Сделка с дьяволом

ГЛАВА 32

ДОМИНИК

Мы с моими людьми подъезжаем к складу. Белое, неприметное здание стоит на высоте, занимая большую площадь. В нем нет ни одного окна. Только одна синяя дверь.

Одна гребаная дверь — вот что удерживает меня от того, чтобы оторвать его гребаную башку. Надеюсь, Майлз с ним, чтобы я мог убить их обоих.

Если его братья не с ним, я найду их следующими, и их постигнет та же участь. В конце концов, они стояли и смотрели, как умирают мои отец и брат. Это был последний раз, когда я убегал от Бьянки. Иронично, что теперь они бегут от меня.

Возглавив команду, я жестом велю им двигаться, всем тридцати, остальные ждут в фургоне. Все мы экипированы бронежилетами и большим количеством огнестрельного оружия, чем нам может понадобиться.

Один, — произношу я, поднимая палец.

Два.

Три.

Другая рука на ручке двери, медленно поворачиваю ее, прежде чем распахнуть дверь в едва освещенную комнату, оружие наготове.

Выстрел.

Пуля проносится мимо моей головы, как только я вхожу, и ударяется в металлическую стену сзади меня.

Все мои люди вбегают внутрь. И тут начинается настоящий ад.

Пули летят отовсюду. Я уже не могу определить, какая из них принадлежит тому или иному человеку. Его люди повсюду, на первом уровне и на втором.

Краем глаза я вижу, как Данте ударяет прикладом своего пистолета по голове одного человека, а затем стреляет сверху в нескольких других.

На пол сыплется бойня, тело за телом людей Фаро падают, как плохо поставленные фигуры домино.

Кто-то бьет меня по затылку, не настолько сильно, чтобы я упал, но достаточно, чтобы разозлить меня. Я отклоняюсь, ударяя мужчину ногой по коленной чашечке.

Из него вырывается крик, и я с силой пинаю его по лодыжке.

— Ты решил работать на дьявола на земле. Теперь встречай того, кто в аду.

Выстрел.

Борьба в нем угасла, кровь сочится из центра его груди.

Еще один бросается на меня, попадая прямо в жилет, но я отмахиваюсь от него. Когда он понимает, что не ранил меня, его глаза расширяются, и я поднимаю пистолет и дважды стреляю в грудь.

Я нахожу Энцо, который лежит на земле и отстреливается от двух мужчин. Они даже не замечают моего приближения, мой пульс стучит в ушах, но не от страха, а от жажды мести, наполняющей мои вены.

Выстрел. Выстрел.

Один мертв.

Выстрел. Другой падает на пол.

Энцо стоит, на его лице шок.

— Черт, мужик. Ты в ударе.

Звук пуль, кажется, прекратился, и я оглядываюсь вокруг, обнаруживая более двадцати его людей, лежащих на полу.

— Как дела? — Спрашиваю я своих ребят.

— Хорошо, босс, — говорит Роджер, появляясь рядом со мной. — Считаем.

— Кто ранен?

— У Дуэйна рана на руке, а у Винни — на икре. Один из парней отнес их в фургон. Их заменили двое других и отвезли к Рикки.

— Хорошо. Это хорошо.

Я рад, что Роджер вытащил их отсюда. У них есть дети. Я уверен, что Рикки их хорошо подлатает. Он ветеринар, которого мы используем для таких случаев, его знал Томас. Рикки когда-то был хирургом-резидентом, но бросил это дело после того, как убили его жену. И решил стать ветеринаром. Мне жаль его жену, но я не жалею, что он выбрал другой путь. У него талантливые руки. Он помогает нам в качестве одолжения Томасу.

Я смотрю на перила второго уровня.

— Фаро, ублюдок, покажи свое лицо. Давай покончим с этим раз и навсегда. Только ты и я.

Сначала тишина… пока в тишину не врывается дребезжащий звук.

— Я знаю, что ты там, кусок дерьма. Что случилось? Теперь слишком боишься меня, старик?

Глубокий, сводящий с ума смех раздается в пространстве.

Рядом со мной мои братья направляют оружие вверх, ожидая человека, который разрушил нашу семью. Я протягиваю руку, приказывая им отступить.

— Он мой.

Я знаю, что Фаро не будет стрелять прямо сейчас. Он любит играть с людьми, прежде чем убить их.

Я вижу, как над нами приближается тень, шаги топают по голому полу.

— Доминик. Как хорошо, что ты пришел. Чай? Кофе? Кровь?

Я вижу его лицо: постаревшее, но все еще несущее ту же жестокость, что и тогда.

Он осматривает наши лица.

— И рядом с тобой твоя группа братьев. — Его брови поднимаются. — У меня на глаза наворачиваются слезы от осознания того, что Маттео никогда не присоединится к вам.

Данте втягивает воздух. Энцо ворчит, его тон зловещий.

Я делаю шаг вперед.

— Больше никогда не произноси его имя! — Предупреждаю я с ревом, моя грудь вздымается и опадает от тяжести моей безмерной ярости.

— Я вижу, ты все еще чувствителен.

Я делаю еще один шаг, желая подбежать к нему, сбросить его с карниза и посмотреть, как его шея переломится пополам.

— Где она? — Требую я.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — Спрашивает он, поднимая руку с пистолетом в ладони. — Тебя это слишком сильно волнует.

— Это становится скучным, — вклинивается Данте. — Давай убьем его и покончим с этим.

— Кто из них ты? — С усмешкой спросил Фаро. — Манекен или манекен поменьше?

— Дом, ты должен позволить мне застрелить его, — говорит Энцо позади меня, достаточно громко, чтобы Фаро мог услышать. — Ты можешь убить его. Но я должен заставить этого членососа кричать, прежде чем ты его прикончишь.

— У тебя будет своя очередь. У всех нас будет. — Я смотрю на самодовольное лицо Фаро. — Мы заслужили это.

— Ни черта вы не заслужили! Все вы отбросы, особенно ваш отец.

Данте рычит, бросаясь к лестнице, но я быстрее, обхватывая его тело рукой за грудь, сдерживая его.

— Не смей говорить о моем отце, — огрызается Данте. — Я убью тебя на хрен!

Фаро фыркает.

— Держи свою собаку на поводке, ладно?

Я жестом показываю Энцо и Роджеру, чтобы они сдерживали Данте, и они подменяют меня.

— Вы все остаетесь здесь. Никто не поднимается наверх, пока я вам не скажу.

— Хорошо, — говорит Энцо, пока я поднимаюсь по ступенькам.

— Как ты думаешь, куда ты идешь? — Спрашивает Фаро.

— Разговор окончен. Где она? — Еще две ступеньки, и вот я уже перед ним.

Теперь, когда я стал выше, мощнее, он кажется мне тараканом, на которого можно наступить. Низкорослый, круглый, седые волосы по обе стороны головы.

Он — ничто.

— Пошли. Она с нетерпением ждет твоего прихода.

Я держу пистолет направленным в пол, не желая стрелять, пока не увижу Киару своими глазами. Если я уберу его сейчас, а он спрятал ее где-то, я могу никогда ее не найти.

Шаги отдаются эхом, я топаю по полутемной узкой тропинке, он ведет меня за собой. Мы продолжаем двигаться, пока пространство не расширяется, открывая доступ к более просторному, хорошо освещенному участку. Когда мои глаза адаптируются, я вижу ее. Киара.

Но она не одна. Майлз тоже там, пистолет приставлен к ее затылку, руки спрятаны за стулом, кровь стекает по губе.

Мое сердце побуждает меня бежать, добраться до нее, чтобы убить их всех, но мой разум стабилизирует мои иррациональные мысли. Я должен быть умным в этом деле.

— Рад тебя видеть, босс. — Майлз ухмыляется, приставляя ствол к ее голове, и я замечаю припухлость вокруг ее виска.

Это напоминает мне о том, как Кейн причинил ей боль. Гнев заполняет мое сердце до отказа, бьется в грудной клетке, как заключенный в темницу зверь, нашедший свою добычу.

— Я вытащу тебя из этого, детка, — заверяю я ее. — Клянусь тебе.

Ее подбородок дрожит, свежие слезы текут по щекам, сплетаясь с кровью на ее губах.

— Убей его. — Она скрипит зубами на Фаро.

— Заткнись, сука, — говорит Майлз сзади нее, сильнее вдавливая пистолет в ее череп, ее голова наклоняется вперед.

Мое дыхание с силой прорывается сквозь меня.

— Я собираюсь убить тебя медленно и болезненно, — предупреждаю я Майлза, но он только выглядит забавным.

Посмотрим, как он будет веселиться, когда я всажу ему пулю в лицо.

— Тебе конец, Фаро. — Я направляю на него оружие. — Сегодня ты умрешь, а после того, как я покончу с тобой и твоей марионеткой… — Я делаю жест головой в сторону Майлза. — Я убью всех до единого мужчин в твоей семье, пока не останется никого.

Фаро многозначительно вздыхает.

— Ты, Кавалери, думаешь, что можешь забрать у меня все. Я заключил с тобой честную сделку. — Его ноги громко цокают, когда он делает шаг ближе ко мне, между нами остается несколько футов. — Но вместо того, чтобы быть честным человеком, ты взял ее, не согласившись на нашу сделку, как я и предполагал. Ты точно такой же, как твой отец.

Его лицо становится жестким, и, глядя на меня мертвым взглядом, он направляет пистолет на Киару.

— В тот день, когда я убил того подонка, которого ты называешь отцом, я забрал не только его младшего сына, но и женщину, в которую он влюбился. Мою женщину.

— О чем ты, блять, говоришь? — Спрашиваю я, поднимая свое оружие и направляя его ему в грудь.

— Твой отец и моя жена, у них был роман почти три года после смерти твоей мамы. Думаю, ты не знал. С чего бы? — насмехается он. — Ты был просто глупым ребенком, который бегал за моей дочерью.

Я рычу, если бы Киара не была в опасности, я бы использовал нож у своей лодыжки и перерезал бы им обоим горло.

— Она даже не должна была быть там, — продолжает он. — Но она узнала, что я планирую сделать, и думала, что сможет вымолить их жизнь, но… — Его рот кривится по углам, и бесстрастный смех наполняет комнату. — Она опоздала. Они уже были мертвы. Но я все равно планировал убить ее, поэтому она оказала мне услугу, появившись. Я выстрелил ей в затылок, когда она плакала, глядя на твоих мертвых брата и отца.

Мое тело холодеет при воспоминании о том, что я видел в тот день.

Я не верю ничему из того, что он говорит. Мой отец никогда не был тем человеком, который влюбляется в замужнюю женщину, каким бы плохим ни был ее брак. Я даже не видела его ни с кем после смерти мамы. То есть, да, он дружил с мамой Киары, но это было все.

По крайней мере, я так думал.

— После того, как я их всех застрелил, мы сбросили их вместе в грязную гавань, где им и место. Если поискать, можно найти их кости. — Его оружие по-прежнему направлено на плачущую Киару.

Я сжимаю руку вокруг пистолета, боль растягивает мои пальцы.

— Твоя смерть будет лучшим, что я сделаю как мужчина. Я только жалею, что не сделал этого будучи мальчиком.

Уголком глаза я вижу, как пистолет Майлза поднимается в мою сторону. Прежде чем я успеваю подумать, я навожу прицел и нажимаю на курок.

Майлз падает на пол с громким стуком, как раз в тот момент, когда губы Фаро изгибаются вверх, и пуля из его оружия вылетает сквозь воздух прямо в Киару.

— Нет! — Кричу я, пульс стучит в ушах, ноги подкашиваются.

Все движется в замедленной съемке, но в то же время слишком быстро.

Я бегу вперед так быстро, как только могу, чтобы заслонить ее, когда она падает — ее тело качается из стороны в сторону, прежде чем стул сильно ударяется о землю. Но когда я добегаю до нее, я не нахожу следов крови.

Она смотрит мимо меня, ее тело изогнуто в сторону — у стула отсутствует одна из ножек — и подбирает пистолет, оставленный Майлзом. Должно быть, она нашла способ освободить одну из своих рук.

— Хорошая попытка, папочка, — кашляет она, смеясь.

И на этот раз именно она нажимает на курок.

Фаро вскрикивает, протягивая руку с пулевым отверстием прямо в ладони.

Позади меня раздается хруст множества шагов, я поворачиваюсь и вижу, что мои братья и мои люди окружают Фаро с оружием наготове.

Убедившись, что мы в безопасности, я развязываю веревку, которой он ее связал, освобождая ее вторую руку от кресла.

Я беру ее за руки, проверяю, нет ли ран, но она отталкивает меня, не сводя глаз с отца.

Сначала отползая, она встает с пистолетом в руке, на ее лице застыло выражение ярости, когда она движется к нему.

Ее рука медленно поднимается вверх, ствол направлен на Фаро.

— Нет, Киара! — Кричу я. — Не делай этого!

Я знаю, что она хочет убить его — я понимаю это больше, чем кто-либо другой — но лишение жизни… это меняет человека. Я не хочу этого для нее. Это бремя лежит на мне. Узнав, что кто-то, кого они любят, был убит, человек может стать достаточно иррациональным, чтобы сделать что-то, не успев подумать о последствиях.

Ее взгляд переходит на мой, вспышка гнева заполняет пустоту в ее глазах.

— Ты не единственный, кто потерял кого-то от его руки. — Ее выдох пульсирует бешеным негодованием, и все, чего я хочу — это обнять ее и сказать, что все будет хорошо.

— Все это время… я знала, что он убил ее. — Смахнув случайные слезы, наполняющие ее глаза, нижняя губа дрожит. — Но какая-то часть меня надеялась, что я ошибаюсь, что она действительно сбежала. И хотя это было бы больно, я бы поняла. Я бы нашла ее и простила. Но… — Тихий плач непрерывно вырывается из сердца. — Он убил ее. Ее действительно больше нет, Дом.

Мое сердце наполняется мучительным горем, ее боль и моя собственная слились воедино. Я хотел бы забрать ее боль и сделать ее своей.

Пробуя воду, я осторожно ступаю, пока не оказываюсь достаточно близко, чтобы коснуться ее щеки. Моя ладонь слегка касается ее влажной кожи, пытаясь увести ее от тьмы, с которой я так долго был в гармонии.

— Я знаю, что тебе больно, Киара. Но убийство его может изменить тебя. Подумай об этом, прежде чем делать то, что тебе кажется правильным в данный момент.

В сузившихся глазах вспыхивает новая вспышка гнева.

— Ты, из всех людей, не имеешь права указывать мне, что делать. После всего того, что ты сделал во имя мести, ты теперь кто?! — Рычит она, слова подчеркнуты острым укусом правды. — Снова мой друг? Нет. Ты — ничто, как и он.

— Киара… — Я предупреждаю, когда она направляет пистолет на грудь отца, ее глаза прикованы к моим. — Давай поговорим обо всем этом и забудем его. Я знаю, что облажался. Пожалуйста…

— Сделай это! — Фаро шипит, как загнанная в угол змея.

Ее взгляд метнулся к нему, пока она пробиралась к отцу, ее длинные волосы теперь растрепаны и залиты кровью на концах. Мои люди пропускают ее, отказываясь встать на ее пути.

— Прощай, отец, — прохрипела она, ее рука нацелена на его голову с расстояния в несколько футов, ее тон ровный. — Ты больше никогда не причинишь вреда невинному ребенку.

— Ты, блять, кто…

Пуля рассекает воздух, заглушая все остальное, и попадает ему прямо между глаз. Она даже не вздрагивает, когда его тело падает, не отрываясь глядя на него.

И вдруг ее рука дрожит, а за ней и все остальное тело. Я бросаюсь к ней, когда рыдания вырываются из ран ее сердца, и я рядом, делаю все возможное, чтобы удержать ее, не желая отпускать.