Развод с монстром

42

Я проследила, как мой мобильник исчез в кармане незнакомого мужчины в форме охранника.

— Садитесь, Надежда Яковлевна, — учтиво попросил он, кивая на раскрытые двери микроавтобуса.

Я послушно полезла внутрь, падая руками в коробки, потому что ноги задрожали.

— Постарайтесь держаться крепче, — бросили мне, и двери с грохотом закрылись.

Оставшись без света и звуков, я принялась осмысливать события последних тридцати минут и не могла поверить, что это все случилось со мной. Успела ли я хорошо подумать?

Нет.

Мне не дали времени.

Саша перезвонил мне в состоянии крайнего отчаяния. Я никогда не слышала, чтобы его голос дрожал. Выяснилось, что Люся утром не дошла до школы. Он уже поднял на уши всех, но ребёнка никто нигде не видел. В полиции приняли заявление о пропаже, соседи, учителя, родители одноклассников прочесывали окрестности и опрашивали людей, но поиски ничего не давали.

Телефон Славы я набирала в каком-то парализованном состоянии, разрываемая на части от противоречий. Ведь было ясно, что он мне не поможет…

… Только разговор со Славой вышел совсем не таким, каким я могла представить.

— Конечно, помогу, малышка, — спокойно ответил он. — Более того, я могу гарантировать, что уже вечером дочь вернется к своему папе. Ты же знаешь, что у меня очень большие возможности. Но будет условие…

Сомневаться в том, что пропажа Люси дело рук моего мужа, не приходилось. Как и в том, что этот псих может сделать с ребёнком все, что угодно, если я не пойду с ним на сделку. Это почти не укладывалось в голове. Только «большие возможности» мне были хорошо знакомы. Понимала я также и то, что Слава пересек черту. Конечно, он ждал моего звонка. И меня уже тоже ждали его люди. Как только я спустилась в цокольный этаж, меня перехватили и отобрали мобильный…

Когда машина тронулась, я вцепилась в ящики и притихла. Короткая остановка на пункте досмотра прошла без неожиданностей, и в скоре мы уже неслись по ровной дороге в неизвестном мне направлении…

— Вам плохо? — учтиво поинтересовался врач, бросив на меня быстрый взгляд.

Меня трясло крупной дрожью.

— Нет, — еле слышно сообщила я и добавила более уверенно: — у меня нет психиатрического диагноза.

Никого это здесь не интересовало.

Удивилась ли я, обнаружив, что меня привезли в приемный покой психиатрической клиники? Наверное, нет. Я только надеялась, что Люсю уже вернули брату. Но тут Слава не может не сдержать обещания. А дальше — понятия не имею.

Пожилой помятый мужчина в белом халате продолжил методичное заполнение карты. Я сидела на кушетке, обняв себя руками и пытаясь успокоится. Мой охранник стоял рядом, меланхолично пялясь в мобильник.

Взывать тут к кому бы то ни было бесполезно. Главное — чтобы ничем не пичкали и не кололи. Хотя, смотря какая у Славы цель. Если просто проучить, напугав до полусмерти, то меня не тронут. А если он решил от меня избавиться… Я прокашлялась и задержала дыхание, пытаясь унять скачущее сердце. Маловероятно, что он меня убьет. Ну, наверное, не сразу.

Спустя вечность меня проводили тусклыми коридорами в камеру с узким окном почти под потолком, железной кроватью и дырявым матрасом. Когда за спиной лязгнули двери, я вздрогнула и прикрыла глаза.

— Тебе это не сойдет с рук, — усмехнулась я криво в тишине. — Верес тебя найдет…

Слава не знал, что теперь он — не самый всемогущий в собственной вселенной. Я не знала Вереса достаточно хорошо, но почему-то была уверена — он из той породы мужчин, которые не просто так презирают слова. По крайней мере, эта мысль стала для меня осязаемой свечой в кромешной тьме, которая вскоре заполнила мой карцер.

Первые шаги в собственное отчаяние дались тяжело. Я забралась на кровать и скрутилась в клубок. Сознание металось между фантазиями о том, как Верес находит Айзатова и забирает меня или как меня не находят вовсе, и я остаюсь тут до конца дней.

Только когда глаза уже привыкли к тьме, под потолком вдруг загорелась тусклая лампочка, и я сощурилась, болезненно морщась. А когда за дверью послышались шаги, я выпрямилась и села.

Дверь снова заскрежетала и распахнулась, пуская по полу полоску яркого света. Когда в мою тюрьму вошел Слава, я даже не пошевельнулась. Не собиралась доставлять ему удовольствие видеть меня в отчаянии. Двери закрылись, а он застыл посреди комнаты, глядя на меня.

Смотрел он долго. Видимо, раздумывал, достаточно ли его уязвленное чувство собственного достоинства оправилось при виде меня здесь или надо ещё поднажать.

— Люся?... — нарушила я молчание.

— Как и обещал, — уклончиво ответил он, делая шаг ко мне.

— И как ты отмажешься?

— Ребёнка держал в подвале какой-то ублюдок, представляешь? Поселился в поселке недавно, — пожал он плечами. — Мы его нашли. Ребёнок у папы.

— Ты доволен? — усмехнулась я презрительно.

— Нет ещё, — бесстрастно пялился он на меня. — Ты перешла черту, Надя.

Я проследила, как он подошел к кровати и опустился на ее край, драматично уставившись в противоположную стенку.

— И какой план? — поинтересовалась я, глядя на его профиль.

— Пока не знаю, — удрученно вздохнул он, разыгрывая необходимую ему драму. — Все будет зависеть от тебя.

Он помолчал и обернулся ко мне:

— И почему ты мне изменила? Потому что я изменял тебе?

Если бы я нашла в себе силы ему подыграть, наверное, у меня даже был бы шанс отсюда выйти. Но я не смогла.

— Ты вряд ли способен понять слова, которые я могла бы тебе сказать, — тихо ответила я, отворачиваясь. — Мне иногда кажется, что мы говорим с тобой на разных языках. Но потом я вспоминаю, что ты не способен на чувства. И мне становится тебя жаль. По крайней мере, раньше было так. А теперь мне стало жаль себя. Только и всего.

— Уверена, что совсем меня не боишься?

— Боюсь, — спокойно ответила я.

— Пожалуй, — одобрительно кивнул он. — Сидела там за забором и думала, что я до тебя не доберусь? Ты правда думала просидеть там всю жизнь?

— Я правда думала, что совсем не помню, каково это — быть прежней. Скажи, тебе правда нравится то, что ты от меня оставил? — я демонстративно дернула на себе спортивную кофту, обозначая оболочку. — Ты готов вот за это бороться, рисковать всем? Я — тень, Слава. Ты оставил от меня лишь призрак! И самое противное, что ты стережешь эти «объедки» лишь из чувства собственности! Я не нужна тебе!

— Не нужна? — медленно повторил он, склоняя голову на бок, и вдруг процедил неприязненно: — Я бы все отдал, лишь бы ты коснулась меня снова! Если бы легла со мной в постель, позволила быть рядом! Я смотрю на тебя каждый день, трахаю кого-то, представляя, что это — ты! — Он рывком поднялся и сделал разделяющий нас шаг, нависая надо мной. — Ты стала только прекрасней в своем сопротивлении и упрямстве! Несломленная ледяная королева падшего королевства… Ты — мой самый ценный приз, который я никому не отдам! И не позволю трахать! Я оторву этому твоему любовнику руки за то, что он тебя касался. А потом и все остальные части тела. Надеюсь, он проживет достаточно, чтобы его башка стала последней!

— Тебе все же нужно лечиться, — просипела я, леденея от страха внутри.

— Ну так вылечи меня. — Он рывком схватил мою руку и прижал ладонью к своей щеке. — Да, я — монстр. Но только ты — мое лекарство. Никогда не думала, сколько всего ты могла бы получить, если бы перестала меня отвергать?

— Мне ничего от тебя не нужно, — дернула я рукой, но он сжал ее до боли.

— Не будь так уверена. Я умею находить то, что тебе все же может от меня понадобиться.

Он выпустил, а я вжалась в стенку.

— Чёрт, как же ты красива, — выдохнул он, качая головой. — И как же я позволил вам двоим обвести меня вокруг пальца?

— Не трогай Вереса, — прошептала я.

— А, так тебе все же от меня что-то нужно? — состроил он удивление. — Думаю, тебе не помешает тут посидеть и подумать, может ещё что-то понадобится.

— Ты — скотина, Айзатов! — вскричала я, вскакивая, а он шагнул ко мне, схватил за шею и вжался губами в мои, жадно целуя.

— Пусти! — задергалась я, пытаясь его оттолкнуть, но проще было бы подвинуть стенку.

В какой-то момент меня затопило паникой, и я неожиданно для себя со всей силы укусила Славу за губу, параллельно вцепившись ногтями в его лицо. Он зашипел и отшвырнул меня спиной в стенку.

— Сука бешеная, — прошипел он сквозь ладонь, ощупывая поцарапанную физиономию. — Но ничего, тебя тут быстро успокоят.

И он прошел к двери, дергая её к себе со злостью, а я осталась в одиночестве…