Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья

Глава 74. О заботах. И новых заботах

Откладываю все письма и тут же спускаюсь, выходя через большие панорамные двери в сад, прямиком к беседке.

Преображение от драконова дерева хоть и не очень значительно, но все же коснулось сада и подъездной площадки перед домом. И если площадку “задело” сильнее, то в саду магия лишь коснулась всего, кроме беседки.

Последняя преобразилась и сейчас стала, фактически, жемчужиной всего сада. Стало заметно, что она сооружена из светлого дерева с витыми резными колоннами, поддерживающими изящный купол крыши. Плетеные стены украсили вьющиеся цветы, создавая впечатление нежного кружева.

Когда я подошла к крестьянину, он как раз аккуратно вел пальцами вдоль одной из лоз резных цветов.

— Могу чем-то помочь? — мой вопрос заставляет крестьянина вздрогнуть от неожиданности.

Он стягивает с себя кепку и мнет в руках, но не поднимает взгляд на меня, так и смотрит под ноги. Тут два варианта: либо так смущается, либо что-то скрывает. Впору напрячься.

— Не гневайся, хозяйка, — бубнит он.

— Я не хозяйка, — перебиваю его я. — Ваш хозяин герцог Алброу.

— Да-да, конечно, — продолжает бормотать мужик. — Я тебя искал. Нам там это… Новых мешков надо. Урожай большой получился, не все влезает.

— Так это не ко мне, — я еще больше напрягаюсь: ну не могли его за мной послать. — Мешки все у Варда.

— Да? — он вскидывает голову и смотрит на меня ошалевшими глазами. — Так чего меня тогда этот пройдоха к тебе-то послал? Вот я ему щас!

Он срывается с места и опрометью кидается прямо через кусты в сторону хозпостроек. Я качаю ему вслед головой и рассматриваю беседку. Надо будет позже Варду сказать. И Тардену. Второму обязательно. Когда прилетит.

Жаль, что не летит. Хотя вот эти мысли я гоню от себя прочь, чтобы не пугаться тех чувств, что я испытываю. Скучаю. Хочу скорее увидеть и… обнять.

К вечеру приходят не очень приятные новости: дорогой и уважаемый герцог Алброу в срочном порядке требует всех своих крестьян выйти на поля для прополки. Люди несколько удивлены срочностью, но не спорить же с хозяином.

Потому дальше мои дела заметно замедляются, хотя мне на помощь из деревни отправляют ребятишек. Они не так умелы и скоры, но и работа сейчас не самая сложная. Дети сидят в тенечке и лущат семечки, собирая их в отдельные короба. Шутят между собой, байки какие-то рассказывают.

Рина не удерживается и тоже к ним присоединяется. Это вызывает у меня теплую улыбку. Мне иногда кажется, что несмотря на свою решительность, она все еще ребенок в душе. А, может, просто ей пришлось когда-то быстро повзрослеть.

Кажется, и я тут начинаю забывать, что мне на самом деле давно не восемнадцать. Хотя кого это волнует, правда? Тем более, мне кажется, что второй шанс на жизнь я использую удачно!

Мы с Вардом все свободное время тратим на доработку механизма для отжима масла. Остается очень много жмыха, который хоть и можно тоже использовать, но сейчас для меня не очень актуален.

Вард пробует, прикидывает, идет что-то подкручивать, потом снова. Я едва сдерживаю нетерпение, но, как говорится, поспешишь — людей насмешишь. Поэтому нам изначально нужно сделать все по уму, чтобы потом было легче.

Из-за экспериментов у нас получается несколько небольших порций ароматного свежевыжатого масла, которые Лира тут же берет на пробу.

К обеду у нас с Вардом получаются две бутылки процеженного, янтарного, золотящегося в лучах солнца масла. По двору летают невероятные ароматы, от которых рот наполняется слюной, а живот приятно сводит от голода.

Мы с Риной накрываем детям и себе стол на улице, где к нам присоединяется нотариус.

Тетушка Ли разошлась не на шутку, решив испытать масло во всех возможных его проявлениях. Салат из свежих овощей, сбрызнутый подсолнечным маслом, заиграл совершенно новыми красками, помидоры и огурцы будто раскрыли свой вкус полнее и ярче.

Обжаренные кабачки, смазанный перед подачей хлеб, даже обычная гречневая каша — все заиграло новыми, чуть сладкими, оттенками вкуса и аромата. Дети активно орудуют ложками, даже не болтают друг с другом. Глаза горят, а на лицах — улыбки.

Я тоже не могу скрыть улыбку, потому что все идет пока так, как я хотела. Даже несмотря на то, что Алброу пытается вставить палки в колеса.

— Вам, нира Адалия, нужно оформить патент на получение этого сокровища! — восторженно произносит нотариус. — Если торговцы не оценят это жидкое золото, то они однозначно идиоты!

Лира обхватывает мои пальцы своей суховатой ладонью:

— Прости меня, — с немного грустной улыбкой произносит она.

— За что?

— Я ведь сначала не верила, — пожимает плечами она. — Больше соглашалась с тобой только потому, что ты же хозяйка. Ну и мало ли что взбредет в головку юной девчонки, которая пытается отстоять свое право на жизнь. Мне даже стыдно.

— Ох, тетушка Ли, — а накрываю ее пальцы своей второй рукой. — Главное, что ты мне помогла. А теперь нам нужно только продолжать и не останавливаться.

— Я еще к себе в поместье этот подсолнечник увезу. И красиво, и вкусно! — довольно произносит Рина, отправляя в рот кусочек огурца. — А этот Алброу пусть сдохнет от зависти и злости, что тебе точно не придется продавать свое поместье.

После обеда, оставив на Варда дальнейшие заботы по первому отжиму и фильтрованию масла, возвращаюсь в свой кабинет. Накануне мне пришло письмо от Харриса насчет того “лекарства”, которым поила Адалию мачеха.

Как я и думала, это не просто так витаминки для здоровья. Но и не совсем яд. Хитро приготовленная настойка, которая работает очень медленно, с накопительным эффектом. Она отключает собственную волю и постепенно “гасит” вообще желание жить и что-то делать.

Как побочный эффект — потеря веса и… волос. Теперь понятно, почему я вначале видела в зеркале то, что видела, в то время как Адалия одарена вполне себе густой шевелюрой, которой я (настоящая я, из другого мира) позавидовала бы.

В мои мысли врывается странный стук, а потом клекот. Я оборачиваюсь к окну и вижу, что на карнизе, стуча по стеклу клювом, сидит Аравлис, почтовая птица.

Письмо? От кого оно может быть? От кого-то из торговцев, наверное, рано. От Харриса я больше ничего не жду. Тарден?

Открываю окно, впуская внутрь птицу. Она топчется немного на подоконнике, а потом протягивает лапку с письмом. Необычное, с печатью, отливающей серебром и оттиском незнакомым. Это еще больше вызывает тревогу.

Я отвязываю, кладу монетку в мешочек птице, и Аравлис взмывает в небо.

Аккуратно ногтем подковыриваю печать и раскрываю конверт, доставая оттуда длинное витиеватое письмо. Пока я его читаю, тревога все сильнее захлестывает меня, распуская свои длинные нити по всему телу, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

Но больше всего пугают последние строчки:

“Торжественно сообщаем: ваше имя, нира Адалия Пэрис, официально внесено в список Избранных”.

И снизу еще маленькая приписка.

“Один из уважаемых драконов уже рассматривает вашу кандидатуру в невесты”.

Мать моя женщина…