Развод с монстром

18

— Интересно, а как это нынче обсуждается? Сказали, что она в сказку попала? — кипятился я, не осознавая причину своей злости. — Она — не ваша сотрудница. Вы наняли ее мне в пару, сознательно подвергая риску…

— Приходится идти на жертвы, — перебил он, довольный моей злостью. Чёрт бы его подрал! — Нам тут не до сантиментов, Верес. Проблема, с которой вам предстоит работать, не имеет отношения к адаптации. Заражены обычные люди. Поэтому, будьте добры, впрягайтесь. Вся информация у вас на компьютере.

И он кивнул себе за спину. Единственный стол действительно оснастили компьютером, пока мы совершали забег по корпусу на заданную Краморовым дистанцию.

— Один стол, один компьютер? — процедил я сквозь зубы.

— Весь бюджет в этом месяце ушел на твою зарплату, — усмехнулся он, протягивая руку к трости. Тоже перешел на «ты». — На людей работать в этом плане не так «шкурно». Но ты же не за деньгами…

Я только закатил глаза, качая головой.

— Ты где остановиться планируешь, кстати? — глянул он на меня, проходя мимо.

— Ещё не искал, — проследил за ним взглядом, сдерживаясь, чтобы не подставить ему подножку.

Гад. Манипулятор старый! Очевидно же, что прогулки без трости не идут ему на пользу.

— Здесь у тебя есть персональная комната в жилом корпусе. Для удобства. С собакой можно. Правила проживания в корпусе — в третьем приложении договора, что ты подписал, не читая.

— Так и вижу, как вы подаете на меня в суд, — огрызнулся я.

— Вы, рыжие, такие самоуверенные, — заметил он беззлобно. — Жду от вас результатов.

И он вышел из кабинета.

Я зябко потерла плечи, прижавшись к стенке коридора…

Бесовецкий вымотал меня так, будто мы провели с ним уже целый день. У меня дрожали ноги от напряжения, во рту пересохло, а все тело ломило от усталости. На какой-то момент показалось, что я настолько вытрепана, что не смогу взять эту вершину. Тут от меня требуется полная собранность при каждом взгляде Краморова, а ещё и Бесовецкий… Кажется, нас с ним обоих вывели из зоны комфорта. Только ему плевать, что будет после всего этого — что с ним, что со мной. Хотя, зачем-то же он сюда вернулся? Чем такого как он могли тут заинтересовать? Возможностью пить кофе на территории секретного отдела без охраны? Это вряд ли. И загадки, которыми тут все кишело, ему даром не дались. Хотя, в палату он бежал довольно бодро…

Но не от этого меня трясло.

Бесовецкий заметил мою манеру поведения с теми, от кого я завишу. И кого опасаюсь. И это больно ударило по надежде хоть как-то отделаться от этой омерзительной необходимости хотя бы тут! Но нет. Мне и здесь достался неуравновешенный эгоистичный самоуверенный псих, от настроения которого зависит моя карьера в отделении! И он прав — эта моя защитная реакция въелась ржавчиной во все, что я делаю и говорю. Я боялась таких, как Слава. И с Бесовецким я также ничего не могу поделать, только приспосабливаться. Он мне был ещё непонятен, но я уже включила с ним режим противодействия. И он сразу меня на этом поймал.

Только, в отличие от Славы, ему это не понравилось.

Тут двери в кабинет открылись, и Краморов вышел в коридор, направляясь к лифту. Он тяжело ступал на ногу, а я задержалась на нем взглядом. Ещё один манипулятор, которого я изучила, насколько могла. Разве это плохо? Почему я должна чувствовать себя виноватой за то, что адаптируюсь к этой жесткой среде и пытаюсь выжить среди этих… гениев? Мне ведь тоже не на блюде преподнесли ученые степени и успешные медицинские расследования. Так чего я прячу голову в песок?

Но, когда я перевела взгляд на Бесовецкого, застывшего у стола, уверенности в своих силах снова поубавилось. Если бы я не цеплялась за этот шанс, как за последнюю возможность сделать свою жизнь хоть сколько-то нормальной, может, все было бы проще…

Бесовецкий молча оттолкнулся от стола, обошел его и уселся за компьютер. А я растерянно замерла на пороге, оглядывая кабинет. Мне что, даже места своего не выдали?

— У нас все общее, — заметил он хмуро, глядя в монитор. — А ты что-то хотела предложить, чтобы нам сработаться…

— Я не собираюсь вас уговаривать со мной работать. Насмотритесь в монитор — дайте знать.

— Здесь нужно очень долго смотреть — данных они собрали по делу уже достаточно много, — не обратил он внимание на мое раздражение. — Случаи генного поражения описаны довольно исчерпывающе…

Я устало потерла переносицу:

— Тут даже кресло одно. Краморов хочет, чтобы я сидела у вас на коленях? Так он видит идеально сплоченное сотрудничество?

Бесовецкий вдруг поднял на меня такой убийственный взгляд, что показалось, будто его глаза засветились натурально.

— Что у вас с глазами? — выдохнула я хрипло.

Он нахмурился и поднялся из-за стола:

— Садись. Работай. Я пройдусь по палатам и поговорю с пациентами сам.

— Какими пациентами? — опешила я. — Они что, все здесь?

То, что он не умеет разговаривать с пациентами, я не стала подчеркивать.

— Трое.

— Стой, — выставила я руку, когда он уже собрался пройти мимо. — Давай я. У тебя хорошо получается фильтровать большое количество информации, а я соберу данные, которых у нас, возможно, ещё нет…

— Так мы на «ты»? — понизил он голос, неожиданно упираясь грудью мне в ладонь, и я одернула руку. Но он этого будто не заметил, продолжая неприязненно давить: — У тебя совершенно неверное представление о том, как я работаю. Вчера мне понадобились твои данные, потому что дело не касалось токсикологии вовсе. А сейчас речь идет о преднамеренном то ли заражении, то ли отравлении. И мне все равно важно видеть пациента лично, хотя там все следы давно остыли.

— У меня было недостаточно времени, чтобы понять, как ты работаешь, — огрызнулась я невнятно, и он ожидаемо не придал этому значения.

Когда за ним закрылись двери кабинета, я судорожно вздохнула, с отвращением поймав себя на мысли, что ищу взглядом ванную…

Кажется, зря я пообещала Краморову, что мы с Бесовецким сработаемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я шел по коридору, не соображая, куда направляюсь. Перед глазами стояла только Надя.

Каждая минута, что я проводил с ней, кипятила кровь в венах каким-то темным токсином, застилая взгляд кровавой пеленой. Эта девочка — сплошная кровоточащая рана. Ее движения — короткие, тело сжато пружиной, дышит она, почти не расправляя грудную клетку, а огрызается — как еле живая дикая кошка на коротком поводке. Интересно, почему? Гораздо интересней, чем дело Краморова. Но с Надей не поговоришь, в отличие от этих троих, которые были в распоряжении. Её напрямую не спросишь, не соберешь анамнез…