Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья

Глава 38. О первых победах

Понятия не имею, в какой момент и каким образом получается так, что Тарден материализуется прямо передо мной. И тот удар, который должен был прийтись на меня, приходится на дракона.

Ну как, приходится… Когда я открываю глаза, то вижу, что Тарден выкрутил запястье Рудвера, и тому ничего не остается, как только скрючиться и чуть ли не визжать от боли. Ну естественно! Если он привык кулаками решать вопросы со слабыми женщинами, то попасть на дракона явно не входило в его планы.

Я должна его расстроить: я рада. В мои планы тоже не входило ходить с синяками. И все же, как и откуда появился дракон?

— Я ни при чем! — причитает племянничек. — Это все она, это все ведьма!

— Что за бездна тут происходит? — рычит Тарден, чуть сильнее выкручивая руку Рудвера, но сдерживаясь от того, чтобы причинить более серьезный вред.

— Я… — снова пытается что-то сказать Рудвер.

— Не тебя спросил, — обрывает его дракон. — Адалия?

Ну, конечно, кого еще спрашивать, как не меня?

— Рудвер — племянник Лиры. Он почему-то вбил себе в голову, что его тетушка уже не способна вести дела поместья, а потому он может стать полноправным собственником. Но у Лиры были другие планы.

— Пока что это не объясняет, с какого… почему он позволил себе поднять руку на женщину, — рычит Тарден, присматривается к Рудверу и хмурится: — А я тебя помню. Это ведь ты требовал от меня разобраться с “ведьмой”? Я тебя вышвырнул за шкирку, ты решил сам все сделать?

— И весьма специфическим образом, я вам скажу, — вступает в разговор Харрис, презрительно глядя на своего, похоже, вскоре бывшего, коллегу. — Присутствующий здесь врач Догхос должен был объявить ниру Лиру недееспособной.

— А разве для этого есть основания? — прищуривается Тарден.

— Ни малейших, — пожимает плечами Харрис и протирает свои очки. — Более того, если я правильно понял, то именно он выдал заключение о недееспособности ниры Адалии.

Догхос съеживается и, кажется, уже в тысячный раз жалеет, что поехал с Рудвером. Он что-то начинает мямлить о том, что мачеха предоставила безусловные доказательства, что это было его долгом «облегчить жизнь несчастной юной особе».

Но потом, с диким запозданием до него доходит, что эта самая особа и есть я, и уж кем-кем, а недееспособной меня назвать не получится. Это окончательно ломает его. Догхос ссутуливается, бросает злой взгляд сначала на Рудвера, потом на меня и сжимает кулаки.

— Ваш город прогнил до основания, — произносит Тарден, не отпуская дергающегося Рудвера. — Учитывая, что рыба гниет с головы, у меня возникает слишком много вопросов. И я с ними разберусь.

Он делает почти незаметное движение пальцами, и магические путы связывают врача и племянничка.

— Я отправлю во Врачебный Совет запрос на лишение господина Догхоса лицензии, — хмуро произносит Харрис. — Сегодня же. С полной проверкой всех его пациентов и заключений за последние полгода. Дело тянет как минимум на судебное разбирательство.

— Кто вы такой и какое вообще имеете право? — вспыхивает местный врач.

— Я член того самого совета, господин Догхос, — спокойно и с достоинством отвечает Харрис. — И, поверьте мне, проверка будет проведена с особым пристрастием и под кураторством генерала Тардена.

— Совершенно точно, — мрачно кивает Тарден. — А сейчас, нира Адалия, — он переводит взгляд на меня, — мне придется покинуть ваше гостеприимное поместье и сопроводить этих двоих в город. Вард, заложи господам торжественный экипаж по высшему классу.

Арион берет обоих мужчин под руки и, не обращая внимания на то, что они сопротивляются и спотыкаются, тащит их к выезду из поместья. Вард провожает взглядом друга, чуть ухмыльнувшись, бросает взгляд на меня и уходит следом.

Я смотрю на удаляющуюся фигуру Тардена и не могу понять себя. Я думала, что буду до потолка прыгать, когда он покинет мое поместье… А на самом деле мне даже немного грустно, как будто я рассчитывала, что он останется на подольше.

— Теперь я понимаю, почему Вард решил выйти из тени, — все еще немного возмущенно произносит Рина. — Я бы тоже не смогла оставаться в стороне! Это же полнейший беспредел.

— Абсолютно с вами согласен, — кивает Харрис. — Естественно, все заключения я напишу с убедительными обоснованиями и, как уже сказал, направлю письмо в Совет. А еще, нира Лира, я бы очень хотел взглянуть на вашу ногу, я вижу, что она вас беспокоит.

Тетушка Ли пытается отказываться, но врач оказывается весьма настойчивым, в результате чего Лира все же соглашается, и они уходят в особняк.

— Адалия, — обращается ко мне Рина с блеском энтузиазма в глазах. — Ты все это заранее спланировала? Вывести на чистую воду врача, опростоволосить племянника Лиры, показать это все Ару?

Она смотрит на меня как на гения стратегии, хотя тут моей заслуги почти и нет.

— Нет, просто все сложилось очень удачно, — улыбаюсь я. — А иногда самое важное — это воспользоваться моментом.

— Нира Адалия, — задумчиво вклинивается нотариус. — Если я вас правильно понял, то ваша мачеха подкупила не одно должностное лицо, а нотариус вообще пошел против всех правил профессии.

Пожимаю плечами: ну да, так и есть. Я больше чем уверена, что у мачехи все не ограничивается только нотариусом, врачом и родственными связями с начальником охраны. Такие как она протиснутся куда угодно и без мыла.

— Так вот… Я терпеть не могу продажных людей, — господин Эндор крутит в руках самописное перо и достает еще один лист бумаги. — У меня к вам есть предложение.

Тарден уезжает почти сразу же, Лира с врачом почти до самого вечера обсуждают различные болезни и методы их лечения (вот точно не заподозрила бы в Лире подобных увлечений), а Вард, Рина и нотариус решают их семейные вопросы.

А я развлекаюсь уборкой в особняке. Никогда бы не подумала, что это действительно может быть развлечением! Но когда можно экспериментировать с магией, пробовать какие-то простейшие плетения,это становится полем для экспериментов.

Сегодня я “развлекаюсь” в столовой и в кухне. Медленно и тщательно провожу тряпкой по каждой поверхности, стирая слой за слоем застаревшую пыль. Дерево, стекло, фарфор — все поддается моей магической власти. Со временем в столовой становится все чище и светлее.

Из столовой перехожу в кухню, где направляю тряпки и швабры к самым запыленным и труднодоступным местам, стирая годами накопленную грязь. Поверхности кухонных шкафов, столешниц и даже потолка становятся безупречно чистыми.

Иногда я усложняю задачу, пытаясь синхронизировать сразу несколько предметов уборки. Тогда в воздухе начинает настоящий танец метел, швабр и тряпок, которые трудятся вместе, вычищая каждый угол.

И самое классное в этом во всем то, что я совсем не чувствую нехватки магии и усталости. Никаких признаков! Как будто за это время я наполнилась магией до краев, и она просто фонтаном из меня бьет.

Прерываюсь я только для ужина, а потом я снова возвращаюсь в особняках и допоздна засиживаюсь в библиотеке. Там, оказывается, такие удобные кресла для чтения!

Решаю не изменять себе, потому беру с полки какую-то очередную книгу про драконов. Тут описывается их быт на родной планете. Написано немного скучновато, скорее как просто жизнеописание, без каких-то художественных изысков, но с изрядной долей ностальгии и тоски.

Удивительным для меня в этом во всем кажется то, что семья для драконов — это самое важное. Их любовь — это глубокая духовная связь, очень чистая и возвышенная. Они верят, что предначертанные судьбой пары, истинные пары, соединяются навеки и чувствуют друг друга на самом тонком уровне.

Но… тогда получается, что, попав в этот мир, они оказались этого лишены? Ведь их женщины переместились куда-то в другое место?

Каким-то это кажется… сильно грустным. Как же так? Может, поэтому драконы такие заносчивые и вредные?

Чувство такое, как будто читаю роман и в нем безумно хочется всем причинить добро, всех переженить, одарить, счастьем наградить. Эх… Было бы так возможно в реальной жизни!

Я настолько сильно задумываюсь, что не замечаю, как кто-то входит в библиотеку, и замираю, когда рядом возникает темная фигура, а меня окутывает ароматом сандала и можжевельника.