Карнавал Хилл

Джей-Джей перерыл все, что смог найти в кабинете Фокса в «Доме-Арлекинов», пока я ходила по этажам, а Дворняга следовал за мной по пятам, сочувственно поскуливая.

— Здесь ничего нет, — выругался Джей-Джей, проводя рукой по своим иссиня-черным волосам и в отчаянии глядя на меня.

— Должно же быть что-то, — взмолилась я, слезы на моих щеках уже высохли, и холодная, жесткая ярость скрутила мне внутренности.

Я была зла на Фокса больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. И все же меня переполняли чувство вины и боль из-за того, как сильно я обидела его сегодня. И каждый раз, когда я смотрела на мириады синяков, покрывающих лицо Джей-Джея от побоев, нанесенных ему Фоксом, это чувство вины во мне только усиливалось.

Это была моя вина. Все это.

Чейз никогда бы не бросил меня на том пароме, если бы я с самого начала не вернулась сюда и не начала вмешиваться в их жизнь. Джей-Джей никогда бы не прикоснулся к девушке, на которую положил глаз Фокс, если бы этой девушкой не была я. Маверик даже не попал бы в тюрьму, если бы не преступление, за которое его посадили. А у Фокса не разорвалось бы сердце из-за придуманной версии меня, до которой я никогда не дотягивала.

— Я должна была позволить Акселю убить меня много лет назад, — пробормотала я, даже не собираясь озвучивать свои мысли, но Джей-Джей замер при этих словах, уронив стопку бумаг, в которых рылся.

— Что ты только что сказала? — он требовательно спросил, но я только прикусила губу и отвернулась от него к окну, глядя на океан. На Коув. На единственный дом, о котором я когда-либо мечтала, и единственное место, куда мне никогда не следовало возвращаться.

Рука Джей-Джея опустилась мне на плечо, и он развернул меня, взяв за подбородок и заставив посмотреть на него снизу вверх.

— Никогда больше не говори ничего подобного, — прорычал он мне. — Ты выбросишь эти ядовитые мысли из своей головы прямо сейчас, черт возьми.

Глаза Джей-Джея метались между моими, когда моя нижняя губа задрожала, а слезы затуманили мой взгляд.

— Но ведь это правда, не так ли? Есть причина, по которой я девушка, которую все всегда отвергают. Я яд. Я проклятие. Все, что я приношу, — это разрушения, и Чейз был единственным из вас, кто видел эту правду во мне. И посмотри, что он получил за это. Шон мучил его из-за меня, он больше никогда не будет видеть одним глазом, он, вероятно, будет хромать всю оставшуюся жизнь, и единственная семья, которая у него когда-либо была, бросила его! Он совсем один из-за меня. Он где-то там, думая, что он никому из нас не нужен, а весь его мир сузился до этого беспомощного, безнадёжного, одинокого места, где само его существование будет единственной причиной, по которой он просыпается по утрам. Я знаю — я это пережила. И жалею об этом. Я жалею, что не погибла в ту ночь, потому что я просто продолжаю быть проклятием для всех вас и…

Джей-Джей поцеловал меня так крепко, что у меня перехватило дыхание. Мои слезы покрыли наши губы, а его пальцы впились в мое лицо в яростном требовании, которое заставило меня подчиниться ему. В этом поцелуе было так много невысказанных слов. Столько лет одиночества, тоски и боли, но и столько тепла. Были дни на солнце, смех на наших губах, вкус соленой морской воды и слишком много упущенных моментов, подобных этому. Мое бешено колотящееся сердце замедлилось, и мои пальцы вцепились в его майку, я притянула его к себе, не желая, чтобы даже дюйм разделял нас, пока я наслаждаюсь его вкусом.

— Ты имела в виду то, что сказала ему? — Джей-Джей зарычал мне в губы, и мне не нужно было спрашивать, о чем он говорил, моя грудь наполнилась этим чувством, и я кивнула, глядя в его медово-карие глаза, в которых было столько боли. Так много тоски.

— Я люблю тебя, Джонни Джеймс, — выдохнула я. — Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня. От этого моя кожа горит, а сердце учащенно бьется. Но также от этого у меня внутри все сжимается, а ладони становятся липкими, потому что любить тебя — значит снова рисковать своим сердцем ради тебя. Но на этот раз я знаю, что это не то же самое. На этот раз я иду ва-банк, а это значит, что, если ты снова меня бросишь, от меня не останется ничего, что могло бы продолжать жить.

— Я никогда не отпущу тебя, красотка, — яростно поклялся Джей-Джей, так крепко сжав мое лицо, что я почувствовала себя спасательным плотом, удерживающим его на плаву в штормовом море. — Никогда. Это — ты и я. И это все. Некоторые люди говорят, что любить легко, стоит только открыть сердце и впустить кого-то. Но наша любовь никогда не была легкой. Она была завоевана в битвах, в которых мы сражались без доспехов, и заработана через раны, оставившие шрамы, которые навсегда изменили нас. Она грязная, жестокая и чертовски приятная. Мне не нужна легкая версия любви, Роуг. Я хочу сгореть в огне нашей семьи. Я хочу, чтобы мы с тобой были вместе всегда. И мне нужно, чтобы остальные тоже были с нами.

— Это такой пиздец, Джей-Джей, — сказала я, и мой голос дрогнул, когда тяжесть его слов обхватила мое сердце и плотно прижалась к нему, словно новая стена, подобная тем, что я возводила для себя. Но эта стена была создана не для того, чтобы не пускать его, а для того, чтобы запереть его внутри. — Чейз может быть где угодно. Как нам теперь его найти?

— Мы найдем его, — свирепо прорычал Джей-Джей, но я не могла избавиться от грызущих меня сомнений.

— Ты так и не нашел меня, — выдохнула я.

Что-то дрогнуло во взгляде Джей-Джея, когда он осознал правду в моих словах, но он только яростно покачал головой. — Так не будет. Где-то здесь есть подсказка. Она должна быть. Кроме того, когда Фокс вернется домой, мы сможем вытянуть из него ответ, если потребуется. Меня не волнует, даже если мне придется, черт возьми, подвергнуть его пыткам водой — я делал это раньше и знаю, как. Он остынет, поймет, что поступил неправильно, и поможет нам вернуть его.

Я кивнула, потому что знала, что Джей-Джею нужно, чтобы я согласилась с его точкой зрения. Но я видела монстра в глазах Фокса, а также его решимость. Он не собирался отступать от своего решения. Особенно после того, как обнаружил нас с Джей-Джей вместе. В нем что-то сломалось, и я могла только записать это в список вещей, в которых была виновата.

— Пойдем. Мы можем проверить все наши старые убежища. Если Чейз jcnfkcz здесь, возможно, он попытается воспользоваться одним из них. Потом мы начнем прочесывать города за пределами контроля «Арлекинов». Мы найдем его. Я обещаю тебе, что мы его найдем.

— Хорошо, — согласилась я, потому что больше мы все равно ничего не могли сделать.

Джей-Джей взял меня за руку и повел в гараж, мы вдвоем забрались в его оранжевый «GT», и Дворняга запрыгнул ко мне на колени, прежде чем мы рванули прочь.

Я уже звонила в больницу в поисках его, и они подтвердили, что гипс сняли сегодня утром, а также сообщили, что не назначили никаких последующих встреч с ним, так как им сказали, что он уезжает. Чертов Фокс. Мне хотелось одновременно убить его и броситься к его ногам, умоляя о прощении.

Это было так хуево. Мы были в такой жопе.

Я сжала телефон в руке и выдохнула, пока мой палец прокручивал мой небольшой список контактов, и я долго смотрела на имя Маверика.

Он все еще утверждал, что ненавидит остальных моих мальчиков, но я знала, что в их отношениях было гораздо больше, чем это. Он несколько дней рылся в развалинах «Кукольного Домика» в поисках его. Он делил меня с Джонни Джеймсом и даже спас Фоксу жизнь. Вполне возможно, что он ненавидел их всех, но в глубине души я была уверена, что он все еще любил их. Потому что у меня всегда оставались чувства к ним, независимо от того, сколько ненависти я испытывала ко всем им на протяжении многих лет.

В этом и была особенность ненависти. Она поддерживала тесную связь с любовью. Ты должен был действительно что-то чувствовать к кому-то, чтобы вот так держаться за гнев и боль, иначе эмоции угасли бы. Потому что, если тебе насрать на кого-то, то энергии, необходимой для ненависти к нему, становится слишком много, и в лучшем случае ты становишься к нему равнодушен. Я это хорошо знала. У меня было достаточно бывших, о которых я могла бы думать с ненавистью, если бы мне было не насрать, но я оставила всё это позади, когда ушла от них. Они не стоили того места, которое занимали в моём багаже, так что зачем тратить хоть минуту своей энергии на ненависть? Но мальчики-Арлекины и я, это было нечто гораздо более мощное. Я даже не могла произнести их имена. Я вообще не могла думать о них без того, чтобы это не сжигало меня изнутри. Я ненавидела их так сильно и так долго, что знала, что единственной настоящей причиной этого была моя любовь к ним.

Поэтому я нажала кнопку набора номера на своем телефоне и прижала его к уху, когда он начал звонить.

— Откуда ты знала, что мне нужно услышать твой голос сегодня ночью, красавица? — Спросил Рик, его голос был немного грубоват, и мое сердце разбилось вдребезги, когда я поняла, что его демоны были близко, а меня не было рядом с ним.

— Я ненавижу, что ты все время вдали от меня, — сказала я, стараясь, чтобы он не услышал моих слез, а Джей-Джей бросил на меня любопытный взгляд. Я показала ему имя абонента, и он вздохнул, снова сосредоточившись на дороге, пока Рик отвечал.

— Тогда приезжай и останься со мной навсегда.

— Но тогда я буду дальше от остальных, — выдохнула я, и последовало долгое молчание.

— Что случилось? — Мрачно спросил Маверик, и на мгновение я даже не знала, с чего начать.

— Чейз исчез. Фокс выгнал его, и мы не знаем, куда он делся. Я должна найти его, Рик. Он нужен мне…

Маверик так долго ничего не говорил, что мне пришлось дважды проверить, что звонок все еще подключен, прежде чем у него вырвался вздох и он заговорил снова.

— Я отправлюсь в города к северу от Коув. Не думаю, что он может быстро бегать, не так ли? — пробормотал он.

Сдавленный, безнадежный смех вырвался у меня, когда облегчение разлилось в моей груди. Я знала, что присутствие еще одного человека в поисках ничего не гарантирует, но знание того, что Рик тоже будет искать, что он достаточно неравнодушен, чтобы помочь, вернуло что-то на место в моем сердце.

— Я люблю тебя, — сказала я, прежде чем он успел повесить трубку, и Рик на мгновение заколебался.

— Я найду его для тебя, малышка, — поклялся Маверик.

Линия оборвалась, и я уронила телефон на колени. Звонить Фоксу не было смысла. Он не отвечал, и я серьезно сомневалась, что он все равно сможет нам чем-нибудь помочь прямо сейчас, хотя я оставила больше, чем несколько умоляющих голосовых сообщений на тот случай, если он решит вернуться.

Все, что мы могли сейчас сделать, это обыскать каждое место, о котором могли подумать, и надеяться на лучшее. Но я не откажусь от Чейза. Я бы никогда не отказалась от него снова.