И мне нужно было, чтобы она знала, на что похож этот огонь между нами, когда мы подливаем в него бензин.

— Я серьезно, — твердо сказал я, убирая руку с ее груди и дергая ее за волосы, чтобы заставить ее посмотреть на меня через зеркало и увидеть правду в моих глазах. Она закусила нижнюю губу, а я провел средним пальцем вверх-вниз по ее клитору, ее бедра подхватили это движение, и она попыталась украсть поцелуй с моих губ. Я не позволил ей этого сделать, крепче сжав ее волосы. Это было для нее. И она должна была наблюдать за каждой секундой.

Я наклонил ее подбородок, чтобы она смотрела на мою руку на своей киске, а затем опустил другую руку и сжал ее грудь в крепком, собственническом захвате. Она вздрогнула, прислонившись ко мне спиной, и, клянусь, я почувствовал жар в ее венах, электричество, заряжающее каждую частицу ее плоти.

Мне нужно было, чтобы ей было хорошо со мной, мне нужно было, чтобы она поняла, почему мы идеально подходим друг другу, даже если я все еще не мог по-настоящему обладать ею. Я провел большим пальцем по ее соску, заставляя ее снова застонать для меня, и она выгнулась мне навстречу, задыхаясь, распадаясь на части для меня. Я быстрее задвигал пальцами по ее клитору, и она снова простонала мое имя, заставив меня издать звериное рычание, удерживая ее в вертикальном положении.

Она задрожала и откинула голову назад к моему плечу, и я переместил руку с ее груди к ее рту, заглушая ее крик, когда она кончала для меня, и чувствуя тепло ее дыхания на моей ладони, заставляющее мой член пульсировать в отчаянии. Боже, мне было чертовски приятно иметь ее вот так. Клянусь, я бы умер счастливым, если бы смог сделать ее своей хотя бы на час.

Когда ее плечи расслабились, я скользнул пальцами вниз между ее бедер, с ухмылкой потирая рукой мокрое пятно на ее трусиках, а моя голова гудела от того факта, что я сделал это с ней.

Ее щеки вспыхнули, когда я отпустил ее, и она повернулась ко мне, вздернув подбородок. — Ты клянешься, что это не учитывалось в твоих иллюзиях, что я твоя? — потребовала она, и я криво усмехнулся ей, рисуя крест у себя на сердце.

— Клянусь, детка.

— Хорошо. — Она подошла к моему шкафу, схватила одну из моих футболок и исчезла в ванной, пинком захлопнув за собой дверь.

Секундой позже заработал душ, и я посмотрел на Дворнягу, который свирепо смотрел на меня, и закатил глаза, прежде чем снять туфли, носки и брюки и забраться в постель.

Я наклонился, чтобы открыть ящик своей тумбочки и вытащить новую игрушку, которую купил для маленького ублюдка. Это была чайка с пищалкой внутри, а поскольку он обожал гоняться за чайками и недавно уничтожил утиную версию точно такой же игрушки, я был совершенно уверен, что собираюсь купить себе обратный путь к его благосклонности.

— Что это? — Я спросил его, встряхивая игрушку и несколько раз сжимая ее, чтобы заставить его уши встрепенуться. Он переводил взгляд с меня на нее, и я торжествующе ухмыльнулся, встряхнув ее еще пару раз, а затем бросил ему.

Плюшевая чайка шлепнулась о его мордочку, когда он не предпринял никакой попытки поймать ее, а затем с мягким стуком упала с кровати.

Дворняга свирепо посмотрел на меня, и я фыркнул на него в ответ.

— Серьезно? — Спросил я. — Это почти точная копия твоей любимой! К тому же это долбаная чайка — чего еще ты от меня хочешь, пес?

Дворняга склонил голову набок, глядя на меня, а затем спрыгнул с кровати. Я победоносно улыбнулся, когда он взял новую игрушку, наблюдая, как он подбежал с ней к двери, прежде чем бросить ее и помочиться на нее. Затем он повернулся спиной и пнул ее лапами, как будто пытаясь отбросить, и быстро свернулся калачиком на сброшенном платье Роуг, не удостоив меня больше взглядом.

Маленький засранец.

Я ворчал на него, называя его мудаком, в то время как он продолжал игнорировать меня, и мне пришлось встать с кровати, чтобы вытереть с пола чертову лужу и бросить новенькую игрушку в стиральную машину.

К тому времени, как я вернулся в свою комнату, маленький ублюдок тихо похрапывал, как будто пребывал в полной идиллии со всем миром.

— Я должен просто отправить тебя в приют, потому что ты вечно гадишь дома, — проворчал я, и, клянусь, он пукнул на меня с вызовом.

Прежде чем я успел еще больше разозлиться на маленькую собачку, звук пения Роуг в душе отвлек мое внимание от него, и я застонал, когда мне в голову пришли всевозможные фантазии о том, как я иду туда и трахаю ее у стены моего душа, пока она вся мокрая.

Я проклинал свою гребаную жизнь, сжимая член в кулаке через боксеры, испытывая искушение просто подрочить, чтобы немного снять напряжение, но обнаружил, что не хочу этого. Ничто, кроме горячего жара ее тела, не могло удовлетворить эту потребность во мне сегодня вечером, и дрочка рукой меня никак не привлекала.

Мне, блядь, нужно было отвлечься, поэтому я взял книгу «Темные фейри» с прикроватной тумбочки и продолжил чтение. Я добрался до конца книги, и началось дерьмо. Честно говоря, я был сбит с толку. Девушка, казалось, испытывала вожделение ко всем четырем парням и отказывалась выбирать между ними, хотя Габриэль, очевидно, был ее единственным. Я догадывался, что в конце концов она выберет его, просто полагал, что это уже должно было произойти.

Когда Роуг появилась снова, мне почему-то стало еще тяжелее при виде ее в моей футболке, с волосами, собранными в разноцветный узел на макушке.

Дворняга начал вилять хвостом при ее приближении, как будто он не был дьяволом в собачьем обличье, и она пощекотала ему уши, прежде чем забраться ко мне в постель, и запах моего средства для душа на ее коже заставил меня почувствовать себя чертовски хорошо. Мои инстинкты горели, говоря мне, что она моя, и побуждая меня попытаться заявить права на нее всю, но я дал ей обещание, что сегодняшняя ночь не в счет. И я не собирался вести себя по этому поводу как мудак. Я был просто рад, что наконец-то она кончила впервые от моих рук.

Она повернулась ко мне, ее голова легла на подушку рядом с моей, и я изучал ее лицо, когда она закрыла глаза.

— Перестань пялиться, Барсук, — сказала она, и на моих губах появилась усмешка.

— У меня есть вопрос.

— Что еще? — сонно спросила она.

— Чего ты хочешь? — Я придвинулся к ней поближе. — Кажется, я забыл спросить раньше.

Она приоткрыла один глаз, хмуро посмотрев на меня, прежде чем снова закрыть его. — Это сложный вопрос с невозможным ответом, Барсук.

— Все равно ответь, — настаивал я.

Некоторое время она молчала, словно не была уверена, хочет ли говорить мне, но наконец сказала. — Я хочу того, что было у меня, когда мне было пятнадцать: кататься на волнах со своими мальчиками и знать, что, чтобы ни случилось, у нас все будет хорошо. Потому что мы были друг у друга.

Я вздохнул, перекатываясь на спину, когда на мою грудь опустилась сокрушительная тяжесть. — Значит, ты хочешь того, чего я не могу тебе дать.

Она придвинулась ближе, обняла меня и положила голову мне на сердце. Это ослабило приторное отчаяние в моей груди, поэтому я просто обнял ее, закрыв глаза и представив, что мы на «Игровой Площадке Грешников», спим между игровыми автоматами «Pac Man» и «Space Invaders». Но потом я также подумал о Чейзе и обнял ее еще крепче, стиснув челюсти, пытаясь не поддаваться этой боли и просто на этот раз обрести немного покоя с Роуг.

— Я знаю, что тебе это тоже нужно, — прошептала она как раз в тот момент, когда я засыпал. — Мне тоже жаль, что я не могу тебе этого дать.

***

— Черт, нам нужно вернуть все туда, где мы это нашли, и убираться отсюда к чертовой матери, — в панике сказал Джей-Джей.

Я в страхе уставился на символ на медальоне в моей руке, прежде чем оглянуться на бледные лица моих друзей.

— Эм, ребята, становится хуже. Намного, блядь, хуже, — крикнул Чейз, и я посмотрел туда, где он стоял, вглядываясь в дверной проем с сигаретой во рту. Мы двинулись за ним, и я почувствовал запах смерти еще до того, как увидел ее. Он широко распахнул дверь, и я увидел тела, лежащие повсюду, окровавленные и изуродованные, с лицами, искаженными предсмертной агонии.

— О черт, — выдохнула Роуг, и я потянулся к ее руке, засовывая медальон в карман, и пытаясь точно вспомнить, где мы его нашли.

— Черт возьми, вы только посмотрите на это. — Я обернулся на голос Маверика и увидел его с бутылкой водки в руке, в которой плавало что-то похожее на большой палец.

— Поставь ее, — прошипела Роуг, как будто боялась, что на этой штуке останутся его отпечатки пальцев, и вырвалась из моей хватки, забирая ее у него из рук. В этот момент большая волна качнула лодку, и она выскользнула из ее пальцев, рухнув на палубу, и водка разлилась по ней вместе с отрубленным большим пальцем.

Джей-Джей налетел на Чейза, и я двинулся, чтобы поддержать их, но моя нога поскользнулась на водке, и я рухнул на пол, увлекая Чейза за собой. Сигарета вылетела у него изо рта, упав на палубу с дождем искр, и водка вспыхнула ярким пламенем.

Джей-Джей поднял нас на ноги, когда очередная волна сильно качнула лодку, и Роуг с Мавериком вцепились друг в друга, чтобы не упасть.

— Я же говорил вам, что сегодня вечером надвигается гребаный шторм, — встревоженно сказал Джей-Джей. — Нам не следовало приходить сюда.

— Успокойся, — рявкнул Маверик, но в его глазах вспыхнул огонь, и мы все поспешили убраться от него куда подальше, карабкаясь к лестнице, которая вела обратно на верхнюю палубу.

Огонь разгорелся еще жарче, и Чейз подтолкнул меня, когда мы все побежали вверх по лестнице, а тепло пламени омывало мою спину.

Я не отрывал взгляда от Роуг впереди нас, когда Маверик вцепился в ее руку, и мы все ахнули, когда лодку снова сильно качнуло. Я вскочил на ступеньку и прижал Роуг к стене, когда она скользнула по ней боком. Моя голова ударилась о нее, но она безболезненно ударилась о мою грудь, и я подтолкнул ее на следующую ступеньку, побуждая ее продолжать путь, пока Маверик тащил ее за собой. Я бросил взгляд назад, чтобы убедиться, что Чейз и Джей-Джей идут прямо за мной, и мое сердце заколотилось при виде распространяющегося пламени за их спинами.

— Вперед! — Джей-Джей крикнул, и я, черт возьми, послушался, помчавшись вместе со всеми, а затем мы добрались до верхней палубы и перемахнули через перила. Я нырнул в океан, и как только вынырнул на поверхность, мы все поплыли к скоростному катеру моего отца, который мы привязали рядом с яхтой.

Маверик залез первым, потянув за собой Роуг, прежде чем они оба принялись помогать остальным выбраться из воды. Чейз побежал заводить мотор, и мы рванули прочь к берегу, оглядываясь на яхту, и увидели как на верхней палубе показался огонь. Я обнял Роуг за плечи, а Джей-Джей взял ее за руку с другой стороны, в то время как Чейз и Маверик плотно сомкнулись вокруг нас.

— Нам крышка, — прошептал Джей-Джей.

— Это не так, — яростно прорычал я. — Только мы знаем, что мы там были. Поэтому все, что нам нужно сделать, это никогда никому не рассказывать. Поклянитесь в этом.

— Я клянусь, — сказали они одновременно, и я почувствовал силу этой клятвы, связывающую нас каким-то образом глубже, чем мы уже были связаны.

Я оставил Роуг спать в своей постели, а сам отправился на утреннюю пробежку, стряхивая с себя призраки прошлого, нежась на утреннем солнце и напоминая себе, что наш секрет все еще надежно заперт в склепе Роузвудов. Когда я вернулся домой, из патио до меня донесся голос Джей-Джея.

— … да, вот так. Ты чувствуешь меня внутри себя так чертовски глубоко?

Мое сердце дрогнуло, и в голову пришла какая-то безумная, дикая мысль, которой, блядь, не было места в существующем мире. Сейчас в этом доме только одна девушка.

Я побежал на кухню, вышел во внутренний дворик, и мой взгляд упал на Джей-Джея, лежащего в шезлонге в ярко-розовых шортах с одноразовым телефоном, прижатым к уху.

— Назови меня по имени, здоровяк, — промурлыкал он, а затем ухмыльнулся, заметив меня, и включил громкую связь.

— Ханг, — с придыханием произнес мужской голос.

— Мое полное имя, — прорычал Джей-Джей властным тоном, а затем небрежно отхлебнул кофе из своей ярко-желтой кружки с рисунком Пикачу. Он потерял самообладание, когда Роуг чуть не разбила его Чармандера (Прим. Из мульт-сериала Покемон. «Чармандер» — это маленькое, динозавроподобное покемоновое существо с оранжевой кожей, длинным хвостом с пламенем на конце и голубыми глазами.) несколько недель назад. Я никогда не видел, чтобы он двигался так быстро, чтобы что-то поймать. Клянусь, он принял бы пулю за одну из них.

— Ханг Ликахорс (Прим. Сленг. «Ханг Ликахорс» — шутливое имя, напоминающее выражение «висит, как у коня», часто используемое для описания человека с внушительным членом.), — простонал парень.

— Возьми мои пятнадцать дюймов, грязный маленький жеребец, — прорычал Джей-Джей, и звук как кончает этот парень заставил мой нос сморщиться, и я повернулся и зашагал на кухню за кофе. Когда я вернулся во внутренний дворик, он отключил звонок и нахмурился.

— Ты в порядке, чувак? — Спросил я, ложась на шезлонг рядом с его, решив, что сначала выпью кофе, а потом начну делать круги в бассейне.

— Да, я просто… — Его пристальный взгляд переместился на меня, и я увидел в нем темноту. Я не был особо удивлен, после Чейза нас всех окружала эта аура. Как будто каждую улыбку было все труднее вызвать, и всякий раз, когда в разговоре наступала пауза или мы оставались наедине со своими мыслями, они всегда обращались к нему. Но что-то в выражении лица Джей-Джея подсказало мне, что происходит нечто большее.

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно, понимаешь? Я с тобой, — сказал я, мне не нравилась мысль, что он что-то скрывает от меня.

— Дело в эскорте, — сказал он, тяжело вздохнув. — Я перестал заниматься им давным-давно.

— Что? — Я удивленно нахмурился. — Но ты полагаешься на эти деньги, какого черта тебе останавливаться?

— Я просто больше не хочу этим заниматься. — Он поставил кружку и провел рукой по волосам. — Это кажется неправильным.

— Почему ты мне не сказал? — Спросил я в замешательстве.

— Не знаю, я просто думал, ты разозлишься, что я не смогу внести свою долю, и я не хотел, чтобы ты вносил за меня деньги. Я… некоторое время работал на Джолин, занимался кое-каким фетишистским дерьмом. — Выражение его лица исказилось от сожаления, и мои губы приоткрылись, когда я уставился на него.

— Джей-Джей, какого хрена? — Потребовал я ответа, не потому, что мне было дело до того, что он работал на Джолин, а потому, что я хотел знать, почему он опустился так низко вместо того, чтобы просто поговорить со мной.

— Прости, я просто подумал, что если я смогу справиться с этим сам, то…

— Тебе никогда не нужно справляться с этим в одиночку. — Я сел на шезлонге и пристально посмотрел на него. — Ты знаешь, что мы тебя прикроем — я имею в виду, что я прикрою. — Я имел в виду Чейза, и меня покоробило, что я подразумевал именно его. Выражение глаз Джей-Джея говорило, что он тоже это знал.

— Чейз действительно немного помог мне, — признался он вполголоса.

Я на мгновение уставился на него, чувствуя, как боль пронзает мою грудь. — Но ты не думал, что можешь рассказать это мне?

— Я не хотел тебя обременять, — сказал он, но я на это не купился.

— Дело не только в этом, — сказал я. — Я знаю, что это не так. Что ты недоговариваешь? — Настаивал я, пытаясь скрыть язвительность в своем тоне, потому что знал, что Джей-Джей не сделал бы ничего намеренно, чтобы вывести меня из себя. Это было не в его стиле. Он всегда заботился обо всех в нашей семье. Но мне не понравилось, что от меня так долго это скрывали. Чейза не было уже много недель, так что все это время Джей-Джей просто пытался справляться с этим в одиночку у меня под носом.

Джей-Джей с трудом сглотнул. — Не злись, ладно? — попросил он, и я сделал большой глоток кофе, прежде чем кивнуть. — С тех пор как Роуг вернулась, ты стал очень нервным. Я понимаю, что ты хочешь защитить ее, удержать в городе и все такое. Но то, как ты это делаешь…

— Выкладывай, — подтолкнул я, чувствуя, что мне действительно не понравится то, что он собирается сказать.

— Ты ведешь себя как твой отец, — сказал он низким голосом, нахмурив свои брови. — Ты пытаешься контролировать весь мир и каждого в нем. Но нам всем нужно просто дышать, делать свой собственный выбор, следовать своим собственным желаниям, и мы не должны бояться того, что ты подумаешь обо всем этом. И под «мы» я подразумеваю нас. Твою семью. Меня и Роуг. Мы трое — все, что осталось, Фокс. Я не хотел рассказывать тебе о своем дерьме, потому что, честно говоря, я знал, что ты не позволишь мне с этим разобраться самому. Ты сам выстроишь план и возьмешь дополнительную работу, и не даешь мне права голоса ни в чем из этого. Так что я сделал то, что сделал, и, возможно, это было чертовски глупо, когда я думаю об этом сейчас, но, я устал от того, что мне указывают, что делать. Может, ты и мой босс, но в первую очередь ты мой друг. И я думаю, ты забыл об этом.

Я не взорвался сразу, хотя это была моя первоочередная реакция, поэтому мне пришлось изо всех сил бороться, чтобы удержать себя в руках. Я старался услышать, что он говорит, потому что он был моим братом, и я знал, что он не стал бы поднимать эту тему, если бы на самом деле не чувствовал этого. Я спорил с ним у обломков «Кукольного домика» и видел гнев в его глазах. Я ненавидел, когда он так на меня смотрел. И я начал бояться, что он был прав на мой счет. Я просто не знал, как поступить лучше. Я так старался защитить последних членов своей семьи, но только и делал, что терял их. И я не мог потерять еще одного, ни за что.

— Прости, — вздохнул я, потирая глаза. — Ты всегда в первую очередь мой друг, Джей, ты мой брат. Я не хочу быть тем мудаком, которого ты избегаешь, потому что я никогда не выхожу из режима босса.

— Все в порядке, — сказал он с легкой улыбкой. — И мне жаль… чертовски жаль. — Он покачал головой, отводя взгляд, а затем снова посмотрел на меня.

— Тебе не за что извиняться. Я знаю, что иногда веду себя как придурок. С этого момента, в этом доме, я тебе не начальник. В последнее время, мы все равно ведем все дела в клубе, так что, будем придерживаться этого. И если мы не на задании, ты не обязан делать то дерьмо, которое я говорю, — пообещал я.

— Ооо, ко мне это тоже относится, Барсук? — Роуг появилась в моей футболке, и я сглотнул от того, как чертовски аппетитно она выглядела со своими растрепанными после сна волосами и сонными глазами. Я не мог оторвать от нее взгляда, когда она подходила, чтобы присоединиться к нам с дымящимся кофе в кружке «Сквиртла» (Прим, герой из мульт-сериала Покемон.) Джей-Джея. — О, подожди, мне насрать, даже если ты прикажешь мне сделать именно то, что я хочу. Я все равно не сделаю.

— Уморительно, — сказал я, но не смог сдержать мрачной ухмылки, вспомнив, как она задыхалась из-за меня прошлой ночью.

— Осторожнее с этой кружкой, красотка, — предупредил Джей-Джей, когда она села рядом со мной и отпила кофе.

— Я всегда осторожна, — сказала она.

— Ты убийца кружек. — Он ухмыльнулся, и она усмехнулась в ответ.

— Кстати, это относится и к тебе, даже если ты меня все равно не слушаешь, — ответил я на ее предыдущий вопрос, подталкивая ее локтем.

— Сначала ключ от дома, а теперь я могу свободно высказывать свое мнение? Ух ты, похоже, я прохожу через движение за права женщин с рекордной скоростью, — сказала она, приподняв бровь.

Мое нутро сжалось от всего того, через что, блядь, заставил ее пройти Шон, держа ее при себе и чертовски эмоционально оскорбляя ее… Это заставляло насилие лизать мою кожу изнутри. Я хотел заключить сделку с Дьяволом, чтобы он даровал мне его смерть.

Я не хотел быть таким, как Шон. Я никогда не хотел держать ее в клетке, мне просто было трудно поверить в то, что она не исчезнет в ту же секунду, как я потеряю ее из виду. Всегда было одно и то же. В тот момент, когда она исчезала из поля зрения, в глубине моего сознания поднималась паника, что мне нужно выследить ее, вернуть домой. Я жил в таком состоянии паники целых десять лет, так и не сумев вернуть ее. Но теперь, когда она была здесь, привычка так и не умерла, потому что как я мог действительно поверить, что она останется? Я думаю, что Джей-Джей был прав. Я не мог контролировать ее, и чем крепче я сдерживал ее, тем меньше она хотела находиться рядом со мной. Мне приходилось прилагать все усилия, чтобы ослабить хватку и оставить ее в покое, но с новым страхом, что Шон может подкараулить ее на улице, было невозможно просто отпустить ее одну в любое время, когда она захочет. Если он завладеет ею, я никогда себе этого не прощу.

Джей-Джей отправился налить себе еще кофе, а я повернулся к Роуг и взял ее за щеку, чтобы она посмотрела на меня. — Ты свободна, детка. Клянусь, я больше никогда не поймаю тебя в ловушку. Ты ведь знаешь это, верно?

Между ее бровями образовалась маленькая V-образная складка, когда она искала в моем взгляде ложь. — Я думаю, что Коув — это мои цепи, Фокс. Я думаю, что мы все привязаны здесь, чтобы жить и умереть на этой земле, и это никогда не пугало меня, когда я росла, потому что больше нигде в мире я не хотела быть, даже когда мы придумывали приключения в наших умах и думали о том, чтобы уплыть за горизонт. Я думаю, что я всегда была обречена вернуться. Никто из нас не может убежать надолго.

— Может быть, это не цепи, колибри. Может быть, это просто наш дом, — сказал я, проведя пальцами по ее шее, где пульс бился, словно мягкие крылья.

Её дыхание сбилось, и я почувствовал, как по моему позвоночнику разливается горячее пламя, когда она наклонилась чуть ближе, будто не могла сопротивляться зову моего тела так же, как я не мог сопротивляться ей. Мир вокруг нас расплылся, и остались только мы. Я не мог удержаться от этого порыва так же, как не могу удержать восход солнца завтрашним утром.

Я сократил расстояние между нами, крепко целуя ее и ощущая вкус кокоса и желания на ее губах, когда они приоткрылись для меня. Я скользнул рукой по ее шее сзади, крепко сжимая, когда просунул язык между ее губами, и она ответила мне так, словно тоже не могла устоять перед этим огнем. Он бушевал между нами, как адское пламя, подпитываемое нашим голодом друг по другу, который рос и рос, пока я не был уверен, что он поглотит все внутри меня. Она могла бы обладать всеми порочными чертами меня, и я бы боролся за то, чтобы быть достойным ее каждым вздохом в своих легких и каждым ударом своего сердца. Она была единственной причиной, по которой я жил на этой земле. Служить ей, поклоняться ей до тех пор, пока она не поймет, что всегда была богиней, созданной для того, чтобы править мной.

Мы оторвались друг от друга на дюйм, и ее глаза встретились с моими, широкие и немигающие, говорящие о том, что она почувствовала это так же остро, как и я. Я не мог набрать воздуха в легкие, прижимаясь к ней и борясь с неистовым желанием заявить на нее права. Мой член был железно тверд и жаждал только одной девушки, и это была она. Единственное существо, которого я когда-либо по-настоящему желал.

— Я оставлю вас, — голос Джей-Джея прорезал воздух, и я отпустил Роуг, повернувшись к нему, где он стоял в дверях патио и смотрел на нас. Его челюсть была плотно сжата, и Роуг вырвалась из моей хватки, в то время как я поправил свой набухающий член в шортах и бросил на Джей-Джея извиняющийся взгляд.

— Останься, брат, — подбодрил я. — Мы не будем приставать друг к другу, пока ты здесь.

— Не, мне все равно нужно заскочить в клуб. Сегодня день зарплаты, — сказал он, и широкая улыбка расплылась по его лицу, но, казалось, она не коснулась его глаз. Неужели я разозлил его?

— У нас скоро намечается новая работа, — сказал я. — Если хочешь? — Быстро добавил я, и он кивнул, но, казалось, был чем-то отвлечен, когда повернулся и ушел.

— Подожди, Джей-Джей, — окликнула Роуг, вскакивая на ноги.

— Ты в порядке, детка? — Спросил я, нахмурившись, и до нас донесся звук открывающейся двери гаража, потому что Джей-Джей уходил.

— Да… Мне просто нужно было перекинуться с ним парой слов, — рассеянно пробормотала она.

Быстро раздался рокот двигателя его машины, и я встал, нырнул в бассейн и начал плавать. Роуг направилась внутрь, и появился Дворняга, зевая, бегая вокруг ее лодыжек в поисках ласкт, но она, казалось, не заметила его присутствия.

Она исчезла из поля зрения, и у меня сжалось в груди, когда я подумал, не разозлилась ли она из-за того, что я поцеловал ее. Хотя это был не совсем выбор, скорее гребаная потребность, написанная в моих чертовых костях. Я не смог бы бороться с этим, даже если бы обладал силой титана. Так что, возможно, я просто слишком много думал, потому что на этот раз мы с Роуг, казалось, наконец-то были на правильном пути. И если мне повезет, у нас все сложится так, как я всегда надеялся.

Мне оставалось лишь доказать, что я был лучшим вариантом, чем Маверик, и разобраться с этой чертовой помехой в её жизни — тогда, когда она поймёт, что я могу быть всем, что ей нужно, больше ничего не сможет пойти не так. И после десяти лет страданий я был готов начать наше счастливое будущее.