Сделка с дьяволом

ГЛАВА 9

КИАРА

СПУСТЯ НЕДЕЛЮ

За мной наблюдают.

Я чувствую это до мозга костей.

Это шестое чувство, заставляющее волоски на моем затылке вставать дыбом, когда я знаю, что кто-то есть там, в тени.

Притаившись.

Кто-то, кого я не знаю.

Каждый раз, когда я выхожу на работу или с другом, моя кожа покрывается мурашками, это глубокое чувство осознания заставляет узел в моем животе затягиваться.

Я могу показаться сумасшедшей, но, зная, какую жизнь я веду, это не так. У меня такое чувство, что я знаю, кто за мной наблюдает: мой отец. Или, скорее всего, его люди. Я не могу пойти и спросить его. У нас до сих пор нет таких отношений.

После смерти мамы он не стал волшебным образом добрее. Он стал хуже. С годами мое презрение к нему только росло вместе с его гневом.

Подростковые годы были ужасны. Он бросал унизительные слова, в которых было столько яда, что они разрывали меня изнутри. Но он только глубже вонзал лезвие, желая получить каждую крупицу моей агонии, как он делал это с моей матерью.

Он наслаждался нашей болью.

Он заставлял меня чувствовать себя никчемной.

Я по глупости думала, что после ее смерти он наконец-то полюбит меня так, как я того заслуживаю. Но когда он произносил одно обидное слово за другим, я поняла, что пришло время похоронить эту мечту там, где я больше не смогу почувствовать ее вкус.

И по сей день я не более чем пешка, которую он использует, когда ему удобно. Это откровение больше не причиняет мне горя, и, наверное, это печально.

Каждый раз, когда он звонит или заставляет меня прийти к нему на деловую встречу, мне хочется поднять одну из больших ваз в его доме и бить его по голове, пока весь кислород не покинет его легкие, пока все капли крови не вытекут из его избитого тела.

Я так благодарна тому, кто преследует его, заставляя скрываться. Кто знает, с кем он начал войну и как долго она продлится? Это не первый раз, когда он делает что-то, чтобы разозлить кого-то, и я уверена, что не последний. У моего отца проблемы с тем, когда кто-то говорит ему, что делать, что не всегда идет ему на пользу.

О, прекрасно.

Может быть, они убьют его и избавят меня от проблем. Я столько раз думала о том, чтобы сделать это самой, но никогда не хватало смелости.

Каждый раз, когда я прихожу на встречу с ним, у меня с собой мой пистолет с работы. Иногда, пока он говорит, я представляю себе ту долю секунды шока на его лице, прежде чем моя пуля попадет ему прямо между глаз.

У меня был только один родитель. Моя мама. Мама была всем, чем он не был. И я до сих пор не знаю, что с ней случилось.

Я боюсь окончательной правды: что она ушла навсегда.

Что он убил ее.

Но я думаю, что он действительно убил.

Должно быть, убил.

Гниющая боль нарастает в середине моей груди, пронзая самую сердцевину, поглощая меня воспоминаниями о том дне, когда он сказал, что ее больше нет.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, заглушая боль. Мне нужно быть сильной, даже когда гораздо труднее скрывать боль. Но жить с ней изо дня в день — невыносимо.

Я пыталась разобраться в исчезновении мамы, но это ни к чему не привело. Любая полезная информация о том, где она может быть, заперта в его кабинете, куда никому не разрешается заходить. Тот, который он запирает каждый раз, когда его нет дома. Я выясню, что с ней случилось. Я не успокоюсь, пока не узнаю. Даже если для этого придется найти ее останки.

Когда моя мать исчезла, я сказала себе, что в конце концов найду способ уехать. Но у меня не было выбора. У меня больше не было никого на моей стороне. В том доме были только я и он. Он и его жестокость, его потребность контролировать меня во всех аспектах, включая то, за кого я выйду замуж.

Да, именно так. Когда мне было шестнадцать, он сказал мне, что выбрал для меня мужчину, немного старше. Сын босса из другой семьи.

В двадцать один год я должна была выйти за него замуж. Не имело значения, согласна ли я, кто этот человек, будет ли он правильно со мной обращаться. Все, о чем заботился мой отец — это объединение двух семей, чтобы стать сильнее.

Тогда я поняла, что этого не произойдет. Никто не будет указывать мне, за кого выходить замуж, особенно мой отец.

Я хотела убежать из дома, как только не стало моей матери. Поэтому, начиная с четырнадцати лет, я откладывала каждый пенни, который получала на днях рождения и на подработках, например, работая в салоне красоты жены его друга.

К восемнадцати годам у меня было более пятидесяти тысяч. Скажем так, друзья моего отца были очень щедрыми на вечеринках, а мой отец был слишком пьян, когда они передавали мне конверты. К счастью, он никогда не заглядывал под мой матрас или в мой шкаф. Я потихоньку начала откладывать деньги на тайный банковский счет.

В один прекрасный день я была готова к действию. У меня был готов весь план. Мой отец уехал по делам, и я решила, что сейчас или никогда. Только я не понимала, что «никогда» — это единственный вариант, который у меня был.

Когда я приехала в аэропорт, он и десяток его людей ждали меня.

Я думала, что он убьет меня или, что еще хуже, заставит выйти замуж за этого человека раньше времени. Но он этого не сделал. Он молча отвез меня домой и запер в моей комнате на несколько недель, заходя лишь раз в день, чтобы дать мне поесть.

Я медленно распадалась на бесконечные осколки, но не показывала этого, даже когда все, чего я хотела — это хоть раз в жизни быть свободной. Я оставалась сильной, держа агонию в своем сердце, где она всегда и оставалась.

Однажды, спустя две недели, он пришел и сел на кровать рядом со мной. Он сказал мне, что я могу либо выйти замуж за Майкла, либо получить диплом и работать в его стриптиз-клубе.

У девушек в моем положении не так много вариантов. Наши семьи старомодны, они ожидают брака в молодом возрасте и детей вскоре после этого. Мы должны быть хорошими, воспитанными сицилийскими леди, которые делают то, что говорит нам папа. Например, выйти замуж за мужчину, которого мы не любим.

Майкл — сын дона семьи Мессина. Он, красив, конечно, но я никогда не выйду замуж за мужчину, который является частью того образа жизни, в котором я выросла. Жизнь с Майклом была бы всем тем, чего я всю жизнь пыталась избежать.

Так что предложение моего отца было не очень-то и выгодным, и он это знал. Я приняла его предложение управлять клубом.

Это не просто клуб. Tips & Tricks — один из самых прибыльных стриптиз-клубов на Восточном побережье, примерно в часе езды от Нью-Йорка. Знаменитости и политики часто посещают это место, и я делаю чертовски много работы, чтобы обеспечить его бесперебойную работу.

Мой отец владеет еще несколькими предприятиями, но все это для показухи. Он использует каждый из них как средство для отмывания денег, включая тот, который он поручил мне.

Я тайно наняла человека, который регулярно проверяет клуб, мою машину и мой дом на наличие жучков. Он даже сканирует машины сотрудников. Между законом и собственным отцом я не могу быть слишком осторожной. Он еще ничего не нашел.

У меня нет никакого желания оказаться в тюрьме или быть вынужденным доносить на отца и быть убитой за это. Он даже не будет колебаться. Возможно, он даже сам нажмет на курок.

Нажав на кнопку, я включаю ноутбук, чтобы просмотреть финансы клуба за месяц. Мы в плюсе, как и любит старый добрый папа. Если бы он хоть на секунду подумал, что я не справлюсь с управлением его заведением, я бы уже была в белом платье, обмениваясь клятвами с незнакомым мужчиной.

Нажав еще несколько клавиш, я проверяю текущий заказ на спиртное и убеждаюсь, что все поставки идут вовремя. Если бы это было не так, они бы быстро потеряли сотрудничество со мной. Я плачу им достаточно, чтобы обеспечить быстрое обслуживание.

Наконец закончив, я закрываю ноутбук и откидываюсь на спинку стула, вытянув ноги под черными сапогами на высоком каблуке.

Зная, что у меня есть немного свободного времени, я решаю позвонить своей тете Кирстен, маминой сестре. Она живет одна, и я знаю, что она не будет спать в полночь, поскольку она писательница, предпочитающая писать в одиночестве ночи.

Я чувствую себя ужасно, зная, что в ее доме никого нет. Когда-то, давным-давно, она была замужем за мужчиной, который предпочитал бить ее, вместо того чтобы любить, и нанес серьезный ущерб ее яичникам, когда слишком часто пинал ее. В результате она не может иметь детей.

Ей потребовались годы, чтобы уйти от него, и она так никого и не нашла. Я думаю, что именно исчезновение моей матери придало ей смелости, чтобы наконец собрать вещи и уйти. Как бы печально это ни было, но знание того, через что пришлось пройти моей маме, и страх смерти ее сестры от руки жестокого мужчины дали моей тете возможность заглянуть в будущее, которое у нее могло бы быть.

По крайней мере, я так думаю. Она никогда не говорила мне об этом открыто, когда рассказывала об ужасах, которые ей пришлось пережить.

Взяв со стола свой мобильный, я набираю ее номер, и она отвечает на втором звонке.

— Привет, Киара, — зевает она.

— Привет, тетя. Пишешь?

— Ты знаешь, что да, — смеется она с очередным зевком.

— Я не знаю, как тебе удается писать свои страшные истории посреди ночи. После твоей последней книги мне до сих пор снятся кошмары. Я не могу войти в банк, не думая о том, что кто-нибудь из кассиров найдет меня и убьет. Спасибо за это.

— Эй, это было бестселлером не просто так, — говорит она с улыбкой в голосе.

Она такая талантливая. Я не могу поверить, что мы родственники. Если бы я попыталась написать книгу, то, наверное, не смогла бы составить и двух захватывающих предложений.

— Хватит обо мне, — бросает она. — Как ты? Ты в клубе?

Мой кабинет звуконепроницаем, что очень хорошо, поскольку я не хочу слышать, что происходит снаружи. Если только клиент не пристает к моим девушкам, то это плохой день для мистера Засранца.

Я могла бы позволить своим вышибалам разобраться с этим, но мне нравится показывать свое лицо. Я хочу, чтобы эти придурки знали, что этим местом управляет женщина, и она не позволит никому из них нагадить любой женщине, которая здесь работает.

— Ага. Просто еще один день в офисе. — Я поднимаю ноги и ставлю их на стол, скрестив лодыжки.

— Мне бы очень хотелось, чтобы этот твой засранец отец оставил тебя в покое. И если он тебя подслушивает, иди нахуй, Фаро. Я знаю, ты не видишь, но у меня есть средний палец с твоим именем на нем.

Я задыхаюсь от смеха. Такого, который чувствуешь в своей душе. Такого, который приносит тепло.

— Я люблю тебя, — говорю я ей.

— Я хочу, чтобы ты поскорее приехала ко мне. Я очень скучаю по тебе, Киара. Прошло уже столько месяцев.

Она права, прошло. Я так рада, что мы теперь близки. В детстве я никогда не видела ее, но это потому, что отец не разрешал нам с мамой навещать ее. Он диктовал все, что делала мама. Каждого друга, который у нее был. Она никуда не могла пойти без того, чтобы один из его мужчин не возил ее на машине. Ей даже не разрешалось водить машину. Он контролировал все, от того, что она ела, до того, что она носила.

Мой отец презирает мою тетю из-за ее ненависти к нему. Но, черт возьми, кому он может нравиться?

У меня сохранился ее номер телефона, который мама дала мне на случай непредвиденных обстоятельств.

«Твоя тетя — единственная, кому ты можешь доверять. Запомни это, детка.» — говорила она.

Даже в юном возрасте я знала, что этот номер очень важен, поэтому я хранила его в тайнике.

После исчезновения мамы, мы с тетей очень сблизились, и теперь мы разговариваем по крайней мере раз в неделю за спиной моего отца. Я рада, что она есть в моей жизни. Благодаря ей я чувствую себя немного ближе к маме.

Когда я была младше, я находила способ встретиться с ней всякий раз, когда у меня был перерыв между уроками в школе. Папа об этом не знал. По крайней мере, я не думаю, что он знал, поскольку он никогда не упоминал об этом. Это на него не похоже — не злорадствовать, когда он поймал кого-то на том, чего делать не следовало. Когда я не могла ее видеть, мы общались по электронной почте. Я боялась, что, если позвоню ей, он узнает.

— Я тоже скучаю по тебе, тетя Кирстен. — Я издаю тяжкий вздох. — Я найду способ приехать к тебе в единственный выходной день в неделю, если только он не заставит меня встретиться с ним, на что уйдет большая часть моего дня.

— Я знаю, что мы не должны желать людям плохого, но я надеюсь, что он получит свое.

— Да, мы обе.

Мы смеемся одновременно, но у нее измученный голос.

— Иди спать, — говорю я ей.

— Я пойду, обещаю. Сразу после того, как напишу еще несколько слов.

Я качаю головой с ухмылкой.

— Хорошо. Иди пиши. Я скоро тебе позвоню еще.

— Спокойной ночи, милая. Люблю тебя.

— Спокойной ночи. Я тоже тебя люблю.

Я завершаю разговор, кладу сотовый обратно на стол. Надеюсь, мужчины сегодня будут вести себя прилично. Мне не хочется иметь дело со всякими придурками.

Все дамы в моем клубе для меня особенные. Это моя работа — следить за их благополучием. Им всем есть что рассказать. Они все пытаются заработать, чтобы прокормить себя или свои семьи. Они заслуживают уважения.

И здесь они его получают.

Я слежу за этим.

Одна из них, Джоэлль, моя ровесница, была моей подругой по работе с тех пор, как я начала работать. Мы не тусуемся вместе, когда мы не в клубе или что-то в этом роде, но перед началом рабочего дня мы сидим и наслаждаемся выпивкой и девчачьими разговорами.

Не то чтобы мне было чем поделиться в этом плане. Секс даже не стоит на моем радаре. Прошел почти год с тех пор, как у меня был хороший перепихон. Все мужчины, с которыми я встречаюсь — придурки, и они ко мне не приближаются.

Последний раз я переспала с парнем в туалете бара, куда я пришла одна в свой выходной. Он был в костюме и чертовски сексуальный, с медово-карими глазами и губами, созданными для поцелуев.

Я даже не буду винить в этом алкоголь. Эта девушка хотела его.

Очень сильно.

Секс был довольно горячим для кабинки в туалете. И с тех пор остались только сверчки.

У меня нет желания выходить за кого-либо замуж. Я не собираюсь втягивать в свою жизнь ни одного бедного неудачника. У меня также не будет детей, которым, возможно, придется нести наследие и дурную славу моего отца. Не говоря уже о том, что дети заслуживают милого дедушку, а не злобного сукина сына.

Если мне когда-нибудь удастся вырваться с его поводка, что безумно маловероятно, может быть, тогда появится надежда на будущее.

Но я буду работать здесь столько, сколько потребуется, лишь бы мне не пришлось выходить замуж за кого-нибудь, имеющего хоть какое-то отношение к моему отцу или ему подобным.

Я уже собираюсь отдохнуть, когда в мою дверь громко стучат.

Отлично.