Подонок. Я тебе объявляю войну!

63. Женя

После математики ищу везде Стаса. Боюсь, что он наворотит дел. А к нему и так вопросов слишком много накопилось, по словам Арсения Сергеевича. И не отчислили его пока только из-за отца.

Заглядываю в комнату отдыха, в спортзал, в библиотеку — нигде его нет. Влада тоже не вижу. И это особенно напрягает. И спросить не у кого. Единственный, кто мало-мальски со мной разговаривает, это Милош. Но и он куда-то исчез.

Со звонком прихожу в аудиторию. Но кроме Шаманского в классе из парней нет никого.

Историк, окинув взглядом пустые столы, спрашивает:

— А где остальные? У нас сегодня сложная тема.

Может, Соня с подругами и знает, где они, но, конечно, молчит. Историк с возмущенным видом открывает было рот, но тут распахивается дверь, и в аудиторию вваливаются все четверо: Стас, Руслан, Милош и Влад, слегка потрепанный, но вроде целый. Здороваются и извиняются за опоздание как ни в чем не бывало.

Проходя к своему месту, Стас мне весело подмигивает. Влад же как будто старательно избегает даже смотреть в мою сторону. Но когда заканчивается урок, и историк, попрощавшись, выходит из аудитории, Влад поднимается из-за парты, бросает взгляд сначала на Стаса, который, скрестив на груди руки, смотрит на него выжидающе, потом поворачивается ко мне.

— Извини, — буркнув, снова глядит на Стаса. Мол, доволен?

Но тот явно глумится:

— Не-е, Владик, так не прокатит. Надо с душой, с чувством. Чтоб проняло даже меня.

Влад краснеет, тихо злится. Остальные наблюдают эту сцену, застыв, как изваяния.

— Женя, извини меня, пожалуйста, — мямлит Влад.

— И? — ухмыляется Стас.

— И? — переспрашивает Влад, глядя на него непонимающе. Потом, видимо, соображает, что тот от него хочет: — А-а… да… Я больше не буду говорить тебе гадости. Ну и вообще ничего такого не буду. Короче, извини, вот.

— Хорошо, — отвечаю я в легком замешательстве.

На самом деле, мне не особо по душе такие показательные выступления. Хотя я понимаю, почему Стас это устроил — чтобы всем сразу закрыть рты. И я ему, конечно, благодарна за этот порыв, только все равно как-то не по себе.

— Ну всё, что стоим? Расходимся, — говорит Стас.

Все потихоньку отмирают и покидают аудиторию. Я тоже беру свою сумку, но тут мне на предплечье ложится его рука.

— А вас я попрошу остаться, — улыбается он. Разворачивает к себе, придвигается вплотную. Почти целует, но я уворачиваюсь.

— Стас, спасибо тебе, конечно, но… мы же договорились. Дай мне, пожалуйста, разобраться сначала с собой, с Дэном…

— Да пожалуйста, разбирайся… — тянет он хрипловатым полушепотом, продолжая обнимать меня совсем не по-дружески. Сместив руки на поясницу, тесно прижимает к себе.

— Мы же договорились, что пока мы просто друзья, — напоминаю ему.

— Конечно, друзья… кто ж спорит… — соглашается он, а сам и не думает останавливаться.

— И ты со всеми друзьями такой… любвеобильный?

— А то! Спроси у Милоша, — отвечает Смолин, но тут же начинает смеяться и руки убирает. — Не, лучше не спрашивай.

Мы выходим с ним из кабинета и не спеша идем по коридору.

— Ты Влада побил?

— Да ну прямо, — беспечно отмахивается он. — Встряхнул разок, этого хватило. Влад иногда бывает очень понятливый. Но сначала — да, хотелось втащить ему как следует.

Стас вдруг приостанавливается и говорит очень серьезно:

— Тебя больше никто из наших не обидит.

Остальные уроки проходят спокойно. На переменах Стас все время рядом. Никто ничего мне и правда больше не говорит. И это не бойкот и не игнор. Они подчинились ему, но между нами все равно пропасть. Стас этого просто не желает замечать, а ведь сам раньше говорил, что они меня не примут никогда. Впрочем, мне без разницы.

После занятий я иду к Арсению Сергеевичу, нас ведь вскоре ждет второй этап олимпиады. Надо готовиться. Около получаса мы решаем задачи, как мне вдруг звонит Дэн. Я отпрашиваюсь выйти. Математик недоволен, но отпускает.

Я встаю и тут чувствую, что цепляюсь ногой об угол стула. Смотрю — а на колготках уже ползет стрелка. Широченная и на самом видном месте. Хорошо хоть у меня всегда с собой запасные имеются. И хорошо, что в школе уже нет никого.

Перезваниваю Дэну, он отвечает почти сразу.

— Жень, ты сегодня когда будешь дома?

— Вечером. Часов в девять. Я после школы еще к маме собиралась, — отвечаю ему на ходу.

— Я тогда к тебе зайду, — оповещает он. — У меня для тебя сюрприз.

Пару секунд я мешкаю, потом соглашаюсь:

— Хорошо. У меня тоже к тебе есть важный разговор.

Захожу в уборную и по привычке запираюсь в самой дальней кабинке. А там, балансируя то на одной ноге, то на другой, пытаюсь переодеть колготки.

Вдруг слышу — заходит кто-то еще. И тут же узнаю их по голосам: Яна, Алла и Соня Смолина. По звукам они дергают дверцы нескольких кабинок, будто проверяют, есть кто или нет. Но до моей не добираются.

— Да успокойся, Алка, — говорит Яна, — нет тут никого, все уже свалили домой.

— Ну так что? Делать-то что будем? — спрашивает Алла.

— Не знаю, давайте что-нибудь придумаем, как эту тварь наказать, — шипит зло Яна. И хотя имен она не называет, я сразу понимаю, что речь обо мне. — Подловим ее где-нибудь и уж втроем ее загасим…

— Ян, ты прости, но я пас, — говорит Сонька.

— В смысле — пас? — возмущенно переспрашивает Яна.

— Ну… я не буду в этом участвовать…

— То есть, когда Меркулова с Шаманским терлась, мы с тобой вместе ее наказывали, тебе было норм? А теперь точно такая же ситуация у меня, и надо разобраться со Шваброй, ты — пас?! Ну, офигеть! Соня, ты не охренела?

— Да не могу я!

— Ты нас, своих подруг, променяла на какую-то вонючую швабру?! Ал, ты слышала? — негодует Яна.

— Сонь, реально, так не делается, — поддакивает Алла.

— Да никого я не променяла! Ян, я за тебя. Я ее тоже терпеть не могу. Но Стас на нее реально запал. Мне страшно жаль, что так получилось. Я бы тоже хотела, чтобы Стас с тобой был, но он на ней как помешался. Что я сделаю?

— Что сделаешь? Хотя бы не бросишь меня в трудную минуту! Поддержишь, с нами вместе будешь. Так, по-моему, подруги поступают, не?

— Ну да… Но против Стаса я не пойду. Ее я не выношу, но расстраивать Стаса не буду. Вы же видели сами, как он с Владом сегодня…

— Нет, Сонечка, ты уж выбирай: или мы, или Швабра.

— Я выбираю Стаса.

— Ну, охренеть! Мы, значит, тебе помогали, а ты сливаешься…

— Но Алекс вам никто, а Стас… — мямлит Соня извиняющимся голосом.

— А твой Стас — мудачье и козел!

— Не смей так про него! — тут же вскипает Соня.

— А то что? — посмеивается Яна. — Кудахчешь как курица: мой Стас, мой Стас… А твой драгоценный Стас замутил со Шваброй, которая, между прочим, слила тебя при всем классе. Мой бы брат за такое с этой тварью не только мутить не стал, но и устроил бы ей ад. А твой, считай, вытер об тебя ноги. Показал всем, что тебя можно смешать с грязью…

— Ну ты и сука! — выкрикивает Соня. И тут же начинается какая-то возня, сопение, пыхтение.

Они что, дерутся?

И точно, Яна взвизгивает:

— А-а! Мои волосы! Сука! Отцепись от меня, шизанутая! А-а-а! Алка, она меня укусила! Держи ее!

Несколько секунд возня еще продолжается, потом стихает. Яна, всхлипывая, выкрикивает:

— И ты, и твой брат — вы оба уроды! Вы еще пожалеете!

— Убью тебя! — яростно грозит Соня.

Снова шум. Яна пронзительно визжит, затем дверь с грохотом хлопает, и становится тихо.

Я стою, замерев в шоке. Даже не знаю, что и думать.

Сначала мне кажется, что вся троица ушла, но затем слышу тихий плач. Оторопь отпускает, я торопливо поправляю одежду и выхожу.

Соня сидит на корточках у стены и, спрятав лицо, рыдает. Но, заслышав шум, поднимает голову. Смотрит на меня сквозь слезы, будто не сразу признает. Затем ее черты кривятся, ломаются, искажаются.

— Что уставилась? Уходи! — с отчаянием выкрикивает она. — Везде ты… Из-за тебя всё! Ни Стаса у меня, ни подруг… Ты всё испортила… Всё отобрала… Ненавижу…