С тех пор прошло много лет Смерть брата не забылась, но горе смягчилось. Особенно после рождения мачехой маленького Томми. Родители дали малышу имя старшего, погибшего сына. Мне нравилось нянчиться с младшими, рожденными уже после войны — Лулу и Томми. Мачеха охотно принимала мою помощь. Моя жизнь дома устоялась, стала привычной, и я почти забыла о прошлом. Только шрам каждый раз при взгляде в зеркало напоминал о Свене. Но шрам и без зеркала не давал забыть о себе. Время от времени он чесался, предупреждая о грядущих неприятностях. Вот как сейчас, при мыслях об Отборе.
И не удивительно! Он еще не начался, а мне уже пришлось выбираться из привычной скорлупы. И высокомерная Розамунд не последняя, кто ткнет меня носом в прошлое. Тяжелые воспоминания вновь начнут возвращаться. Но я не могу отказаться от поездки. Точнее, могу, но не хочу.
Пусть моя удачливость миф, стечение обстоятельств, — это неважно! Я не прощу себе, если с Лиззи в Лурдии что-то случится. Не могу оставить сейчас сестру одну. Я видела, что мое участие в предстоящей авантюре успокоило Луизу. Даже только поэтому стоило ехать.
Я вертела эту мысль и так и сяк, присматривалась к мачехе и во время нашего пробега по лавкам, и потом, уже дома, и убеждалась в правильности решения. Никакие розамунд меня не испугают! Я не отступлю! Не хочу потом жалеть и терзать себя виной из-за Лиззи, как было с Томом, когда я долго мучилась мыслью — уцелел бы он, будь я рядом?
Впрочем, не стоит притворяться большей альтруисткой, чем есть. Я чувствовала, что мне начинается нравиться все это движение с Отбором. Так долго моя жизнь не менялась, и я не видела впереди никаких возможностей для перемен. Сестры повзрослеют и выйдут замуж, маленький Томми подрастет и когда-нибудь займет место отца, а я так и буду оставаться в крепости, наблюдая за их жизнью. Поездка в Лурдию — мой единственный шанс увидеть и испытать что-то новое.
В глубине души я не меньше Лиззи получала удовольствие от похода по лавкам, новых нарядов и новых знакомств. Виола оказалась вовсе не такой высокомерной, как я подумала вначале. Утром она присоединилась к нам, и похоже не столько ради покупок, сколько ради общения. Она представила нас в шляпной мастерской, которую порекомендовала Люсинда. Без этого загруженная заказами мастерица нам отказала бы. А так мы с большим удовольствием подбирали фасоны и декор для обновок. Даже мачеха не удержалась и выбрала себе шляпку из готовых.
Анита, как звали мастерицу, каждой из нас посоветовала свои фасоны. Мне она предложила модели с широкими полями, что удачно затеняли шрам на щеке. Примерив одну из похожих готовых, я себе очень понравилась в зеркале. Я выглядела в ней сразу утонченно и загадочно! С трудом заставила себя ее снять. Заметив это, мачеха сказала:
— Таиния, иди в ней. Мы так давно тебе не покупали новых шляпок.
На мои слабые возражения Луиза махнула рукой:
— Оставь. Твой отец не разорится. Тем более что все остальное оплатят из казны.
И я радостно продолжила прогулку в новой шляпке. Тут мы уже не столько покупали, сколько присматривались к ценам и определялись с тем, что может понадобиться в дороге.
В этом тоже было свое удовольствие. Мысли о предстоящей дороге будоражили кровь. Я уже предвкушала дальнюю дорогу, новые города, столицу, которые ждут нас впереди. Лиззи до сих пор не ездила дальше Руады. Я тоже никогда не выезжала за пределы графства. Мы обе видели в предстоящей дороге настоящее приключение и радовались ему! Я сдерживалась, а Лиззи не могла спрятать присущий юности авантюризм. Наш азарт заразил даже грустную Камиллу и сдержанную Виолу. Закончили мы прогулку за столом таверны, где, по словам Виолы, готовили очень вкусную выпечку.
В ожидании заказа мы с Виолой выяснили, что обе любим читать, и даже нашли совпадения среди нравившихся авторов. Услышав наши с Лиззи рассуждения о предстоящей дороге, она предложила прислать мне мемуары известного путешественника графа Аль Карей. Я с радостью согласилась.
И она сдержала свое слово. По возвращении в баронство я получила не только книгу, но и милое дружелюбное письмо. Завязавшаяся переписка с Виолой стала для меня еще одной радостью. До этого подруг у меня не было. Разница в возрасте и жизненном опыте с сестрами не давала мне общаться с ними на равных. Мои ровесницы давно стали супругами и матерями. Даже те, с кем я когда-то в юности до войны общалась, давным-давно выпали из моей жизни. Виола была младше меня, но все же ее возраст перевалил за двадцать, она много путешествовала с отцом, была принята в столичном свете и могла рассказать много интересного. У нее так же, как и у меня, давно не было матери, мы любили читать одни и те же книги, и не с кем было разделить эту страсть. Все это превратило нашу переписку в источник глубокой и непривычной радости для меня. При случае, когда отец слал донесение графу или граф сообщение ему, мы с Виолой обменивались книгами.
Это сделало наступившую зиму на удивление приятной. Я даже реже стала уединяться в Северной башне, где теперь все же было довольно холодно. Предстоящий Отбор, из неведомой опасности, грозящей дочери, превратился в череду дел и хлопот, которые нужно успеть завершить до весны. И это успокоило родителей. Теперь они решали, что нужно взять с собой, что купить и сделать. Оттого им казалось, что они могут как-то повлиять на результат, обезопасить свою девочку, и в замке царило не уныние и страх, а спокойная деловитость. Да, скорее всего после нашего отъезда она сменится тревогой, но хотя бы сейчас родители смогли справиться со своим страхом.
Мы еще один раз съездили в Руаду для примерки шьющихся нам платьев. И вот тут впервые я заподозрила, что брошенная Лиззи мысль о том, что поездка в Лурдию шанс и для меня найти жениха, упала на благодатную почву. Примерив платья, подготовленные для меня, я поняла, что мачеха, отстав от нас, говорила с портнихой вовсе не о дешевизне, а совсем о другом. Да, ткани, выбранные для моих платьев, были проще и дешевле, чем у Лиззи, но цвета и фасоны явно решали совсем другие задачи. Цвета подчеркивали и проявляли красоту кожи, яркость глаз, блеск волос. Декольте были глубже, фасоны не прятали достоинства фигуры.
— Матушка, что это? — только и могла спросить я.
— Платье, — спокойно сказала она. — Тебе не нравится? А по-моему у портнихи очень удачно вышло.
— Да, Тина, тебе идет! — поддержала ее Лиззи.
Возразить нечего. Я и сама видела, что идет. Единственное, что я смогла внятно предъявить — это глубина выреза. Тут мне удалось настоять, чтобы они стали приличней. Но это и все.
— Зачем это, матушка? — спросила я позже, когда с Лиззи занялись примеркой. — такие платья привлекут ко мне ненужное внимание.
— И отвлекут от Лиззи.
Я даже засмеялась:
— Матушка, вы что, всерьез надеетесь, что я отвлеку короля от Лиззи?
— Надеюсь, наш добрый король Эрик не обратит внимание ни на тебя, ни на Лиззи. Но там и кроме короля мужчины будут.
В этот раз мы не стали развивать тему. Но вернувшись в замок, я заметила, что и отец задумчиво на меня поглядывает, словно обдумывает что-то. Не выдержав, решила поговорить с мачехой.
— Матушка, все же, что значат эти платья? Вы всерьез надеетесь, что и я там найду жениха?
— Почему бы и нет, Таиния? Твою историю там не знают, а ты девушка привлекательная, несмотря на шрам. Отец даст за тобой неплохое приданное. Почему бы какому-нибудь вдовцу и не жениться на тебе?
— Матушка, вы так хотите избавиться от меня?! — возмущенно крикнула я.
— Тебе не стыдно, Таиния? Если бы я хотела избавиться от тебя, могла сделать это раньше.
Я со стыдом опустила голову:
— Простите, матушка!
Она сказала правду. Никогда Луиза не дала понять, что мне, опозоренному ублюдку, нет места в ее доме. Даже то, что мой позор бросал тень и на ее дочерей, не заставило мачеху выгнать меня из дома. Она всегда честно пыталась относиться ко мне ровно, почти не выделяя среди своих дочерей.
— Я всегда старалась заменить тебе мать. Хотя скрывать не буду, полюбить как своих так и не смогла. Но я желаю тебе добра. И брак с хорошим мужчиной, пусть и вдовцом, для тебя лучше, чем прожить до старости в Иль Ле-Грасс.
Я молчала, и мачеха продолжила меня убеждать:
— Даже если у него уже есть дети, то это не страшно. Вон как ты возишься с Лулу и Томми. И с детьми мужа поладишь. Зато у тебя появится свой дом и, смилостивится Богиня, свои дети.
Свои дети… Я посмотрела в глаза Луизе:
— Матушка, я не хочу замуж, — и с трудом призналась. — Я боюсь…
Луиза вздохнула и неожиданно погладила по голове:
— Бедняжка! Таиния, поверь мне, то, что было у тебя со Свеном, это не всегда так. Отношения с любимым мужчиной — это радость, а не мука.
— Я любила Свена.
— Какая там любовь! — мачеха махнула рукой и нахмурилась. — Это морок! То, что происходит между нормальными мужчиной и женщиной — это совсем не то.
Луиза мучительно пыталась подобрать слова, как если бы должна объяснить глухому что такое музыка. Или слепому про радугу. Потом, словно на что-то решившись, негромко произнесла:
— Знаешь, Таини, скажу тебе то, что никогда не скажу ни Софи, ни Лиззи. Если ты так не хочешь выходить замуж или с браком ничего не выйдет, но встретиться хороший мужчина — не сдерживай себя. Хотя бы испытай то, что подарили людям боги. Даже если в результате случится ребенок, для тебя ничего не изменится в нашем доме. Ни я, ни отец не откажемся от тебя. Ты просто скажешь мне, и я помогу тебе скрыть последствия. Сделаем вид, что это мой ребенок или что-то еще придумаем. Хотя лучше до этого не доводить. Я дам тебе перед поездкой нужный артефакт, чтобы ты случайно не забеременела.
— Этого не будет! — сказала я.
— Не зарекайся.
Я не стала спорить, потому что в этом Луиза права. Лучше не зарекаться. В жизни бывает все.