ГЛАВА 6

КИАРА

Сегодня должен был быть день, когда мы с мамой сбежали. Но я не видела ее уже два дня. Я не могу ни есть, ни спать, постоянно плачу, страдаю от тошноты и гадаю, где она.

Единственный человек, у которого есть ответы, не дает мне их. Всякий раз, когда он дома, отец отмахивается от моих вопросов о маме, игнорируя меня, как будто я муха. Раздражаю его. Неважна для него.

Он также не вернул мой мобильный. Если бы он только дал его мне, я могла бы проверить, звонила ли мама. Мне даже не у кого спросить о ней, что еще более отстойно.

Где она может быть? Она бы никогда не уехала без меня, правда? Ни за что. Она бы никогда не оставила меня с моим тупым отцом.

И что еще хуже, Дом сегодня не пришел в школу. Он заболел? С ним что-то случилось? У меня даже нет моего дурацкого телефона, чтобы спросить! Мне так нужно с кем-то поговорить, но вместо этого я совсем одна в своей комнате.

У меня дрожит нижняя губа, потом подбородок, и слезы вырываются наружу. Я плачу, всхлипывая в подушку, зная, что меня все равно никто не услышит.

Мне нужна моя мама. Если с ней что-то случится, я умру.

Моя нога стучит по полу, пока я сижу на кровати, уткнувшись лицом в руки, по которым текут слезы.

Ааа! — Приглушенный крик вырывается из моих пересохших губ.

Лучше бы я никогда не рождалась. Лучше бы я не была его дочерью.

Схватив клок своих волос, я дергаю их в отчаянии, не в силах вытерпеть и минуты, чтобы не узнать, где мама. Я знаю, что отец знает. Он просто не хочет мне говорить.

Но он скажет. Я не дам ему другого выбора. На этот раз он не проигнорирует меня.

Вытерев слезы и успокоившись на минуту, я встаю и иду вниз, чтобы получить ответы.

Как только я оказываюсь перед его кабинетом, мой пульс бьется в ушах.

Стук.

Стук.

Все быстрее и быстрее стучит мое сердце. И воздух так быстро вырывается изо рта, что становится трудно перевести дыхание.

Я сглатываю, борясь с комком, который внезапно застрял в горле. Моя рука дрожит, когда я сжимаю кулак и стучу в закрытую дверь.

Внутри тихо, но я знаю, что он там.

На этот раз я стучу громче. Потом еще раз.

Ты не будешь меня игнорировать. Уже не проигнорируешь.

Когда я стучу снова, дверь распахивается.

— Почему ты меня беспокоишь? — Спрашивает он, его тон настолько раздраженный, что задевает где-то глубоко внутри, где я жажду отца, который меня любит.

— Я… я. — Заикаюсь я, мой голос так же разбит, как и мое сердце.

— Выкладывай уже. — Он смотрит на меня. — У меня есть дела.

Я сжимаю зубы, и подавляю желание заплакать.

— Где мама? — Я удивляюсь тому, насколько ровен мой голос при том количестве страха, который у меня внутри. — Прошло уже несколько дней, а ты не говоришь мне. Я волнуюсь, и я знаю, что ты всегда знаешь, где она. Она уехала в путешествие?

Он резко втягивает воздух через нос, как дракон, его глаза сужаются.

— Что-то вроде этого, — мрачно хмыкает он. — Заходи внутрь. Я скажу тебе, где именно она.

Он полностью открывает дверь, позволяя мне войти.

Я прохожу в его большой кабинет с большим темно-коричневым столом посередине. Это первый раз, когда я здесь. Он никогда не разрешал мне заходить внутрь.

Я сажусь на конец коричневого дивана, самый дальний от его стола, а он опускается на черный офисный стул.

Он придвигается ближе к столу, опираясь на него локтями.

— Я не хотел говорить тебе ничего, но ты настаивала, поэтому я скажу тебе правду.

Я опускаюсь на край дивана, ожидая его слов.

Он прочищает горло.

— Твоя мать… ее больше нет.

Это звучит так, будто он только что сообщил мне прогноз погоды, но на самом деле он разрушил весь мой мир.

Моя грудь тяжело вздымается при каждом вдохе. А внутри все болит, как будто меня разрезали ножом. Громкий шум, похожий на звук моего сердца, вторгается в мои уши, и комната кружится от сильной паники.

— Что…? — Я едва могу вымолвить слово. Рвота сидит в глубине моего желудка и медленно ползет вверх.

— Она не умерла, — продолжает он со смехом, его плечи покачиваются от моих мучений, зловещий тон скользит по моему телу, как тараканы.

Мои глаза выпучиваются.

— Что?

У меня звенит в ушах, так что, возможно, я ослышалась.

— Я имел в виду, что она ушла. Она оставила нас.

Мое лицо искажается от замешательства.

— Что ты имеешь в виду?

Ничто не имеет смысла. Это похоже на пытку. Сначала я думала, что она мертва, а теперь он говорит, что она бросила меня?

— Нет. — Я качаю головой. — Она никогда бы так не поступила.

Со мной, я хочу добавить. Она бросила бы тебя, но никогда меня.

— Ну, она это сделала. — Его брови поднимаются. — Ты ей больше не нужна. Она сбежала с другим мужчиной, а тебя не взяла. Что это дерьмо говорит тебе, а? Твоя мама просто шлюха.

— Прекрати! — Я вскакиваю на ноги. — Не называй ее так!

— Она такая, какая есть.

— Ты лжец! Я не верю тебе, — хнычу я, моя нижняя губа дрожит, слезы скатываются из глаз с каждой его ложью.

— Я знаю, что ты любила ее, но она не любит тебя так сильно, как ты думала, — добавляет он.

— Ты лжешь! — Обвиняю я, не заботясь о том, что он сделает в ответ. — Она никогда бы не ушла без меня.

— Думай, что хочешь. — Злая усмешка вырывается из его злобного рта. — Но я не лгу.

Мой подбородок дрожит, и я медленно отступаю назад, качая головой, так как слезы продолжают падать.

— Теперь у тебя есть только я, Киара, — хмыкает он, роясь в верхнем ящике своего стола. — Вот.

Он протягивает руку, в которой зажат мой телефон. Я возвращаюсь, чтобы забрать его, хотя не хочу находиться рядом с ним.

Он лжец. Я знаю, что он лжец.

Он сделал маме больно. Он должен был это сделать.

Он злой.

Чудовище.

Выхватив у него телефон, я поворачиваюсь и начинаю уходить.

— Закрой дверь, когда выйдешь, — требует он. — И не беспокой меня больше. Ты получила свои ответы.

Я поспешно выхожу, оставляя дверь такой, какая она есть. Он может закрыть ее сам. Он может злиться, делать со мной все, что захочет. Это больше не имеет значения.

Достигнув своей комнаты, я запираю дверь, задыхаясь и плача, мой пульс бьет по мне сильной паутиной агонии. Я не могу справиться с этим. Это слишком.

Всхлип вырывается наружу, затем еще один, пока я не прижимаюсь к стене, оплакивая ее.

Нуждаюсь в ней.

Мама.

Вернись.

Загрузка...