Сделка с дьяволом

ГЛАВА 34

ДОМИНИК

НЕДЕЛЯ СПУСТЯ

Каждый день прошедшей недели был адом. Я скучаю по ней. Я хочу ее. Не только ее тело, но и ее улыбку, то, как она заботилась обо мне, когда мне было больно, то, как, я знаю, она могла бы полюбить меня, если бы дала нам шанс.

Я знаю, что я все испортил, и, возможно, она не простит меня, но я должен привести нас туда, где у нее будет шанс попробовать.

Знание того, где она находится, и невозможность увидеть ее и поговорить с глазу на глаз, ломает меня. Но принуждение только оттолкнет ее от меня еще дальше. Я должен дать ей время. Я должен делать то, что лучше для нее, а не для меня.

Но я не сидел без дела. Я оставил голосовое сообщение, сказав ей, что скучаю по ней. Я несколько раз писал смс, унижаясь, как засранец, но это не помогло.

Я написал ей письмо и отправил его по почте ее тете. Я не мог сказать все, что хотел, в смс. Написать ей письмо, потратить время на то, чтобы правильно подобрать слова, мне показалось более правильным решением. Но кто знает, прочитала ли она его вообще?

Я ненавижу то, что причинил ей боль. Я бы все изменил ради одного мгновения, когда она не смотрела на меня так, как тогда, у тети. Я не могу выбросить из головы этот израненный взгляд. Я переживаю это снова и снова, как жестокое наказание.

Я почти не могу сосредоточиться ни на чем, кроме Киары, но поиски других братьев Бьянки продолжаются. Пока что мы их не нашли, но мы близки к этому.

Весть о смерти Фаро распространилась мгновенно, сделав Бенволио новым доном. Мои братья также узнали еще кое-что о том, чем занимались Бьянки.

Как только Киара была спасена, они рассказали мне о других мерзких делах, которые замышляли Бьянки. Вещи, о которых я не могу перестать думать. Вещи, от которых мое сердце охватывает слишком сильная ярость.

Все, что я чувствую, это запах крови моих врагов.

Мы захватили еще одного из их людей, надеясь, что он сможет выдать их местоположение, и я смогу дать им почувствовать, что они сделали с нами и многими другими.

— Давай, Винченцо, — говорю я. — Я знаю, что ты знаешь, где они. Если ты скажешь мне, я обещаю, что не буду медлить. Я прикончу тебя быстро и красиво.

Судя по его опухшему лицу, мои братья успели повеселиться до моего появления. Они знали, в каком я был разъяренном состоянии, и приберегли лучшее напоследок.

Он качается в своем кресле, связанный в подвале здания, которым мы владеем, кровь стекает с его щеки, губы. Он скажет мне то, что мне нужно знать, а если нет, я буду ломать его, пока он не скажет.

Расстегивая манжеты на белой рубашке, я поднимаю рукав до локтя, делаю то же самое с другим, не торопясь, пока мои ботинки стучат по бетону, звук оглушительный в тишине, заставляя его корчиться.

Он смотрит на меня, страх пробивается из его взгляда, но он пытается его скрыть.

Я беру стул в стороне, нарочито громко волоча его, и ставлю его перед ним, сажусь на него спиной вперед, ухмыляясь.

Он хрипит, его грудь тяжело вздымается, а затем он плюет мне в лицо.

Этот ублюдок плюнул в меня.

— О, черт, — говорит Энцо сзади, пока я вытираю его тыльной стороной ладони. — Тебе не следовало этого делать. Ты только что подписал свой собственный очень мучительный смертный приговор.

— Да пошли вы все! — Кричит Винченцо, кровавый пот стекает по его лицу.

Я поднимаюсь на ноги, отхожу в угол, опускаюсь на колени, чтобы открыть черный портфель, полный забавных игрушек, которые мы используем для мотивации немотивированных.

Схватив свою любимую, я встаю, отбрасывая стул, на котором сидел. Он с грохотом падает на пол, угрожающий звук разносится по стенам.

Я возвышаюсь перед ним, скользя взглядом между ним и этой красоткой в моей руке, зная, что он собирается не только сказать мне их местоположение, но и сделать это с улыбкой.

Вроде того.

Я нажимаю на кнопку, и из горелки в моей руке вырывается желто-голубое пламя.

Его глаза выпучиваются.

— Ты собираешься сжечь меня, киска? Так сделай это! Делай, что хочешь, блять. Я не буду говорить.

Я выключаю горелку, затем снова включаю.

— Посмотрим.

Кружа вокруг него, я продолжаю включать и выключать ее.

— У тебя есть еще один шанс рассказать мне. Потом начнется веселье.

Я подношу огонь ближе к его шее, давая ему почувствовать жар, который вот-вот станет его самым интимным партнером.

— Я не знаю, где они, черт возьми, находятся!

Я оказываюсь лицом к лицу с ним.

— Капитаны знают все. Они не станут пренебрегать тем, чтобы рассказать тебе. Я знаю, как сильно они все тебе доверяют. В конце концов, ты их двоюродный брат.

Он сужает взгляд, вероятно, удивленный тем, как много я знаю. Но мы узнали все, что можно, об их главных игроках.

— Делай все, что должен. Я не предам свою семью.

— Ты прав. Семья — это все.

И на этот раз, когда пламя вспыхивает, оно оставляет после себя вонь горящей плоти. Кожа на его верхней руке, прямо у бицепса, воспламеняется, когда он кричит.

Я хватаю его за горло, мои пальцы сжимаются, когда я смотрю на его лицо, больше не самодовольное.

Он пытается дышать и одновременно плачет.

— Я так близко к тому, чтобы сжечь твой член, — продолжаю я. — Так что сейчас твое время выбирать. Твой член или твоя семья?

Он стонет, его выдохи становятся рваными с каждым вдохом.

— Для меня, — говорю я. — Это определенно будет мой член. Я имею в виду, я люблю своих братьев, но у мужчины только один член. Не заставляй меня отнимать твой.

— Это оскорбительно, — вклинивается Данте. — Ты бы поступил с нами так жестоко?

Энцо хмыкнул.

— Я бы ни за что не позволил кому-то делать шашлык из моей сосиски. Я с Домом.

— Послушай моего брата, — говорю я Винченцо. — Он не всегда прав, но в этот раз я бы прислушался к его совету.

Винченцо стискивает зубы, хныканье стихает.

Мне не терпится убить его.

Я снова включаю горелку, поджаривая его верхнюю часть бедра, ближе к тому месту, где он действительно не хочет, чтобы я причинял ему боль.

Комнату рассекает еще один его крик.

— Теперь ты не плюешь в меня, ублюдок? — Пламя вспыхивает. — Последний шанс. Потом я заберу твои яйца.

Он всхлипывает, его плач заглушает комнату.

Я снова зажигаю горелку.

— Подожди! — Умоляет он, задыхаясь, протягивая руку. — Я скажу тебе, хорошо? Просто остановись.

— Продолжай говорить. — Огонь приближается к его другому бедру.

— У меня есть ко… ко… коттедж на севере штата. Уединенный. Ни одного соседа на мили.

Без сомнения, они планируют, как достать нас, пока мы не достали их.

— Надеюсь, ты говоришь правду.

— Да, клянусь.

Он называет адрес, и Энцо передает его одному из наших людей, чтобы тот начал наблюдение.

— Отпустите меня, — умоляет Винченцо. — Я не проболтаюсь. Я буду твоим внутренним человеком.

— Я бы не доверил тебе собачье дерьмо, — усмехаюсь я. — Не говоря уже о наших жизнях.

— Я могу помочь…

Данте нажимает на курок, заставляя его замолчать, когда пуля рассекает его мозг.

Я поворачиваюсь к торжественным лицам моих братьев, все мы полны решимости закончить войну раз и навсегда.