Моя хранимая Химари

Всё ещё немного смущённая дух чайной чашки подумала над ответом и подняла на меня неуверенный взгляд, прежде чем начать говорить.

— Я была на этом курорте примерно месяц назад, ещё до того как мы встретились с вами, хозяин. Уже тогда аякаши начали систематически пропадать в горах. Вернее, это сейчас, после того, как Гинко рассказала мне это, стало понятно, что пропадает их след именно что словно пересекаясь с кем-то очень сильным, кто бродит в лесах по известному лишь одному ему маршруту, охотясь при этом на аякаши. А тогда, когда я там была, Кофую рассказала мне, что множество аякаши, опасаясь пропаж своих сородичей, начали понемногу спускаться с гор и собираться в общины с сильными лидерами.

Пока ничего необычного. «Кто-то сильный, охотящийся на аякаши» — наверняка демон-каннибал вроде Химари, которому повезло развиться достаточно для того, чтобы его коллеги не представляли для него серьёзной опасности. На оникири такое поведение не похоже. Кланеры не заинтересованы в том, чтобы шататься по лесам в поисках демонов — те сами изредка приходят в город. За исключением случаев, когда кто-то материально заинтересовал экзорцистов круга в охоте на одного определённого аякаши. Но тогда бы другие аякаши не пропадали. Даже если бы оникири встречали на своём пути демонов, последние бы в большинстве своём были бы достаточно разумны, или имели достаточно развитые инстинкты для того, чтобы понять, что связываться с группой магов, которая рассчитана на противостояние с гораздо более опасным соперником, не сто́ит. Да и поиски были бы куда более упорядочены — лес бы, наверное, был бы прочёсан гребёнкой военных с поисковыми амулетами, а не вот так, ходит кто-то по лесу и заставляет встреченных аякаши исчезнуть. Четвёртый отдел безопасности Японии? Вообще смешно. Кто из этих чинуш захочет санкционировать в финансовом смысле такую бесполезную операцию… разве что они бы знали об искомом аякаши что-то, что не знает больше никто — какое-то его очень полезное свойство, например. Как сверхчувствительность у моей волчицы… нет, всё равно не подходит по разным причинам, даже без анализа.

Все, как и тогда, в первый раз, когда я услышал от Химари, ещё в школе, эту новость. Мелких аякаши заставляет исчезнуть один сильный — такое бывает и довольно часто. Что они делают в таких случаях? Правильно, сбиваются в спасительные стаи и идут под крыло сильного аякаши, который может дать отпор возможному «охотнику». Зачем лидеру вообще нужны прихлебатели, и почему он сам не охотится на мелких — дело десятое.

Экзорцисты этого мира может и не знают… хотя нет, некоторые могут и знать, но по тому, что я вижу, это их знание осталось в человеческом магическом сообществе на уровне неподтверждённой гипотезы, которая собственно никому и не нужна… так вот, местные оникири могут и не знать, однако среди действительно сильных демонов редко когда попадаются слишком агрессивные и жаждущие власти над территориями, другими демонами или же людьми. Глупые аякаши не доживают до того возраста, когда средний представитель высокого или высшего класса демонов получает достаточное могущество для того, чтобы не слишком опасаться конкурентов и магов людей. Вернее, не опасается такой редкий представитель аякаши людей по другой причине — к своему возрасту он уже обычно находит способ или способы, как жить в комфорте, не задевая и не дразня людей, и одновременно с этим давая понять, что его лучше не трогать. Собственно говоря, о местных демонах я знаю не так чтобы и много, ведь это всё лишь мои гипотезы. На моей старой родине уже давно отработаны методики социализации демонов до того, как те перешагнут ступень развития высокого или тем более высшего класса, что значит, что обычно такие демоны давно и прочно сотрудничают с людьми на взаимовыгодных условиях.

Здесь же… Почему-то мне кажется, что здешние, перешедшие со звериной на мимикрирующую стадию демоны также не очень то агрессивны. Ведь даже лесные звери нападут лишь из-за голода и защищая свою территорию, семейство или же самих себя. Хотя… всё же у той же Сидзуки был и есть хороший повод для того, чтобы ненавидеть людей, значит и не факт, что у других аякаши его нет. Но поверить в то, что всем им экзорцисты повырезали в своё время их семьи — увольте, это бред.

Возвращаясь к текущей ситуации: большинство местных оникири может и не знать, что достаточно сильные аякаши зачастую перестают быть агрессивными и сами уже не охотиться на источники астрального тела. Хотя нет, опять я недооцениваю местных магов. Наверняка они видели и не раз большие скопления демонов, и опять же, не раз и не два их уничтожали без выяснения причин такого поведения. Так вот, лидер у аякаши может служить символом единства, сдерживающим фактором для «залётных» гостей, и, разумеется, защитой от вот таких вот каннибалов-охотников. За свою роль он зачастую получает возможность спокойно присосаться к сильному источнику, не отвлекаясь на возможных соперников и охоту, которую вместо него будут делать его, условно говоря, подчинённые. Как и везде в природе — правит балом взаимовыгодное сосуществование, и это понимают даже те аякаши, что ещё не достигли, или уже никогда не достигнут соответствующей стадии развития, при которой у них появляется мозг или другой орган мышления, способный содержать, поддерживать, и давать возможность нормально функционировать почти человеческому сознанию, которое и является основным объектом мимикрии духов. Тела могут быть нечеловеческими, их вообще может не быть, но чем старше и развитее дух, и, зачастую, чем больше у него личной силы, тем более схожее у него мышление с человеком — это аксиома, которая была известна на моей родине уже многие сотни лет, задолго до технопокалипсиса.

Что-то я задумался. Лиз и часть девушек терпеливо ожидают, пока я выйду из своих мыслей.

— Значит… девушки, и, наверное, в первую очередь Сидзука, объяснили тебе, что я нейтрально отношусь к другим аякаши, не входящим в Семью, и поэтому ты сразу не смогла или не захотела мне говорить об этом сборе аякаши у лыжного курорта, которому, возможно, грозит умеренная опасность?

Лиз кивнула. «Да» — на всё. Как я и предполагал. Вздыхаю.

— Девушки… особенно это касается тебя, Сидзука. Вот уж не ожидал… среди этих аякаши могут оказаться достойные кандидаты для вступления в Семью в качестве подчинённых. Ринко, Хару, отсутствующая тут Химари, вы разве забыли уже тот факт, что Такамия сама по себе является, скажем так, подконтрольной в магическом плане территорией бывшего клана Амакава? Не формально и не с точки зрения государства, разумеется, но так исторически сложилось, что в этом городе очень много различной собственности и людей, ассоциирующих себя с кланом и моим родом. Из-за чего Амакава в свою очередь неофициально взяли город под защиту от диких аякаши. Ринко, я извинялся перед тобой за то, что ты подверглась в собственной школе опасности — было такое?

Ринко вздохнула и покосилась на Хару. Чуть меньше месяца уже успело пройти с того времени, как на нас с Ринко на крыше напал демон, захвативший тело Тайзо. Как бы сложились дела, если бы этого тогда не случилось? Вошёл бы родной брат Хару добровольно в мою зарождающуюся Семью… или же я вообще не стал бы её создавать, сфокусировавшись на саморазвитии? Ведь стимула к подготовке к защите своих близких у меня бы как такового тогда не было. Вернее как, если бы кто напал — я без сомнений вступился бы за ту же Ринко или кого-то из класса, да и то, не за всех и каждого. А вот превентивно создавать с этой целью Семью у меня бы тогда просто не было причин. Хотя ладно, все эти «если бы»…

— Ну, так вот… Такамию сейчас «держит» четвёртый отдел, и отчасти Джингуджи, которые являются моим, опять же неофициальным, покровителем, о чём, вероятно, договорился ещё мой дед. К чему я всё это веду… со временем мне будет необходимо защищать от диких аякаши город, с которым связаны интересы Семьи, самому, вернее глазами, руками, и магией своих подручных. Это, разумеется, если я хочу, чтобы Семья была самодостаточной.

Поворачиваю голову и смотрю на Сидзуку, делаю небольшую паузу. Все, как и полагается, начинают перекладывать взгляд с меня на водного духа.

— …А что необходимо для того, чтобы защитить интересы своей Семьи, не допуская в родном городе происшествий непосредственно её касающихся?

— Нужны люди и аякаши в подчинении, нано. Причём, не обязательно, но желательно сильные маги и демоны на высоких ступенях развития. Множество их. — Покладисто ответила понявшая куда я веду ещё с первых моих слов о защите территорий, Сидзука.

— Лиз, нам нужны аякаши не меньше, чем им же, которые расположились у лыжного курорта, нужно надёжное прибежище.

Лиз снова опустила голову, признавая свою ошибку в том, что она не сказала мне об этом месте раньше.

— Если кто-нибудь ещё знает о чём-то подобном, или узнает в будущем — не стесняйтесь, говорите. Подумаем вместе, что мы с ними можем друг другу предложить в плане взаимовыгодных взаимоотношений.

Сидзука хмыкнула и внезапно сказала:

— Я, вообще-то знаю об одной группе, нано. Но я хотела бы, чтобы ты подождал с разговором с их лидером. Пока что ему нечего будет тебе предложить… нано.

Хм.

— Тебе виднее, Си-тян.

Пауза. Эдакое напряжённое молчание. Мда, что-то я перестарался с нагнетанием обстановки.

— Хех, ну вы все прямо сразу забыли о том, что мы собрались, в общем-то, поехать отдохнуть… Это я буду голову себе забивать Семейными делами, так как мне принимать решение, да и вообще, именно мне идти на встречу с их местным лидером. А до того времени мы будем вместе весело проводить время. Кто на лыжах умеет кататься?

— У меня вроде неплохо получается, хозяин. — Уже более жизнерадостно подхватывает новую тему для разговора Лиз.

— Мне однажды пришлось научиться, когда я сопровождала твоего отца в горах. Хотя, как сказать, научиться… поняла основные принципы и мне хватило. Как держать равновесие и поворачивать, и так далее. — Гинко вставила свою лепту.

— Ммм… никогда не пробовала. Не умею, наверное. — Ринко.

Тишина. Правда, уже не такая напряжённая. Кто о чём думает, можно понять по лицам.

— Юто, нашёл кого спрашивать… удивительно, что хоть кто умеет, нано. — Сидзука.

— А ты сам умеешь, Юто?

Внезапно раздался заинтересованный голос у меня за спиной, и над верхушкой моего сидения появилась привставшая Агеха, сразу же положившая голову на скрещенные руки поверх спинки моего кресла.

— Есть немного. Альпы, гора Вендельштайн… это примерно в центре империи, даже скорее ближе к южным частям. Помнится, лет двадцать назад… ммм…

Вспоминаю детали моей стажировки на заснеженных горах, и как меня учил наставник-человек особенностям проживающих в подобной местности аякаши. Элементальные воздушные, молниевые, очень много крупных разновидностей демонов звериных трансформ… Основой вспоминать нет смысла, информация как-то не к месту, ведь не о ней спрашивали. Краем глаза замечаю удивление в глазах своего воздушного духа, которая неотрывно смотрит на меня, затем после недолгой паузы проходит взглядом остальных девушек.

— Гхм. Что-то не так, Агеха?

Воздушная суккуба (до сих пор удивляюсь такому гибриду) склонила голову набок и объяснила причины своего удивления:

— Я спрашивала у твоей семьи и… хм, Ринко сказала, что тебе недавно исполнилось шестнадцать. Как так?

— Ну да, моему физическому телу едва месяц назад исполнилось… так. Девушки, я так понимаю, ей ещё никто не рассказывал эту немаловажную деталь обо мне? Сидзука? Нет? Отлично, вот вам и тема для разговора. А я, пожалуй, посплю немного.

Спать я, разумеется, не собирался, однако упускать возможность активного устранения последствий расширения астрального тела также было не с руки, тем более, если намечался разговор с существом уровня божества. Нет, я не думаю, что возможный разговор может окончиться дракой. Скорее думать, состоится ли он вообще. Местных аякаши может всё устраивать, а Кофую, подруга Лиз, могла слегка приукрасить ситуацию. Но в любом случае, лучше быть готовым ко всему.

Алгоритм процедур восстановления ментального тела взят из памяти. Будет произведена сортировка случайных воспоминаний на момент идеального состояния ментального тела без их акцентирования в сознании.

Да, глубоко погружаться в восстановительные процессы мне не надо. Я не дома, и в любой момент ситуация может измениться. Буду слушать девушек краем уха, и фиксировать магозрением события в магическом плане.

Тем временем, можно вспомнить всё, что я знаю о божествах, или как местные называют их, «ками». А знаю я о них, не так чтобы и много, на самом деле — лишь самые обязательные основы. Вообще странно, что местное божество может иметь постоянную физическую привязку и являться лидером для группы аякаши — они обычно таким не занимаются… хотя, кто их знает? Я не жрец и среди моих знакомых не было ни единого человека или демона, который бы поддерживал постоянную связь с божеством. Основная информация о божествах идёт через таких личностей, но и конвенциональной, скажем так, магией, можно кое-что о них узнать: Существа, живущие преимущественно в духовном плане, проявляясь лишь частично в астральном. С точки зрения магической теории, они условно всесильны в своём «роде деятельности», однако на практике существует такая прорва ограничений, что лень вспоминать даже треть только из тех, что я знаю, а знаю я верхушку айсберга.

У каждого их действия, направленного на изменения в остальных планах, кроме духовного, обязаны быть причины, и чаще всего должны быть соблюдены соответствующие условия: обряды, молитвы, процедуры. Без них обитающее в совершенно отличном от физического плана существо может лишь пытаться вслепую творить иногда противоречащие законам магии различные чудеса. Однако и не факт, что при соответствующих молитвах и обрядах, результатом будет именно правильная ответная реакция. Почему? Да божество его знает. У них совершенно нечеловеческая логика поведения, живущая по законам духовного мира. Что ещё… общение с ками, предположительно происходит через ментальное тело их жрецов, соответственно молитвы — своеобразные мнемонические формулы. Разница между ними и теми, что используются при построении заклинаний в том, что жрец абсолютно ничего не контролирует, а только лишь приглашает божество предпринять то или иное действие.

В общем — божества мне не союзники и не противники. Если окажется, что местный ками вполне себе способен защитить своих верующих, появляясь при этом в виде воплощённого в человека или демона аватара, то разговора как такового у меня с ним не случится — для этого необходимо самому постигнуть суть его ритуалов. Говорить придётся с главным жрецом или его аналогом у местных аякаши. Как оникири и ками друг к другу относятся в этом мире я не имею ни малейшего представления, но раз Лиз уверена в том, что я как минимум смогу поговорить с ками, а точнее его самым понятливым последователем, и при этом некоторые демоны захотят перебраться под мою защиту, значит ками вроде бы как не имеет никаких персональных счетов с магами. Да и к обычным людям должен относиться нормально, в теории. Рядом целый курорт с отдыхающими, и было бы странно, если бы что-то начало случаться с приезжими людьми. Резкое внимание оникири четвёртого отдела, или даже кланеров круга, в таком случае было бы гарантировано. Не факт, что ками ориентированный на защиту территории от чужих посягательств им был бы по зубам, но вот усложнить жизнь ему они бы могли. Если убить всех демонов-последователей, ками останется просто-напросто слеп и не в силах дать адекватный ответ агрессору. Хм.

…

Выход из режима выполнения процедур восстановления ментального тела из-за внешнего вмешательства. Сортировка воспоминаний на момент идеального состояния ментального тела приостановлена. Оценочное сравнение не выполнялось.

— Приехали, Юто… нано — Сидзука.

Открыть глаза, оглянуться. Девушки суетятся у выхода, переговариваясь и перетаскивая вещи, которых было не так чтобы уж и много, но всё же были. Как-никак с ночёвкой едем. Одна лишь водный дух осталась рядом со мной, чтобы удостовериться, что я выберусь вместе со всеми. Хотя нет, вру: Агеха так и сидит в своём кресле позади меня. Напряжённо что-то своё обдумывает. На протяжении большей части рассказа она сохраняла молчание. «Просыпаться» ради того, чтобы узнать с помощью сканирования эмоций в Чи не было особой необходимости. Неужели её настолько выбило из привычной колеи поведения известие о том, что я помню две своих жизни? Хотя, если быть точным, можно сказать не две, а полторы, или даже немного меньше: большая часть собственно воспоминаний Юто о детстве всё ещё заблокирована, а память о моей жизни в прошлом мире зияет несколькими белыми пятнами.

— Агеха?

— Да, я иду… Юто.

Вполне нормальная реакция. В смысле, эта её задумчивая пауза перед тем, как назвать имя. Всё же с именем всегда ассоциируется сложившийся образ, что можно легко проверить, назвав мысленно имена близких людей. Рискну предположить, что мой сложившийся образ в её понимании дал большую такую трещину в целостности. Однако, по моему мнению, привыкание должно прийти очень быстро — Агеха почти ничего не знает обо мне «предыдущем», а её природная привязанность, неизвестно каким образом взявшаяся, имеет естественно-магическую основу своей работы, и затрагивает связь с моим ментальным телом, как и у любой суккубы. Надо будет, кстати, как-нибудь позже попробовать провести особый вариант ментальной привязки контроля сущности первого типа. В отличие от прочих магоформ подобного рода, вроде того же заклинания полного подчинения, он не заставляет принимающего делать какой-либо приказ, а даёт лично мне возможность частичного управлять астральным телом Агехи. Весьма интересная особенность суккуб, принимающая весьма неожиданный поворот в связи с частично элементальной основой реципиента. Надо будет всё досконально просчитать и анализировать, но в принципе ничего неосуществимого нет.

Интересно, как Агеха воспримет известие о том, что я, скорее всего, смогу в быстрейшие сроки сделать из неё мага, лично перестраивая её астральное тело и показывая с его помощью на самом живом из всех живых примере различные магоформы… поживём увидим. А сейчас — отдыхать.

— Гхм. Гинко? Ты идёшь?

Волчица встала в проходе на выход, как вкопанная. Сканирование эмоций…

— Гинко?! Что с тобой? Ои!

Переполняющая эмоции ненависть, узнавание, нетерпение, грусть, ностальгия…

— Оками? Что… ты такое почувствовала?.. нано. — Спросила водный дух за спиной.

Гинко после некоторой паузы вздрагивает, словно возвращаясь в действительность. Собирается с мыслями, и, не поворачиваясь ко мне лицом, явно пытаясь скрыть что-то неприятное для неё, говорит:

— Юто, прости, вам придётся пока отдыхать без меня. У меня тут, оказывается, есть… незавершённые дела. Прошу, не спрашивай.

Анализ… Успешно, со значительными погрешностями.

Ах, волчица-волчица…

— Гинко, мы можем чем-нибудь помочь?.. нано. — Сидзука.

Даже мой многоопытный водный дух не знает, как себя вести. А я вот знаю. Знаю эти очень похожие чувства. Я испытывал нечто подобное, только в чуть более глубоком смысле, когда штурмовал последнюю резиденцию моего отца, старого Главы фон Финстерхоф.

Гинко почувствовала свою старую стаю.

— Не надо, Сидзука. Позволим ей разобраться со своими… личными делами самой. Иногда даже самому любящему свою Семью требуется от неё ненадолго отлучиться.

Сидзука без вопросов кивнула, словно что-то поняв. Гинко благодарно поцеловала меня, всё ещё несмотря в глаза, и вышла из автобуса, после чего быстрым шагом, оставив свою сумку с вещами, собираемыми в кучу остальными девушками, пошла прямиком в ближайший лес.

— Будешь… следить за ней?.. нано. — Сидзука.

Если бы только знала особенности взаимоотношений диких вервольфов в стае… ты бы не задавала такой вопрос.

— Придётся, Сидзука. Сначала дам ей небольшую фору, чтобы не идти по пятам. Возможно, вернусь лишь к ночи. Не давай девушкам скучать, хорошо?

Сидзука неопределённо сделала жест, означающий, что она сомневается. Затем после недолгих раздумий, обняла меня и тихо, но так чтобы я услышал, сказала:

— Я не знаю, что она задумала, но мне это не нравится. Верни её в семью, Юто. Живой и невредимой. У тебя это получится, я уверена в этом.

Хотел бы я быть в этом так уверен.

…

Никому не пожелаю оказаться в моей ситуации. Изнутри давит напряжение, связанное с опаской потерять доверившуюся Семье Гинко, незаменимую разведчицу, боевую подругу, да и вообще, такую близкую всем нам и мне лично девушку. Снаружи — тяготит необходимость сделать практически невозможное: угнаться в лесу за вервольфом женского пола, почти на полной скорости идущего верхним магическим чутьём вслед за стаей таких же, но диких сородичей. Причём так, чтобы он, точнее она, не заметила за собой слежку. Аурная маскировка хороша всем, но она не скрывает кастуемую магию, даже прыжок-телепорт. Да и слух у волчицы, исконно лесного жителя, весьма хорош. Практически невозможная в решении дилемма, если честно. Даже для моего старого тела она была бы нелёгкой задачей, а уж для этого — и вовсе испытание всех моих возможностей, помноженных на опыт.

Я почти уверен, стоит Гинко ослабить целеустремлённый фокус своего внимания на стае демонических волков и посмотреть на ситуацию в целом, то она легко заметит и мои модифицированные для максимальной незаметности астральные ищейки, следующие за и не думающей останавливаться стаей аякаши-вервольфов, и даже меня. Вот только её вела жажда увидеть свою старую семью… Ах, волчица.

Вервольфы, как и обычные волки, характеризуются образцовым разумным и по-настоящему преданным семейным поведением. Даже изгнанный из своей стаи волк или волчица пытаются до последнего сохранить верность своей семье, очень редко, практически никогда не прибиваясь к другим стаям. Отсюда и выражение «одинокий волк». Вас, Гинко, ведёт по жизни верность и своеобразная гордость с достоинством, не свойственные для типичных аякаши, и это меня в своё время заставило уважать твой вид. Вопрос лишь в том, что ты будешь делать, когда достигнешь их… Стая не примет тебя, пропахшую людьми и другими демонами. Да, с тех пор ты вошла в свою максимальную силу для той стадии развития, на которой ты находишься. Ты наверняка почти сравнялась с типичной альфа-самкой стаи, насколько я могу судить, видев твоих сородичей в своём старом мире. Но тебя твоя старая семья больше не примет. Вожак, возможно ещё тот же самый, что грозился разорвать тебя на части, не принял бы тебя из принципа, даже если бы ты была достаточно сильной — принятое однажды решение вожака неизменно, на этом построена стая. Даже несмотря на разум, точнее, именно благодаря ему, в вожаке и его решениях начнут сомневаться, если он даст слабину. Даже ради собственной дочери. Особенно ради собственной дочери. Что ты будешь делать, если тебя встретят клыками, Гинко? Спокойно дашь себя разорвать? Будешь драться со старым вожаком, наверняка набравшим ещё больше силы? На что ты вообще готова пойти, чтобы встретиться со своей старой стаей и получить её прощение и принятие… и готова ли ты забыть ради этого свою новую Семью, особенно меня и Хару, Пушистик?

В любом случае я приму любое твоё решение. В этом вопросе нельзя давить, даже если очень сильно хочется. Даже если не можешь представить себе дальнейшую жизнь без по-своему любимого аякаши. Даже если не знаешь, как можно будет объяснить Семье её потерю для нас… ксо. Я приму любое твоё решение, Гинко, но чтобы ты только знала, как же я хочу, чтобы ты осталась со мной… вот такая я эгоистичная сволочь. Единственное я не дам тебе сделать: позволить убить себя. Нет, на самом деле я не думаю, что она просто даст себя загрызть, уж слишком много ненависти было направлено в чью-то сторону, и я даже могу понять в чью. Так ненавидеть можно только одно существо — виновника в том, что стая теперь её, Гинко, ненавидит. Её собственного отца. Вожака.

«…

Но вспомнишь вой, когда уснёшь,

Во сне слезу и кровь прольешь

За тех, кто поневоле одинок,

Непонят был и стал жесток…»

Мои слова действительно задели тебя тогда за живое, волчица. А ведь я имел в виду немного другое… кто же знал, что они рано или поздно обретут второй смысл — пророческий.

* * *

Никому не пожелаешь оказаться в моём положении. Расстояние, за которое Гинко определила свою старую стаю, поражало воображение. Прибавить к этому то, что по случайному стечению обстоятельств, стая вервольфов направлялась, пусть и относительно неспешно, в сторону, противоположную той, откуда мы с волчицей к ним бежали, и это привело нас всех к закономерному итогу: четыре часа бега, довольно выматывающего своей необходимостью передвигаться по заснеженному лесу быстро и незаметно, через равные промежутки времени, пуская вперёд астральные ищейки, позволяющие мне хоть немного сократить расстояние: стая вервольфов, очевидно, оббегала эти территории в первый раз, так как изредка натыкалась на крутые обрывы и один раз — на довольно быстрый горный ручей, неудобный в плане переправы в том месте, куда их завёл впередиидущий. Бурный поток воды метров десять в ширину и противоположный берег представляет собой крутой скользкий земляной склон примерно о трёх метрах в высоту, насколько я смог прикинуть своей астральной ищейкой, на бегу в бешеном темпе сворачивая и направляясь напрямик в места их возможного маршрута. Если бы не эти их несколько ошибок, я бы остался далеко позади вервольфов и Гинко. Но даже так я порядочно отстал от ихней группы, а волчица уже почти догнала их. Несколько километров по моим грубым расчётам — разве это расстояние? Вот-вот и стая сможет почувствовать Гинко, а значит, их поведение перестанет быть предсказуемым. Они с равной степенью вероятности могут отправиться к ней навстречу, могут остаться на месте или же полностью проигнорировать едва знакомого аякаши — наверняка состав сменился минимум наполовину от того, что был, когда Гинко ещё состояла в этой стае. Дикая природа не любит постоянства: слабые особи умирают или изредка изгоняются из стаи, на смену им отчасти приходит новое поколение — по временным рамкам прошло достаточно времени для того, чтобы обрётшие из энергетической физическую форму и родившиеся уже после принудительного ухода Гинко из стаи волчата-аякаши подросли достаточно для обретения подобия разума, который не признает в моей волчице родственника. Да, запах схож, пусть и перемешан с противным им запахом людей, но мало ли? «Лидер скалится и рычит на гостью, значит, она нам не семья» — вот примерно то, что будет думать молодая половина стаи, а вторая в лучшем случае может позволить себе не вмешаться, да и то, если альфа-самец не прикажет.

Есть контакт… Стая развернулась в сторону Гинко и неспешно рассредоточилась, принимая её в кольцо… Donnerwetter! К чёрту незаметность. Держись, Гинко, я иду! Мне плевать, что ты будешь думать обо мне потом, главное — живи! Прыжок-телепорт, тело-стрела, ещё один прыжок-телепорт… основа делает всё это на автомате, я тем временем заканчиваю задавать шаблону «гепард/адаптивный» особенности передвижения по местному лесу со скользким снегом по щиколотку, который так хорошо скрывает камни и корни деревьев, заставившего меня только что кубарем прокатится на полном ходу, не снижая скорости, чтобы выйти прыжком телепортом уже в нужном для бега положении тела.

Запустить полноценную ищейку, с визуальным и аудиальным регистраторами, быстро! Тело-стрела, прыжок-телепорт, тело-стрела… минута, полторы… есть поток изображения от новой астральной ищейки. Переключиться частично на него, не переставая в темпе двигаться в место встречи Гинко со своей старой стаей. Что там происходит?

* * *

— Здравствуйте братья и сёстры. Узнаёте меня? Я специально показалась перед вами в том облике, в котором вы видели меня в последний раз. — Гинко, слегка грустно обводя свору рычащих существ, слишком больших для того, чтобы быть обычными волками, даже для возможного незнакомого с демонами человека наблюдателя.

Действительно, половина стаи — молодняк, ещё в первой звериной стадии, с которой перешла моя волчица в день, когда её изгнала её старая семья.

— Не рады, значит… даже ты, мама…

Гинко отнюдь не была удивлена. Ни мускул не дрогнул на её лице, но я уже слишком хорошо знаю этот наклон головы и скошенные глаза. Гинко страдала, но пыталась не показать этого. Отношение к ней её старой стаи, пусть и ожидаемое, ранило её больнее, чем могут это сделать клыки вервольфов.

— Как много новых лиц… как бы вы знали, как я по всем вам скучала…

Гинко на секунду зажмурилась, и из её мокрых глаз скатились две совсем маленькие слезинки, моментально застывая на щеках блестящими хрусталиками, чтобы через мгновение быть унесёнными резким порывом холодного ветра с метелью. Никто не увидит твоих чувств, волчица. По-осеннему ранняя темнота, накрывшая лес тёмным покрывалом, скроет твоё лицо от вервольфов с сердцами холодными по отношению к тебе, как снег вокруг. Ветер унесёт свидетельство твоей печали от демонов, которые не хотят его видеть. Слепым по желанию не поможет отличное зрение в темноте.

— Как… вы жили, пока меня не было? Я не вижу среди вас дедушку… неужели?.. Понятно… отец, значит и его…

Старый вожак Гинко не заставил себя ждать, после упоминания себя моей волчицей. Передняя линия недружелюбно настроенного кольца вервольфов, состоящая из старых и относительно слабых особей — чтобы, значит, измотать возможного врага и облегчить работу сильнейшим представителям стаи, расступилась, выставляя напоказ самого большого из всех когда-либо виденных мной верволка. Гинко достойно встретила его, сделав несколько шагов вперёд, пока между ними не осталось метров пять.

Нет, Гинко, нет… неужели ты не видишь? У тебя нет шансов без оружия. Эта зубастая скотина, скорее всего, заставлял стаю на протяжении многих лет частично перенаправлять потоки демонической энергии в себя — вожаки стаи могут это делать, в ущерб медленного развития молодых волчат… тело-стрела, прыжок-телепорт… построить стационарный и метнуться к ним? Не смогу, а если и смогу, то буду совершенно пуст — всё равно не смогу тебя от всей стаи защитить.

— Ты узнал меня, отец. Я чувствую это по запаху, не стоит притворяться, что перед тобой какая незнакомая собака-дворняга.

Вожак покрутил головой в стороны, резко взрыкивая. Проверяет реакцию у стаи, которая должна ненавидеть родную кровь. А рыком подбадривает самых нерасторопных, которые просто понурили свои морды, не в силах скалиться на родственницу. Гинко даже не пошевелилась, когда большая часть кольца отошла немного назад и приготовилась на всякий случай к рывку.

Гинко, держись! Я уже рядом… продираюсь напрямую через все ветки и кусты на своём пути, не щадя кожи, относительно мягкой под шаблоном гепарда, на такой скорости получающей от каждого столкновения с жёсткими препятствиями глубокие борозды, и уж точно не жалея верхней одежды. Не замёрзну насмерть, когда буду с тобой возвращаться к Семье, если вообще буду.

— Вот как… позор рода, значит… ты не изменился… отец. — Гинко.

Нет!!! Вожак без разбега или низкого присеста прыгает на Гинко, взрыхляя землю своими передними лапами, где он только что стоял… только бы защита выдержала…

— У меня теперь другой вожак, и он — мой мужчина. Это его забота защищает и согревает меня, даже когда в душе у меня — ледяная зима.

Моя амулетная защита, подаренная Гинко, выдержала. Альфа-самец стаи вервольфов смог повалить мою волчицу на землю, но защита отбросила его в сторону, и сейчас он встаёт на лапы, стряхивая с морды снег. Стая подалась назад, почувствовав работу человеческой магии. Может это их задержит?.. нет. Вожак снова замотал своей мордой вокруг и своим рычанием заставил кольцо начать сжиматься. Аякаши нехотя подчинились, опасаясь гнева своего лидера.

Гинко встала с земли, не спеша отряхнулась, и… начала снимать ошейник…

Нет… Гинко… что же ты делаешь…

— Пора закончить это раз и навсегда. Его любовь ко мне не погасит мою ненависть. Решим это дело своими силами. — Сказала любимица Хару свои последние слова, прежде чем превратиться в большую волчицу… раза в два меньше этого чёрного чудовища, которое замерло перед ней, заново оценивая степень опасности.

Да, она повзрослела и преодолела ещё одну ступень, на одной лишь силе воли, даже находясь иногда далеко от леса… в чём была моя вина. Она почти сравнялась со своей матерью в силе, несмотря на то, что верволки-оборотни изначально слабее полностью диких демонических волков. Её аура развернулась на полную, ясно показывая это… вот только она была так предательски слаба по сравнению с этим монстром, несколько поколений собирающим силу со всей своей стаи…

Прыжок-телепорт, тело-стрела, ещё один прыжок… я уже всего лишь в километре от вас. Не смей умирать, Гинко.

Не успел. С замиранием сердца, неосознанно скользнув в ментальное ускорение, подобное боевому примо без усиления тела, вижу, словно ужасное неправдоподобное театральное выступление: Два звериных силуэта бросаются друг на друга, пытаясь вырвать своими рвущими укусами побольше массы тела друг друга, игнорируя жизненно важные места, которые бы означали смерть, будь на их месте обычные волки. Бой двух взрослых свирепых волков-аякаши гораздо более брутален, так как даже с разорванным горлом они могут продолжить схватку, и единственный способ доступный им в сражении друг против друга — лишить противника изрядной порции демонической энергии, отделив от тела достаточно быстро регенерирующую прямо на глазах массу. У вервольфов, пожалуй, самая быстрая регенерация плоти из всех известных мне аякаши с постоянным физическим телом…

Я… не успеваю. Семья, сможете ли вы меня простить? Какой же я тупица… надо было остановить её. Пусть бы она ушла тогда от нас, но осталась бы жива! Прошу тебя, Гинко, не умирай… Я в нескольких сотнях метров. Даже твои сородичи заметили меня и шарахнулись в сторону, несмотря на аурную маскировку. Тоже мне, стая, где младшими членами правит только лишь страх перед лидером. И этому ты хотела променять нас? Я, Сидзука… да любой член моей Семьи теперь вступился бы за тебя грудью, даже Химари. Боевой примо. Ещё один прыжок-телепорт и я прямо в кругу, рядом с катающимися по земле телами. Разорвать контакт захватами!!!

Неконтролируемый вопль отчаяния сам рвётся из моего горла, когда я вижу состояние своей волчицы. Грудь и шея — сплошные рваные разрывы, одной передней лапы нет, морду пробороздили несколько шрамов, пересекающихся на месте, где у неё был левый глаз, вместо этого теперешнего месива. Наплевав на всё, я ставлю средний барьер, об который сразу с размаху ударился десяток из кольца нашего окружения, и провожу модифицированным малым целительским по жизненно важным органам моей любимой аякаши-волчицы, уже понимая, что не успеваю. С моей помощью раны стянутся, существенно облегчая работу демонической энергии по латанию тела, а значит и уменьшая её расход. Если бы это были раны от простого человеческого оружия, я бы даже не стал переживать за Гинко, но пасть враждебного демона, усиленная другой демонической энергией, впивавшейся раз за разом в мою волчицу, очень сильно ослабила её. Сюда бы Сидзуку… Всё, я сделал всё, что мог. Остальное зависит от силы воли Гинко… а с ней у пришедшей в последний раз увидеть свою старую стаю волчицей, как раз и были проблемы.

Как же ты могла, Гинко? Неужели мы так и не стали для тебя новой стаей, гордая ты моя волчица? Держись… я доставлю тебя в отель, а там горячие источники и Сидзука… только сначала надо сделать что-то с… с ним.

Гигантский чёрный волк перестал метаться, когда понял, что моя магия лишь отделяет его от стаи, и не собирается причинять ему непосредственный вред. На слегка обожжённый от столкновения с моим проактивным средним барьером молодняк стаи он не обратил ровным счётом никакого внимания.

— Во… гхххх… жжак… — Гинко, за моей спиной.

Огромный зверь передо мной, исходит чёрным дымком, под цвет своего меха — укусы Гинко на нём быстро зарастают, как и следовало ожидать. Близкое глубокое утробное рычание вервольфа, по громкости достойное звука работы двигателя спортивного мотоцикла местных, отдаётся вибрацией по всему телу, рождая в моём слабом по сравнению с такой живой махиной теле дрожь во внутренних органах. А волчица ещё и бесстрашно встретила его первый прыжок на себя, ничуть не сомневаясь в защите моего амулета… твоя вера в мою заботу крепка, Гинко, но лучше бы ты не довела бы до этого. Потерпи ещё чуть-чуть… я что-нибудь придумаю.

Что-нибудь. Четыре чёртовых часа непрерывного запуска астральных ищеек… сколько их было? Десятки? Сотни? Последние пять минут — сплошной марафон из прыжков-телепортов и тела-стрелы, лечение Гинко ударными темпами… Да ещё и средний барьер, который был мной сделан с расчётом на удержание всей оставшейся стаи… Не хотел догнать Гинко с полностью пустым запасом? А вот пришлось. Разница лишь в том, что хоть остальная стая не будет мне мешать.

Навстречу порождающему страх рычанию зверя из глубин подсознания вышел достойный страху противник — моя собственная злость, рождённая, стоило лишь быстро оглянуться и оценить регенерацию Гинко… почти остановившуюся регенерацию большой, истекающей кровью волчицы. Что ж, чёрная сволочь, я приму бой. Каким бы тяжёлым он не оказался. Раз магии нет, будет Чи на силу, опыт на инстинкты.

Опасность! Режим «боевой примо», шаблон «Муравей/средний круг».

Колебался альфа-самец недолго. Даже при моём боевом-примо, он был быстр. Огромная туша, весом с лёгкий автомобиль, сорвалась с места, а я не успеваю ни уйти с траектории его прыжка, ни пригнуться. Крох магической энергии хватит на прыжок-телепорт, вот только стоит ли лишаться своего практически последнего действенного против такой туши оружия? Даже если я буду бить его, усиливая удары с помощью Чи, мне придётся делать это на протяжении десятка минут, безостановочно, чтобы выбить из него всю демоническую энергию, вернее заставить её латать повреждения. Это не Химари, которая едва впустила в себя тогда свою силу в бою с Куэс, став лишь немного серьёзной — теперь я более менее точно представляю себе настоящие возможности кошки. Заблокировать его прыжок? Пробую…

Массы наших тел слишком неравны. Мне банально не хватает сцепления ног с землёй, заскользивших по снегу, взбивая вверх белые фонтаны. Падение… сгруппироваться… отскок. Вожак вервольфов подбирается, чтобы сделать новый прыжок. Расчёт основой его предсказуемой траектории рывка делается моментально, вот только толку с этого… пытаюсь уйти в сторону доворотом корпуса, но вервольф показывает, что у него не зря есть разум. В полёте меня загребают не по-волчьи расставленные в стороны лапы, и вся эта нелёгкая туша сминает меня под себя, приземляясь во внушительных размеров сугроб. Тройка ударов из положения лёжа по морде вервольфа лишь больше его разозлили, несмотря на расквашенный всмятку нос, почти сразу же вставший на место.

Уйти… уйти, иначе он меня задавит массой. Снег играет мне на руку — барахтаясь, я выбираюсь из своей исполосованной ещё лесом курткой… на ней ещё и несколько ровных параллельных разрезов, явно не от веток. Когти? Когда он успел? Наверное, когда сгребал меня в прыжке. Проверить тело!

Анализ… успешно.

Ничего… пара царапин на животе меня из игры не выведет. Пятёрка быстрых неприцельных ударов в бок чудовища… опытный, зараза. Толкает меня этим же боком — по ощущениям, словно столкнулся со стеной. Мой полёт резко обрывает встречное дерево. Пригнуться!

Вервольф проносится над моей головой, начисто срезая своей пастью молодое деревцо, оставляя лишь длинные изогнутые щепы. Если такие челюсти сомкнутся на мне — не поможет никакое усиление Чи. Такую физическую силу, приправленную доброй порцией демонической энергии, остановит лишь что-то по структуре напоминающее мой барьер или жёсткий щит, даже моя обычная личная защита будет продавлена внутрь. Встать! Нужно взять инициативу, иначе я долго такими темпами не продержусь.

Прыжок навстречу рывку монстра — к такому он явно готов не был, обычно встречая своих жертв в конце рывка, убегающих, трясущихся от страха… не в этот раз, демон. Ох, как удачно вышло: нога с разворота впечатывается в морду вервольфа, сворачивая её вбок и вниз, и заставляя аякаши ещё в полёте начать крениться в сторону, задевая лапой какой-то пень. Резкая смена траектории дезориентирует пропахавшего собой широкую траншею демона. Быстро, подбежать и бить, пока он не встал! В мягкий бок, в брюхо — грудь бить можно, но скорее сломаются мои руки, чем его рёбра в ширину моих же рук. Однако, демон, не вставая с земли, даёт волю инстинктам и изворачивается, чтобы сомкнуть на мне свои ужасные челюсти. Ничего у него, разумеется, не выходит, челюсть с громким звуком смыкается в воздухе в десятке сантиметров от меня. Зрелище клыков длинной с мою ладонь придаёт мне скорости — отпрыгиваю назад и…

Вервольф всё же достаёт меня укусом: всё из того же лежачего положения, без замаха мордой, он тянется к отпрыгивающему мне и смыкает клыки на ботинке левой ноги, который моментально сжимается не оказывая зубам аякаши ни малейшего сопротивления.

Анализ… Успешно.

Хвала Демиургу, саму ногу задевает лишь по касательной — передний клык зашёл за подошву и оставил сквозной рваный прокол на пятке, зацепляя мою ногу за слой кожи в сантиметр. Однако, вцепившись в долгожданную добычу, вервольф начинает трясти мной, как куклой, надеясь повредить моё тело. Мой слой кожи на пятке, зацепленный за клык аякаши рвётся, условно освобождая меня — в пасти демона, «на клыке» остаётся лишь подошва, ещё каким-то чудом держащаяся за остальной ботинок. Демон, ощущая, что его хватка на добыче ослабевает, одним мощным рывком подкинул меня в воздух, окончательно срывая подошву. Хочет уцепиться за меня в воздухе? Отлично, сволочь, проверим, кто быстрее.

Шаблон «Мангуст/дальний», когти Чи.

— РРРРАААВВ!!!

Оглушительный вопль боли вервольфа бьёт по моим ушам, почти целиком закладывая слух. Не нравится? Ты быстр в своих рывках, но твоё огромное тело не даст тебе двигаться так же гибко, как это делаю я. Получай за свою попытку закусить мной в воздухе несколько глубоких счетверённых борозд.

А теперь снова удары, благо не ожидавший от меня такой прыти вервольф мотает ослеплённой головой в воздухе, давая мне отличный вид на свою неприкрытую ничем шею. Боевой примо, ещё больше ускорения! Удар, удар, удар, удар… увернуться от быстрого пинка передней лапой — тебе меня так просто не опрокинуть…

Сказал я, летя прочь от вервольфа и кувыркаясь в воздухе. Местные вервольфы, оказывается, и таким образом могут использовать свою демоническую энергию — мощный, короткий резкий рёв, наполненный энергией, отбрасывает меня назад. И уже через мгновение, даже не дав мне приземлиться, на меня налетает чёрная туша, в этот раз погружая меня своей лапой глубоко в снег, который в этом месте почему-то достигает мне по пояс в положении стоя. Челюсти чудовища рыщут в снежном столбе, поднятом моим приземлением. Ослеплённый, вервольф уверенно чует моё мельтешение — даже не обонянием, не поспевающим за нашими движениями, а чутьём аякаши, «чувствующим» близкую ауру. Извернуться. Упор ногой.

Шаблон «муревей/ближний круг»

Спасибо основа. Демону возвращается зрение — наверняка ещё не ясное в заново отросших глазах, но достаточное, чтобы увидеть мой силуэт на снегу. Силён, гад. Быстро оправился от моих когтей Чи.

Вервольф бросается своей мордой на меня, словно не чувствуя на своей шее мою руку и ногу, не дающие ему закончить движение, вцепившись в меня своими клыками. Вместо этого, с каждым броском я накладываю на его движение по своему удару. Ксо, я так буду бить его долго. Вервольф, словно решаясь показать всю бесполезность моих трепыханий, с широко открытой пастью ревёт мне прямо в лицо, исходя слюной вместе с разгорячённым, буквально плавящим снег на моей коже дыханием. Дал всю волю инстинктам? Ну, что ж, сам виноват… тварь безмозглая. На, получай и подавись!!!

Моя рука на всю глубину, вместе с плечом уходит внутрь пасти, сразу же начиная полосовать горло вервольфа когтями Чи изнутри, а вторая рука — фиксирует нижнюю челюсть. Плечо упирается в нёбо огромной пасти, но даже так, длинные клыки ничего не понимающего, снова заревевшего, в этот раз опять от боли, вервольфа оставляют на коже рядом с шеей глубокие борозды. Был бы ты сейчас хоть каплю разумнее — не пытался бы меня раздавить силой, инстинктивно вцепляясь в меня сильнее, а попытался бы оттолкнуть своими лапами, заодно раздирая мою руку вдоль. Но тебе не повезло — разум побеждает полезные отнюдь не всегда инстинкты.

Анализ… Успешно.

Отличная идея. Черт с ней, с моей рукой. Все оставшиеся крохи магической энергии — в огненный разрыв, раз уж я могу временно сформировать заклинание внутри горла вервольфа. Подумано — сделано. И…

Рвануло! Сдвоенный взрыв, сначала моей огненной магии, затем накопленной в теле вервольфа демонической энергии, освобождённой от того, что тело внезапно лишилось начисто оторванной в районе шеи головы демона.

Всё, дело сделано… подумал я, снова находясь в полёте, прервавшемся только моим столкновением со стенкой моего же барьера. Хорошо меня отнесло выбросом энергии… метров двадцать. Ох… как подумаю, что мне ещё возможно предстоит защищаться от остальной стаи… Основа, проверить тело.

Анализ… Успешно.

Да я, наверное, самый везучий человек в этом мире. Рука, побывавшая в пасти аякаши по плечо лишь частично обгорела и была оцарапана в нескольких местах. За исключением этого — ещё несколько различных царапин, синяков и ссадин по всему телу, и всё. Вот так неожиданность.

Внимание! Заражение тела демонической энергией.

Рано порадовался. А вообще — неудивительно. Столько энергии вышло из этого массивного тела, а у меня даже личная защита не была активирована… Donnerwetter, это конец. С заражением я против остальной стаи много не навоюю, и уж тем более не донесу себя и волчицу до гостиницы с поджидающей меня Сидзукой.

— Ну что, довольны, серые? Ках… хах… хах…

Становится тяжелее дышать. Заражение сильнее, чем казалось на первый взгляд. Моё тело отчаянно сопротивляется, благодаря основе, но силы явно не равны.

Создатель мой, Демиург, помоги верному сыну своему. Я обращался к тебе всего три раза в своей прошлой жизни, и ни раза ничего не просил в этой, хоть и упоминал по случаю и без. Ты ни разу не ответил мне в старом мире, но я прошу тебя, позволь мне прожить ещё немного в этом. Дай мне сил спасти этот заблудший дух, потерявший свою цель. Пусть она одумается и не захочет больше умирать. Всё остальное за неё я сделаю я сам… если смогу прожить ещё совсем немного.

Живи. Я есть, и я есть добро. Твои близкие — твоя Сила.

— …!

Что это за голоса?

— Юто!!!

Агеха?

— Глава, держись, нано!

Сидзука?

Что это, Создатель? Результат моей просьбы? Ты ниспослал мне откровение в лице двоих из моей собственной Семьи? Как бы там ни было, отныне я искренне верую в тебя. Прими мою скромную душу в качестве расплаты…

— Очнись! Очнись, нано! — Водный дух.

Ммм… мысли в тумане. Ах да, стая вервольфов.

— Си… гха… ей помоги! Живо!

Указываю в сторону, где должна лежать теряющая последние капли демонической энергии Гинко. Хорошо, хоть её не задело выбросом силы — я был между ней и вожаком этой стаи, и случайно закрыл её своим телом. Повезло.

— Есть, нано!

Сидзука без лишних слов метнулась в указанную сторону. Странно, я ожидал, что она сначала попытается лечить меня, тратя драгоценные минуты, которые могут означать для волчицы разницу между жизнью и смертью.

— Агеха… сюда.

— Юто!

Только сейчас замечаю, что средний барьер распался, а Агеха вовсю разгоняет, причём успешно, если судить по магозрению, остальную стаю. Вот, что мотивация делает.

— Пей кровь. Давай!

Два раза не пришлось просить и её… вот… первая порция выброса воздушной энергии, такой приятной для моего абсолютно пустого резерва, была воспринята астральным телом на ура. Ещё пару пульсаций… забавно, я раньше не заметил, но этот мой странный гибрид суккубы с воздушным духом выдаёт энергию вовне не сплошным потоком, а вместе с каждым ударом моего сердца, сейчас стучащего в моих ушах, как барабан… Всё, треть резерва есть. Достаточно. Отпихиваю от себя учащённо дышащую, потерявшую связь с реальностью Агеху. Бегом к Сидзуке.

Останавливаю кровотечение.

Нет никаких гарантий, что она сама сможет вытащить Гинко почти что с того света. Малое исцеляющее в обе руки. Ужасный перерасход, но сейчас, когда у меня есть такой удобный способ восполнять свою энергию, это некритично. Всего-то и надо, что немного своей крови… ох, кружится голова. Даже такая небольшая порция ослабляет тело. Но на пару таких восполнений меня хватит — поддержать состояние Гинко до гостиницы. А там уже вода, много воды — Сидзука справится. Должна. Так, провести ещё разок руками по телу моей волчицы. Вроде бы состояние стабильно.

— Агеха, бери Гинко и бегом до гостиницы и воды. Сидзука, ты знаешь, что делать… Агеха… да очнись же ты!

Хлёсткий шлепок, приправленный дозой Чи по щеке воздушного духа. В глазах у неё проясняется, и я повторяю приказ. После чего слабеющее тело подгибается в коленях, но я упрямо заставляю его стоять ровно.

— Я догоню вас. Спешите.

— Юто… нано…

— Бегом. Я в своём рассудке, можете за меня не волноваться.

Семья в лице Агехи и Си-тян послушалась. И ведь я не врал. Так будет лучше всего. Вервольфы отогнаны, другие аякаши придут сюда не раньше, чем улягутся возмущения энергий, что будет для них показателем того, что битва между сильными существами закончилась и можно пойти поинтересоваться результатом, не рискуя попасть под горячую руку. А там может и силой на халяву разжиться можно будет…

Пятой части резерва мне должно хватить, чтобы без проблем вернуться домой, в крайних случаях используя прыжок-телепорт и тело-стрелу. Вот только сейчас присяду, немного переведу дух, соберусь с силами и пойду, никуда не спеша. Что мог я уже сделал.

…

Что меня поразило по возвращению в гостиницу, так это то, что Агеха с Сидзукой смогли провернуть возвращение Гинко абсолютно незаметно. Девушки переполошились, лишь когда увидели мой внешний вид. Сидзука наверняка успокоила их, объяснив отсутствие Гинко её желанием погулять в лесу, а куда ушёл я, опять же, наверняка никто не рискнул спросить. Ушёл — значит так надо. Водный и воздушный дух умудрились пройти к источнику с Гинко на руках незаметно, не потревожив любопытства остальных девушек, играющих с Кофую Юки-онной в местный вид традиционной настольной игры — вернее будет сказать напольной, так как гостиница была выдержана в старом стиле, и гостям в этой своеобразной большой приёмной гостиной предполагалось сидеть на татами. Подставка для игры возвышалась едва на сантиметров десять от пола, так что настольной игру в моём понимании назвать было сложно. Судя по весёлому лицу Хару, выигрывала именно она… как же быстро оно скоро примет другое выражение.

Я болван. Вот чего я попёрся прямиком в гостиницу, не просканировав сразу месторасположение Гинко и двоицы элементальных духов? Только зря растревожил девушек и местную аякаши льда, коей и была Кофую Юки-онна.

…

Пришлось в строгом приказном порядке чуть ли не разревевшимся девушкам сказать, чтобы те оставались в комнате… не надо им видеть состояние Гинко.

— Как она?

— Жить будет, нано. — Отвечает слегка подуставшая Сидзука.

Раз так, значит, действительно будет. Несмотря на отсутствующую левую руку, шрам на пол-лица через так и не регенерировавший пока глаз, и прочие мелочи, отразившиеся на её человеческой физической оболочке. Сидзука не врёт и не пытается подбодрить меня в таких делах.

— Я пока полежу в источнике. Если нужна будет моя помощь в лечении — скажи, хорошо?

— Да лежи уже… тоже мне лекарь, нано. Скорее уж полевой хирург-костоправ. Это же надо было так надёжно и… неправильно сшить своей магией её внутренности?.. нано.

— Прости, Сидзука. Снова тебе приходится трудиться из-за меня.

— Глупый глава. Знал бы ты, как я тебе благодарна за спасённого члена моей новой семьи… отдыхай, нано. Заслужил.

Последую её совету. Сажусь в горячий минеральный источник, облокотившись спиной о бортик. Только напоследок хочу кое-что уточнить.

— Агеха… ты ведь тут? Мне лень магозрение активировать, но я тебя чувствую… ментально.

Ощущаемый даже без всякой ментальной привязки воздушный дух действительно показалась из-за моей спины, не выходя, впрочем, вперёд, в воду. Не любит горячие источники? Неважно. А вот колени она хорошо примостила рядом с моей спиной, устроив моей голове своеобразную очень удобную подушку.

— Тут, Юто.

Руки женщины мягко заскользили по моему телу. Прохладу они не дарили, даже были едва ли холоднее воды. Чи показывает… ну да, Агеха возбуждена внезапным приёмом крови до крайнего предела. Но вместе с тем, более-менее контролирует себя в этот раз, и понимает, что момент явно неподходящий.

— Агеха, что произошло? Как вы меня нашли?

Эмоции воздушной суккубы приобрели немного недоумевающие оттенок.

— Ты не помнишь? Я летела и пыталась тебя найти, захватив с собой флягу с водой, чтобы Сидзука могла появиться рядом со мной. И тут внезапно большая, ослепительная вспышка света бьёт в небо…

— Спасибо, достаточно.

Вот, что убрало заражение моего тела чуждой демонической энергией. Свет изменяющий, это определённо эффект от него, хм. Знать бы ещё, как я его вызвал… и вызвал ли его я. Хотя, о чём это я — других Амакава поблизости то и нет. Жаль, память снова размыта чем-то непонятным, даже основа не может воспроизвести события. Вообще, учитывая обстоятельства, я очень удачно отделался. Пара царапин — полная ерунда. Девчонки зря волноваться теперь будут. Вот только Гинко… остаётся только ждать, и надеяться на неё.

Волчица, даже если ты сдалась, то я заставлю тебя хотеть жить. Любым способом. Твоя смерть — единственное, что я не смогу тебе простить и позволить. Останешься ли ты в Семье, или нет, решать в этот раз тебе самой, так как ты не подвергала никого из нас опасности и не представляешь угрозу никому… кроме себя самой.

Надеюсь, ты примешь правильное решение.

…

— Почему ты не спишь?.. нано. — Сидзука.

Поздняя ночь. Гостиница не настолько большая, чтобы вместить всех членов Семьи Амакава по отдельным комнатам, учитывая, что мы не единственные постояльцы. Поэтому девушки распределились по нескольким комнатам, с молчаливого согласия записав меня у владельца гостиницы в моё отсутствие в отдельную комнату, очевидно, надеясь сегодня дать одной из Семьи (а то и двум — чем чёрт, мелкое божество трюков и обмана, не шутит) прекрасную возможность побыть со мной наедине на относительно свежем воздухе. То, что в подобного рода традиционных домах считалось дурным тоном активно, и главное, слишком громко для стен из плотной бумаги и дерева «плотно общаться» друг с другом, мешая при этом другим постояльцам криками и стонами, они, наверное, не учли. Или понадеялись на мою глушащую звуки магию, которую заметила ещё с первых дней пребывания в Семье Сидзука. Кстати, о ней.

— Просто не спится. Не переживай за меня. Я так понимаю, ты сделала для Гинко, что могла?

…Но, разумеется, после того, как девушки увидели меня, всякое игривое настроение у Семьи пропало. А как же — я весь якобы изранен, мне нужен отдых. Хех. Нет, я уверен, Когда Си-тян выходила из источников вместе с Гинко, объяснила, что на мне лишь пара царапин, просто свитер весь изорван, и поэтому я так страшно выгляжу. Хм… мда, могу предположить, что они подумали: без куртки, взлохмаченный и весь в крови и дымящейся чёрной жидкости, да ещё и оставляет за собой кровавый след одной ногой — подошва то у ботинка оторвана, а пробовать пройти по снегу в лесу босым, предварительно слегка поцарапав ногу, я не буду рекомендовать никому.

— И это тоже. Пришла тебя проведать и внешние следы ран снять, нано. — Водный дух.

Да и о Гинко, разумеется, все чересчур беспокоятся, чтобы оставалось хоть какое настроение заниматься со мной всякими глупостями. Максимум кого я бы мог ожидать, это Си-тян, или Лиз. Сидзука пришла бы, вот как сейчас, в любом случае проверить меня, и возможно, моё моральное состояние. А Лиз… Лизлет Эл Челси, услышав в тот самый день мой рассказ, почему-то вбила себе в голову, что мне жизненно необходима та, кто заменит мне Лизандру. Особенно вот в такие моменты, когда меня тяготят различные мысли и переживания. Ах, Лиз…

Забота… забота окружает меня со всех сторон — тот несомненный плюс очень слаженной и близкой Семьи, особенно, когда её членами, как ни странно, пока являются только молодые (по крайней мере, внешне и по своим привычкам) девушки. Неужели ты, Гинко, променяешь эту заботу на холод отношений своей стаи? Впрочем… глупый вопрос.

— …Не откажусь, разумеется, но разве тебе не нужен отдых?

Сидзука скорее немного показательно наморщилась.

— Юто, есть серьёзный разговор. Он может и подождать, к тому же его важность не первостепенна, но всё же… нано.

Хм.

— Излагай.

Сидзука задумалась. Верный признак того, что она подбирает слова помягче, чтобы как можно удобнее вразумить меня в чём-то. Помнится, примерно в таком же тоне у нас проходила беседа по поводу того, что ей необходимо для вида занять место моей официальной любовницы. Так что и мне сейчас придётся немного встряхнуться и со всем возможным прилежанием и вниманием выслушать моего опытного внештатного консультанта по вопросам Семьи.

— Это как раз и связано с тем, что ты только что спросил… нано. — Водный дух.

Э-э-э… вот оно как…

— Прости, я и не думал, что тебе так сильно нужен отдых. На сколько дней хочешь взять отпуск?

Сидзука нахмурилась.

— Глава, что ты несёшь? Причём тут отпуск?

Так, видимо у меня после боя и… после этого второго лечения светом изменяющим плохо работает голова.

— Мой предыдущий вопрос… перед тем, как ты сказала, что у тебя «дело, связанное с моим предыдущим вопросом», был «но разве тебе не нужен отдых?», не так ли? Вот я и подумал, что ты говоришь про него. Какой вопрос был до этого, если ты имела в виду что-то другое, я так сходу и не вспомню…

Сидзука закатила глаза, но в её эмоциях особого раздражения не ощущалось. Скорее наоборот, она и ожидала от меня примерно такие слова.

— Юто, дело связано именно с вопросом, про который ты говоришь, нано. Но не в плане того, что мне нужен отдых.

Видя моё непонимающее лицо, она вздохнула и принялась объяснять:

— Глава, твоя заботливость о нас переходит все разумные границы. Вот и сейчас ты, вместо того, чтобы потребовать от меня выполнить сегодня свою роль, как лекаря Семьи до конца, залечив твои, пусть и небольшие, но ранения, ты беспокоишься о том, что я устала, нано. Ты знал, судя по твоему лицу тогда, в автобусе, что с Гинко обязана приключиться какая-то беда, но ты слишком беспокоился о её отношении к тебе и Семье, и потому пошёл за ней незаметно, вместо того, чтобы не дать ей уйти. Ты слишком беспокоился о нас с Агехой, очевидно зная, что предстоит сражение, и потому не взял нас с собой, вместо этого решив самостоятельно со всем разобраться… нано. И вот сейчас, ты не спишь, беспокоясь о Гинко и остальной Семье, даже зная, что с первой будет всё в порядке, а остальные легко переживут твою очередную выходку. А тебе ещё и завтра с утра говорить с местным Ками — такую возможность пополнить Семью новыми демонами упускать всего лишь из-за случая с Гинко нельзя. Что ты ему наговоришь в том состоянии, в котором ты будешь находиться после бессонной ночи, проведённой в волнениях?.. нано.

Мда, похоже, Сидзука уже некоторое время держала эту претензию ко мне в себе, не решаясь выразить её. Но момент подобран идеально, вот что значит опыт. Всё, что она сказала — абсолютно правильно и логично. Получается, что… я веду себя глупо, слишком заботясь о Семье? Звучит, конечно, бредово, ведь Семья — единственное, что у меня сейчас есть, но и слова Сидзуки полны здравого смысла.

— Сидзука, ты права почти во всём, но мои переживания… не беспочвенны. Я боюсь в принципе не за состояние физического тела Гинко, а за её… гхм, психику.

— Поясни… нано. — Водный дух.

Мда, проще ограничиться фактом, чем за короткое время объяснить суть взаимоотношений вервольфов в стае. Тем не менее, попытаться стоит.

— Видишь ли… я, ты и остальные девушки, включая так полюбившуюся ей Хару, были всё это время для Гинко чем-то вроде хорошей компании, временно заменяющей стаю. Стая, её собственная семья, для вервольфицы… ну, скажем так, священна. Связь с ней не может быть до конца порвана ни ненавистью, ни даже изгнанием Гинко по инициативе самой стаи — вот как она для неё важна. Если бы ей всерьёз пришлось выбирать между благополучием стаи и фактом состояния в нашей Семье, то Гинко бы предпочла стаю. Я не знаю, как долго бы она колебалась, какие душевные муки, связанные с этим выбором, она бы испытывала, но итог предсказуем. Вот скажи, если бы твоя собственная семья ещё существовала, ты бы не захотела вернуться к ним?

Этот вопрос явно застал Си-тян врасплох. Однако уже то, что она серьёзно задумалась, даже не такому уж и специалисту в психике людей и демонов, каким являюсь я, уже говорит немало.

— Можешь не отвечать, я примерно представляю себе твой ответ.

Сидзука даже немного возмутилась, причём искренне:

— Да нет же, нано! Я бы… предпочла остаться с тобой и остальными Амакава. Родители, братья, сёстры и прочие родственники — это лишь первое жизненное пристанище, но почти все аякаши из семейства водных духов рано или поздно уходили из нашего храма, на поиски семьи, которую они бы сами хотели создать… нано. Всё, как и у людей. Оставались в нашей общине только те, которые всерьёз были готовы посвятить нашей храмовой работе всю оставшуюся жизнь. И хоть я тоже была готова остаться ради этого… но сейчас моё мнение переменилось, нано. Я не нашла новую семью — она сама, в лице тебя, нашла меня.

Пауза.

— Так что я на месте Гинко попыталась бы сблизить свои две семьи — новую и старую, нано.

Хех.

— Всё же ты идеалистка, несмотря на свой многовековой опыт. Я, кстати, так никогда и не спрашивал тебя о твоём возрасте… и не буду. Ненужная деталь в наших отношениях.

Под внимательным взглядом Сидзуки отвожу свой взгляд в сторону. Сказать, или нет? Впрочем, надо.

— Сблизить наши семьи невозможно. Дикие вервольфы никогда не станут служить людям. Они их ненавидят в первую очередь за то, что люди… особенно в этом технологическом мире, вторгаются в леса и бесконтрольно используют любые дары природы. Так уж люди устроены. А для вервольфов, это — постепенное утеснение их собственных территорий для проживания… вдвойне волки-аякаши не любят магов, ведь те могут оставить непоправимые раны на их телах, которые иначе заживляют почти любые ранения, стоит лишь вервольфу достичь средней стадии развития. Ты ведь уже знаешь историю Гинко, наверняка Ринко рассказала.

Сидзука, продолжает смотреть мне в лицо — ощущаю это кожей, отвернувшись, так как момент, которого я в нашем разговоре хотел бы избежать, неизбежно приближается.

— Да, знаю, нано. Но с чего ты взял, что даже притом, что у неё будет две семьи, то она предпочтёт именно выбирать между ними? Ничего же такого, что бы заставило её отвернуться от тебя и остальных не произошло, нано.

Вздыхаю.

— Сидзука, я на её глазах сразил её отца. А ещё — наверняка ранил барьером несколько молодых волчат. А Агеха, так вообще убила — я насчитал три тела взрослых вервольфов, после вашего ухода. Кем они приходились Гинко? Братьями и сёстрами? А может среди них была её мать?

Сидзука открыла рот, чтобы что-то сказать, подумала… и закрыла. Посидели молча.

— Это… немного усложняет дело… нано. Думаешь, она уйдёт от нас? — Водный дух.

— Не имею ни малейшего представления, Си-тян. Поэтому и волнуюсь. Думаю, как себя оправдать, когда она придёт в себя. Задерживать её не буду, но постараюсь отговорить от того, чтобы она попыталась вернуться в стаю. Теперь они её точно не простят, ни за что. Убийство вожака и нескольких вервольфов… я же уже объяснил тебе, что значит для вервольфа стая. Если она к ним вернётся, они её загрызут.

Сидзука теперь уже сама отвернула от меня голову.

— Быть может… держать её взаперти? Для её же собственного блага, нано.

— Хех, кто меня только что выговаривал за излишнюю заботу о членах Семьи? Не пустить Гинко на встречу с её стаей по приезду сюда — это одно, а силой держать после всего произошедшего, пусть и только из-за беспокойства о её благополучии — совершенно другое.

— Ты прав, нано. Ками-сама… не хотела бы я на своей оболочке ощутить события, которые такому юному человеку, как ты, дали подобный опыт, который позволяет тебе так рассуждать и ценить семью, нано.

Ну да, с её точки зрения прожитых веков, я ещё так молод… особенно, в этом теле.

— Ты прав, что беспокоишься, нано. Я бы тоже на твоём месте беспокоилась. — Сказала Сидзука, и сразу же дополнила себя, уже с интонациями в голосе, не подразумевающими споров. — Но всё же заснуть тебе сейчас придётся, как бы ты не беспокоился и о чём бы ни думал. И об остальных девушках не думай. Я их успокою и морально подготовлю к возможному уходу Гинко… нано.

— Буду тебе признателен, Си-тян.

Сидзука взяла моё лицо в свои мокрые руки, развернула к себе и поцеловала в лоб. Несколько капелек влаги спустились по моему лицу, даря немного освежающей прохлады — в помещении было слишком тепло на мой вкус. Хозяин гостиницы не экономил на обогреве, как это бывает в некоторых местных семьях с меньшим достатком.

— Спи и ни о чём не волнуйся. Гинко полностью здорова и уже завтра сможет хоть скакать — предплечье с рукой вырастут за неделю, а глаз дня через два. А я и остальные девушки крепче, чем тебе кажется. Мы переживём многое, и пока ты с нами — мы не сломаемся ни под каким грузом неприятностей, нано.

Спасибо тебе, в очередной раз, мой мудрый водный дух.

Лечь, где сижу — на футон. Закрыть глаза.

* * *

Алгоритм процедур восстановления ментального и астрального тел взят из памяти. Будет произведена сортировка случайных воспоминаний на момент идеального состояния ментального тела без их акцентирования в сознании.

* * *

Выход из режима выполнения процедур восстановления ментального и астрального тел по выставленному таймеру. Сортировка воспоминаний на момент идеального состояния ментального тела приостановлена. Оценочное сравнение не выполнялось.

Свежее, морозное утро. Девушки сидят, словно убитые горем, но паники в их глазах нет. Сидзука хорошо постаралась в выдаче фактов, которые всё равно не скрыть, в правильном свете, подготовив членов Семьи Амакава к возможной потере одного из нас. Агеха, насупившись, сидела чуть в стороне ото всех. Хару беззвучно плакала, не роняя слёз — бывает и такое. Даже эмоции сканировать не надо, чтобы это понять, и это притом, что её лицо было внешне вполне спокойным. Что-то такое её выдавало, возможно, что-то из немного суетливых движений, что выбивалось из её обычного поведения, и остальная Семья это видела, бросая на неё сочувственные взгляды.

Мда. Съездили отдохнуть, donnerwetter. Знал бы я, что всё так обернётся… Впрочем, будущее чётко знать не дано даже провидцам и смотрящим другие миры. Нечего жалеть о том, чего мне не дано. У меня совершенно другая специализация, и это помогает мне не просто лавировать между возможными событиями, а предотвращать их силой. В большинстве случаев. Иногда лучше бы полностью избежать, а иногда — получить своё мастерством и умением. Что бы делал провидец на моём месте, когда он узнал бы о том, что Агеха нападёт у дома у Ноихары? Не поехал бы туда. И лишился бы заранее возможности познакомиться с той же Гинко, да и Агеху бы он не пленил в жизни никак.

Ладно, хватит себя успокаивать. «Если бы не считается». «Другой на моём месте» — тоже. На моём месте нахожусь я и только я. Нужно смотреть в будущее, а не в альтернативные варианты развития событий, которые бы произошли из-за другого прошлого.

— Я вижу… у вас ко мне много вопросов, несмотря на то, что на большинство должна была ответить Сидзука. Не стесняйтесь, задавайте. У нас ещё есть полдня на то, чтобы перекантоваться тут, прежде чем мы должны будем ехать обратно. Так что за исключением моего возможного разговора с местным ками, остальное моё время в обозначенных временных рамках — полностью в вашем распоряжении. Но я бы порекомендовал вам провести его, не выпытывая у меня все подробности, а, пользуясь случаем, развлечься соответственно месту, в которое мы приехали, пусть это и было бы как-то… не по настроению. В общем, как хотите.

— Почему вы её вообще отпустили, Амакава-сан?

Все с интересом повернулись к источнику последней фразы. Ммм… а вот её я почему-то и не приметил, хотя вроде бы обвёл взглядом всех девушек. Очевидно, волнение плохо влияет на мою внимательность.

— Ах да, простите, мы ведь не знакомы. Кофую Юки-онна, дух льда.

Средний рост, тёмно-зеленоватого оттенка радужки глаз, тёмные же прямые волосы, спереди убранные в стороны двумя заколками на лбу, а сзади забраны в два хвоста снизу, на затылке. В кои-то веки нормальное, вполне человеческое сочетание цвета волос и глаз, в отличие от Агехиной чересчур яркой чарующей зелени очей, Сидзукиных багрово-красных пробирающих до костей зениц, и бесстыжих сверкающих и словно постоянно бросающих искорки светло-изумрудных гляделок Наруками, особенно в сочетании с её «кислотно-зелёной», как зовут местные этот цвет, косой волос. Что ещё по внешнему виду? Среднее телосложение, на вид её физической оболочке, как и Агехе — лет восемнадцать-двадцать. Одежда… наверное, надо сказать, слегка вызывающая, но в то же время, на ней смотрится относительно нормально. Снежно-белое платье, напоминающее кимоно с довольно короткой юбкой, синий объёмный бант на спине, на широком поясе. Глубокий не по погоде вырез на груди и отделённые от платья рукава на завязочках. В тон цвету платья плотные чулки на стройных ногах. Что-то подсказывает мне, что и обувь, которую она использует даже в этой заснеженной области с отдалённым источником магической энергии льда, также отнюдь не предназначена для ходьбы в такую погоду… и её это нисколько не должно напрягать, ведь снег и лёд — её родная стихия.

В отличие от той же Сидзуки, которая едва может за секунду заморозить свою воду в относительно небольшую ледышку, и добывать воду которой в свою очередь легче конденсацией влаги из воздуха, чем согреванием снега, дух льда снегом и льдом наверняка повелевает, как ей вздумается.

Общее впечатление от образа Кофую — миленько. Именно что «кавайно», как говорят местные, а не сексуально-обольстительно, несмотря на то, что в данный момент сформированная на ней одежда, по сравнению с той, которая была одета на остальных девушках, наименее закрывала все её части тела: топ ничуть не скрывал грудь в вырезе и по бокам, а слишком короткая юбка, в теории, при ходьбе своей владелицы должна становиться зрелищем, достаточно волнующим воображение. Даже не знаю, из-за чего такое впечатление. Быть может, заколки на лбу заставляют её итак молодое лицо выглядеть немного по-детски? Тот же самый эффект, помнится, производила Кайя, которая Зашики-вараши. Несмотря на отсутствие юбки или штанов вообще, и халат, едва доходящий до бёдер, воспринимать последнюю в эротичном плане не выходило.

— Юто Амакава, наследник рода, бывшего главным в клане Амакава — шестом в круге оникири Японии.

Кофую слегка вздрогнула, когда я заговорил о клане и экзорцистах. Отлично, своеобразная проверка пройдена. Не так ты спокойна в моём присутствии, как хочешь казаться, слегка побаиваешься оникири, и это, учитывая твою природу, нормально. Я бы насторожился, если бы было полное наплевательское отношение к сказанному факту — это бы значило, что Юки-онна уже имела… или даже ещё имеет некие дела с другими оникири. Маловероятно, учитывая повальную склонность последних к истреблению аякаши, но не исключено. Та же Нару при нашей первой встрече не поверила в то, что я — Амакава, только потому, что привёл с собой демонов.

Девушка мнётся, ожидая моей следующей фразы. Мда… нашёл кого проверять. Но всё же, я должен знать окружение своей Семьи, включая демонов, пусть они обычно и ведут себя немного предсказуемее, чем люди-конкуренты.

— А ты… довольно спокойна, несмотря на присутствие стольких демонов и возможного экзорциста.

Кофую опустила взгляд и от волнения начала теребить на себе своё платье.

— Амакава… имеют репутацию тех, кто способен вести диалог с аякаши. Мне Зенджу-сама так говорил. Да и Лизлет не стала бы сюда приводить кого-то опасного для местных, разве что не по своей воле. А я с ней уже поговорила и удостоверилась. Нэ, Лизлет?

Скромно сидящая в уголке этого «напольного стола» Лиз, для разнообразия одетая в нормальную одежду, а не в свою форму горничной, кивнула на слова Кофую. Кстати… а чаёк ведь Лиз снова готовила. Вот ведь трудяга.

— Хозяин, мы с Кофую хорошо относимся к людям, по разным причинам. И мы привычны к вам из-за того, что наше основное занятие как раз и состоит в том, чтобы прислуживать людям. Лично мне это даже нравится. Ну, вы знаете и так…

— Ммм… хозяин значит. Нашла своего единственного, а, Челси? — По-доброму поддразнила свою подругу Юки-онна, поддев её локтём.

Лиз скромно улыбнулась, но в остальном виду постаралась не подать. Несмотря на ситуацию и общее напряжение из-за вопроса с Гинко, остальные девушки издали несколько смешков, на что Кофую слегка удивлённо посмотрела по сторонам.

— Неужели… угадала? Хмм… прошу меня простить, я не думала что…

— Кофую-сан, ты ничего плохого не сказала. А отношения у нас всех… немного смешанные — Ринко.

Повисла слегка неловкая пауза. Девушки раздумывали, каждая о своей собственной ситуации и мне, видимо. Про первоначальный вопрос Юки-онны все, будто бы и забыли. Кофую тем временем решилась ввести меня немного в курс дела:

— …Владелец этого курорта однажды нашёл меня, ослабленную от жары, летом, далеко отсюда, и приглядывал за мной, пока не додумался отвести меня в это место, где мне сразу стало лучше. Сейчас-то я могу отправиться куда угодно и делать себе желанную прохладу сама, но тогда я была ещё очень слаба, и без его помощи я бы точно… Что я делала на слишком жарком для меня пляже я и сама не знаю, как и не помню, где мой дом и семья и есть ли они у меня вообще. Так что я благодарна господину Араши. Поэтому я и прислуживаю за местными гостями людьми, и изредка другими аякаши. Господин Араши человек широких взглядов, давно знакомый с миром сверхъестественного для людей из городов. Впрочем, имея под боком Зенджу-сама в качестве соседа, немудрено, что приходится часто видеть демонов. Никакой опасности мы друг для друга не представляем… в смысле люди для местных аякаши и наоборот. Зенджу-сама, наш Ками, следит за этим… вот и привыкли друг к другу. Но оникири у нас вообще редко бывают, уж не знаю, почему. И Зенджу-сама нас всегда предупреждает, когда такое случается.

Что ж, всё логично, кроме разве что того, что этот Зенджу ведёт себя чересчур разумно, а не как божество. Ну да ладно, я его скоро увижу в любом случае. Надеюсь.

— Спасибо за разъяснение, Кофую-сан. По поводу твоего вопроса…

Вздыхаю. Девушки снова немного понурились… хотя не все. Сидзука и Агеха не изменили выражения своих лиц. Они видели стаю и её намерения и понимают, что я поступить иначе не мог.

— Гинко почувствовала свою старую стаю. Я могу попытаться объяснить, что это значит для аякаши её вида, но будет проще, если вы мне просто поверите на слово, что поступить иначе я не мог. Её старая семья для неё очень важна, и она хотела разобраться во всём раз и навсегда. Кофую, кто-нибудь из девушек уже успел рассказать историю нашей волчицы?

Оглядываю девушек. Хару с Ринко делают отрицательные жесты, Сидзука — вопросительный, как бы спрашивая, с чего бы это ей вдруг рассказывать секреты чужаку.

— Не рассказали, значит… и это хорошо. Слишком грустная история, несмотря на её статистическую обыденность. Если кратко, то Гинко изгнали из старой стаи, а я дал ей новую. Вот только… теперь не известно, сможет ли она думать о нас также как и раньше.

Хару встала со своего места, осторожно приблизилась и присела вплотную ко мне, после чего спросила:

— Она ведь останется с нами? Юто?

Хотелось бы.

— Вероятно. Несмотря на исход, Гинко всё же бывалая и понимает, что в жизни разное случается. Был выбор, либо она, либо они её, и я этот выбор сделал. Надеюсь, никто не осудит меня за это?

Девушки дружно… кроме Агехи, замотали головами в знак согласия со мной и моими действиями. Вру, ещё Кофую будто бы немного недоумённо начала переглядываться с остальными.

— Кофую-сан?

Дух льда посмотрела на меня и опустила взгляд, после чего не поднимая головы проговорила:

— Я… мне просто немного непривычно, что оникири вступается за аякаши перед другим аякаши, когда те готовы убить друг друга. И вступается не словом, а делом, с риском для своей жизни, даже не требуя напрямую от своих… поправьте меня, если я не права… от своих вассалов-аякаши помочь ему в этом нелёгком деле.

Хм. Ну да, очень странно должно казаться со стороны — и для других людей и для остальных аякаши.

— Кофую-сан, у нас очень своеобразные отношения. Их можно условно назвать отношениями сюзерена и вассала, но я стараюсь, чтобы в них было чуть больше равности. Я командую и требую беспрекословного подчинения лишь в бою и в принятии важных жизненных ситуациях, в которых мой опыт обычно позволяет мне найти максимально удобное для всех нас решение. Словно старейшина и военный вождь в одном флаконе у племени людей… И ещё одно: я привык называть нас всех Семьёй. Это слово в моём понимании немного отличается от обозначения обычного семейства, но если тебе вдруг понадобиться объяснить кому-то из своих знакомых аякаши, то ты можешь называть нас не иначе, как Семья Амакава… а клана как такового уже больше нет, есть лишь его собственность и люди, привычные себя ассоциировать как подчинённые моего рода.

Пауза. Непонимания в опущенном и изредка поднимаемом на меня взгляде Кофую уже меньше, но оно всё ещё есть.

— В общем, просто прими как данность. Не пожив с нами, наши отношения так просто не поймёшь.

Юки-онна немного забавно смутилась чему-то своему, что пришло ей в голову, после чего замотала головой, словно выбрасывая непрошеные мысли. Тем временем, Агеха… почему-то слегка обиженно встала из своего уголка, и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

— …Что это с ней?

Осматриваю девушек… в крайнем случае, я всегда могу спросить Си-тян, но хочется ведь показать, что и сам могу разобраться во всех этих лабиринтах отношений девушек друг с другом, а иначе, какой же я Глава Семьи?

Так-так… из всех девушек Ринко смущается в ответ на мой вопрос больше всех.

— Ринко? Что-то случилось?

Зная её прямолинейность… ах ну да, понятно.

— Юто, мы немного повздорили с Агехой. По поводу того, что она убила нескольких из стаи Гинко. Ммм… разве нельзя было без этого?

— Скорее нет, чем да. Ринко, ты же знаешь, я ставлю безопасность и благополучие членов нашей Семьи превыше всего остального. Гинко была в опасном положении, а утихомирить без жертв стаю волков-аякаши было невозможно.

Ринко слегка поморщилась от моего ответа.

— Значит… мне придётся перед ней извиниться… наверное. Раз уж она сделала всё правильно даже по твоим словам. — Немного неуверенно говорит моя подруга детства.

— Ринко, я… не буду заставлять тебя это делать. У каждого может быть своё мнение. Но я бы хотел, чтобы в нашей Семье не было раздора на почве того, что кто-то якобы неправильно выполняет свою роль. Правильно или нет Агеха выполнила поставленную мной ещё в её бытность пленницей задачу по охране Семьи, решать только мне.

Хорошо молчим. Уже с минуту. Каждая переваривает полученную информацию. Ну, хорошо хоть, что девушки всё прекрасно понимают и не пытаются спорить по поводу того, что Гинко надо было просто не отпускать и всё тут… правы они, по-своему. И я прав. У каждого своя правда, со своей точки зрения. Наверное, всё же будь у меня возможность переиграть события, я бы не пустил бы волчицу, и нашёл бы потом, чем это объяснить… Так, а девушкам, похоже, пока больше нечего сказать.

— Кофую-сан, так уж вышло, что я пропустил завтрак… вернее, Семья, как видишь, позавтракала ни свет, ни заря. Не могла бы ты организовать что-нибудь в этом плане? Мне сейчас ещё предстоит идти искать встречи и разговора с вашим… хм… Зенджу-сама.

Кофую резво поднялась с места, и вместе с небольшим поклоном и просьбой о прощении, быстрым шагом вышла из комнаты. Нет, она не провинилась, в общем-то, лично передо мной, просто так принято у местных. Хороший сервис, как и в любой сфере деятельности, подразумевающей работу с людьми. Даже относительно маленькая гостиница при малоизвестном лыжном курорте старается создавать себе правильный имидж.

Сидзука права: даже несмотря на происшествие с Гинко, мне не следует упускать шанс пообщаться с местным ками. Мы можем во многом быть друг другу полезны. Поэтому, как бы я сейчас не волновался за волчицу и её возможное решение, придётся ненадолго оставить Семью одну. В общем, е буду загадывать наперёд — уже скорое время покажет.

…

— …Примите моё скромное приветствие… путники… Я… — Прошелестели ветки на ветру.

Дерево. Наверное, самое большое из всех, которые я когда-либо видел. Толщина в обхвате… сложно сказать из-за неровной формы ствола, но думаю, к нему могут прислониться где-то человек десять-пятнадцать, взявшись за вытянутые в стороны руки. О высоте судить сложно, находясь метрах в пяти от ствола, куда завела меня Кофую, с сопровождающими меня «на всякий случай» несколькими аякаши… но этот гигант, в смысле дерево, возвышалось над своими собратьями не просто «на голову»: оно производило впечатление отростка Иггдрасиля — мирового древа из северных мифов моего старого мира. Да что там говорить о высоте: один из корней заканчивался (или правильнее — начинался?) в стволе на высоте моего роста, позволяя мне спрятаться за ним в случае нужды, причём особо не пригибаясь. А ещё на дереве висела миленькая такая декорация, чтобы уж точно никто не перепутал дерево с окружающим его лесом, будто это может сделать хотя бы слепой: канат толщиной с талию той же Кофую обхватывал ствол на высоте примерно двух моих ростов, а с него, в свою очередь, свисали длинные «цепочки» с плоскими звеньями-кирпичиками из белой материи, слегка пожелтевшей и обветрившейся от времени.

Древо было древним. ОЧЕНЬ древним, несмотря на относительно «живую» кору. Создаётся впечатление, что оно минимум было уже старым ещё до того, как на землю этого большого острова ступила нога человека, а то и вообще, разумного существа. Атмосфера безмятежного многотысячелетнего спокойствия, такого чуждого мне, воину из Семьи воинов, провёдшего всю жизнь в конфликтах, включая этот новый мир, пропитывала меня и, наверное, всех окружающих, даря безграничное спокойствие и уверенность в завтрашней жизни.

Анализ… Успешно, на основе имеющейся информации.

Сбросить наваждение. Ментальный фон в норме, никаких естественных манипуляций, насколько я могу судить. Астральный план… магозрение показывает одновременно привычную, но и слегка неожиданную картину, которую я, в общем-то, видел ещё издалека, а сейчас лишь убедился в её правильности.

Взгляд в сторону, чтобы ещё раз удостовериться. Да, именно так. Кофую сначала поклонилась, чуть ли не в пояс, а затем продолжает смотреть на столб дерева с огромным обожанием. Что ж, не буду пока рушить спектакль. Поклониться дереву… чуть менее уважительно, чем остальные. Всё же я не могу заставить признать над собой власть этого существа, пусть даже и такую, символическую. Скорее словно отдаю дань уважения старшему из присутствующих, для которого даже Сидзука — не вышедший из пелёнок младенец… ну да, держи карман шире. Даже с учётом разницы в возрасте, много ли ты видел (видело?) в своей «жизни», дерево? Тысячелетия наблюдений за растущими деревьями? В какой-то степени полезный опыт… для лесника.

Так… и чего мы ждём? Вопросительно смотрю на Кофую. Та ловит мой взгляд и шёпотом объясняет мне простую для неё и остальных, кроме меня, истину:

— Зенджу, как и все Ками, очень стар. Для него года — словно для нас секунды… Имей терпение. Подожди, пока он додумает своё приветствие и договорит его.

Мда.

— …Я… Ками этого… заснеженного склона гор, покрытого лесом… — Продолжили шелестеть ветки дерева с редкими чахлыми листьями.

Нет, я положительно не могу ждать ещё час, пока он договорит свою приветственную речь. Я всё понимаю, но когда спектакль превращается в фарс…

— О ками-сама, скромный путник просит тебя о личной аудиенции. Позволь мне поговорить с тобой с глазу на… гхм… глаз.

Повисло слегка напряжённое молчание. Похоже, я слегка поломал у местных демонов представление о воспитанном человеке, уважающем все их сакральные обряды и прочую ерунду. Может, стоило немного подождать и облечь просьбу во что-то менее… резкое? Хотя произнёс я свою фразу в относительно формальной манере, с использованием уважительного суффикса, ровными интонациями и прочими признаками вежливости.

Хорошо молчим, уже секунд как десять.

— …Оставьте нас наедине… пожалуйста…

Демоны подобрались, недоумённо посмотрели друг на друга, и коротко поклонившись ушли в сторону одной из многочисленных пристроек к гостинице. Очевидно, там они и обитали. Мне вот интересно, что появилось раньше? Этот курорт или местная группа демонов? Хотя… Кофую вроде сказала, что демоны спустились с гор и поприходили сюда недавно, когда объявился достаточно сильный аякаши-канибал, примерно с месяца два назад? Нет, немногим больше, если учесть сказанное Лиз о том, что за месяц до нашей встречи она уже была тут и небольшая община демонов уже полностью устроилась. Но в любом случае, поражает, как легко нашёл хозяин курорта язык с потусторонними существами. Наверное, всему «виной» Кофую, с которой он был знаком гораздо дольше, и которая ему полностью доверяла. Кстати, о последней.

— Кофую-сан, разве ты не хочешь исполнить просьбу своего ками?

Ветки начали шелестеть почти сразу, подтверждая то, что я увидел магозрением:

— …От этой духа льда… у меня нет… секретов.

Кофую слегка неопределённо взглянула на меня и улыбнулась, очевидно, от предоставленной ей чести и доверия. Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь о своём «ками» одну занятную деталь…

— Ты ведь не божество в общепринятом смысле, а просто очень древний дух леса, не так ли?

Пауза. Хех, а ведь Кофую скорее не удивлена, а немного смущена. Дух льда слегка виновато стрельнула в меня глазками, словно извиняясь за обман. Дерево почти без паузы начало отвечать:

— Верно, оникири из рода Амакава. Кровь, доставшаяся тебе по наследству всегда легко понимала ёкаев, юрэй да и обычных людей, не говоря уже о неодушевлённых предметах, из которых вы делаете артефакты.

И куда только делась его медлительная задумчивость? Хорошо вживается в роль, но не забывается, не теряет рассудок и не срастается со своей «маской», несмотря на возраст. Отлично. Сработаемся. А показная медлительность хороша для того, чтобы у новичков вызывать преклонение «мудрости, накопленной за тысячелетия». Демоны не исключение — всем удобно предаваться самообману. Да и, скорее всего, аякаши из местной группы просто никогда не чувствовали настоящего, как они называют тут божество, ками. Да, дерево было огромным и древним. Да, его подобие ауры вызывало трепет у неподготовленных разумных существ, могущих ощущать её. И да, расстояние, на котором этот дух леса мог манипулировать своей естественной энергией, также было довольно велико: наверняка в случае необходимости он мог и защищать доверившихся ему демонов выбросами силы, делающей врагов слабыми, а своих — сильнее, чем обычно. Ещё, наверное, он хорошо мог влиять на растения и обычных животных, за ночь выращивая молодые деревца и прочую мелочь. Но это — всё. До божества ему очень далеко, поэтому я и не приметил его, настроившись на восприятие немного другой энергии и особенностей божественной сущности. Хотя приметить его можно действительно издалека. Не только из-за размера физической оболочки — дерева, но и из-за обширной ауры. Кстати, а почему «он», а не «оно»? Хм… просто его голос звучит скорее мужским. Хотя если характеризировать подобное существо, то деление по половому признаку для него явно практически бессмысленно.

— Моя кровь тут не причём. Я пока не могу контролировать Свет изменяющий. Не прояснишь ли ситуацию с ками, лесной дух?

Дерево тем временем немного подумало (подумал?) и ответило:

— Контролировать Свет, значит… видимо действительно не можешь, раз не знаешь некоторых вещей о… нём. Хорошо, я расскажу всё, что тебя интересует. Первые люди, появившиеся на этой земле, дали мне имя Зенджу. Когда-то тут, на месте тех зданий, что сейчас отводятся для приёма гостей, приезжающих отдыхать на склон этой горы, стоял храм, построенный священниками из числа людей. Тогдашние маги-священники не чурались аякаши как сейчас. Более того, они нарекли меня своей святыней, и с моей помощью, они питались дарами этого леса, которые я им предоставлял, а взамен делились толикой своей магии. Но много воды утекло с тех пор. Даже гора за это время успела хорошо подрасти, не говоря уже про храм, о котором забыли и позволили ему развалиться от времени, а его опорным брёвнам сгнить. Остались с тех времён стоять лишь тории… каменные ворота-колонны, которые когда-то знаменовали переход из обычной земли в священную…

Это он про две колонны, соединённые балкой и изогнутой краями в небо «крышей» над ней, через которые мы проехали в автобусе на пути сюда? Ну да, тоже занятный памятник древних времён. Обветренный и крошащийся от времени, памятник прошлой эпохи стоял крепко и основательно. В нём даже присутствовали какие-то остатки магической энергии, которую я не стал бы исследовать, даже если бы успел за то короткое время, за которое автобус проехал мимо этих ворот — в мире, особенно в этом, есть ещё масса других познавательных вещей и на всё просто не хватит времени.

— Прости, человек, вечно меня куда-то не по делу заносит. Видимо, возраст всё же берёт своё, дереши-ши-ши-ши…

Секунду стою и думаю, что бы значил этот последний набор звуков слегка трясущегося дерева… и внезапно до меня доходит: да он же смеётся! Хм. Это, пожалуй, самый странный смех из всех, которые я когда-либо слышал. Включая смех Наруками, который отстаёт по шкале странности на все сто баллов. Зенджу тем временем продолжает:

— Я действительно дух леса. Сегодняшние люди называют таких как я — «шинбоку», священное дерево, в котором может обитать Ками. А может и не обитать, дереши-ши-ши…

— По сравнению с местными демонами, тебя действительно можно принять за божество, но это может сделать лишь тот, кто их никогда не чувствовал раньше. Ты не похож на них в магическом плане, поэтому я и не поверил. Скажи, есть какой-то скрытый смысл в том, чтобы продолжать вводить своих последователей в заблуждение?

Всё же некие паузы между нашими репликами были. Дух леса действительно был очень стар, и показную медлительность он скорее сильно утрировал, а не полностью выдумал.

— Интересно, где ты, такой молодой, смог успеть увидеть настоящих божеств, ушедших с этого мира тысячи лет назад… ну, кроме, быть может, одного, но с ним ты встретиться ещё никак не мог. А на вопрос твой у меня нет ответа. Я никогда не говорил своим последователям, что я ками. Вместо меня их уверила в этом малышка Кофую. Хоть она и повелевает льдом, но сердце у неё доброе… она решила, что аякаши нужна надежда, чтобы выжить. И я согласился своим молчанием эту надежду им дать. Вместе нам всем гораздо легче защищаться от возможных неприятностей.

Пауза. Я обдумываю ситуацию с разных сторон… похоже, в этот раз я, наверное, пролетел с аякаши-вассалами: им и тут неплохо живётся, раз они готовы добровольно сами себя обманывать.

— И я действительно могу помочь им защититься от того, кто убивает слабых аякаши вот уже почти сезон подряд. Однако… ситуация может измениться со временем. У меня нет точного знания о том, кто и зачем их убивает, лишь две догадки. Одна — просто неприятная, а вторая — почти невозможная. Но известно одно: постепенно начинают пропадать всё более сильные ёкаи. — Зенджу.

— Ответ прост: если отбросить невозможное, то в этом мире лишь два типа существ способны и замотивированы на такое. Люди и аякаши-каннибалы. Ты и сам бы мог догадаться, лесной дух. Однако более-менее зная людей, рискну предположить, что это не их работа. Современные оникири не славятся своим нерациональным подходом к убийству демонов.

— …Тогда… я боюсь, что дело обстоит гораздо хуже, чем мне хотелось бы предполагать, а моим подопечным — надеяться. В последний раз аякаши, с таким упорством набирающий в никуда силу вопреки своим циклам развития, делал это из-за того, что был заражён Тьмой… Он причинил немало страданий и людям и аякаши. Но люди всё же смогли его одолеть. Однако они были ослеплены жаждой мести, и стали также убивать всех аякаши без разбору, привив своим будущим поколениям веками пестуемую ненависть ко всему, что на них не похоже, или похоже снаружи на человека, а внутри является демоном. То был век, когда ками ушли от нас… все, кроме одного. Но я думаю, он сам рано или поздно покажется тебе. А вот что теперь делать нам — тот ещё вопрос. — Немного грустно шелестя ветками, проговорило дерево.

«Заражён Тьмой»? Как он интересно выделил второе слово интонацией… у местных есть один способ говорить о предмете, словно он живой. Этим способом Химари называла Айю конвертом, к примеру. Вот и Зенджу, дух леса, назвал Тьму, словно она живая. Но ещё более интересно немного другое.

— Хм… набирал силу вопреки своим циклам развития? Разве набор силы, скажем, у высших ёкаев не способствует лишь скорейшему переходу на следующую ступень развития?

— …Человеческий век ужасно короток, посланник Амакава… а мимолётные знакомства с моими сородичами, которые вынуждены под давлением оникири уходить с насиженных мест, также становятся всё короче. Очевидно, это знание о количестве необходимых для аякаши жертв, для вас, людей, переставших общаться со старыми и опасными нечеловеческими противниками, было давно утеряно… да, ёкаи убивают друг друга ради силы, но всему есть свой предел… слишком много аякаши пропало всего за один сезон. Такого количества бы хватило, чтобы этот дух-каннибал уже стал высшим, но он им не стал. Поверь мне, я бы заметил, если бы в такой близости появился высший дух, равный или сильнее меня. Значит, он питает в большей степени то, что в нём спит, а уж потом себя самого. Именно поэтому я и сказал, что он собирает силу вопреки своим циклам развития… Я надеялся, что это всё же люди проводят зачистку, но твоя твёрдая уверенность в обратном сегодня в этот роковой день убила последнюю мою надежду. И оставила лишь один вариант, к которому я не подготовился ввиду невероятности этого события.

А твоя уверенность и настояние на какой-то Тьме, не дающей демону собрать необходимое «количество» астрального тела съеденных конкурентов, кажется, заставила головоломку мыслей в моей голове щёлкнуть. Пропавшие аякаши уже заставили бы обычного духа-каннибала стать высшим… похоже, я сильно недооценил проблему известия, которое я получил от Химари ещё тогда, в школе. Вот только это всё какая-то мистика. Почему в моём старом мире аякаши спокойно поднимались по ступеням развития, и ни разу подобного текущей ситуации не было? Аякаши этого мира отличаются от демонов моего старого?

— Прошу, ответь мне честно. Вчерашняя вспышка Света изменяющего неподалёку отсюда… ты ведь вызвал его неосознанно? Не постиг или понял и затем доверился ему, как предыдущие Амакава, а просто вызвал… потому, что дорогая для тебя аякаши-волчица была в опасности? — Зенджу.

Интересно, откуда это дерево знает такие подробности?

— Именно так. Что в этом необычного? Я же из рода Амакава. Да, я не получал… или точнее насильно забыл моё обучение магии Света изменяющего, когда мои воспоминания были заблокированы, но всё же я могу использовать Свет… наверное.

Зенджу молчал в этот раз довольно долго для обычного разговора человека с аякаши — примерно с минуты две, за которые я смог немного проанализировать наш разговор. Слишком многое мне не понятно. Банально не хватает изначальных данных. Почему-то мне кажется, что мне действительно ещё предстоит встретиться с этим самым ками, как и предрекает это разумное дерево, более того, эта встреча будет не мимолётной, а перевернёт всю мою дальнейшую жизнь, походя разрушив планы. Слишком многое я хочу спросить, но этого мне не позволяет сделать… даже не знаю, что именно, но я привык доверять своим ощущениям, не раз спасавшим меня в трудную минуту.

— Необычное, хм. Всё в тебе, посланник Амакава, необычно. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то из людей, включая ваш род, так рисковал собой ради аякаши, но это самая малая странность. Свет изменяющий… нельзя «вызвать». Он приходит сам. И когда он это делает, то он либо остаётся с одним или несколькими из его носителей и в дальнейшем прислушивается к его или их просьбам, или же не приходит вовсе. Но он не помогает в трудную минуту, лишь затем, чтобы уйти обратно… это лишь значит, что твоя душа способна принять и понять его, как ничья более, посланник Амакава. В том числе, и по сравнению со всеми прочими «светоносцами». Но что-то мешает ей сделать это.

Пауза. Я, Кофую и Зенджу. Молчу я, скорее задумчиво, чем как-то ещё. Молчит Кофую, внимая, наверное, необычным для неё словам о всяких человеческих магах и их душах. Такое ощущение, что и дух леса молчит лишь потому, что он не знает, что мне ещё можно сказать, без того чтобы не повернуть какие-то возможные в его понимании события в ненужную сторону.

— Ты ведь искренне любишь и уважаешь людей и демонов, которые доверились тебе, и составляют с тобой одну дружную семью? Они для тебя не бездушные инструменты?

— Это так, Зенджу. Семья для меня — главное.

— …Главное, говоришь… мы с тобой в этом похожи. У меня также ничего не осталось, кроме малышки Кофую и доверившихся мне в этот трудный час демонов. Знал бы я раньше, что этот день настанет именно сейчас — не проморгал бы его, и не терял бы времени, а попытался бы послать гонца кому-то из оникири вроде тебя, способного видеть в демонах часть семьи, а не только сильных существ, которых можно использовать в бою, как солдат, против заражённого Тьмой… Кофую говорила, тебя зовут Юто Амакава?

— Именно так, дух леса. Это имя, которым меня называет моя Семья.

— …Прошу простить меня за наглость, ведь мне нечем будет отблагодарить тебя, в случае, если ты согласишься… однако, не мог бы ты принять доверившихся мне демонов в качестве своих вассалов? Я думаю, их верность в такое время не пошатнётся даже и без принятия ими Света, который пока с тобой не до конца.

Как… странно. Вот так прямо всех демонов?.. А оно мне вообще надо? Вопрос, над которым я начал задумываться ещё вчера, в автобусе, после того, как Лиз объяснила суть поездки.

— Зенджу-сама? Вы считаете? — Юки-онна.

Действительно. Считает ли он?

Почему-то у меня создалось ощущение, что фокус внимания древнего духа леса сместился с меня на Кофую, хотя это было скорее вызвано набором косвенных ощущений. И умом я понимаю, что они ложны — у духов леса фактически нет определённой точки фокуса для своего внимания, как у людей. Они, в смысле аякаши, которые привязаны к месту как никто другой, чувствуют его как часть тела.

— Я… посмотрю, что можно с ними сделать. Не обещаю защиту всем без исключения — иначе меня не поймёт уже действующая семья и другие оникири, но дать им убежище я в состоянии.

То, что заменяет духу леса эмоции — почти нечитаемые в Чи, из-за своей отдалённости от человеческих, никак не выдали своей реакции на моё согласие. Вместо этого Зенджу снова обратился к духу льда.

— Кофую, я хочу, чтобы ты также стала частью семьи Амакава… что бы для этого не потребовалось сделать. Так тебе будет безопаснее. — Зенджу.

Кофую непритворно удивилась. Очевидно, отношения между ледяным духом и духом леса были гораздо крепче и дольше, чем у последнего с этой остальной группой демонов. Персональная помощница и «голос ками», наверное.

— Неужели нам действительно может грозить такая серьёзная опасность? Пусть даже аякаши бесконтрольно охотящийся на своих сородичей и заражён этой самой, как вы говорите… Тьмой, но мы же могли бы защититься с вашей помощью? — Дух льда.

— Боюсь, что я могу лишь задержать неизбежное. Для «победы» над тем, кто заражён Тьмой, нужен тот, кто носит в себе Свет. — Зенджу.

Юки-онна слегка подозрительно посмотрела на меня, прежде чем сказать следующую фразу:

— Значит… нам очень повезло в такой момент встретить кого-то, к кому прислушивается этот самый Свет?

Снова длительная пауза. Наконец, Зенджу заговорил:

— Это не везение, дитя моё. Всё в мире связано… незаконченное проявление Света и недоверие к нему души Юто Амакава говорит о том, что и Тьма ещё не проснулась в её избраннике, но уже скоро это сделает. А то, что человек впервые за всю историю своего вида смог вызвать свет сам, лишь означает, что и носитель Тьмы в этот раз будет гораздо сильнее. Это меня и настораживает… Я достаточно прожил на этом свете. Даже если я отправлюсь на перерождение, это не будет для этого мира большой трагедией. Я лишь хочу, чтобы напоследок, те, кто видит во мне надежду, не сдались на милость судьбы — она не любит безвольных.

— Я… понимаю, Зенджу-сама… но как вы будете сами, без чьей либо помощи? Мы ведь… ещё увидимся? — Юки-онна.

— Разумеется, Кофую. Не в этой, так в следующей жизни. Всё в этом мире когда-нибудь пересечётся в одной точке. А теперь иди и «обрадуй» общину. Иди… идите оба… И спасибо тебе, лучший из людей, Юто Амакава. Напоследок лишь дам совет: ищи подсказку у духов стихий. Они более всех знают о… Свете. Где-то жил один их древний род, в котором поколениями передавались возможности провидцев, не чета тем недоучкам-людям, что переняли эти секреты у аякаши. Провидцы стихий… если они ещё живы, направят тебя по нужному пути, на котором ты встретишь последнего Ками. Большего не знаю даже я. Всё, идите. Мне нужно многое обдумать…

Сказал напоследок Зенджу, и будто бы уснул, если судить по ауре: спокойная внешне и бурлящая силой внутри аура огромного дерева разгладилась, и пропало ощущение «фокуса внимания». Теперь что бы я или Кофую не сказали, Зенджу нас не услышит. Хотя нет, привлечь внимание древнего духа леса наверняка можно… магией, например. Вот только нужно ли? Действительно, такое ощущение, что всё, что он мог и хотел сказать, он уже сказал, а заставить его говорить то, что мне в его понимании знать не следует — явно не в моих силах.

Юки-онна поклонилась в пояс, и нерешительно посмотрела на меня, после чего, собравшись с мыслями, спросила:

— Мне… следует произнести вассальную клятву тут, или же вместе со всеми, господин?

— Кофую… можно я буду звать тебя без суффикса? Если уж ты намерена… гхм, стать членом моей Семьи…

— Разумеется, господин.

Вздыхаю. Ещё одну отучать от обязательного «титулования». Ну не меч же она мне по жизни, почему сразу «господин»? По интонациям, кстати, она имеет в виду, скорее «хозяин», чем простую вежливость.

— Так вот, обойдёмся пока без формальностей. Как я уже и сказал Зенджу, я не знаю, смогу ли я заявить своё сюзеренство над всеми местными демонами. Мне бы сначала с людьми разобраться. И теми, которые раньше состояли в моём клане, но не знают о последнем наследнике, и другими людьми… например, оникири из круга экзорцистов этой страны. Так что, пока не будем с этим спешить. Но познакомиться и узнать историю каждого нового демона уже сегодня вполне можно. В первую очередь, меня интересует отсутствие длительных конфликтов с людьми и способность с ними уживаться. Давай вернёмся в гостиницу и всё тщательно обдумаем и обговорим с моей… с нашей Семьёй. А пока можешь рассказать, как у вас тут всё устроено… было.

Мой обстоятельный подход к проблеме возымел правильное действие. Все эти разговоры о Свете и Тьме, о всяких там пророчествах, моментально вылетели у девушки из головы, стоило ей углубиться в оказавшееся непростым дело — подготовку, пока хотя бы на словах, группы демонов к резкой смене их, можно сказать, начальника. Это уже не говоря о том, что наверняка все аякаши просто не смогут переехать ко мне сейчас просто потому, что отчасти привязаны к этому месту. Первым же делом Кофую рассказала именно о таких случаях. Среди аякаши было несколько демонов предметов (судя по описанию их привычек — посмертных) и даже один дух места, как раз на стадии скорой привязки. Ему, точнее ей, вообще нежелательно в ближайшее время менять место проживания… а потом просто нельзя будет этого сделать, вплоть до момента, когда она не дорастёт до хранителя места, то есть очень и очень нескоро. К чему приводят резкие смены жизненных ситуаций в переломные моменты жизни для аякаши, которые готовы шагнуть на стадию развития выше, отлично иллюстрирует Гинко, заработавшая после такого свою милую привычку оборачиваться волчицей, когда кто-то дотронется до шрама на её шее.

Ах, Гинко. Надеюсь, что ты всё будешь благоразумна и не уйдёшь от меня, тщетно пытаясь наладить контакт со своей старой стаей. Ты же уже неоднократно проходила по жизни через различные жизненные ситуации, и вполне можешь переступить через стайный инстинкт своего вида, понимая разумом всю бесполезность налаживания отношений с твоей старой стаей заново…

…

— Мне нужно идти, Юто. — Гинко.

Вот так. Не вожак, а просто Юто. Слегка отстранённое лицо, и лишь Чи говорят мне, как тяжело ей сохранять спокойствие и рассудительность. Тяжело, потому что несмотря ни на что, она действительно привязалась к нам всем, и в первую очередь ко мне. Но меня это нисколько не успокаивает, разумеется. Более того, знание, что своими действиями я вызвал у неё необходимость внутренней борьбы между разумом и инстинктами, между любовью и ненавистью, лишь порождают у меня ещё большее чувство вины.

— Стая… я хочу хотя бы узнать, что с ними было, и в особенности, что теперь с ними будет без вожака. Столько лет прошло… они нуждаются во мне, Юто.

Гостиница встретила нас с Кофую оживлённо беседующими девушками о всяком разном с хозяином курорта, пожилым мужчиной по имени Араши, чью фамилию я как-то пропустил мимо ушей при нашем утреннем знакомстве. В общей гостиной комнате для постояльцев не было лишь Сидзуки с Гинко, и ещё Агехи, видимо всё ещё обижающейся на Ринко.

Водный дух и волчица оказались в комнате последней. Когда я застал их тут, две аякаши молча играли в гляделки друг с другом. Как Сидзука смогла уговорить очнувшуюся и уже вполне бодрую Гинко, чьи шрамы на теле уже начали слегка уменьшаться, подождать меня прежде чем уйти — одному ками известно. Тому самому, последнему в этом мире. Хотя, глупость какая. Куда остальные делись? Божества просто так не исчезают.

— Ты ведь понимаешь, что ты обманываешь саму себя, нано? Говоришь то, что хочешь, что бы было, но уже точно не будет… нано. — Говорит Водный демон, слегка устало.

Спасибо, Си-тян, но это бесполезно. Гинко не отбросила доводы своего разума, но сейчас, в том состоянии, в котором она находится, убедить её словами будет невозможно. Наверное. Попытаться стоит, вот только как бы не сделать всё ещё хуже.

— Это… ещё отнюдь не факт. Стая боялась моего отца, и отчасти только поэтому так на меня отреагировала. Я думаю, часть, которая не хотела вмешиваться в нашу с отцом разборку, мне симпатизирует и сможет успокоить оставшихся. — Волчица.

Послушай себя, Гинко, ты же сама себе не веришь. Кому как не тебе знать свою стаю, пусть даже её состав очень сильно изменился.

— Гинко… насчёт моего вмешательства.

Волчица отвернулась. Просканировать эмоции… плохо.

— Волчица, ты обрела Семью, свою новую стаю. Если бы я не сделал того, что сделал, твой отец бы тебя убил. Как бы по-твоему я смог оправдаться перед всеми? Что бы я должен был сказать Хару, например?

Волчица слегка вздрогнула при упоминании о бывшей Масаки, самом молодом члене нашей с ней Семьи.

— Я просто не хотел тебя терять.

— Юто, я всё понимаю. Ты сделал всё правильно, но… тебе надо было просто оставить меня с ними после этого. Если бы я выжила, стая точно бы меня приняла к себе обратно. А там мы бы с тобой уже и… ну…

Гинко споткнулась на своей проглоченной фразе. Врать она мне не хотела, даже при попытке объяснить мне альтернативу уже произошедшего.

— Гинко, никаких «мы с тобой» между нами бы уже не было. Ты знаешь свой вид, особенно в его природой ветви развития, без возможности принимать человеческую форму. Они бы не подпустили после этого никого из моей Семьи к себе. Особенно из моей Семьи, члены которой пропахли человеком которой убил их вожака. И знаешь… если бы всё так и было бы, то я бы отпустил тебя с ними. Сожалея о твоей для нас потере, разумеется, и не отпуская пустую надежду на твоё возвращение, но я бы тебя отпустил, так как для тебя это был бы лучший вариант. Но «если бы» не считается, волчица. Они готовы были тебя загрызть, даже после того, как я победил вожака. Нас спас только мой барьер и появление Агехи. А Сидзука спасла тебе жизнь, выложившись этой ночью на полную. Твоя старая стая не была готова принять тогда, и теперь уже точно не будет. Ты не сделаешь лучше ни себе, ни им, ни нам… никому, по сути, если уйдёшь сейчас в лес и умрёшь там.

— Юто… я должна попытаться. Точно так же, как ты бы попытался вразумить свою… нашу семью, если бы она вдруг обозлилась на тебя.

Волчица… ну что же мне сделать, чтобы ты пришла в себя…