Опасный выбор

Глава 6

Сюрпризы

Нет. Это не похоже на прикосновение Алика, — думала я испуганно. Лёжа без сна. Вспоминая забитые чернилами пальцы, запястья, горячее дыхание из широкой груди.

Матвей.

Я засветила экран.

Уже три часа, а я не могу уснуть. Хорошо, что завтра выходной. Зачем он сделал это? — я чувствовала его кожу, его табачный запах, и хваталась за одеяло крепче. — Зачем он так смотрел? Что он от меня хочет?

Я же сказала, что не расскажу Алику. А почему я не расскажу?

Я устала лежать. Спустила горячие ноги на ковёр. Нет, всё не то. Жарко. Хотелось охладиться, и в горле опять пересохло. Я поднялась и пошла в темноте на кухню. Подушечки пальцев скользили по шершавым обоям. Ватные ноги ступали ощупью, несмело. Вроде бы всё осталось как всегда, те же стены, те же звуки, та же вода в стакане, — думала я, делая желанный глоток. — Но всё другое. Начинаешь присматриваться — всё другое. Всё какое-то не настоящее. Фальшивое. Как декорации в театре. Толкнуть посильнее, и всё развалится. Как макет. И я в нём. Опять эти мысли. Я поморщилась.

Как было хорошо не думать ни о чём.

Как я устала думать!

Я подошла со стаканом к окну, но увидела только горящие под лампами листья. Окна нашей квартиры выходили на другую сторону. На пустынную ночную улицу. Не на двор. А вдруг он всё ещё стоит там? — я вернулась на шесть часов назад и ещё раз оглянулась на его застывшую фигуру вдали.

И снова захлопнула дверь подъезда.

Что за бред.

Вода не освежала. Я налила себе ещё стакан и коснулась лбом чёрного стекла. Матвей. Кто ты такой? Зачем появился в моей жизни? Зачем заговорил со мной? Всё же было хорошо. Всё же было в порядке. Жизнь текла своим чередом: я хорошо училась, помогала родителям, дружила, болтала с подружкой обо всём, без секретов, мечтала встретить свою вторую половинку, собиралась устроиться в архитектурную студию после универа, а ещё хотела снять крохотную уютную мансарду в немецком домике и украшать её стены тёплыми гирляндами, и каждый день печь пироги и печенье.

Ты не вписываешься в моё красивое будущее, Матвей. Не вижу тебя на своей открытке. Ты из другой истории. Из другой, тёмной Вселенной, неизвестной. Зачем ты пришёл в мою?

Откуда ты пришёл?

Почему я не могу перестать думать о тебе?

Я упала на диван и ещё с час промучилась на своей горячей подушке. Снились жуткие сны с мотоциклом и Ленкой, чёрным двором, бешенными собаками по пятам, и Аликом. Утром встала разбитая.

Вылезла на завтрак позже всех.

Квартира пропахла блинами так, что кислорода не осталось.

— О, Дашуля! — обрадовался папа. — Ты к нам обедать или завтракать?

— Ужинать, — буркнула я, — а ты чего такой весёлый?

— Они с мамкой к Савиным уезжают гульбанить! — сдала родителей Лизка. Она дулась в уголке с телефоном. — А меня с Веркой не отпускают!

— Ай-яй-яй, пап, — подыграла я на полном серьёзе. — Какой пример вы детям подаёте! Как не стыдно!

— Ух, занозы, — папа прищурился на нас и пригладил усы. — Да мы в первый раз за… Лер… за сколько?

— М-м? — мама повернулась от плиты.

— Когда мы с тобой гульбанили-то, а?

Мама наморщила лоб, вспоминая. А я пока огляделась в поисках чего-нибудь съедобного: схватила с тарелки блинчик, пока она не видела.

Включила чайник.

— Где-то с рождения Даши и не гульбанили, — воскликнула мама удивлённо, проведя нехитрые рассчёты в уме. — Ну-у, может, даже больше, лет двадцать будет…

— Во-о! — довольно забасил папа. — Вот через двадцать лет, Лизок, можешь гульбанить, пока ноги не отвалятся, все ночи напролёт! — он захохотал от своей шуточки.

— А можно я сегодня погульбаню разочек, а потом двадцать лет не буду? — выпучила наша Лисичка невинные глазки в ресничках. Хлоп-хлоп!

Папа чуть чаем не подавился. Они уже второй пили. По выходным мы всегда пили второй чай перед обедом и радовались, что не надо никуда спешить. Смотрели видосы в телефонах, обсуждали планы на следующую неделю, составляли список покупок. Папа в субботу мотался на ярмарку за свежим мясом и овощами, и периодически прихватывал нас с Лизкой — за компанию. Но мы старались не попадаться или делали вид, что заняты учёбой — что там делать на этом рынке?! Скукота. Иногда ездила мама, но чаще всего, и она уезжала к подружке на маникюр и прочие непотребства.

А сегодня был особенный день. Родители собирались на юбилей к дяде Серёже. За город. Это означало полную свободу до самой ночи! Я планировала позвать в гости Ленку и оторваться с киношкой и морожкой. Но подружка отписалась, что идёт гулять со Славиком. Я кусала губы. Точно, Славик. Теперь между нами будет Славик. Как непривычно.

«Даш, бери Алика, пойдёмте вместе?» — предложила она, сжалившись.

Но я не хотела им мешать.

Или не хотела Алика?

Надо было бы написать ему для приличия, спросить, нашёл ли преступника… но я боялась спрашивать. Боялась, что найдёт. Пусть думает, что это его лысый сосед. От Матвея можно всего ожидать. Не нужно Алику связываться с этим бандюганом.

Никому не нужно.

Проколоть ножом все шины! Сколько же злости в этом ненормальном! Сердце невольно заколотилось. Нет, я не хочу снова думать, — разогнала я таинственный силуэт. Непонятный. Тёмный. Инородный образ Матвея.

— Дашуль, — крикнула мама из прихожки. — Мы поехали, ты за старшую! Супчик в холодильнике, и развесь бельё, когда машинка закончит!

— Хорошо!

— На ночь закройтесь. Ключ в двери не оставляйте, мы поздно вернёмся, сами откроем, а вы спать ложитесь, поняла?

— Да!

— Не забудь бельё, а то завоняется!

— Ага! Не забуду!

«Привет, Даш) ты тут?» — написал Алик первым.

Я не открывала. Минуты две пялилась на уведомление, решалась.

«Привет) Рада, что ты жив, Маньяк)» — пошутила глупо. — «Как дела? Есть новости по соседу?»

«Ага, жив пока)) Да блин, там с одной камеры не видно, а вторую записали уже сверху, идиоты. У них каждые сутки поверх записывает. Какой смысл… ладно, забей. Извини. Давай о чем-то приятном. Пойдём гулять?»

«Не могу, прости, сегодня дома. За сестрой присматриваю.»

«Могу помочь;)»

Я даже фыркнула от неожиданности. Алик! Ого! Неужели ты напрашиваешься ко мне в гости? — подумала я, — какой бесстыдник.

«Выгуляем её во дворе на площадке)» — добавил он, пока я удивлялась. — «Я не против детей, они весёлые.»

«Она сама кого хочешь выгуляет)))» — засмеялась я. — «Этой дылде уже 15))»

«Ого! Ну так, тем более, нафига за ней смотреть? Пойдём сами на площадку? Я тебя на качельке покачаю)»

«Какое соблазнительное предложение))» — отписалась я, заволновавшись.

Матвей! Матвей! — завопило воображение, как сирена. Я зачем-то выглянула в окно. Знаю же, что не туда выходит, но выглянула. От испуга, наверное.

«Я правда не смогу, Алик, прости. Сегодня целая куча домашних дел на мне.»

Моя куча дел жужжала в ванной. Одна куча мокрого белья — вот и всё мои дела на сегодня. Но Алику не обязательно знать. Вредно для здоровья.

«Жаль((так хотел увидеть тебя»

«Только увидеть?»

Я хихикнула, и набрала на автомате:

«Могу фотку скинуть)»

Алик надолго завис. О чём это он подумал?! — краснела я. Но отступать было поздно. Алик наконец прогрузился и застрочил:

«Соблазнительное предложение))» — ответил он моими словами. — «Но я всё-таки хочу тебя, а не фотку;)»

«Ты, наверное, хотел сказать выбираю?)» — всё больше краснела я.

«Не придирайся к словам)) ты поняла о чём я;)»

«Я подъеду. Выйдешь на полчасика? У меня для тебя кое-что есть» — добавил он, и моё любопытство вступило в яростную схватку с рассудком.

«О нет!) Не люблю сюрпризы, не надо, пожалуйста))» — написал рассудок шутливо, не желая обидеть, но помня про опасного соседа.

«Почему?»

«Боюсь их)»

«У тебя странные представления о сюрпризах))) Не бойся, этот тебе понравится, обещаю.»

«Ладно» — сдалась я. — «Только давай не во дворе? Там сестра тусит. С другой стороны моего дома, подойдёшь туда?»

«Да, конечно) Без проблем, Даш:) Через часик буду. Я звякну.»

А он неплохо держится, для человека у которого машину испортили, — подумала я с уважением и побежала готовиться. А то разлеглась, расслабилась совсем — уже обед на носу, а я в пижаме.

Приняла душ. Навела марафет — время пролетело незаметно, и я подскочила, когда под боком вдруг заорал телефон. Что, уже?! — подумала я в панике.

— Да? Привет. Окей, сейчас выйду, — ответила я с барабанящим сердцем.

Нацепила одежду попроще — джинсы, толстовку. Закуталась так, по-домашнему. Кроссовки бесшумно спустили меня со второго этажа, но на середине я всё-таки задержалась, высматривая в лестничное окошко Матвея. Во дворе его не было. Вроде как. И мотоцикла нет.

Я тихонько открыла подъезд и снова выглянула — чисто. Ну что за шпион недоделанный! — ругалась я на себя, заворачивая за угол. Я злилась, что приходится играть в эти «шпионские игры» из-за какого-то бандита, которому приспичило невзлюбить несчастного Алика. Какое ему дело?! — пыталась обманывать я себя, но, на самом деле, я знала КАКОЕ. Его рука всё-всё сказала мне вчера про его «дело» по имени Даша.

Как же мне защитить от него Алика?

Рассказать всё?

Не успела придумать — заметила свой «сюрприз». Алик стоял с огромным новогодним пакетом. Я засмеялась, подходя:

— Не рановато ли праздновать Новый Год?

— Это твои «три» шоколадки, — радостно подхватил он, показывая мне, что внутри.

— Деды морозы?! — я продолжала хихикать. — Это так неожиданно! Ну, серьёзно! Откуда ты их раздобыл? Ещё же рано!

— Секрет! Я называю это дедо-терапией. Работает идеально. Если вдруг почувствуешь себя плохо, вытаскиваешь деда, не глядя, — он показал как, — и без всякой жалости откусываешь ему бошку.

— Прям так? В фольге? — я взяла нарядную фигурку.

— Можно и в фольге, если сильно приспичит, — засмеялся Алик. — Зато знаешь, как помогает от стресса.

— Ну-у, спасибо, — я весело оценила размер пакета. — На пару дней мне, думаю, хватит!

Мы посмеялись и Алик переключился на заботливый тон:

— Ну правда, ты вчера была сама не своя. Что-то случилось?

— Нет, не волнуйся, всё в порядке, — я постаралась звучать непринужденно. — Просто перенервничала из-за просмотра, наверное, и машину твою жалко. Как ты сам-то держишься? Что по свидетелям?

— Есть один пацан с другого подъезда, вроде как видел, — почесал голову Алик, — Ну, я думаю. Когда подошёл и начал спрашивать, он так подозрительно переглянулся с друзьями, но рассказывать наотрез отказался. Понятно, он вроде кореш сына этого психопата. Я видел их в одной тусе. Не станет же он его батю сдавать.

Угу, — покивала я сочувствующе, а сама представила, как бедный пацан нарывается посреди ночи на Матвея с ножом. Да, пожалуй, не станет.

— Да они, небось, и проткнули, для бати, — пожал Алик плечами. — Не удивлюсь!

— А что полиция?

— Пока молчат. Они не найдут, ты что. Мелкая бытовуха их не интересует, ещё бегать ради этой фигни по подъездам? Спросили про камеры и больше я ничего от них не слышал. Не-не, рассчитывать приходится только на себя. Были бы доказательства… а так, дохлое дело…

Я побледнела.

Сказать или не сказать? Почему это злополучное имя застряло у меня в горле и никак не выходит? Почему я не могу произнести его сейчас?! Выдать Алику преступника. Выдать полиции. Чтобы зло было наказано. Чтобы справедливость восторжествовала. Почему не скажу?! — поражалась я. Я вообще-то считала себя хорошим человеком. Считала. Раньше. Но теперь… кто я на самом деле? Какой я человек, если не могу указать на преступника?

Я боюсь его?

Нет. Он не будет мстить мне. Почему-то я была уверена. Он не тронет меня.

Тогда что?

Боюсь за Алика?

Да. Боюсь. Это правда. Не хочу, чтобы Алик связывался с Матвеем, — сформулировала я и тихонько вздохнула. Я чувствовала свою ответственность за происходящее. Я оказалась «судьёй», которому видно сразу обе стороны, оба мира, оба мнения. И теперь мне предстояло выбрать. Кто прав. Но это оказалось самым сложным — потому что…

Эта горячая рука…

Она…

— … правда?

Я вздрогнула и поняла, что Алик всё время что-то рассказывал мне про машину.

— А? — переспросила я, чувствуя себя очень глупо.

Алик благосклонно улыбался:

— Завтра. На море. Ты же поедешь со мной, да?

— На машине?

— Ну да, сегодня я в сервис, переобую её в зимнюю. Раз уж такое дело. Мамка вроде не сильно расстроилась, вот, — он засмеялся, вспоминая, — а ты говоришь «половицы старые»! Видишь, куда все деньги уходят. А что поделать.

— Ну да…

— Так едешь?

— М-м, — я помялась, — ну ладно. Завтра?

— Ага. Опробуем новую резину.

— Ага…

Я вдруг с ужасом представила, как быстро может «кончиться» новая резина, и решила во чтобы то ни стало поговорить с Матвеем, чтобы больше не трогал машину. Нужно решиться. А то возомнил непонятно что… бедный Алик. Истратит весь семейный бюджет, и всё впустую… нет, так нельзя! Нужно найти этого бандита и предупредить, чтобы больше не трогал, а то…

Я задумалась.

А то…

А то что? Что я сделаю? Расскажу всё Алику? Полиции? Да. А что если и расскажу? Возьму и расскажу. Так будет правильно. Честно, — мне было не приятно, что из-за меня кто-то страдает, что я оказалась в центре этого скандала с машиной, в центре преступления, и не решаюсь положить этому конец. Не решаюсь открыть правду. Мне было противно от себя.

— А вдруг сосед снова возьмётся за нож? — осторожно спросила я, теребя нарядного деда мороза ногтями.

Алик нахмурился.

— Мама уже подняла вопрос насчёт камеры. Завтра будет собрание жильцов. Может, наконец, скинемся. Всё-таки давно пора поставить. У нас за пару лет успели стащить два велика из под лестницы, самокат и горшок с цветком, прикинь, кому-то горшок приглянулся. Не поленился же. А и ещё у нас царапали ключом соседскую тачку. Но он тот ещё му… кхм. Короче, есть повод задуматься о собственной камере, — подытожил он.

— Это точно…

— М-да.

— Ладно, — поглядела я на часы.

— Пора?

— Ага, — я скромно улыбнулась. — Надо найти сестру и заставить её пообедать, а то до вечера будет голодная слоняться. Родители убьют, — пояснила я, отправляя деда мороза обратно в новогоднюю кучу. Алик торжественно вручил мне весь пакет:

— Смотри, чтобы она твоих дедов не съела, а то нечем будет стресс заедать.

Я засмеялась. Наши пальцы коснулись.

— Спасибо, Алик, это очень мило. Буду толстеть.

— Тебе это не грозит, — великодушно отмахнулся он и оценил мою припрятанную под одеждой фигуру.

Уши загорелись.

Он хотел притянуть меня, обнять, но не решился — а я воспользовалась его заминкой и быстренько отступила.

— Ну, пока! Побегу Лизу искать… спасибо за антистресс! — перехватила я пакет покрепче.

— Давай провожу?

— Не-не-не! Не волнуйся, занимайся машиной спокойно, — лихорадочно отступила я, и не давая ему догнать, перебежала дорогу. Побег удался. Подло — да. Но нельзя, чтобы они с Матвеем встретились. Мне надо сначала поговорить с ним. Не хочу больше бояться за Алика. Надо расставить все точки.

Лизка торчала с Веркой на качелях. Долго звать не пришлось, она ещё издали заметила нарядный пакет и уже мчалась на «приманку».

— Что это у тебя?! — восхищённо заглянула она вовнутрь. — Нифига-а-а, как много! Откуда ты взяла?!

— Подарили, — уклонилась я от допроса.

— И что за праздник? — сестра хитренько ухмылялась.

— Суббота, — я сунула ей пакет. — На, отнеси домой и поставь суп разогреваться. Я сейчас… — я заметила на турниках пацанов и хотела спросить их о Матвее. — Только не сожри ничего. Сначала суп, поняла?

— Ой-ой-ой, — заржала сестра. — Выключай мамку, Даш, тебе не идёт!

— Иди давай. А то не поделюсь.

— А вот это было низко!

— Угу. Топай.

— А ты куда? — крикнула сестра от подъезда. Я махнула в сторону магазина.

А сама свернула на площадку, когда подъезд за спиной хлопнул. Пацанов было трое и все самого отчаянного типа: спортивные костюмы, короткие стрижки, плевки, корты, маты через каждое слово и хохот. Чисто гиены. Я часто видела их тут с Матвеем, а самый старший как раз занимался с ним вчера на турниках.

К нему я и направилась.

Бритый, широкоплечий, и шрам на пол головы. Он развалился с телефоном на скамейке, отдельно от других. Жуть. Спина холодела от ужаса, когда я приближалась, но времени не было. Нужно найти Матвея до завтра, до «новых колёс» и разобраться, — говорила я себе строго.

— Извините, — обратилась я к парню дрожащим голоском.

Он поднял глаза. Неторопливо «изучил» меня. Я прочитала на лице справедливое: «чё за мамзель пожаловала», и смутилась ещё сильнее.

— Вы Матвея не видели? — торопливо спросила я, чтобы услышать любой ответ и поскорее уйти. Отступать было поздно.

Дружок Матвея удивился, но, теперь, ему, вроде как, стало понятней, «что я тут забыла» и «почему нарушила его покой». Он убрал телефон в карман:

— А зачем он тебе?

Оглядывает с ног до головы. Ухмыляется щербатым ртом. Бандюган. Самый настоящий.

— Поговорить…

— Поговорить?

— Угу.

— Я тоже могу поговорить. Давай со мной? Не бойся, не обижу.

Но глаза говорили об обратном.

— Спасибо, не надо… ладно, я потом… — промямлила я, отступая.

— Стой, — вальяжно распорядился он, — шучу я, трусиха. Не ссы.

Он нехотя повернулся к дружкам помельче:

— Эу, Косарь! Фуру не видел?

— Не. Уехал утром.

— Уехал, — снова поглядел парень с чертовщинкой. — Подождёшь его с нами? — похлопал по скамеечке рядом с собой.

Я нервно улыбнулась и пробормотала что-то в благодарность. Бежать! Бежать! — торопилась я по дорожке обратно и ругала себя на чем свет стоит: дура! Теперь они узнают из какого я подъезда! Может попетлять, а потом незаметно проскочить?

Какие мерзкие!

И это ЕГО друзья! Кошмар!

Друзья многое говорят о человеке!

«Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты!»

Кто это сказал? Сократ? Платон? Ну, в общем, наверняка какой-то умный доисторический грек. За ними, кажется, уже все легендарные истины закреплены. Удивительно, — думала я, прячась за кусты, — мы совсем не изменились с тех пор? Раз ещё цитируем, — я обошла немного парковку, чтобы сбить пацанов с толку, и замерла у мусорки. Помялась с телефоном. Уже пять минут тут торчу. Лизка всех дедов слопала, чем же я стресс заем?! Что делать? Надо тихонько проскочить в подъезд.

Я снова вернулась к своим клёнам и дождалась, пока тот щербатый уткнётся в экран.

Бегом!

Железная дверь грохнула безопасностью. Вот, зачем ставят эти убогие металлические двери! В следующий раз, когда Манукян заведёт свою шарманку про красивые деревянные двери со стеклом, я с ним обязательно поспорю! Только не в мой подъезд, пожалуйста! Мне, пожалуйста, от хранилища установите, такую, с огромным вентилем, который двумя руками закручивают. Б — безопасность. Я выдохнула и стала подниматься.

Оставшиеся полдня мы болтались дома с сестрой. И Верка, конечно, завалилась. Куда без неё. Девчонки громко веселились на кухне, потом закрылись, посекретничали, потом растеклись по дивану смотреть какой-то сопливый сериал про мутантов и пролежали так до темноты.

Я переоделась в любимые пижамные штаны и активно тупила в телефоне. А могла бы гулять где-нибудь с Аликом, Славой и Ленкой. От экрана уже тошнило. Поворочалась на своём диване ещё полчасика и поплелась на кухню:

— Ужинать будете?

— Да-а-а! — заныли обе козы с голодухи.

Я цокнула. Как будто неделю не ели. Актрисы. Могли бы уже давно пойти и разогреть себе, как люди. Ну что за отношение? Что за дети бестолковые пошли? Я в их возрасте уже готовить умела, в магазин ходила, сама моталась через полгорода в художку. Пока я ворчала, в чёрное окно стучали мелкие капли дождя. А я стучала кастрюлей. Щёлкнул голубой огонёк, зашипела плита.

— Суп или макароны? — крикнула я из холодильника.

Девчонки оглохли.

— Лиз! Чё будете, а? Суп или макароны? — повторила я, сердясь.

Так сложно оторваться от сирика и ответить? Или мне и это за них решить?! А может мне и поесть за них?! Две балбески. Ну их!

— Идите и сами разогрейте, что хотите, — заглядываю в комнату — пусто…

Пусто!

— Лиза! — бегу в ванную.

Пусто!

И у родителей пусто!

Сбежали!

Я в ужасе глянула на тёмный провал окна, нырнула в кроссовки и выскочила в подъезд в чём была. Куда они попёрлись на ночь глядя?!

— Лиза! — внизу стукнула дверь.

Я бросилась в погоню, но когда вылетела на мокрую улицу — девчонки уже подбегали на парковку соседнего дома. Там их ждала машина. Волосы встали дыбом: старая, тонированная в хлам, бэха. Ничего хорошего от такой тачки не жди! А Лизка садится в неё! Садится по собственной воле! Дурная! Если её не убьют в этой развалюхе, я сама убью её! Собственными руками! О чём она вообще думает?! Скоро родители приедут! Что я им скажу?!

— ВЕРА! — окликаю безбашенную подружку, но та оглядывается, нахалка малолетняя, и тоже запрыгивает в салон! Машина трогается с места.

Не добегу!

— Эй! — Меня перехватывает Матвей. Он снова дымил у своего подъезда и заметил нашу суматоху.

— Сестра сбежала! — сокрушённо остановилась я рядом с ним.

Опоздала. Бэха вывернула со двора. Что теперь делать?! Что делать?!

— На той бэхе?

— Ага!

Бесполезно пялится! Номер! — вспоминаю я в панике, — надо хоть номер записать! — тыкаю в мокрый экран непослушными пальцами. Глаза тоже на мокром месте. Буквы расплываются.

— Идём, — Матвей куда-то тянет.

— Куда? — ничего не соображаю.

— Догоним.