Карнавал Хилл

Я вышагивал по коридору, ведущему ко входной двери, а Дворняга переводил взгляд с меня на дверь, тихонько поскуливая. Он скучал по Роуг, и, черт возьми, я тоже, даже если она меня ненавидела. И я был чертовски на взводе с тех пор, как появился Чейз и попал в больницу. Я не спал, я просто мучился, все ждал и ждал, когда они вернутся домой. И сегодня, после пяти дней в больнице, когда Роуг не отходила от него ни на шаг, он наконец-то вернется.

Как это могло случиться?

Мы перестали его искать. Мы должны были искать все это время. Все это время.

Фокс согласился, что он может остаться здесь, в «Доме-АрлекиновЭ, на период выздоровления, но на этом все. Я не мог даже думать о том, что он снова уйдет, я просто нуждался в нем здесь, в этом доме. Мне нужно было увидеть его и убедить себя, что он действительно все еще в этом мире. Потому что, честно говоря, мне было чертовски трудно в это поверить.

Он был у гребаного Шона, а мы не знали. Роуг держала Фокса в курсе всего, что говорил Чейз, и Фокс всегда вводил меня в курс дела. И мы все ошеломленно замолчали, когда узнали, что мисс Мейбл все еще жива, запертая в подвале своим ублюдком-племянником. Это было отвратительно, и мы определенно собирались что-то с этим сделать, как только сможем понять, как это провернуть.

Мои мысли снова обратились к моему брату. Я чувствовал, что подвел Чейза. Я никогда не чувствовал окончательности его смерти, даже после всех этих недель. Может быть, мне следовало догадаться, что он был где-то там. Может быть…

— Они почти здесь, — раздался глубокий голос Фокса позади меня, и я обернулся, обнаружив, что он стоит в тени, прислонившись плечом к стене, не отрывая глаз от телефона.

Я не знал, как долго он там стоял, но предположил, что достаточно, чтобы увидеть, в каком я был состоянии. Роуг везла Чейза в специально оборудованном такси для инвалидов, которое Фокс заказал для них, и мое сердце металось в разные стороны, пока я ждал их приезда.

— Он не вернется в Команду, Джей-Джей, — тихо сказал Фокс, убирая телефон.

— Я знаю, — быстро сказал я.

— Просто не привязывайся к тому, что он здесь. Я знаю, какой ты.

— Этот парень был пленником гребаного Шона, Фокс, — я сделал шаг к нему, ощетинившись от этих слов. — Я думал, что он мертв. Чего ты ожидал от меня? — Я почти не спал с тех пор, как мы оставили его в больнице, работая сверхурочно, просто чтобы попытаться занять себя и не думать обо всем том дерьме, через которое ему, должно быть, пришлось пройти из-за Шона.

Роуг отвечала на мои сообщения о нем односложными ответами, явно все еще чертовски злясь на меня, и я даже не мог винить ее. Я был гребаным мудаком и с тех пор чувствовал себя полным придурком из-за этого, но на данный момент я даже не знал, что сделать, чтобы это исправить. Она с каждым днем становилась все ближе к Фоксу с тех пор, как мы расстались, как я и предполагал, и хуже всего было то, что я подтолкнул ее к этому. Может, так было лучше, сорвать пластырь с себя самому, чем позволить ей сделать это за меня в будущем. Я просто хотел, чтобы это не было похоже на гребаную смерть.

Я чувствовал себя полным дерьмом каждый раз, когда думал о том, как выставлял ей этот дурацкий счет на оплату моих услуг. Это было так незрело, и каждый раз, когда я вспоминал, как она впихнула мне деньги, мне хотелось что-нибудь разрушить. Она была так зла на меня, и кто мог ее винить?

Я засунул наличные в ящик прикроватной тумбочки, с тех пор не прикасаясь ни к одному доллару из них, но каждый раз, когда я спал в своей комнате, я чувствовал их там. И это было похоже на сожаление и стыд.

Фокс сглотнул, и я увидел, как сильно он пытается скрыть свою боль из-за Чейза. В тот день, когда мы вернулись домой из больницы после того, как нашли его, мы просто просидели всю ночь, разговаривая о Чейзе и Шоне и обо всем, что это могло означать. Мы вдоволь напились любимого рома Чейза и в итоге уснули прямо на шезлонгах, разделяя наше облегчение и нашу боль. Но с тех пор он снова отключился, вернув свою броню Арлекина на место.

— Мы должны быть осторожны. Мы не знаем, что он сказал Шону, — сказал Фокс, и на его лбу появилась морщинка.

— Он бы нас не продал, — недоверчиво усмехнулся я.

— Я больше не знаю, на что он способен, — пробормотал он. — Он уже предал нас однажды.

— Фокс… — Начал я, но до меня донесся звук подъезжающей машины, и я побежал вперед, распахивая дверь, когда Дворняга начал лаять.

Роуг уже вышла из такси, доставая инвалидное кресло из багажника, и Чейз толкнул дверцу и выбрался наружу. Он плюхнулся в кресло, когда Роуг подкатила его к нему. Она подперла его левую ногу, которая была в гипсе, и я также увидел битны, которыми был перебинтован его правый глаз.

На нем были простая белая майка и черные шорты, но везде, где я мог видеть обнаженную плоть, были порезы, заживающие раны и следы ожогов. Мое сердце снова разбилось, и я застыл на месте, наблюдая за тем, как Роуг приветствует Дворнягу, а затем, полностью игнорируя меня, везет Чейза к дому. Пес тут же вскочил на колени Чейза, заставив его выругаться, так как его больная нога дернулась, и сел лицом ко мне, используя Чейза как передвижной трон.

— Привет, — хрипло сказал я, когда Роуг подкатила его прямо ко мне, и я знал, что загораживаю путь внутрь, но все равно не мог заставить себя пошевелиться.

— Привет, — сказал Чейз с тенью улыбки на губах, но она быстро исчезла из-за темноты в его взгляде и выражения абсолютного гребаного ужаса, которое висело вокруг него. Мне нужно было избавиться от этого, я знал это в глубине души. Моим чертовым долгом было как-то исцелить эту боль, но я не знал, с чего начать.

— Я как раз говорила Чейзу, как круто он будет выглядеть с повязкой на глазу, — сказала Роуг, ее взгляд сверкнул, но я не упустил тень боли, пробежавшую по выражению ее лица. — Ты не согласен, Джей?

Она снова разыгрывала из себя «Мне-насрать-на-весь-мир», разговаривая со мной так, словно между нами ничего не произошло, и это было хуже, чем испытывать на себе ее гнев. По крайней мере, когда она кричала на меня, я знал, что ей не все равно. Но когда она была такой, как сейчас, казалось, что нас двоих никогда ничего не связывало.

Сейчас мне нужно было сделать храброе лицо для Чейза, поэтому я натянул улыбку и кивнул в знак согласия. — Да, это будет круто, чувак. Ты будешь как Ник Фьюри из «Мстителей».

— Ты не обязан этого делать, — сказал Чейз, отводя от меня взгляд. — Я не ребенок. Я знаю, на что это будет похоже, и ничего хорошего в этом нет.

Роуг щелкнула его по уху. — Не будь нытиком. Шрамы — это сексуально.

— Мм, — хмыкнул он, и я ухмыльнулся.

— Она права, чувак, ты будешь пользоваться спросом, — сказал я, стремясь подбодрить его, но он просто выглядел опустошенным, и это убило меня. Абсолютное гребаное счастье и облегчение, которые я испытывал от того, что он вернулся, теперь были полностью поглощены этой пустотой в его взгляде. Что Шон с ним сделал? С ним когда-нибудь снова будет все в порядке?

Я, наконец, убрался с его пути, и Роуг подвезла его ко входной двери, а я поднял колеса, чтобы помочь ему закатится в дом.

Фокс стоял, уставившись на Чейза, бесконечно долго, пока в мире царила полная тишина, и я чувствовал напряжение, витающее в воздухе подобно ядовитым испарениям.

— Ты можешь оставаться здесь, пока снова не сможешь ходить, — сказал он в конце концов, его голос был жестким, а затем он отвернулся, и Роуг начала катить Чейза перед собой. — Ты останешься в своей старой комнате. В остальную часть этого дома вход воспрещен.

— Барсук, — начала Роуг с рычанием.

— Таковы мои условия, — рявкнул Фокс, и я бросил на Роуг взгляд, который сказал ей не давить на него. Я был полностью за то, чтобы разобраться с этим поскорее, но в эту секунду я просто хотел, чтобы Чейз был дома, а как оставить его здесь я придумаю позже.

Она закатила глаза, но больше ничего не сказала, когда мы достигли лестницы, и Фокс смотрел куда угодно, только не на Чейза, когда тот указал на нее.

— Спасибо, — тихо сказал Чейз.

Взгляд Фокса скользнул по нему, и его челюсть на несколько секунд задрожала, когда он увидел своего сломленного брата. — Ты сказал Шону что-нибудь, что может навредить кому-нибудь в этом доме или кому-нибудь из моей Команды? — потребовал ответа он.

— Конечно, он этого не сделал, — проворчал я.

— Я тебя не спрашивал, — выпалил Фокс, все еще не сводя глаз с Чейза.

— Ничего, — сказал Чейз, и мое сердце сжалось. — Клянусь, я ничего ему не сказал.

Фокс натянуто кивнул, а затем шагнул вперед и протянул Чейзу руку. — Джей-Джей, помоги мне отнести его наверх.

— Я справлюсь, — начал Чейз, но Роуг снова щелкнул его по уху.

— Что ты собираешься делать? Поползешь наверх, как зомби? — спросила она, и он фыркнул, их поддразнивание была настолько знакомым, что на моих губах заиграла улыбка. Чего бы я только не отдал, чтобы вернуться к тому, как мы все четверо жили в этом доме, даже когда Чейз вел себя так, будто ненавидел ее.

Дворняга спрыгнул с колен Чейза, зарычав на Фокса, прежде чем убежать наверх.

Чейз пробормотал что-то бессвязное, но позволил Фоксу помочь ему встать с кресла и обхватил его рукой за шею, балансируя на здоровой ноге. Я положил другую его руку себе на плечи и обхватил его за талию, чтобы поддержать — и, черт возьми, крепко обнял его, потому что серьезно скучал по нему. Хотя пахло от него как-то не так, от него пахло больничной химией и эвкалиптом. Это был не он. И от этого у меня все сжалось внутри. Это был не тот мужчина, которого я знал до того, как Шон похитил его, он изменился так, что я, вероятно, никогда не смогу понять. И это разрушало меня.

Роуг маячила позади нас, когда мы добрались до лестничной площадки, и практически отнесли его в его комнату. Внутри мы уложили его на кровать, и он вздохнул с чувством полного облегчения, его здоровый глаз закрылся, и на мгновение выражение его лица стало умиротворенным.

— Я принесу еды и воды наверх, — пробормотал Фокс, быстро направляясь к двери, но от меня не ускользнула агония на его лице, прежде чем он ушел.

Снова появился Дворняга, запрыгнул на кровать и улегся рядом с Чейзом, положив мордочку ему на живот, а Чейз плавным движением провел пальцами по его шерсти.

— Тебе что-нибудь нужно? — Спросил я, когда Роуг подошла, чтобы уложить сломанную ногу Чейза на подушках.

— Нет, это просто… идеально, — выдохнул Чейз, и я был почти уверен, что он сразу уснул.

— Это обезболивающие, — объяснила Роуг, садясь на кровать и убирая несколько темных завитков со лба Чейза. — Думаю, я заставила его принять их только потому, что он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Но от них его клонит в сон. — На последнем слове ее голос сорвался, и она вдруг расплакалась, а я бросился на кровать и обнял ее, чувствуя, как мое собственное сердце разрывается в унисон с ее.

Я знал, что она ненавидит меня, но мне просто нужно было, чтобы с ней всё было в порядке, и, честно говоря, возвращение Чейза заставило меня пересмотреть многое из моих мелочных поступков. Она сопротивлялась моему объятию всего две секунды, а затем прижалась ко мне и попыталась спрятать лицо у меня на груди, чтобы я не увидел её слёз.

— Ему станет лучше, — пообещал я.

— Я не могу этого вынести, Джонни Джеймс, все это время он был жив, страдал, думал, что никто за ним не придет. Что никому нет до него дела.

Я обнял ее крепче, и мое дыхание участилось при мысли об этом. — Теперь он здесь, — прохрипел я. — Мы просто должны сосредоточиться на том, чтобы вернуть его к нам.

Она кивнула, всхлипывая, когда Дворняга придвинулся, чтобы лизнуть ее руку и тихонько заскулить, как будто тоже пытался ее утешить. Наконец она отстранилась от меня, вытирая слезы, свернулась калачиком рядом с Чейзом и больше на меня не смотрела. Она скользнула в мои объятия, и теперь, когда ее снова не было, я чувствовал, что мне ее не хватает, как жизненно важного органа.

Чейз был в отключке, но я ни за что не хотел находиться где-либо вдали от него, поэтому я лег с другой стороны, а Дворняга свернулся калачиком между ним и Роуг.

Роуг осторожно провела пальцами по волосам Чейза, вглядываясь в его лицо, словно боялась, что он исчезнет, если она моргнет. Мой разум закружился, и с него словно спала пелена, скрывавшая от меня правду все это время. Потому что в тот момент я вдруг понял все так чертовски ясно, понял все, что она пыталась мне сказать, понял, что это имеет абсолютный смысл для всех нас, даже если для остального мира это не имело никакого смысла.

— Ты и он… — Я начал, не зная, как это сказать, но ее слезящиеся глаза встретились с моими, и правда была прямо там, в их глубине. Она даже не пыталась скрыть это, просто кивнула, но затем на ее лице промелькнуло сомнение, и она снова посмотрела на Чейза.

— Мы целовались, — призналась она, и я был удивлен, насколько мало это меня беспокоило после всей злости, которую я испытывал, увидев, как она целуется с Фоксом. Хотя это было связано скорее с тем, как сильно я боялся потерять ее из-за него. Он открыто любил ее всю свою жизнь, решил, что им суждено быть вместе, но я не вписывался в этот план, и я знал, что он сделает все, чтобы он осуществился. И почему бы ей не выбрать Фокса? Он мог бы дать ей все, что она когда-либо захочет. Он станет королем этого города однажды, и почему она должна выбирать какого-то парня-шлюху, как я, вместо него?

— Когда Фокс изгнал его, я пошла за ним в его тренажерный зал «Захватчики». Мы оба были так злы друг на друга, так ненавидели друг друга, — прошептала она хриплым от эмоций голосом. — Но в этом-то и проблема, Джей-Джей, я думаю, что отчасти причина моей ненависти к нему в том, что я его совсем не ненавижу.

— Он тоже тебя не ненавидит, — тихо сказал я. — С тех пор как ты вернулась, он вел себя как ребенок, который не может справиться со своими эмоциями. Но он такой, какой есть, Роуг. Он так и не научился справляться с дерьмом, потому что у него никогда не было никого, кто научил бы его этому. А после того, как ты ушла, он замкнулся в себе. Он не говорил со мной и Фоксом о своей боли из-за тебя. Он просто начал пить, заглушая ее и отказываясь разбираться со всем, что в нем накопилось. Но иногда он напивался до такой степени, что рассказывал мне, как он сломлен внутри, как он думает, что не сможет снова стать целым, если ты не вернешься домой, и как он боится, что если ты вернешься, то он все равно потеряет тебя, потому что он никогда не был достаточно хорош, чтобы получить тебя.

Она вздохнула, положив голову на плечо Чейзу, пристально глядя на него. — Почему все так запутано?

— Я не знаю, красотка, — грустно сказал я, хотя на самом деле она обращалась не ко мне.

Её взгляд скользнул ко мне, и я поймал себя на том, что смотрю на неё, с болью сожаления за то, что я сделал. Возвращение Чейза заставило меня осознать, насколько я был глуп, как всё могло полететь к чертям всего лишь при одном повороте событий.

В моей груди горели слова, которые я отчаянно хотел сказать, но почему-то я не мог выдавить их из себя. Потому что я не мог взять свои слова обратно. Я упустил свой единственный шанс с ней и снова разрушил ее доверие. Прости, что я был мудаком, я просто боюсь потерять тебя.

Однако я не мог заставить свой язык произнести эти слова, потому что их было недостаточно. Поэтому я просто прижался ближе к своему брату, закрыв глаза и купаясь в ощущении того, что он дома. В моем сердце была вырезана дыра в виде него, и теперь, когда он вернулся, я собиралась бороться за то, чтобы он остался здесь навсегда. Я не знал, как убедить в этом Фокса, но, черт побери, я придумаю. Мы вчетвером нуждались друг в друге, он должен был это видеть. И, конечно, Чейз уже поплатился с лихвой за свои ошибки. Проблема была в том, что Фокс был упрямым мудаком, и у меня было чувство, что убедить его будет так же легко, как сдвинуть непоколебимую стену. Но я попробую. Я просто должен попытаться.

***

Я проснулся от грохота и резко сел, оттолкнув руку Чейза, которая была протянута надо мной. Лампа была опрокинута и разбилась вдребезги.

— Включи свет! — рявкнул он.

— Воу, воу, — я попытался успокоить Чейза, когда он толкал меня и боролся, впиваясь ногтями в мою кожу.

Он попытался перелезть через меня, чтобы встать с кровати, и я оттолкнул его, но он не прекращал сопротивляться, казалось, находясь в каком-то безумном трансе.

— Это я, чувак, — сказал я ему, пытаясь разглядеть его в темноте, и его руки ослабли на мне, вместо этого начав дрожать.

— Свет, — взмолился он. — Включи свет, Джей-Джей.

Я встал с кровати, пересек комнату и включил свет, как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и на пороге появился Фокс в одних боксерах с поднятым пистолетом.

— Все в порядке, — сказал я, отводя пистолет в сторону, и он опустил его, переведя взгляд с меня на кровать, где Роуг все еще обнимала вздымающуюся грудь Чейза, крепко-блядь-спящая.

— Что происходит? — Фокс зарычал, входя в комнату и глядя на меня в ожидании объяснений, избегая напряженного выражения лица Чейза.

У меня точно не было ответа, поэтому я просто поджал губы, и Чейз ответил за меня.

— Он часто оставлял меня в темноте, — пробормотал он. — На секунду мне показалось, что я все еще… — он замолчал, его челюсть задергалась, и румянец смущения залил его щеки. Гнев скрутил мне грудь узлом, и я шагнул обратно к нему, опускаясь на колени на кровати, попадая в поле его зрения.

— Ты дома, Эйс, — твердо сказал я. — Ты никуда не уйдешь.

Я почувствовал, как Фокс ощетинился от этих слов, но он не сказал ничего, чтобы возразить, и я был благодарен за это. Безумный взгляд Чейза ослаб, и он со вздохом облегчения откинулся на подголовник, положив руку на спину Роуг. В какой-то момент она сняла футболку, так что осталась только в спортивном лифчике и трусиках. Она прижалась к нему теснее во сне, а ее пальцы сжались на его плоти, когда она прошептала его имя.

Я посмотрел на Фокса, в его глазах читалась война, прежде чем он повернулся и зашагал прочь в направлении своей комнаты, оставив дверь широко открытой.

Здоровый глаз Чейза был закрылся, когда он прижал Роуг к себе так, словно ему было трудно ее отпустить.

Я подошел к дальнему окну, раздвинул шторы и посмотрел вниз, на внутренний дворик, небо только начинало светлеть. Мое сердце весило тысячу тонн, пока я стоял там, переживая за Чейза и зная, что он уже никогда не будет прежним после того, что с ним случилось.

Вскоре я обнаружил, что скользнул обратно в постель, вдыхая его запах и пытаясь найти покой в том факте, что мы вчетвером снова были вместе в этом доме. Но почему-то все, что я смог найти, — это смятение. Потому что Роуг злилась на меня, Чейз был сломлен, Фокс никогда не позволил бы ему остаться здесь надолго, а Маверик был отрезан от этой семьи, как конечность, которую никогда не удастся присоединить вновь. Под тяжестью всего этого я снова погрузился в сон, где меня ждали только кошмары.

***

Дни пролетали незаметно, и мы вошли в привычный ритм: Фокс избегал Чейза, насколько это было возможно, принося ему в комнату еду и питье и отказывая в просьбах дать сигареты и выпивку вместо обезболивающих. Чейз принимал лекарства только в присутствии Роуг, позволяя ей проталкивать их между его губами и запивая стаканом холодного молока. Каждый раз, когда она это делала, она целовала его в щеку, и что-то подсказывало мне, что именно ради этого он это и делал.

Всякий раз, когда я наблюдал за ним с ней, мне было ясно без тени сомнения, что он влюблен в нее. Наверное, я всегда это знал, но никогда это не было для меня так очевидно, как сейчас. Что-то изменилось в нем после времени, проведенного с Шоном, и он больше не боролся со своим желанием наблюдать за ней. Теперь его взгляд следовал за ней, как будто он был землей, а она — солнцем, центром его вселенной, причиной, по которой его мир продолжал вращаться. И единственное, что я почувствовал по этому поводу, была грусть. Потому что Фокс собирался снова отослать его, и он знал это. Вероятно, именно поэтому он позволял себе так часто смотреть на нее, потому что период выздоровления — это все, что у него осталось с ней. И если бы меня заперли и пытали в подвале несколько недель подряд, будучи уверенным, что я больше никогда не увижу Роуг, а она вдруг снова оказалась бы передо мной, я бы тоже хотел упиваться каждым мгновением с ней.

Поскольку я так много работал, я не так часто видел Роуг. Я чертовски сильно скучал по ней и ненавидел это напряжение между нами. Но я, вероятно, просрал любой шанс на то, что мы снова станем друзьями. Не говоря уже обо всем остальном.

Блядь.

Я презирал себя за дерьмовый ход, который выкинул со счетом. О чем, черт возьми, я думал? Я оттолкнул ее, и ради чего? Она была лучшим, что у меня когда-либо было, и я бросил ее, потому что был слишком напуган, чтобы поверить, что она действительно может хотеть меня. Деньги, которые она мне дала, все еще были в конверте и лежали в верхнем ящике моей тумбочки, и меня тошнило каждый раз, когда я смотрел на них. Мысль о том, что все, что у нас было, свелось к сделке, разрывала самые изломанные уголки моей души, но это сделал я. Не она. И я не знал, как вернуть все назад.

После того, как я помог Чейзу принять душ и переодел его в шорты, я прислонил его к подушкам на кровати и сменил повязку на его правом глазу, заметив при этом порезы в форме X. Врачи восстановили его, как могли, и он хорошо заживал, но он никогда больше не сможет видеть им, максимум, на что он мог надеяться, — это на проблески света. Мне было больно от всех этих ран, каждая из которых была подобна удару ножа в мою грудь, но почему-то эта была хуже всех.

Мне не следовало прекращать его поиски.

— Тебе следует поговорить с ней, — сказал он через некоторое время, заставив меня нахмуриться. Он почти ничего не говорил с тех пор, как вернулся, и первое, о чем я подумал, было то, как чертовски приятно слышать его голос, но потом его слова осели, и я понял, что он уловил напряженность между мной и Роуг. Полагаю, ее было не так уж сложно заметить по тому, как мы постоянно огрызались друг на друга, а тонкость никогда не была ей коньком.

Я присел на край кровати, заканчивая перевязывать его рану.

— С кем? — Пробормотал я, прикидываясь дурочком, и он склонил голову набок, одарив меня сухим взглядом, и это было так забавно, что я невольно улыбнулся.

Фокс был на утренней пробежке, так что мне не нужно было следить за своим языком, и Чейз все равно знал о нас, я просто не хотел говорить с ним об этом дерьме, потому что знал, как он относится к Роуг. И я не собирался быть мудаком и спрашивать его совета о том, как лучше вернуть ее, не тогда, когда он вот так лежал в постели.

— У нас все в порядке. Мы просто поссорились. — Я пожал плечами, но он поймал меня за руку, когда я собирался встать, заставив посмотреть на него.

— Не отпускай ее, Джей-Джей, — яростно прорычал он, а в выражении его лица читалась темная и настоятельная потребность. — Она заслуживает кого-то вроде тебя. Ты лучший парень, которого я знаю, тот из нас, кто сохранил частичку тех детей, которыми мы все были. Ты — правильный выбор для нее. — Ему не нужно было этого говорить, но эти слова говорили о том, что он не хотел произносил в слух. Что он был неправильным выбором. Что он никогда им не был. И я ясно видел, что он отказался от надежды когда-либо заявить на нее права для себя.

— Не говори так, — прошипел я, понимая, что Роуг варила кофе внизу и могла вернуться в любую секунду. Я попытался высвободить свою руку из его хватки, но его пальцы сжались до боли, когда он в отчаянии посмотрел на меня.

— Я должен это сказать. И мне нужно, чтобы ты это услышал, — сказал он, темнота разливалась в его ярко-голубых глазах, которые были прикованы ко мне. — Ты можешь дать ей то, чего она всегда хотела. Ей нужен дом. Вот он.

— А что насчет Фокса? — Прошептал я. — А как же он? Потому что, когда я проверял в последний раз, он был готов убить, чтобы никто другой не прикоснулся к ней. Может, ты был прав, Эйс, может, то, что я сделал, уничтожит нас. А может, мы вообще забудем, что были вместе, и она окажется в объятиях Фокса, а он никогда ее не отпустит.

— Чушь собачья. Она смотрит на тебя так, будто ты разбиваешь ей сердце. Так что перестань разбивать его и просто разберись с этим. Найди способ, Джей-Джей, — прорычал он. — И заставь Фокса понять.

— Он пристрелит меня, — усмехнулся я.

— В меня то он не выстрелил, — бросил он в ответ.

— Это другое дело, — пробормотал я, в моих висках запульсировало при воспоминании о том, как я видел своего брата на коленях.

— Скажи мне вот что, Джей, ты собираешься просто отпустить ее? Отдашь ее и забудешь, что любил ее? — спросил он с острой, как бритва, интонацией.

Я уже качал головой. — Ты же знаешь, я не смогу ее забыть.

— Тогда послушай того, кто знает, что такое сожаление: если ты любишь ее, то найди способ удержать ее. И если ты любишь Фокса, то найди способ удержать и его. Разумеется, у меня нет совета, как этого добиться. Но я предлагаю тебе начать с того, чтобы сделать прямо противоположное тому, что сделал бы я.

— Эйс… — Я вздохнул, но тут дверь распахнулась, и появилась Роуг с подносом кофе, а за ней вприпрыжку бежал Дворняга.

Чейз бросил на меня взгляд, который говорил мне поговорить с ней, когда она ставила кофе на прикроватный столик.

— У меня есть для тебя подарок, — сказала она, закусив губу, посмотрела на Чейза и полезла в карман джинсовых шорт. Она достала черную повязку на глаз, соблазнительно покачивая ее на пальцах.

— Нет, — пренебрежительно сказал Чейз, уставившись на нее, и я фыркнул от смеха.

— О, да ладно, тебе подойдет, Эйс, и ты все равно можешь ходить со своей марлей только до завтра, — настаивала она. — О, если только ты не хочешь стать для всего мира «Лицом со шрамом»? — Ее глаза загорелись от этой идеи, и она прикусила нижнюю губу, как будто ей она понравилась. Он обдумал ее слова, прежде чем выхватить у нее повязку и, нахмурившись, уставился на нее у себя на ладони.

У меня защемило в груди от выражения его лица, и я возненавидел то, с каким отвращением он смотрел на нее. Затем он засунул повязку под подушку и отвернулся от нее. Роуг взяла с подноса стакан молока и две таблетки, опустилась на кровать рядом с ним и впихнула их ему в губы. Он не смотрел на нее, пока она вливала молоко ему в рот, и его кадык дернулся вверх-вниз, когда он сглотнул. Но затем она наклонилась, прижимаясь губами к его щеке, и его здоровый глаз скользнул по ней, уставившись, чертовски очарованный и разбитый одновременно. Затем он посмотрел на меня с выражением, которое говорило мне уладить свои проблемы с ней, и в тот момент я ни в чем не мог ему отказать.

Я взял ее за руку, когда она отодвинулась назад, и Дворняга вскочил, устроился рядом с Чейзом и закрыл глаза, почти не касаясь его, когда он положил свои маленькие передние лапки одна на другую.

— Нам нужно поговорить, — сказал я Роуг, поднимая ее на ноги, и она, казалось, собиралась запротестовать, но я просто вывел ее из комнаты и не дал ей выбора.

— Извини, Джей-Джей, у меня совсем закончились наличные, я не могу позволить себе трахнуться сегодня утром, — с горечью сказала она, когда я проводил ее прямо в ее комнату и пинком захлопнул за нами дверь.

Я отпустил ее и зашагал в свою комнату, вернувшись мгновение спустя с наличными, которые она дала мне, чтобы оплатить счет, который я ей вручил. Черт, из-за этого я почувствовал себя гондоном. Я должен был попытаться это исправить.

— Вот. — Я подошел к ней, и она, скрестив руки на груди, уставилась на меня.

— Нет, спасибо, — беспечно сказала она, когда я протянул ей конверт.

— Они твои. Я не оставлю их себе. Я был гребаным куском дерьма по отношению к тебе, и я жалею, что вручил тебе этот счет. Это был дерьмовый поступок.

— Да, так и было, — сказала она, и я снова помахал перед ней деньгами. Она отвернулась, и я поймал ее руку, пытаясь вложить деньги в ее ладонь. — Нет, Джей-Джей. Мне они не нужны. — Она выбила деньги у меня из рук, и купюры разлетелись повсюду, дождем посыпавшись на мою кровать.

Она прошла мимо меня, пытаясь добраться до двери, но я преградил ей путь, преграждая выход.

— Пожалуйста, просто подожди. Прости меня, — сказал я, тяжело вздохнув, ощущая ее вкус в воздухе и мгновенно жаждая большего. — Я был мудаком. Самым большим гребаным мудаком в истории мудаков, и мне чертовски жаль.

— Поправка, ты до сих пор мудак, — сказала она, вздернув подбородок.

— Да, но ты должна простить меня, потому что каждый день, когда ты продолжаешь так смотреть на меня, уничтожает меня, и я знаю, что тебе тоже больно. Я знаю, что заслужил эту боль, и я знаю, что не имею права заставлять тебя оставаться здесь и выслушивать меня, но ты мне нужна, красотка. Пожалуйста.

Я подошел к ней так, что моя грудь прижалась к ее груди, и она привстала на цыпочки, откинувшись назад, стараясь не споткнуться от давления моего тела на ее.

— Пошел ты, — прошипела она, в ее глазах была стена, и меня захлестнуло разочарование.

— Знаешь что, Роуг? — Я шагнул вперед, заставив ее споткнуться, но она толкнула меня, как будто могла сдвинуть меня с места. Я был силой, толкающей ее к кровати, и если она не сможет остановить меня, то именно туда мы и направлялись.

— Что, Джонни Джеймс? — ядовито спросила она.

— Когда мы были детьми, нам с тобой никогда не было суждено быть вместе, — прорычал я. — Я был самым милым в компании, а тебе всегда нужен был кто-то более резкий. Но я больше не милый, красотка. И уже давно не милый. Я могу шутить и смеяться с тобой, но внутри моя душа окрашена в черный цвет. Крылья мне подрезали, когда я впервые продал свое тело, и с тех пор я иду по дороге в ад. Но даже сейчас я недостаточно плох.

— Что ты хочешь этим сказать? — усмехнулась она.

— Это значит, что тебе нужно нечто большее, — прорычал я. — Например, заманить меня на «Остров Мертвецов», чтобы я разделил тебя с моим врагом.

— Кажется, ты был вполне счастлив подыгрывать тогда. Я не заставляла тебя силой. У тебя странные границы, Джей. Это сбивает с толку девушку, ты не находишь?

Я сильнее прижался к ней, заставив ее снова споткнуться, и она вцепилась руками мне в плечи, пытаясь удержать меня, но на самом деле не так уж сильно старалась.

— Делить тебя с парнем, который, кстати, чертовски меня ненавидит, — это гораздо больше, чем сбивать с толку. Это полный вынос мозга.

— Значит, ты не ненавидишь его в ответ? — беспечно спросила она, и я оскалил зубы.

— Конечно, ненавижу, — прорычал я, но в моем голосе не было той резкости, которая была раньше, когда я это говорил. Ненависть — слишком громкое слово для того, кто когда-то был мне как брат. — Но мы отклонились от темы.

— Мне кажется, это вполне в тему. Ты же знаешь, что для меня это тоже полный вынос мозга, верно? Я здесь точно не Мисс Порнозвезда, снимающаяся в «Пятидесяти оттенках членов», я не знаю, что я делаю.

— В этом-то и проблема, — прорычал я, заставляя ее отступить еще на шаг и зажимая ее между собой и кроватью, так что ее ноги слегка подогнулись, пока она пыталась устоять на ногах. — Мы все снова потеряны, как и раньше. Фокс пытается контролировать весь мир, чтобы жить в иллюзии, что он главный, Маверик притворяется, что нет никаких правил, кроме тех, которые он сам придумал, Эйс боролся со всеми инстинктами в своем теле, пытаясь удержать единственных людей, которые, как он был уверен, останутся рядом, а я, я пытаюсь доказать тебе, что я мужчина, хотя внутри я чувствую себя глупым мальчишкой, который не знал, что с тобой делать, когда был ребенком, и до сих пор не знает, что с тобой делать, в зрелом возрасте. А ты… — прорычал я, сжимая в кулаке ее футболку и дергая ее вверх, так что она оказалась на самых кончиках пальцев ног. — Ты просто пытаешься найти свой путь обратно домой, который выглядит не так, как тогда, когда ты жила в нем. Но это все тот же дом, мы все те же мальчики. Проблема в том, что все мы носим разные виды брони, которые мешают нам увидеть друг друга. Но я вижу тебя, Роуг. Я вижу твои стены и твои повреждения, и я чувствую тяжесть багажа, который дали тебе эти десять лет. Так что я снисходителен, потому что, возможно, тебе действительно нужен Маверик так же, как и я, и, возможно, тебе тоже нужны Фокс и Эйс. Но мы все знаем, что нет будущего, где это сработает, так что же мы будем с этим делать?

Ее глаза искали мои, ее тяжелое дыхание касалось моего рта, когда я почти сбил ее с ног. Она выглядела такой чертовски сексуальной, попав в мою ловушку и задыхаясь от желания. Я был тверд для нее с того момента, как вошел в эту комнату, но сейчас мы балансировали на грани, и либо мы полностью погрузимся в эти извращенные отношения, которые не были похожи ни на какие другие, которые я когда-либо знал. Либо мы расстанемся и продолжим двигаться в противоположных направлениях, снова и снова вырывая сердца друг у друга. И в конечном счете, это был ее выбор. Потому что, может быть, я и был зол, но я все еще принадлежал ей, и она могла делать со мной все, что захочет.

— Я хочу рассказать Фоксу, — призналась она. — Но я не могу потерять его.

— Если мы останемся вместе, мы потеряем его, если нет, мы потеряем друг друга, — сказал я, гнев скручивал мои внутренности. Это было чертовски несправедливо. Десять лет я ждал ее, и теперь быть с ней означало потерять моего брата. И все это было невыносимо.

— Каков ответ? — Спросил я у нее с рычанием, разъяренный на нее, на Фокса, на всю гребаную вселенную.

— У меня его нет, — сказала она, и ее глаза вспыхнули от эмоций. — Все, что я знаю, это то, что я хочу тебя, я хочу тебя так чертовски сильно, Джонни Джеймс, но иногда я хочу и его тоже. И я не могу сделать выбор, я не буду. Потому что, если мне придется выбирать, это будете все вы или никто из вас. Так было всегда.

— Черт бы тебя побрал, красотка, — прорычал я, дергая ее за футболку и прижимая ее губы к своим. — Ты знаешь, чем это закончится. — Наши губы соприкоснулись, и я почувствовал вкус кокоса и искушения, и, когда мой член уперся в нее, я понял, к чему это приведет, потому что не мог устоять перед ней. Когда мы были так близки, это было похоже на то, как луна управляет приливом. Ничто не могло остановить его, разбивающегося о берег под действием неподвластных нам сил.

— Я не могу держаться подальше, — выдохнула она, её пальцы скользнули вверх и запутались в моих волосах, она поцеловала меня, пытаясь разомкнуть мои губы, впустить ее, а я просто оставался на месте, наслаждаясь тем, что она хочет от меня большего.

Я скользнул рукой вниз по ее позвоночнику и сжал ее задницу так сильно, что она ахнула, ее губы приоткрылись, и я провел языком между ними, целуя ее со всей ослепляющей яростью, нарастающей в моей груди.

— Может быть, Чейз был прав, может быть, ты — наше падение, — огрызнулся я на нее, и она с рычанием вцепилась в мои руки.

— Пошел ты, — прошипела она. — Для гребаного танго нужны двое.

— Только не тогда, когда ты танцуешь танго со мной, красотка. — Я развернул ее за бедра в танцевальном движении, которое заставило ее резко втянуть воздух, притягивая ее спиной ко мне. Я приблизил свой рот к ее уху, раскачивая ее бедра в такт своим, заставляя ее танцевать со мной, прижимаясь к ней своим членом и не оставляя ей выбора в этом вопросе. — Я не обвиняю тебя, на самом деле, я официально снимаю вину с твоих плеч. Потому что я больше не предлагаю тебе выбора в наших отношениях.

— Джей-Джей, — выдохнула она, и я развернул ее лицом к себе, низко наклоняя над кроватью и дергая вверх, чтобы встретить мой рот.

Она расслабилась в моих объятиях, позволяя мне двигать ее телом так, как мне хотелось, и мне это чертовски понравилось. Я крепко держал ее за задницу одной рукой, направляя ее бедра, вдавливая свое колено между ее бедер и заставляя ее двигаться в ритме, который соответствовал музыке в моей голове. Но мне нужно было, чтобы эта музыка выплеснулась за пределы моей плоти и заполнила эту комнату до краев. Поэтому я достал из кармана свой телефон, подключил его к Bluetooth «Beats Pill» (Прим. Портативные динамики) в ее комнате и включил песню, прокручивающуюся у меня в голове. «I See Red» от Everybody Loves an Outlaw.

Я запустил руку в ее волосы, оттягивая их назад и проводя кончиком носа по ее горлу. Затем, когда она выгнулась назад до предела, я отпустил ее, так что она упала на кровать подо мной, на всю наличку, и они растеклись вокруг нее, как зеленое море. Я прижался к ней, покачивая бедрами в такт знойной музыке, и она провела тыльной стороной ладони по моему позвоночнику, пока я упивался жаром танца, отдаваясь ритму, и наслаждаясь двумя моими любимейшими вещами в мире.

Я обвил ее ноги вокруг своей талии, покачивая бедрами, когда ее спина выгнулась дугой, а ее сиськи прижались к моему лицу. Я оттянул ее спортивный лифчик, посасывая ртом ее левый сосок, прежде чем стащить эту штуку через ее голову и отбросить в сторону. Ее бедра сомкнулись вокруг меня, и я встал, удерживая ее и прижимая к себе, положив руку ей на позвоночник и кружа ее, пока она прижималась ко мне. Басы музыки отдавались в моем черепе так громко, что это было все, что я мог слышать, и когда она опустилась на ноги, я поймал ее за руку и закружил в пируэте, тем же движением схватив за ее маленькие джинсовые шорты и сорвав их с ее тела, отчего у нее перехватило дыхание. Под ними не было трусиков, и я одобрительно зарычал, прижимая ее к своей груди, а ее рука опустилась на мое плечо, когда она подняла на меня глаза. Я провел двумя пальцами по ее позвоночнику, а ее обнаженная плоть, горячая и идеально шелковистая, прижалась к моей.

Мы оба перестали двигаться, и она потянулась к моим шортам, развязывая шнурок, в то время как наши взгляды оставались прикованными друг к другу, а мое сердце колотилось только ради нее. Я не мог отвести взгляд, так глубоко погружаясь в голубизну ее радужек, что не думал, что когда-нибудь выберусь оттуда. И внезапно я двинулся, опрокидывая ее обратно на кровать и забираясь на нее сверху, завладевая ее ртом в грязном, отчаянном поцелуе. Я был потерян, мои мысли были как в тумане о ней и ни о чем другом, когда я спустил шорты и врезался в нее одним яростным движением бедер.

У меня вырвался вздох, когда я сжал в кулаке подушку над ее головой вместе с несколькими пятидесятидолларовыми купюрами, слишком поздно осознав, что впервые в жизни забыл презерватив. Она была такой влажной, такой тугой, такой горячей.

— О черт, — простонал я.

— Не останавливайся, — потребовала она, ее рот нашел мой, и я автоматически подчинился, мои бедра качнулись, когда я застонал от ощущения ее киски вокруг меня, плоть к плоти.

К черту презервативы. К черту все гребаные презервативы в мире. Я никогда, никогда больше не буду пользоваться ими с этой девушкой.

— Черт возьми, Роуг, о, к черту мою гребаную жизнь, — выругался я, двигаясь быстрее, сжимая тыльную сторону ее бедер и входя в нее так глубоко, что она начала кричать. Она была такой скользкой и шелковистой и сжимала меня так чертовски сладко. Я не продержусь долго, я уже готов был кончить.

Пот выступил бисеринками у меня на лбу, когда я вцепился в тыльную сторону ее ног и жестоко трахал ее, в то время как она встречала каждый толчок ободряющими криками, а изголовье кровати ударялось о стену давая понять Чейзу, что мы делаем, даже если ее крики еще не выдали нас.

Ее ногти впивались в мою спину, а мой лоб прижимался к ее лбу, когда мы превратились в единое совершенное существо, созданное из чистого удовольствия. Деньги прилипали к нашей плоти, проникая повсюду, и это было фантазией, о которой я и не подозревал, когда Роуг лежала на небольшой горе денег, а мы трахались, как животные.

Мне нужно было остановиться. Я должен был, блядь, остановиться. Но я не мог, она была слишком влажной, слишком приятной, и я бы сошел с ума, если бы не кончил в нее. Я должен был узнать, каково это, я просто не мог остановиться. Я думал, что секс — это потрясающе, но я всю свою жизнь чертовски заблуждался. Потому что без этой латексной оболочки между мной и ней секс не был потрясающим, он был всем. Это была одна из гребаных причин для существования.

— О черт, как же с тобой хорошо, — простонала она, запрокинув голову, и радужные волосы рассыпались повсюду.

— Я собираюсь кончить, — прорычал я, вцепившись пальцами в подушки, пытаясь замедлиться, пытаясь заставить себя выйти. Но затем она уперлась пятками в мою задницу, заставляя меня погрузиться в нее еще глубже, и мой член чуть не лопнул от того, насколько это было прекрасно.

— Роуг, — предупредил я, но ее губы встретились с моими, и я ускорил темп, теряя рассудок и не придавая значения тому, что после этого мне конец. Она была причиной моего безумия, и я, черт возьми, признал это.

Ее киска так сильно сжала мой член, что я понял, что она кончает, еще до того, как она начала стонать и сжимать пальцами собственные волосы. Я ухватился за спинку кровати, возвышаясь над ней, и кончил сильным толчком, который взорвал мой гребаный мозг, и моя сперма пролилась глубоко в ее киску, и ничто не могло это остановить.

— Блядь, блядь, блядь, — выдохнул я, закрыв глаза, когда лучший оргазм в моей жизни пронзил мой член.

Я удержал свой вес над ней, когда просто почувствовал горячее, липкое месиво между нами, и мое лицо расплылось в злобной ухмылке, когда я уставился на нее сверху вниз. — Нам следовало сделать это раньше.

Она молча кивнула, убирая пряди волос с глаз. — Черт возьми, Джонни Джеймс. Кажется, твой член слишком долго был в плену резинки, и теперь он свободен и наверстывает упущенное. Ты что, в мед его каждое утро макаешь? Он чертовски гладкий.

Я вышел из нее, перекатился на спину рядом с ней и начал смеяться, убирая стодолларовую купюру со своей груди и отбрасывая ее так, что она, порхая, приземлилась ей на бедро. — Больше никаких презервативов. Я собираюсь сжечь их все.

Она рассмеялась, хлопнув меня по груди. — А что, если я забеременею?

— Тебе нравятся дети, верно? — Спросил я, и она снова шлепнула меня с фыркающим смехом.

— Ни за что, этого не случится.

— Я не могу вернуться к прежнему, красотка. Я почувствовал, что трава зеленее, — сказал я с ухмылкой. — Твоя киска — моя новая зависимость.

— Я думаю, что у меня тоже появляется заЧленовисимость? Как зависимость, но… —

— Я понял, красотка, — усмехнулся я.

Она повернула голову, чтобы улыбнуться мне, но наши улыбки растаяли, и мы просто смотрели друг на друга, а моя рука нашла её руку на кровати, и наши пальцы переплелись. Я почувствовал себя тем самым мальчишкой, и, может быть, впервые меня это вполне устраивало. Может, порой было нормально быть им — мальчиком, который любил девочку, которая была для него как звезда, — недосягаемая. Потому что тот мальчишка был счастлив, и, может быть, настало время вернуть это счастье себе, независимо от того, сколько оно продлится.

***

Вечером я неохотно направился в «Загробную Жизнь», а пачка налички снова была спрятана в моей тумбочке. Роуг отказалась забрать их обратно из чистого упрямства, а я не собирался оставлять их из чистой гордости, так что пока они просто будут лежать у меня в ящике, пока я не придумаю, как именно потратить их на Роуг.

Когда Фокс вернулся домой утром, я сказал ему, что мы с Роуг собираемся заняться серфингом, и технически так оно и было, только по дороге мы заехали в клинику, чтобы Роуг выписали противозачаточные таблетки. Однако девушка была рассеяна, как птица додо, поэтому я установил ей на телефон ежедневные напоминания, чтобы она не забывала их принимать. Потому что, я не собирался возвращаться к презервативам теперь, когда я вонзил свой член в нее без защиты. Джонни-младший поднялся на более высокий уровень существования, который стоил больше, чем все золото в мире, и он был чертовски уверен, что его не убедят вернуться обратно.

Сегодня мне было так хорошо, лучше, чем когда-либо, черт возьми, за долгое время. Чейз был дома, Роуг больше не злилась на меня, и, казалось, наконец-то все вернулось на круги своя. Мне все еще предстояло разобраться с огромной проблемой, а именно с Фоксом, но сейчас я решил просто наслаждаться тем, что в остальном всё шло хорошо, а потом разберусь, как с ним поступить. Потому что я был безумно влюблен, и в тот момент для меня действительно не было пути назад. Конечно, были сложности, но в каких отношениях не бывает проблем? Не то чтобы я знал что-то о нормальных отношениях, но наши никогда и не были нормальными. В нашей группе вообще ничего не было нормальным. Поэтому я знал, что нам нужны отношения другого типа, которые могли бы решить все наши проблемы. То есть… Фокс вряд ли согласится на это, а позицию Чейза еще предстояло выяснить, но если кто и мог с этим разобраться, так это я. В конце концов, я был эскортом. Я был открытым человеком по натуре. Главная проблема заключалась в том, что я имел дело с парой самых собственнических парней, которых когда-либо встречал. Но в прошлом нам удавалось делиться, и Маверик, очевидно, все еще был готов к этому, возможно, и остальные тоже будут.

Конечно, Рик скорее всего пристрелит меня, если ему наскучат наши отношения, но я чувствовал, что он не склонен так поступать, учитывая, что из-за этого он потеряет и Роуг. Так что да, все было не идеально, но, возможно, так и не могло быть, или, может быть, я был просто влюбленным идиотом, чья голова была затуманена бредовым оптимизмом, который пришел с этой любовью. В любом случае, у меня был плохо продуманный план и большая мотивация, так насколько сильно все могло пойти не так?

Я воспользовался задней дверью, чтобы войти в раздевалку «Загробной Жизни», и мои брови поползли вверх, когда я увидел Джесси, бегающую взад-вперед между парнями, тряся перед ними шляпой-котелком.

— Счастливчик, который вытянет мое имя, получит отсос! — взволнованно сказала она, выдувая пузырь из жвачки и улыбаясь Техасу, когда он доставал презерватив из шляпы. — Не подглядывать!

Он держал его в кулаке, а Джесси подбежала к Адаму, который натирался маслом для шоу у своего туалетного столика, встряхивая шляпой у него перед носом. Его щеки порозовели, и он покачал головой, но она только закатила глаза и схватила его руку, засовывая ее в шляпу.

— Давай, милый, я обещаю, тебе понравится, если ты выиграешь, — подбодрила она, сунула ему в руку презерватив и снова убежала.

Ди рассмеялась, качая головой. — Ну, это нечестно, кто раздает бесплатное куни девушкам? У меня был долгий день.

— Для этого тебе не нужно выигрывать игру, я буду есть тебя весь день и всю ночь, милая, — сказал Техас, поправляя полотенце на талии, и Ди откинула волосы.

— Тогда тебе лучше схватить шляпу и пару презервативов, малыш Техас, — промурлыкала она в ответ, и он вскочил на ноги, направляясь к своему туалетному столику, чтобы сделать именно это.

— Ладно, у всех есть по одному? — Спросила Джесси, подпрыгивая на носках, а затем заметила меня и с визгом побежала вперед. — Остался один, босс, это может быть твой счастливый день! — Она захлопала ресницами, глядя на меня, и я криво усмехнулся.

— Нет, спасибо, милая. Удвой Адаму шансы.

У Адама перехватило горло, когда Джесси отскочила, чтобы вложить последний презерватив ему в руку.

Белла сидела на коленях у Олли, они целовались так непристойно, что я был уверен, что в любую секунду здесь может начаться трах-фест. И это было бы уже не в первый раз. В прошлом я принимал минет только от Джесси, моим танцорам нужно было уважать меня как своего босса, а поскольку я, по сути, был еще и сутенером для всех, нам нужны были какие-то границы, которые гарантировали бы, что мы сможем продолжать работать вместе, не допуская беспорядка. Теперь я был занятым мужчиной, и это было так чертовски приятно, что я пожалел, что не могу рассказать об этом всем здесь. Но вместо этого мне просто приходилось хранить этот секрет глубоко внутри себя, что иногда было просто грустно. Я хотел, чтобы весь гребаный мир знал, что Роуг — моя девушка, даже если это означало, что весь мир узнает, что она принадлежит и Маверику.

— Кто-нибудь, дайте мне барабанную дробь! — Джесси закричала, а Техас покачал бедрами из стороны в сторону, так что под полотенцем послышался шлепающий звук, когда его член задвигался между бедер.

— Чувак, — рассмеялся я, а Рубен захохотал позади него.

— Посмотрите на свои презервативы, — потребовала Джесси, и ее глаза загорелись от возбуждения, когда она закусила губу и посмотрела между парнями, у которых было по одному презервативу на ладони. Я заметил, что Кевин, уборщик, стоял у стены со шваброй в руках, и его лицо опустилось, когда он посмотрел на свой презерватив, на котором не было имени Джесси.

— Ну? У кого оно? — спросила Джесси, и Техас с Рубеном с разочарованными лицами показали ей пустые презервативы.

Мой взгляд метнулся к Адаму, который был подозрительно тих, и Джесси подбежала к нему вприпрыжку, раздвигая его пальцы, чтобы достать два презерватива.

— Оно у Адама! — объявила она, размахивая презервативом со вкусом клубники в воздухе, прежде чем схватить его за руку и потащить к гардеробу с костюмами.

Он с тревогой оглянулся на меня, но массивная выпуклость его боксеров говорила о том, что он не так уж сильно сопротивлялся.

— Адам, Адам, Адам, — начал я скандировать, и все остальные тоже подхватили скандирование, отчего на его губах появилась застенчивая улыбка, когда Джесси увела его в гардеробную.

— Хорошо, моя очередь. — Техас помахал бейсболкой, и Лайла с Ди вытащили по презервативу, хихикая вместе, как раз в тот момент, когда Эстель вошла в комнату. — Возьми презерватив, мама Стелла.

— Не делай этого, — предупредил я ее.

— О, мы что, играем в игру? — Серьезно спросила Эстель, разглаживая складку на своей застегнутой красной рубашке.

— Стелла, не делай этого, — рассмеялась Лайла.

— Сделай это Стелла, — настаивал Техас с озорным выражением во взгляде.

— Ты больной, чувак, — сказал я, фыркнув. — Я запрещаю тебе предлагать эту кепку Стелле.

— Не будь занудой, Джей, — сказала Эстель, махнув мне рукой и доставая презерватив из кепки.

— Пока не смотри на него, — скомандовал Техас, прежде чем махнуть кепкой в сторону Беллы, сидящей на коленях у Олли, но Олли оттолкнул его, затем скользнул рукой между бедер Беллы, заставив ее застонать и поцеловать его еще раз.

Рубен бросился к нему, выхватывая презерватив из шляпы, прежде чем Техас успел остановить его, и заливисто рассмеялся. — Тебе лучше хорошенько отсосать мне, Техас, если я выиграю.

— Заткнись, придурок. Это для девочек, — пренебрежительно сказал Техас, но его взгляд на секунду задержался на Рубене, как будто он не был полностью против его предложения.

Я снял футболку, направляясь к туалетному столику, взял миндальное масло и начал наносить его на кожу.

Техас снова качнул бедрами, чтобы начать свою крутую барабанную дробь, прежде чем сказать всем посмотреть на свои презервативы.

— Я победила! — Воскликнула Ди.

— Я тоже. — Лайла нахмурилась.

— О-о, и что я получу? — Спросила Эстель, размахивая своим выигрышным презервативом.

— Подожди, я тоже выиграл, — сказал Рубен, выгибая бровь в сторону Техаса.

— Ты на всех написал свое имя, придурок? — Потребовала Ди, швыряя свой презерватив в Техаса так, что он отскочил от его груди.

— Ага. Кто первый? — Он облизал губы, и Ди с Лайлой завизжали, когда он бросился на них, и все рванули к двери пока он преследовал их. Рубен помчался за ними, а Эстель в замешательстве нахмурилась, когда они убежали прочь.

— Я только что выиграла что-то грязное? — Спросила Эстель.

— Техас разыгрывал оральный секс, — сказал я ей, и ее глаза расширились.

— Черт возьми, если бы он не был на двадцать лет моложе меня, я бы приняла его предложение, — усмехнулась она, поворачиваясь и направляясь обратно в бар, и я рассмеялся.

Когда наступила тишина, из гардеробной донеслись стоны Адама, и я подключил свой телефон к Bluetooth, включив «Peaches» от Justin Bieber, Daniel Caesar и Giveon, готовясь к шоу.

Мой взгляд упал на Спаркла в его аквариуме у окна, и я направился посмотреть, как у него дела. Остатков усов в аквариуме больше не было, потому что, чёрт возьми, эта маленькая морская звезда превращалась в голодного хищника, и вскоре я собирался начать обучать его пожирать не только усы. Затем он перейдёт к пальцам рук, потом к пальцам ног, а потом мы дойдём до кистей, и, возможно, я принесу ему ещё несколько друзей, чтобы они могли работать в команде и уничтожать части человеческих тел. Однажды у меня будет армия плотоядных морских звёзд, и мои враги будут бояться их крошечных зияющих ртов.

— Хороший мальчик, Спаркл. — В качестве награды я насыпал в аквариум немного корма для рыб, но он просто сидел на своем камне и не смотрел на меня. У него было такое чувство юмора.

***

Шоу прошло без сучка и задоринки, и к его концу женщины вкладывали мне в руки свои номера на салфетках, на которые я, даже не взглянув, выбросил в мусорное ведро за кулисами. Сегодня вечером был Том Коллинз, подбадривавший меня из бара тем сияющим взглядом, которым он всегда одаривал меня. Я попросил Эстель угостить его бесплатными напитками, потому что он дал на чай всему обслуживающему персоналу по пятьдесят долларов каждому и оставил сотню для меня за стойкой. Чертовский милый парень. Я надеялся, что он пошел домой, хорошенько смазал свой член и хорошо провел время, думая обо мне сегодня вечером. Я действительно так думал. Благослови господь его сердце.

Я смыл масло в душе, чувствуя себя хорошо после выступления, натянул ярко-розовую майку и черные спортивные штаны, готовый отправиться домой. Роуг, скорее всего, сегодня снова будет спать с Чейзом, и мне тоже не терпелось побыть с ними. Может быть, мы могли бы посмотреть фильм и обниматься, как идиоты, потому что это было практически все, что я хотел делать с Эйсом в последнее время. Возможно, это было странно, но мне просто нужно было прикоснуться к нему, чтобы напомнить себе, что он все еще здесь. После того, как я все это время думал, что он мертв, мне нужна была уверенность, что он дома, живой и в безопасности. Так что я не собирался беспокоиться об этом, потому что ему, похоже, нравилось, что в данный момент я навязчивый чудак.

Спать с моей красавицей в одной постели было просто лучшим чувством в мире. Хотя мне хотелось, чтобы Фокс присоединился к нам. Я знал, что он иногда прокрадывался в комнату ночью и наблюдал, как мы спим. Всякий раз, когда я просыпался и чувствовал его рядом, на моих губах появлялась улыбка, потому что это давало мне надежду, что он смирился с мыслью о том, что Чейз останется.

Я уже пару раз пытался поговорить с ним об этом, но он просто отмахивался от меня, говорил, что обсуждать это не стоит, и что Чейзу пора уходить. Но, конечно же, он не это имел в виду. Я видел, как он смотрел на него, как ему хотелось простить его и позволить ему остаться. Так почему же он просто не мог позволить себе сделать это и позволить нам всем, наконец, быть счастливыми? Чейз прошел через многое, насколько я мог судить. И он спас Роуг в «Кукольном Домике». Конечно, Фокс мог бы простить его теперь, когда узнал об этом?

Я помахал всем на прощание, сунул телефон в карман и направился к задней двери на парковку, ночной воздух согревал мои щеки, когда я шагал к своему «GT». До моего слуха донесся свист, и я резко обернулся, пожалев, что у меня нет при себе оружия, за мгновение до того, как мой взгляд упал на Фокса, прислонившегося к борту своего грузовика. С тех пор как Шон затих после того, как Роуг пырнула его ножом, я немного успокоился, но мне определенно нужно было это прекратить, потому что я ни на секунду не верил, что этот ублюдок мертв. Его людей видели на окраине города, они прятались, как бродячие собаки, и мы знали, что они бы уже уехали, если бы их шавка-босс сдох.

— Хочешь немного подзаработать со мной, брат? — он спросил, и мое сердце воспрянуло.

— Да, конечно, какой у нас план? — я направился к нему, а он оттолкнулся от грузовика и открыл его. Он был одет в белую майку и джинсы, а сзади у него был засунут пистолет.

— Ты знаешь ту цыпочку Татум, с которой Роуг тусуется? — спросил он, и я кивнул. — Ну, у одного из ее бойфрендов есть для нас работа.

— Одного из? — Я спросил в замешательстве. Роуг не упоминала эту часть. У этой девушки было несколько парней? Разве это не было похоже на мою новую мечту?

— Ага, — фыркнул Фокс. — Ты можешь представить, что будешь делить одну девушку? В конечном итоге я бы убил всех остальных парней.

Я нервно рассмеялся, обходя его грузовик и садясь на пассажирское сиденье, в то время как он сел за руль.

— Я имею в виду, это не самая плохая идея, — сказал я, и Фокс усмехнулся.

— По-моему, в этом нет никакого смысла. Это как в той книге, которую ты мне дал, да? Чертова драма, когда девушка не выбирает, — это здорово для сюжета, но в конце концов она окажется с Габриэлем, и на этом все закончится. Им суждено быть вместе.

— А что, если все они предназначены ей? — Спросил я, нахмурившись.

— Так не бывает. В мире Солярии у тебя может быть только один партнер, который предназначен звездами, а Габриэль может видеть будущее. Он уже знает, что это будет он.

— Ну, может, звезды не должны выбирать, — выпалил я резче, чем намеревался. — Может, девушка должна сама выбрать.

— Она выберет. И она выберет Гейба, — сказал Фокс, пожимая плечами.

— Не называй его Гейбом, — прорычал я, и голова Фокса резко повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— В чем твоя проблема? Он тебе не нравится? Данте — хороший вариант на замену, но, кажется, он слишком охотно делит ее с…

— Может быть, в этом и смысл, Фокс. Может быть, им следует разделить ее. Может быть, судьба не должна решать, — сердито сказал я, и между его глазами образовалась складка.

— Это смешно. — Он махнул рукой, завел грузовик и выехал на дорогу. — Это никогда не сработает.

— Ты сам сказал, что у девушки Татум есть несколько парней. Очевидно, что это может сработать в реальной жизни, иначе они не были бы вместе.

— Послушай, не пойми меня неправильно, они выглядят счастливыми и все такое. Но…

— Но что? — Холодно спросил я.

— Ну, как эти ребята могут быть искренне довольны такой ситуацией? Некоторые из них, должно быть, остаются в стороне, у нее, вероятно, есть любимчики, а остальные просто существуют для того, чтобы воплотить в жизнь ее фантазии о групповом сексе.

— Почему тебе так трудно поверить, что она любит их всех в равной степени? — Спросил я.

— Чувак, я и не думал, что ты вообще знаком с этой цыпочкой.

— Я не знаком, — отрезал я. — Но, может быть, это работает.

— Наверное, да. — Фокс пожал плечами. — Просто у меня в голове все это с трудом укладывается. Я скорее умру, чем поделюсь своей девушкой.

— Роуг не твоя девушка, — пробормотал я.

— Что? — прорычал он, и мое сердце бешено заколотилось.

— Она не хочет, чтобы ею владели.

— Я знаю это. Я не пытаюсь владеть ей, — пренебрежительно сказал он. — Я люблю ее.

— Ну, может быть, тебе стоит спросить ее, что ей нужно, чтобы она почувствовала себя любимой, — сказал я, смягчая свой тон.

Я не хотел ссориться с Фоксом. И я действительно не хотел ссориться с ним из-за Роуг. Этого я старался избежать больше всего, если бы только мог придумать, как заставить его понять, что ее любовь ко мне не означает, что она не любит и его. Потому что я начинал понимать, что то, что она хочет Фокса, не отменяет того, как сильно она хочет меня.

— Я знаю, что ей нужно, — высокомерно сказал он, и я перевел дыхание, не желая, чтобы это переросло в ссору.

Мы выехали на темную улицу, ведущую к Сансет-Бич, и Фокс вышел из грузовика, жестом пригласив меня следовать за ним. Мы спустились на песок, и мой взгляд зацепился за костер дальше по пляжу, к которому мы направились.

Плеск волн о берег смешивался со стонами, приносимыми ветром, и я прищурился туда, где несколько камней полукругом лежали в воде, создавая небольшое спокойное, уединенное место в океане. Там шевельнулись какие-то темные фигуры, и до нас донесся еще один женский стон, когда я, прищурившись, посмотрел на тела, прижатые друг к другу в воде.

Один из них отделился, и крупный татуированный парень вынырнул из воды, направляясь вверх по песку, когда свет костра упал на него, и он кивнул нам в знак приветствия. На нем были белые плавательные шорты, и, черт возьми, они облегали его чудовищный член, который в данный момент салютовал Луне. Мне пришлось подавить смех, когда Фокс скрестил руки рядом со мной.

— Эй, придурки, — сказал он, но скорее дружелюбно, чем оскорбительно.

— Ты мог бы позвонить и сообщить нам информацию о работе, вместо того чтобы приглашать нас на свою пляжную оргию, — заметил Фокс.

— Сейнт всегда прослушивает мои звонки, а это нужно держать от него в секрете, — серьезно сказал парень.

— Его здесь нет? — Фокс посмотрел на воду, когда оттуда донесся еще один громкий стон. Господи.

— Он будет здесь позже, у него была деловая встреча.

— Мне нужно поддерживать с ним отношения, — сказал Фокс. — Эта работа поставит их под угрозу?

— Не-а, — сказал он пренебрежительно. — Он не узнает, что вы, ребята, были замешаны. Это просто часть маленькой семейной шутки. Ничего серьезного. И я дам вам за это три тысячи. — Он соблазнительно ухмыльнулся.

Я с надеждой взглянул на Фокса, потому что вкус этих зеленых денег пробудил во мне голод. — Мы в деле? — Спросил я Фокса, и он повернулся ко мне с кивком.

— Хорошо, но если Сейнт разозлится, это будет на твоей совести, — сказал Фокс, и парень кивнул.

— Я приму удар, если до этого дойдет. Клянусь сердцем, — сказал он с ухмылкой. — Вот чего я хочу. — Он взял спортивную сумку, стоявшую у костра, достал телефон и показал нам на экране изображение статуи белого кальмара на детской площадке в центре заросшего травой парка. — Его только что установили в парке Блу-Спрингс в верхнем квартале.

— И на хрена тебе он нужен? — Я фыркнул, а парень усмехнулся.

— Думаю, эта статуя станет отличным дополнением к музыкальной комнате Сейнта, — сказал он, пожимая плечами. — Я оставил боковые ворота дома открытыми. Пару часов там никого не будет, так что, как только он окажется у вас, просто пронесите его за дом и оставьте под брезентом, который я оставил за «Porsche» Татум. Также я там оставил для вас наличные в конверте.

Стоны Татум начали нарастать, и парень посмотрел на воду с жаром в глазах. — Мы со всем разобрались? Потому что я должен заставить ее стонать громче, чтобы доказать, чей член она предпочитает.

— Да, у нас все в порядке. — Сказал Фокс, пожимая ему руку, и мы повернулись, когда он снова вошел в воду, плывя под волнами, направляясь к своей девушке и тому, кто был там, заставляя ее стонать.

Легкий укол ревности пробежал по мне от того, как легко им, очевидно, было просто быть всем вместе. Неужели Фокс не мог согласиться с этим? Это выглядело чертовски весело. И я уже рисовал в воображении свою собственную маленькую фантазию о том, как приведу Роуг сюда, в воду, с Фоксом. Разве он не мог оставаться собственническим мудаком, пока я ласкаю языком клитор Роуг? Разве это такая уж ужасная ситуация?

Нахмуренные брови Фокса говорили о том, что в данный момент он был чертовски сбит с толку тем, чему только что стал свидетелем, и я подумал, что, если поделюсь с ним своей маленькой фантазией, это закончится пулей мне между глаз.

— Как ты думаешь, что это за кальмар? — Спросил я Фокса, когда мы вернулись к его грузовику и сели внутрь.

— Понятия не имею, — сказал он, заводя двигатель.

— Держу пари, это связано с сексом, — задумчиво сказал я. — Все эти щупальца, понимаешь?

— Я не знаю, Джей. — Фокс посмотрел на меня со смехом.

— Может быть, Татум увлекается порно с инопланетянами-щупальцами.

— Кто, черт возьми, увлекается подобными вещами? — Фокс усмехнулся, и в уголках моего сознания всплыли воспоминания о работе в «Кукольном Домике».

— Ну, ты был бы удивлен, узнав, какими вещами увлекаются некоторые люди.

— Как ты думаешь, Роуг увлекается подобным странным дерьмом? — поинтересовался он вслух.

— Не-а, ей нравится грубость, и я думаю, она трахнет любого, кто будет одет в костюм Зеленого Могучего Рейнджера, но…

— Что? — он оборвал меня рычанием, и я понял, что только что ляпнул это как гребаный идиот. — Откуда тебе знать, что ей нравится?

— Потому что она рассказывает мне всякую чушь, — быстро ответил я, пожимая плечами, и он фыркнул.

— Она никогда ни чего мне не рассказывает.

— Это потому, что ты слишком занят, командуя ею, чтобы большую часть времени слышать, что она говорит.

Он вздохнул, его пальцы сжались на руле, и мой взгляд зацепился за желание, горящее в его глазах, заставляя мою грудь сжаться. Я знал, что он любил ее так же сильно, как и я, и хотел бы я что-нибудь сделать, чтобы заставить его смириться с мыслью, что она наша. А нее только его. Но потребовалось бы чудо, чтобы убедить его в этом, а у меня его не было. Может быть, мне повезет, и я найду джинна в бутылке на пляже в один прекрасный день, и тогда я пожелаю, чтобы наша семья воссоединилась так крепко, чтобы ничто не могло нас разлучить. Даже это.